Я проспала до полудня, но, пробудившись, чувствую себя так, будто не сомкнула глаз. Голова болела. Хотелось есть и кофе, а еще, возможно, немного талейнола.
– Тяжелая ночь? – спросил Джуд, когда я вошла на кухню. У него в руке был заточенный твердый карандаш, он заполнял клеточки кроссворда, даже не глядя на меня.
– Можно и так сказать, – ответила я. – Видели агента Стерлинг?
У Джуда слегка дернулась губа.
– Можно и так сказать, – ответил он, возвращая мне мои же слова.
Джуду Хокинсу за шестьдесят. Официально его должность подразумевала, что он присмотрит за домом и за нами. Дом был в превосходном состоянии. Что до пяти тинейджеров, которые в нем жили… Что ж, у нас достаточно еды, наши руки и ноги при нас, а к остальному Джуд относился абсолютно спокойно.
– Агент Стерлинг, похоже, уверена, что поселится здесь, – добавила я. Джуд вписал в кроссворд еще одно слово. Если его и волновало появление агента ФБР более или менее без предупреждения, он этого не показывал. – Это вообще разрешается? – спросила я.
Джуд наконец оторвался от кроссворда.
– Если бы на ее месте был кто-то другой, я бы ответил нет.
Учитывая, что агент Стерлинг явилась сюда по приказу отца, я понимала, что Джуд вряд ли что-то сможет с этим сделать. А вот чего я не понимала, так это того, что Джуд, похоже, и не хотел что-то с этим делать. Она явилась сюда, чтобы оценить эффективность программы. Она назвала это контролем последствий, но, с моей точки зрения, это больше походило на вторжение.
– Хорошо. Ты встала.
«Вспомни дьявола, он и явится», – подумала я. А потом остановила себя. Я необъективна и несправедлива. Я осуждала агента Стерлинг исходя из того, чего я от нее ожидала, а не из того, что она уже сделала. В глубине души я понимала, что, кого бы они ни прислали на замену Лок, я окажусь не готова. Любое сходство – как соль на рану. Любое отличие тоже.
– У вас заведено спать до полудня? – спросила агент Стерлинг, наклонив голову и оценивающе оглядывая меня.
Поскольку я не могла помешать ей изучать меня, я ответила тем же. Она накрасилась, но выглядела естественно. В том же стиле, что и прозрачный лак на ее ногтях, она выбрала для глаз и губ почти естественные цвета.
Я задумалась о том, сколько времени уходит на то, чтобы выглядеть настолько безупречно, но так, словно это не требует никаких усилий.
«Если хочешь подобраться ближе к субъекту, – буквально услышала я голос Лок, – не говори „она“ или „он“. Говори „ты“».
– Вы провели ночь здесь? – спросила я у Стерлинг, крутя в голове эту мысль. Лок никогда здесь не ночевала. Бриггс не ночует. Вы ничего не делаете наполовину.
– В кабинете есть раскладная кушетка, – сообщил мне Джуд с некоторым недовольством. – Я предложил свою комнату, но мисс Упрямство отказалась ею воспользоваться.
Мисс Упрямство? Прежде чем начать работать на программу обучения прирожденных, Джуд служил в армии. Я никогда не слышала, чтобы он обращался к кому-то из агентов ФБР иначе как по званию или фамилии. Так почему он разговаривает с агентом Стерлинг тем же тоном, который можно ожидать от него в разговоре с Лией?
– Я не собираюсь выгонять тебя из твоей кровати, Джуд. – Нотка усталости в голосе агента Стерлинг подсказала мне, что этот разговор зашел не первый раз.
– Присядьте, – пробурчал Джуд в ответ, – обе. Кэсси еще ничего сегодня не ела, а сделать два сэндвича так же просто, как и один.
