Последний раз Макс рыбачил в детстве и почти ничего не помнил из тех событий. Знал лишь, что у него была сделанная из черёмухи удочка с толстой леской, на конец которой был привязан огромный крючок. Кажется на неё даже что-то ловилось, но что именно память рассказывать отказывалась.
Хождение вдоль озера с копьём в руке было трудно назвать рыбалкой, это скорее была охота, потому что поймать таким способом можно было лишь что-то крупное и желательно медлительное. Мелкой рыбы в воде было навалом, она почти не пугалась забравшегося по пояс в воду человека, но вот только умудриться проткнуть её копьём было занятием гиблым, с таким же успехом можно было пытаться сбить из рогатки штурмовой вертолёт. Увы, но крупняк на глаза попадаться отказывался. Либо боялся человека, либо просто на глубине обитал.
Удача подвернулась спустя час пребывания в воде. Макс может быть бы и не понял, что прошёл рядом с крупной рыбиной, которая была похожа на длинный узкий камень, если бы та не пошевелилась. Реакция землянина не заставила ждать и острый наконечник копья погрузился в голову, не дав обитателю водоёма шансов на выживание. Вытащив добычу на сушу землянин не сдержал радости. Сом или его близкий родственник оказался на пол пуда весом, не меньше. Троих он точно накормит, а может даже четверых, если Олег придёт в сознание к ужину.
Максу стало интересно справился ли Антоха с поставленной перед ним задачей или так и трещал с очнувшимся Лёхой, обсуждая всё случившееся. Если не справился, то пойдут по дрова оба. Угли, на которых будет готовиться рыба, сами по себе не появятся.
Выпотрошить рыбу было не сложно, а вот решить, каким способом приготовить, уже сложнее. Макс решил использовать старый добрый и много раз проверенный способ: обмазал тушу глиной, благо та легко находилась, если копнуть песок поглубже. Уже запакованную глиной со всех сторон рыбку оставалось только запечь при большой температуре.
Глядя на то, как сом постепенно исчезал под слоем жирной серо-белой глины, Лёха недоверчиво спросил:
– Макс, а ты точно знаешь, что делаешь? Может всё-таки по старинке шашлык замутим?
– Нет, по старинке не получится, углей нормальных нет, да и нельзя нам после того, что с нами было, жареное. Печёное будет для желудков лучшим вариантом. Еще лучше сварить уху, но для неё у нас ингредиентов кот наплакал. Мы даже кастрюли и той не имеем. Я думал в кокосовой скорлупе варить, но на неё надежды мало, сырая сильно, не будет кастрюлей работать. Поэтому только печь!
– Ладно, твоя взяла, доверюсь. Как думаете, Олег скоро очнётся, или до утра не ждать его?
Антоха, усмехнувшись, выдал:
– Даю зуб, что Олежка, главный среди нас любитель пожрать, проснётся к ужину. Макс, ты давай старайся, готовь вкуснее, приправы не жалей.
Это был сарказм, потому что кроме соли у землян ничего не было, а для вкусно приготовленной запечённой в глине рыбы можно сказать ничего другого и не требовалось. Да и с такой сильной голодухи такая еда им стопроцентно райской пищей должна была показаться. Место ведь райское, значит и пища такая будет.
– Теперь ждём не меньше часа, – сказал Макс, опустив прямо в огонь огромный кусок глины со спрятанной внутри рыбой. – Учитывая размер, я бы подержал это чудо кулинарии в углях пару часов, но, думаю, мы время жаром компенсируем, будем всегда огонь поддерживать…
– Вкусно, очень вкусно! – Олег, который, как и предсказал Антоха, очнулся перед ужином, и сейчас он жадно схватил второй кусок печёной рыбки и начал уплетать её, ловко отбрасывая редкие кости. – Я, парни, тоже думал на рыбалку сходить, когда очнулся, но побоялся вас одних оставлять. И это, звук меня насторожил, зверь какой-то приходил, сожрать нас хотел.
Привычка Олега врать с ходу и при этом с самым серьёзным видом давно никого не удивляла. Макс, украдкой подмигнув Лёхе и Антону, обеспокоенно поинтересовался:
– Так ты что, в сознание приходил?
– Ну да, было дело, приходил. Посмотрел, что вы все спите или, как бы правильно сказать, в отключке болеете, и ничего стоящего не придумал. Говорю же, зверь приходил, сожрать нас хотел!
– Рыжий, размером с собаку, на кошку похожий? – спросил Антон.
– Да, такой! Рыжий и похожий на кошку, этакий маленький тигр, с дворнягу размером! Напал, но я его из пистолета угостил, так он сразу к нам интерес потерял!
Лёха, хлопнув себя по лбу, выдал:
– Вот блин, а мы то всё думали кто зверя завалил! Олег, спасибо тебе, спас нас бедняжек! – помолчав секунду и сделавшись за это время удивительно серьёзным, он спросил: – Покажешь нам, где зверь лежит?
Олег, насторожившись, пробурчал:
– Я плохо помню, ведь мне худо было, очнулся, минут пять продержался, выстрелил, а затем снова сознание потерял.
– Туда сходи, – Макс показал в нужном направлении. – Всего полтора десятка шагов сделай и ты удивишься, кого завалил.
Прекратив возню с рыбой, Олег встал, с опаской посмотрел на натоптанную тропку, пару секунд боролся с сомнениями, а затем осторожно пошёл. Прошло немного времени и раздался жуткий вопль, а затем появился его исполнитель. Трясучка и огромные глаза говорили, что увиденное ему не понравилось.
– Ну как тебе, Олежек, прикольный зверь? Понравилось? – ехидно спросил Лёха.
– Нет, не понравилось, совсем не понравилось! Я напугался! Когда стрелял не таким страшным и большим зверь казался, реально с собаку был, а этот вылитая горилла! А морда, морда хрен пойми чья, мутантская! А ноги…
– Морда мутантская, соглашусь, – кивнул Макс. – Такая бы подошла гиппопотаму, похожа очень, но никак этому орангутангу не подходит. Я, когда увидел, что эта образина тебя, Олежка, за ногу подняла, и сожрать пытается, даже не думал, сразу стрелять начал. А убив беспокоился, что ещё такие же придут и потому сторожил товарищей. Ответишь мне, почему я даже не подумал хвастаться? И почему только правду рассказывал, не приврав ни капли?
– Так это ты… – Олег, осознав услышанное, стал красным, как помидор. Ходящими ходуном от страха губами он спросил: – Оно что, правда сожрать меня пыталось?
Макс, пожав плечами, ответил:
– Ну пыталось и что с того, не сожрало ведь. И не оно это, а он, потому что достаточно на то, что между ног у него находится хотя бы разок взглянуть, чтобы всё понять…
Антон, дежурство которого началось час назад и будет длиться ещё столько же, занимался важным делом, которое помогало не уснуть. Он следил за костром, который не должен был гаснуть ни на секунду. И это помогало, как ни странно, ведь это была какая-никакая, а работа.
Звуки многочисленных выстрелов, сильно приглушённых расстоянием, не сразу удивили землянина, потому что разум тут же задал сам себе вопрос: а не показалось ли?
Убедившись, что нет, не кажется, Антон поспешил разбудить Макса.
– Что, уже утро? – Макс, открыв глаза, не сразу понял, что от него требуется. Увидев, что рассвет начнётся ещё не скоро, он начал возмущаться: – Антох, я же дежурил уже, Лехина очередь, а потом Олега, ты напутал что-то! Буди их, а не меня, я спать жуть как хочу!
– Да тише ты, тише! – Антон, зачем-то показав пальцем в небо, попросил: – Напряги уши и ты услышишь кое-что интересное!
– Перестрелка?! – сон с Макса как ветром сдуло. Вскочив, он быстро сориентировался с направлением, с которого слышался звук, и воскликнул: – Кто-то нехилую заварушку устроил! Далеко, минимум десять километров, а может и больше, ведь ночью звуки гораздо дальше слышно! Люди, такие же как мы, здесь они есть, и они близко!
– Да, близко, поэтому нам нужно выдвигаться на звук прямо сейчас! – Антоха, которого ещё днём с насиженного места было невозможно бульдозером сдвинуть, удивил резким заявлением. Макс, прогнав радость открытия, быстро вернул трезвость ума. Покачав головой, он сказал:
– Нет, друг, ночью мы никуда не пойдём, потому что это опасно. Запомним направление, выспимся, а уже завтра всё как следует разведаем. Даже если люди уйдут, то это не проблема. Мы перекопаем эти джунгли, но выясним, в кого и зачем они стреляли. А затем поймём, нужно ли знать этим людям о нашем существовании. Понимаешь, о чём я?
Антон, помолчав, нехотя кивнул и ответил:
– Понимаю, всё понимаю… Ладно, ты ложись давай, а я дальше дежурить. Утро ночи мудренее, и безопаснее…
Заставить себя уснуть было сложно, но Макс был терпеливым, справился. Создалось ощущение, что и не спал вовсе, а просто закрыл глаза и тут же открыл, вот только солнце, стоящее в зените, сказало обратное. Спал, ещё как спал, и намного дольше положенного.
Прогнав нехорошие мысли, он сел и решил осмотреться. Лёха и Олег спали рядом и по собственному желанию просыпаться вряд ли собирались. Антона не было, и не было костра, который должен был гореть всю ночь. Но зато имелась непотраченная куча дров и выведенный на куске ткани при помощи угля текст: «Ушёл в разведку, потому что не смог ждать. Не теряйте, скоро вернусь!».