– Я сама могу сделать себе сэндвич. – Джуд выразительно посмотрел на меня. Я села. Эту его сторону я раньше не видела. Странным образом он напомнил мне мою очень итальянскую бабушку, которая сейчас считала, что я участвую в прогрессивной государственной программе для одаренных детей. Бабушка убеждена, что наполнять наши животы едой – одна из ее важнейших жизненных задач, и горе той несчастной душе, которая рискнула бы ей в этом помешать.
– Я уже сделала себе сэндвич, – сдержанно ответила агент Стерлинг.
Джуд все равно сделал два. Один он толкнул по столу ко мне, а другой положил перед пустым местом за столом, а затем сел и снова принялся за кроссворд. Он не говорил ни слова, и через некоторое время агент Стерлинг тоже села.
– Где остальные? – спросила я у Джуда. Обычно я не могла провести в комнате и пяти минут без того, чтобы Лия не зашла за мороженым или Майкл не утащил что-нибудь с моей тарелки.
Ответила агент Стерлинг:
– Майкл еще не появлялся. Дин, Лия и Слоан в гостиной пишут пробный экзамен.
Я едва не подавилась ветчиной.
– Что?
– Сентябрь на дворе, – ответила агент Стерлинг слишком спокойным тоном, который, как я предполагала, хорошо помогал на допросах. – Если бы ты не участвовала в этой программе, ты училась бы в школе. На самом деле я даже уверена, что твоей семье сказали, что ты тут получаешь образование. Кто-то может закрыть на это глаза, но я не собираюсь.
У меня возникло отчетливое ощущение, что под «кем-то» она имеет в виду агента Бриггса, а не Джуда.
– Тебе повезло, ведь у тебя есть семья, которая однажды и правда может поинтересоваться твоими школьными успехами, – продолжила она. – Не все в этом доме настолько удачливы, но вы все получите то образование, которое вам обещали. – Она взглянула на Джуда, потом снова на меня. – Дин и Лия несколько лет получали здесь домашнее образование. Если Джуд хорошо делал свою работу, они напишут итоговый экзамен за курс средней школы без проблем. Насчет Слоан я не переживаю.
Оставались Майкл и я. Если бы не программа, в сентябре начался бы мой последний год в школе.
– Напиши пробный экзамен, – произнесла агент Стерлинг небрежным тоном, который свидетельствовал, что она привыкла, чтобы ей подчинялись. – Если тебе понадобится репетитор, мы его найдем, а другие аспекты твоего… обучения могут подождать.
Вступив в программу, я уже забыла, что есть какое-то обучение, которое не предполагает копания в мозгах преступников.
– Можно я пойду? – спросила я, оттолкнувшись от стола.
Джуд насмешливо посмотрел на меня.
– Раньше ты никогда не спрашивала.
Я приняла это за согласие и направилась к двери. Джуд закончил решать кроссворд и поднял взгляд на агента Стерлинг.
– Ты собираешься есть свой сэндвич, Ронни?
Ронни? Брови у меня полезли на лоб, и я замедлила шаг. Краем глаза я увидела, что агент Стерлинг слегка напряглась, услышав свое прозвище.
– Вероника, – сказала она, – или агент Стерлинг. В этом доме только так.
«Они знают друг друга, – подумала я, – и, похоже, уже давно».
Мне пришло в голову, что директор Стерлинг мог выбрать свою дочь для этого задания не только потому, что их связывали родственные узы.
Я уже дошла до двери кухни, но тут она открылась, едва не сбив меня с ног. За ней оказался агент Бриггс, и выглядел он так, будто только что сошел с самолета. Он протянул руку, чтобы поддержать меня, но смотрел он не на меня.
– Ронни.
– Бриггс, – ответила агент Стерлинг, демонстративно не используя ни его имени, ни инициалов. – Полагаю, директор тебя проинформировал.
Бриггс слегка качнул головой.
– Ты могла бы позвонить.
«Я права, – подумала я, – они определенно работали вместе».
– Кэсси! – Агент Бриггс, похоже, вспомнил, что держит меня за плечи, и убрал руки. – Вижу, вы с агентом Стерлинг уже познакомились.