Макс, который мог ждать фокусов хоть от кого, но не от Антохи Балмакова, прорычал:
– Вот тебе и нежданчик…
Макс, Олег и Лёха спорили по поводу случившейся ночью перестрелки и последующего исчезновения Антохи так активно, что не сразу поняли, что их окружили. Семеро человек с автоматами Калашникова в руках вышли со всех сторон и дали ясно понять, что лишних движений делать не стоит.
Новоприбывшие земляне встречи с четырьмя неграми, двумя мулатами и одним белым не ожидали, и поэтому дружно лишились дара речи. Самый крупный из негров и самый грозный с виду с трудом заговорил на русском языке, который ему не помешало бы подучить:
– Дернетесь и лишний перестрелка сделаю! Вас волновать не должно, все меня пойдёшь, начальника говорить вас будет! Оружие под землю!
Макс, поморгав, и убедившись, что это ему не показалось, спросил:
– А вы кто?
– Мы папа, мама, брат и начальника для вас! Волновать не должно кто кого мы будить!
– А без направленного на нас оружия никак? – спросил Лёха, тоже не врубавшийся в происходящее. – Может того, стволы-то опустите? И, знаете, я не шибко догоняю, что от нас требуется. Оружие под землю зачем? Может его на землю положить? И это, класть не нужно, если что, потому что оно и так не земле, ведь камни тоже землёй можно считать…
– Заткнись свой говори! Того иметь меня будут! – рявкнул негр и поднял автомат от бедра к плечу.
Толстый палец лёг на спусковой крючок и это не осталось незамеченным для Макса. Стараясь быть вежливым, он обратился к белому, надеясь хоть на какое-то прояснение:
– Говоришь на нашем?
– Говорю, – кивнул тот. – Но говорить с вами не буду, потому что не я старший. – Далее был кивок на негра и улыбка: – Набук всем заведует, с ним общайтесь, таковы правила.
Чёрный здоровяк по имени Набук опустил автомат, долбанул себя кулаком в грудь и взревел:
– Я Набук, мой попка твой член видел!
– Он туговатый начальник, так что будьте осторожны, не всё сказанное понимает, – с улыбкой пояснил белый, которому было явно весело от всей этой ситуации. Да что уж говорить, белому вся эта ситуация доставляла большое удовольствие, он открыто наслаждался происходящим. – Но Набук и сам не всегда шарит, что говорит, беда с башкой у него, касательно языков беда.
Набук нахмурил огромные чёрные брови, посмотрел на подчиненного и спросил:
– Туговатый – это который? Тупой я быть, что ли говорить, Жеча?
– Туговат – это значит силён! – ответил белый, показав большой палец. Из разговора стало понятно, что зовут его Женя, но из-за проблем с произношением Набук говорил иначе. Хотя, кто его знал, может имя было совсем другое. Но уже было ясно наверняка, что с русским языком белый знаком хорошо и он несомненно являлся его родным языком.
Негр, обдумав услышанное, довольно осклабился и зарычал:
– Я туговат, бойтесь меня, убью каждых! Мой попа всех ваш член увидит! Будет вам плохо, размер большой! Удовольствия мало!
Мулаты заулыбались и тем самым дали понять, что русский язык они тоже знают. Макс, подняв пустые руки над головой, посмотрел сперва на Олега, а затем на Леху, и тихо проговорил:
– Мы в заднице, парни, поэтому советую делать как я. И не рыпаемся, пожалуйста…
– Да что вы себе позволяете! – взвизгнул Олег и потянулся к своему пистолету, который так и остался лежать в метре от хозяина.
Громкая автоматная очередь разорвала тишину. Пули начали бить в землю, чудом не попадая по ногам. Макс непроизвольно затанцевал, молясь лишь о том, чтобы его не задело. Даже легкое ранение в таких условиях обещало много проблем.
Набук, прекратив стрелять и убедившись, что все новоявленные пленники держат руки над головой, противно усмехнулся и воскликнул:
– Такие вам лучше! Все по один строители и идти в лес, пока в мой зад вы все не побывал!
Женя не выдержал первым и заржал в голос. Мулаты тоже от смешков не удержались, а вот трое негров, похожих на истуканов, никаких эмоций не выдали, будто и не живые они были.
Набук нахмурился и по его виду было понятно, что он энергично думал. Показалось, что даже слышно, как от столь сильной умственной деятельности его извилины скрипели. Дождавшись, когда подчинённые прекратят смеяться, негр рявкнул:
– Кто смешной говорил?
– Да никто, – белый отмахнулся. – Я с этих поржал, морды у них больно тупые. А ты, Набук, нисколько не смешной, ты туговатый, конкретно туговатый!
– Я конкретный туговатый! – гаркнул Набук и показал на тропу, ведущую в джунгли, стволом автомата. При помощи улыбки продемонстрировав гнилые зубы, он прошипел: – Построители ширинка и шаги!
Макс, всё больше понимающий, что ситуация дерьмовая, всё же не сдержал улыбки. Туговато им будем…
Пленников вели долго, не меньше трёх часов, за которые удалось пройти по джунглям не меньше восьми километров. Конвоиры имущество новоприбывших Землян оставлять не захотели и в качестве носильщиков использовали тех, кому это самое имущество принадлежало. Тащить на себе сорок килограммов минимум Максу было сложно, но после парочки болезненных тычков в рёбра стволом автомата бодрости прибавилось достаточно и никто, даже страдающий незначительным излишним весом Олег, не возмущался.
Разговаривать, а тем более задавать вопросы бандиты не позволяли, для верности не забывая тыкать стволами автоматов или бить прикладами. Информацию, даже маломальскую, Максу добыть не удалось, но кое-что он понял и без разговоров. Один из негров истуканов, как стало известно ещё в начале пути, являлся проводником, потому что шел по лесу так, будто знал его как свои пять пальцев. Иначе как было объяснить то, что он очень умело огибал непроходимые места, и при этом умудрялся замечать хищников, которых ещё до появления удавалось отпугнуть выстрелами.
В целом можно было сказать, что короткое путешествие прошло удачно, если не думать об усталости, ушибах и ссадинах, и о том, что теперь все трое были пленниками. Возможно, и четверо, если Антон Балмаков всё ещё был жив. Хотелось бы верить, что да.
Переход по джунглям закончился выходом на дорогу. Узкая грунтовка, сильно петляющая, с большим количеством ям и часто встречающимися болотистыми участками, тем не менее являлась именно тем, чем её хотелось называть, она была настоящей дорогой. Те, кто её строили, не особо заморачивались о комфорте тех, кто должен был по ней ездить.
Макса факт существования даже такой дороги сильно удивил, потому что он думал, что в том мире не то, что дорог, просто нормальных троп не существовало, а оказалось иначе, были и дороги, и даже машины, на которых по ним ездили. И если с первыми пока всё обстояло печально, потому что других дорог, которые можно было назвать приемлемыми, не было встречено, то со вторыми всё сложилось отлично. У тех, кто их захватил, имелись два японских джипа просто созданных для бездорожья. Первой машиной был Крузак Восьмидесятка, а второй Ниссан Патрол.
Ожидаемое было в пух и прах разбито действительностью, и это был неопровержимый факт. Количество бандитов пополнилось, потому что машины без охраны не оставались, их все это время стерегли ещё трое негров. Антона Балмакова среди них замечено не было, и не ясно было, хорошо это или плохо. Наверное он не выжил…
Перед тем, как уйти из лагеря, Антон долго обдумывал, как ему поступить. Факт, что где-то рядом были люди, не давал ему покоя, зудил сознание, нервировал и подталкивал к действиям. Окончательное решение помог принять звук мощного пневматического сигнала, прозвучавший после того, как закончилась перестрелка. Именно тогда Антон и решил, что надо идти в разведку наплевав вообще на всё.
Прогулкой по ночным джунглям спецназовца было не напугать. К тому же у него имелся пистолет и приличное количество патронов к нему, с таким вооружением хищников можно было вообще не опасаться. А вот вооружённых людей опасаться стоило, потому что, судя по звукам перестрелки, с оружием у них было всё в порядке. Пулемёты, да еще и крупнокалиберные было сложно спутать с чем-то другим даже на расстоянии.
Как уйти и при этом не оставить товарищей без охраны Антон придумал довольно быстро. Вместо того, чтобы разбудить Лёху, который должен был дежурить после него, он разбудил Олега. Проснувшись, тот минут пять приходил в себя, а когда наконец пришёл, то узнал, что у товарища случилось несварение желудка.
Уйдя в кусты типа по большой нужде, но на самом деле в разведку, Антон даже не подумал о том, что Олег спустя минуту снова будет спать и при этом утром ничего не вспомнит. А если и вспомнит, то умолчит или наврёт с три короба. Именно поэтому было решено оставить записку, которую товарищи должны были увидеть только с рассветом. А до рассвета было далеко, глядишь он к этому времени уже и обратно вернуться успеет.
Удивительно, но пройдя около десяти километров Антон не повстречал ни одного хищника. Зверей будто не было в джунглях. Либо они все спали, что было маловероятно. Плохо, что помимо зверей опасностей тоже хватало, потому что идти приходилось в темноте, не шибко надеясь на свет луны, который почти не пробивался сквозь кроны деревьев. Легкий вывих левой ступни, море царапин и ушибов, десятки падений, парочка купаний в болотинах и прочие проблемы – всё это происходило с землянином до самого рассвета.
И не было бы так печально, если бы Антон нашёл то, за чем отправился. Но, увы, с восходом солнца ситуация только ухудшилась. Он заблудился и при этом настолько основательно, что речи о возвращении назад и быть не могло. Банально, но того направления, в котором нужно идти, чтобы вернуться, не получалось определить хотя бы примерно. Увы, но у него совсем не было опыта, а без опыта ты в любом деле почти всегда ноль…
Сидя на гнилом стволе некогда могучего дерева землянин жевал местный то ли фрукт, то ли овощ, и пытался придумать адекватный план действий. Найти место, с которого можно было бы осмотреть окрестности, вот что нужно было сделать немедленно.