– Да, прошлым вечером. – Я изучающе посмотрела на Бриггса, высматривая признаки того, что вторжение этой женщины его напрягает.
– Как Макензи? – спросила я.
Бриггс улыбнулся – само по себе редкое событие.
– Она дома. Ей понадобится помощь в ближайшем будущем, но она справится. Очень стойкая девочка. – Он снова перевел внимание на агента Стерлинг. – Программа обучения прирожденных только что закрыла свое второе безнадежное дело в этом месяце, – сообщил он ей, – похищение ребенка.
Вот оно – свидетельство того, что агент Бриггс ни в малейшей мере не собирался уступать власть новоприбывшей. Его слова должны отчетливо продемонстрировать одно: нет никаких оснований, чтобы чувствовать угрозу. Программа обучения прирожденных работает. Мы спасаем жизни.
– Впечатляет, – произнесла агент Стерлинг, и по интонации было ясно, что она точно так не считает, – в особенности с учетом того факта, что лишь двоих детей из-за этой программы госпитализировали, а в одного из них стреляли, так что, очевидно, в итоге все складывается к лучшему.
Двое детей – она имела в виду Майкла и Дина. Я открыла рот, чтобы сообщить агенту Стерлинг, что мы не дети, но Бриггс предостерегающе посмотрел на меня.
– Кэсси, почему бы тебе не выяснить, чем заняты остальные?
С тем же успехом он мог предложить мне пойти на улицу поиграть. Я с раздражением подчинилась. Зайдя в гостиную, я с удивлением увидела, что единственный, кто и правда занят пробным тестированием, – Дин. Лия подравнивала ногти пилочкой. Слоан, похоже, сооружала подобие катапульты из карандашей и резиночек.
Лия первой заметила меня.
– Привет, солнышко, – сказала она, – я не Майкл, но, судя по выражению твоего лица, я предполагаю, что ты отлично провела время с нашей замечательной мисс Стерлинг. – Лия широко мне улыбнулась. – Правда же, она лучше всех?
Лия имела пугающую черту – в ее устах любые слова звучали искренне. Лия не в восторге от ФБР в целом, и она из тех, кто пренебрегает правилами чисто из принципа, но, даже зная, что ее энтузиазм наигранный, я не смогла бы это распознать.
– В агенте Стерлинг есть что-то такое, что заставляет меня прислушиваться к ее словам, – уже серьезнее продолжила Лия, – думаю, мы родственные души.
Дин фыркнул, но не поднял взгляда от теста. Слоан запустила свою катапульту, и мне пришлось пригнуться, чтобы карандаш не воткнулся мне в лоб.
– Агент Бриггс вернулся, – выпрямившись, сказала я.
– Слава богу! – Лия бросила выделываться и развалилась на диване. – Если кто-то донесет ему, что я говорила, мне придется пойти на крайние меры.
Мне определенно не хотелось выяснять, что Лия подразумевает под крайними мерами.
– Бриггс знает агента Стерлинг, – объявила я, – и Джуд тоже. Они называют ее Ронни.
– Дин, – проговорила Лия, растягивая его имя и зная, что это его раздражает, – перестань делать вид, что работаешь, и расскажи нам, что ты знаешь.
Дин проигнорировал ее. Лия подняла бровь, глядя на меня. Она явно считала, что в попытках его разговорить я добьюсь большего успеха.
– Агент Стерлинг состояла в группе, которая взяла твоего отца, верно? – спросила я, проверяя свою теорию. – Она была партнером Бриггса.
Сначала мне показалось, что Дин проигнорирует и меня, как проигнорировал Лию. Но он отложил карандаш. Поднял взгляд своих карих глаз прямо на меня.
– Она была его партнером, – подтвердил он. Голос у Дина низкий и приятный, с легким южным выговором. Обычно он неразговорчив, но сегодня он осчастливил нас еще аж четырьмя словами. – Она была его женой.