Гора, где-то она точно была, ведь он видел её, когда на пальму взбирался. Плохо, что здесь этих пальм не росло, а все деревья, которые имелись, были одинаковой и незначительной высоты и имели слишком слабые ветви. Антон попробовал залезть на одно и чуть не грохнулся. Ему не хватало только покалечиться для полного счастья. Нужно было как можно скорее придумать что-нибудь стоящее…
Ощутив, как металлический предмет коснулся затылка, Антон вздрогнул и сделал только хуже. Пистолет, нет сомнения, что именно его приставили к голове, упёрся ещё сильнее, а его обладатель грубо приказал на ломаном русском:
– Не швелись иль мозг вылетучет! Рука вверх! Вторая тоже туда!
– Не шевелюсь, – испуганно ответил Антон и осторожно поднял руки, при этом забыв про зажатый в правой ладони пистолет. Он уже понял, что попал, но вот насколько серьёзно пока что не получалось понять.
Сильная рука забрала оружие, а затем последовал удар ногой в спину, который вызвал много боли и поменял положение землянина с сидячего на лежачее лицом вниз. Пока Антон приходил в себя и пытался вздохнуть, появился ещё кто-то, и этот кто-то остановился прямо возле головы. Достаточно было посмотреть вправо, чтобы увидеть пару больших армейских сапог. И не жарко ему в такой обуви? Странно, что именно эти мысли лезли в голову Антона, а не другие, более подходящие по ситуации.
– Так-так, кто у нас тут нарисовался? – обладатель холодного и в какой-то степени жуткого голоса заговорил на идеальном русском и встал ногой на спину Антона. – Твоё имя, парень, я хочу его знать. Выкладывай всё, если хочешь жить, потому что с теми, кто упрямится, у меня разговор короткий. Главное, что меня сейчас интересует, это местонахождение выродка свиньи и обезьяны Набука! Какого чёрта вы приперлись в наши края и рыщете здесь как у себя дома? Смерти ищете? Так радуйтесь, вы её нашли!
Не понимая, что неизвестные хотят узнать от Антона, он рассказал всё, что знал:
– Моя фамилия Балмаков, зовут Антон, я из Беларуси…
– Ух ты, разговорчивый, и это хорошо! Бакуна, что скажешь? Выследил его, нам сообщил, а сам молчишь как рыба! Что-то мне подсказывает, что этот парень…
– На лоб нарисована что приехал не долго! – перебил тот, кого назвали Бакуной. – Я сразу догадал его, не все как вёл себя, странный, потерян!
– Да понял я, понял, заткнись уже, – грозный дядя перестал давить на спину Антона, наклонился и рывком поставил пленника на ноги. Встряхнув, повернул к себе, жутко оскалился и прошептал: – Продолжай, парень, я слушаю тебя внимательно.
Землянин, впервые увидев пленителя, лишился дара речи. Обладатель жуткого голоса, который был создан для озвучки злодеев, оказывается обладал ещё и незаурядной внешностью. Он был высоким, почти два метра ростом, а так же был широкоплечим, жилистым, и имел шрам от огромных когтей на лице. И его страшную голову покрывали седые короткие волосы. И было еще кое-что, особая примета, одно из ушей, левое ухо, оно отсутствовало напрочь. Но и это было не всё.
Самой главной достопримечательностью был глаз, который у страшного мужика был только один и при этом цвета он был такого, будто ты смотрел в бездну атлантического океана. Второго глаза было не видать, он скрывался под повязкой и о том, что с ним, можно было лишь гадать.
С одеждой, что хорошо, у мужика было попроще, она была самая обычная, коричневая, похожая на старую военную форму, которую носили бойцы союза в Афганистане и которая получила одноимённое название афганка. Определить возраст этого человека с какой-либо точностью Антону не удалось. Выглядел на пятьдесят с гаком, но по факту мог быть и младше лет на десять, просто пережитки прошлого на внешности сказались. Сложно, всё было очень сложно…
– Ха-ха, он дар речи уронил и никак не достанет! – Бакуна идиотски заржал, а затем выдал: – Половник Жаданов, вы их напугал до пук в шатаны!
Прекратив сжигать Антона взглядом единственного глаза, ужасающий дядя посмотрел на подчинённого и прорычал:
– Половник – это такой столовый прибор. Я полковник и моя фамилия Жданов. Запомни это, Бакуна, в тысячный раз тебя об этом прошу. Запомни, повторяю, или когда-нибудь моё терпение кончится. Знаешь, что тогда будет? Знаешь, всё ты знаешь, вот и думай!
– Я хорош, следопыт Бог, сама так говоришь, самая знаешь, что не тронешь, – сказал Бакуна, оказавшийся негром среднего роста с внушительной мускулатурой. – Половник, ты меня бить нет, меня ценить да. А если бить, то я терпеть, не удивился.
– Ладно, чёрт с тобой, шоколадный, – полковник Жданов посмотрел на Антона и улыбнулся так, как наверное улыбался бы сам дьявол. Подмигнув, или просто моргнув, потому что глаз был по прежнему один, он попросил: – Давай, белорус, рассказывай. И пожалуйста не бойся, ведь мы не звери, жрать тебя не будем. Убить можем легко, но без надобности не убиваем, гуманны по возможности.
Антон, сглотнув, заговорил. Хотя правильнее было сказать так: он выдал всё, что знал, скороговоркой столь быстрой, что и сам не всё понял.
– Мы с Беларуси, нас было много, пол сотни с лишним, всех силой засунули в портал какой-то, потому что мы спецназ КГБ и не только спецназ, там и не спецназовцы среди нас были, но всех в портал гнали, без разбору, если знаешь, или можешь что-то знать. После портала выжили только четверо, а может и больше, но я знаю лишь четверых, сам среди них был, но их со мной сейчас нет. Где мы оказались пока не узнали, пытались понять, поэтому я пошёл на разведку, но заблудился, а хотел найти тех, кто ночью стрелял. Убивать никого не хотел, нормальный я, и мои друзья нормальные, просто заложниками обстоятельств стали. Если ещё что-то рассказать надо, то расскажу, вы главное спрашивайте, я всё расскажу.
Полковник, выслушав монолог, усмехнулся:
– Моя внешность самая лучшая пытка. Бакуна, ты что-нибудь понял из сказанного?
– Нет, никак не понял, быстрый базар был, ухом не поймал, потерян суть!
– Потому что ты тупой, вот и не понял. А я всё понял и мне услышанное понравилось, – Жданов, положив руки на плечи Антона, всмотрелся единственным глазом в его глаза, и спросил: – Где остались твои друзья ты не запомнил, верно? Верно, ты не запомнил. И не маши ты так головой, отвалится, мне всё понятно и без этого. Может хоть какой-то ориентир подскажешь? Вода там была? Или гора? Или горы может быть?
– Пятьдесят был, стал четыре, зиначит сожрал их кито-такой! – воскликнул Бакуна. – Интон, кито ваших поел? Чикумбаратан острый зуб?
– Никто их не поел, они утонули! – ответил Антон. – То ли в море, толи в озеро, то ли вообще в океан мы из портала вышли. Непонятно, пальмы по берегу там росли, пляж песчаный был, но вода там пресная, пить можно было, не соленая…
– Всё, молчи, нам достаточно информации, – сказал Жданов. – Вода там пресная, верно, но это не озеро, это море. Две огромных реки, впадающие в него, делают воду пресной на многие километры. Недалеко от одной мы сейчас и находимся, а до второй километров тридцать примерно. Считай, что в середине почти, и справа и слева от нас реки. Где искать твоих парняг я уже понял, поэтому мы сейчас займёмся их поисками. Повезёт, так ещё и Набука встретим, а там и реванш возьмём!
Жданов и его следопыт Бакуна первым делом забрали свои рюкзаки, которые они оставили в полукилометре от места поимки Антона. Делиться информацией эти двое не спешили, шли молча, и им было вообще наплевать на то, что новоприбывший землянин сильно устал и еле поспевал за ними.
Пистолет, который был отобран, Антохе вернули и это было единственное, за что можно было сказать спасибо. Если скорость передвижения останется такой же быстрой, то спецназовец КГБ Республики Беларусь, который всю жизнь думал, что он сильно вынослив, рискует упасть без сил. Помотал его этот мир ночью не слабо и продолжал выматывать еще больше. Ещё голод мучал, ведь фруктами сыт не будешь, нужно было срочно съесть что-то высококалорийное и желательно мясное.
Проходя топкое место, Антон оступился, потому что нога попала в ямку. Завалившись влево, он оказался по макушку в густой чёрной грязи. Так бы и утонул, потому что дна не смог нащупать, если бы не полковник Жданов. Вытащил, ухватив за левую ногу. Хотя нет, не вытащил, а выдернул и при этом смог отбросить неуклюжего землянина от опасного места на пару метров в сторону. А затем, нависнув над ним, грозно спросил:
– Баламут, ты что совсем слепой, зачем в лужу ухнулся? Неужели искупаться захотел?
– Грязью ванна! – воскликнул довольно ухмыляющийся Бакуна. – Всем негра негром теперь!
Антон, беззвучно выругавшись, начал вставать. Чёрная грязь, которой он покрылся с ног до головы, не желала отлипать. Ситуация была печальной, комфорта и так не было, а теперь совсем худо стало. Сплюнув всё, что попало в рот, он попытался оправдаться:
– Упал… оступился… нога в ямку угодила…
– Ямка как не заметить мог? Что, глаз затылок живёт?
Жданов, явно раздосадованный случившимся, обратился к Бакуне:
– Не знаешь, где поблизости чистую воду найти?
– Знать! – следопыт оскалился и показал на лужу, в которой происходило купание. – Вот, без дна, вода большой!
Случился молниеносный выброс руки и черепушка Бакуны получила затрещину от полковника.
– Это чтобы в следующий раз не шутил. Я спросил нормально, про водичку чистую, а не про этот омут, в котором даже чертей купать стыдно. Антошка, если ты ещё не заметил, совсем плох теперь. Мало того, что голоден и весь ободран, так ещё и в местной грязи искупался, а она зараза та ещё, коварна после того, как высохнет, одежда что цементом покрытая становится.
– Искать вода чистый? – зачем-то переспросил Бакуна и получил вторую затрещину. Потерев ушибленное место, он глянул на полковника крайне недовольно и пробормотал: – Половник, приказ понятный, выполняй!
Антон, погрузившись в мутный омут маленького ручья, испытал настоящее блаженство. Плевать, что было холодно до дрожи в зубах, зато отмылся от жуткой грязи-цемента, которая была похуже любой пытки. За почти час, потраченный на поиски воды, он успел высохнуть и настрадаться. Но теперь балдел и предвкушал грядущий завтрак, потому что его новые спутники решили устроить привал и доставали из рюкзаков еду.
Отмывшись, Антон постирал одежду, затем развесил её на кусты и сел рядом с полковником на сухой ствол дерева в чём мать родила. Поймав недовольный взгляд Жданова, он стучащими друг об друга зубами пояснил:
– Так быстрее и я высохну, и одежда.
– Э, ну ты дурка, какой быстро? – возмутился Бакуна, уплетающий кильку ложкой прямо из банки. – На себя натягивавай, известен факты, быстро сохнуть будешь, и тёплый останется!
– Да-да, он прав, – кивнул Жданов. – Оденься, не нервируй меня. Не люблю я, когда перед хлебом голышом сидят…
Быстро натянув мокрые шмотки, Антон вернулся к столу, которым служил расстеленный на земле кусок брезента и с вожделением уставился на немногочисленные яства: варёные яйца, нарезанный чёрный хлеб, открытые консервы, помидоры, огурцы, термос с чаем и, самое главное, шмат копчённой свинины. Без разрешения есть не стал, но и спросить постеснялся.
– Ешь давай, пока Бакуна всё не сожрал, – буркнул полковник, уплетающий тушёнку. – Пять минут у тебя, а потом снова в путь. Что-то подсказывает мне, что поспешить нам надо, иначе рискуем остаться ни с чем.
Бакуна, издав смешок-хрюк, спросил:
– Попа проблему ощутил?
– Интуиция, она у меня хорошо развита. Набук в этих краях не так просто ошивается, подозреваю нехорошее. А может это просто совпадение, что было бы лучше.
– Натон не Натон, а Кумат, как жрёт, ой пасть шевелит!
Антон, уминающий копчёную свинину со скоростью электромясорубки, увидел, что Набук тычет в него пальцем, и поэтому поинтересовался у Жданова:
– Кто такой Кумат?
– Знать не знаю, и знать не хочу. Может какой-нибудь злой Бог, а может просто нечисть. Бакуна у нас выходец из африканского племени, ко мне попал ещё щенком, но свои верования не забыл, постоянно о них твердит. Забей, просто пропускай всё мимо ушей, я так делаю и тебе советую.
Кивнув, Антон спросил:
– А вы вообще кто?
Жданов не удержался, усмехнулся, и только после этого заговорил:
– Люди, как видишь, самые обычные люди. Я русский, хоть и попал в этот мир из гор Афганистана в далёком восемьдесят шестом году прошлого века. Зовут меня Пётр, по батюшке Семёнович. Лет мне столько, сколько не живут, сам точно не помню уже. Про Бакуну ты уже знаешь, и этого будет достаточно. Спец он первоклассный, ценный, так что прошу любить и жаловать. Остальных наших, даст Бог, тоже узнаешь, говорить о них сейчас не вижу смысла.
– Я понял, но спрашивал не об этом. Чем занимаетесь, вот о чём хотел поинтересоваться.
– Живём мы тут, но по факту мы в этой плохой местности против своей воли обитаем. Или будет правильнее сказать выживаем. Война у нас, Антош, самая настоящая война. Потерпи, сейчас душа к разговорам у меня вообще не лежит. Будет спокойная обстановка, будет и рассказ душевный. А может и не будет его, потому что не знаем мы, что ждет нас в ближайшем будущем…
Бакуна без труда нашёл место, которое новоприбывшие земляне использовали в качестве временного лагеря. В джунглях он заблудиться был не способен, даже спорить с этим не стоило. Вот только хорошего было мало, потому что нарисовалась проблема. Макс, Лёха и Олег исчезли. Либо ушли, либо…
Следопыт, побродив по лагерю и его окрестностям, вернулся к полковнику и Антону, мирно ожидавшим его, и рассказал:
– Трое были тут, не соври, так есть всё, кто говорил он. Ещё пять-семь приходил, забрал три сила, увёл далеко. Недавно, часа два, было с ними так. Знаю куда ушёл он, хороший следы говорить мне, можно догонять.
Полковник Жданов, выслушав доклад, пояснил Антону:
– Твоих друзей увели силой, было это примерно часа два назад. Бакуна редко ошибается, доверяй ему. Бакуна, кто забрал их можешь сказать?
– Набук, его ботика видел, большой ног он!
– Я так и думал, больше некому. Теперь мне понятно, какого хрена они в наши края полезли. Инфу, что тут портал открылся с большим количеством выходцев видать получили от наблюдателей и решили раб силу пополнить. Суки, конченные суки, всех удавлю, всех до единого!
– Или он нас! – подметил Бакуна с нехорошей ухмылкой.
– И тут я вынужден согласиться с тобой, шоколадный ты мой следопыт. Вероятность, что удавят именно нас намного выше. Но, как говорится, кто не рискует, тот живёт долго! Рискнём, не впервой, и надеюсь, что не в последний раз…
Не припоминал Антоха, чтобы над ним так издевались когда-нибудь. Погоня проходила в столь быстром режиме, что уже через десять минут он готов был застрелиться, лишь бы не нестись по джунглям сломя голову с одной целью, которой являлась мелькающая с бешенной скоростью спина полковника Жданова. Что он, что его следопыт Бакуна были явно привыкшими к подобному и ничуть не уставали. Они не бежали, а можно сказать летели!
Новоприбывший землянин, как оказалось, выносливостью не славился, поэтому был готов выплюнуть горящие лёгкие и бежать дальше продолжал лишь благодаря инстинкту самосохранения. Отстать значило остаться одному, а это скорее всего привело бы к гибели. Терпеть, до последнего, до крови, но не сдаваться! В следующий подобный раз, если он случится, уже будет легче. Этот мир обязывает быть сильным, он тренирует. А те, кто ему сопротивляются, как уже стало ясно, долго не живут.
Бакуна резко остановился и поднял правую руку вверх с крепко сжатым кулаком. Жданов тоже замер, но был вынужден покачнуться, потому что в спину ему со всей скоростью влетел Антоха. Поймав не успевшего включить тормоза спутника за шкирку, полковник зашипел:
– Тише ты, не дыши как старый дизель, мы их догнали, могут услышать.
Антон, борясь с головокружением, гулом в ушах, болью в груди и с раскаленным свинцом в мышцах, начал крутить головой, чтобы понять, куда его занесло. Вокруг не было никаких изменений, всё те же джунгли. Догнали тех, за кем спешили? Или уже обогнать успели?
– Перерез! – шикнул Бакуна и показал налево. – Быстрым быть, можно шумно делать! Бег!
Проводив взявшего быстрый старт следопыта взглядом, полковник пожал плечами и сказал:
– Ошибочка, мы пока не на месте, придётся ещё немного побегать-потерпеть. Береги рожу, Антошка, а то на ней от царапин уже живого места не осталось…
Повторный забег был менее скоростным и длился всего километра полтора, но и этого Антону хватило, чтобы приблизиться к состоянию, находясь в котором организм сжигал сам себя не жалея ничего и по сути действовал в ущерб здоровью.
Когда они достигли точки назначения, Антон рухнул на влажную землю, захрипел и мечтал в данный момент лишь об одном – чтобы всё как можно скорее кончилось. Бакуна, склонившись над ним, не церемонясь открыл рот своими грязными пальцами и напихал в него какой-то горько-мятной травы. И сказав: «Жувать и глотать!», он исчез из виду, а через пару секунд его сменил полковник. И тот заговорил совершенно спокойно, будто и не бежал совсем недавно нехилую тучу километров:
– Не знаю, Антош, в каком таком спецназе ты служил, но если бы я был вашим командиром, то перестрелял бы всех на месте по одной причине: неподобающая физподготовка! Дохлый ты, хлюпик самый настоящий, потому что херня это была, а не марш-бросок. В будущем, я обещаю тебе это, ты узнаешь все прелести настоящих нагрузок, если, конечно, пожелаешь остаться. Мы обязательно погуляем в таких местах, после которых джунгли детской площадкой покажутся.
Немного пожевав траву, а затем заставив себя её съесть, Антон почувствовал внеземную лёгкость и понял, что куда-то уплывает. Слова Жданова звучали отдалённо:
– Мы с Бакуной подумали, и я решил, что тебя брать на дело – это себе во вред действовать. Полежишь, отдохнёшь, а там, глядишь, когда очнёшься, с друзьями встретишься, если они выживут. В общем не скучай тут, а мы не на долго отлучимся. И это, смотри чтобы тебя не сожрали, ведь зверья голодного в этих краях навалом…