Иной мир. Разведчик - читать онлайн

Глава 1 «Случайно» отправленные

За большим овальным столом сидели восемнадцать человек. Почти все они что-то активно обсуждали, за исключением двоих, худого полковника и огромного, всей своей внешностью напоминающего медведя, генерала. Эти молчали, лишь изредка переглядываясь.

Молчуны были единственными одетыми в военную форму людьми, а вот все остальные словно только что с берега моря прибыли. Трое, видимо самые наглые, явились в нетрезвом виде, и являлись главным источником шума.

– Тишину!

Генерал, которому повезло родиться с весёлой фамилией Зайчик, хлопнул в ладоши. Звук получился мощным, и сработал словно взрыв петарды. Большие ладони были способны и не на такое. Гвозди и арматуру гнули, будто они из резины, а не из металла были сделаны. Не руки, а самые настоящие гидравлические клешни. Не человек, а будто и вправду настоящий медведь.

– Так лучше, тишину я люблю, – на лице генерала Зайчика на мгновение отобразилась хищная улыбка, а затем туда вновь вернулось полное спокойствие. И он тихо заговорил: – Собрать всех было непросто. И, как я вижу, не все смогли проявить ко мне уважение. Закрою глаза на многое, ведь сейчас важно другое. Причина, по которой пришлось вас собрать. С этой секунды слушаем очень внимательно и стараемся запомнить всё и сразу.

Кивнув в сторону полковника Полищук, генерал разрешил:

– Докладывай, Иван Петрович, мы тебя слушаем.

Болезненно худой полковник с цепкими глазами и сильно впалыми щеками встал. Покашляв в кулак, он приступил к докладу:

– В ходе оперативной деятельности нам удалось выяснить, что за последний месяц дело под названием «Бегущие в никуда» пополнилось ещё тридцатью двумя пропавшими бизнесменами, у которых были проблемы с законом…

– Закон? – выкрикнул генерал по фамилии Сапоненко, страдающий излишним весом, постоянно потеющий, и поэтому не расстающийся с желтым от грязи платком.

Убедившись, что внимание привлечено, генерал радостно подскочил. Проявив нехарактерное для него проворство и быстро избавив лицо от пота при помощи всё той же грязной тряпки, он задал ряд «весёлых» вопросов:

– Друзья, к чёрту субординацию, мы ведь все в одной лодке, верно? Ну верно же, да? И какой к черту закон, о чём ведём речь? Мы с вами, все до единого, все восемнадцать человек, которые собрались в этом помещении, прекрасно знаем, что слово «закон» в нашей стране не работает уже лет как тридцать. То, что люди, которые проходят по делу «Бегущих в никуда», выставлены как преступники сделано лишь благодаря народу нашей страны. Творится хрень, нехорошая хрень, и всё усугублять в такой момент – это однозначно рыть себе могилы! Если сменится власть, а она когда-нибудь всё равно смениться, то по нам это ударит в первую очередь и уже мы с вами, все до одного, будем такими же бегущими в никуда, как те тридцать два человека, о которых сейчас идёт речь. Надо ли нам это друзья? Надо ли нам рыпаться на Светлое Будущее? Зайчик, ты что, белую горячку словил? Федералы-русские дали ясную и понятную установку! Не рыпаться! Не ры-па-ться!

Последние два слова были выкрикнуты по слогам, очень громко и сопроводились обильными брызгами слюны. Генерал Зайчик, надавив на кнопку под столом, посмотрел на генерала Сапоненко так, как смотрел бы тигр на попавшего к нему в клетку козлёночка. Не сказав ни слова, он просто указал пальцем на дверь.

– Я что-то не то сказал? Зайчик, ну не надо сейчас показывать власть! Парни, ну хотя бы вы ему объясните! – Сапоненко стал бледным от страха, но продолжил себя закапывать: – Я что, не прав? Я прав, сто раз прав, тысячу раз прав! Скажите этому идиоту, что он не доживет до утра!

Двустворчатая дверь открылась и в кабинет вошли двое плечистых «близнецов» в форме сотрудников КГБ Республики Беларусь. Быстро приблизившись к генералу Сапоненко, они подняли его вместе с креслом, в которое тот успел вцепиться как клещ, и вынесли. Дверь снаружи бравые молодцы закрыть не забыли, и крик генерала довольно быстро перестал слышаться.

– Есть ещё желающие присоединится к Сапоненко? – с нотками хищного веселья спросил генерал Зайчик. Убедившись, что желающих нет, он сказал: – Ну вот и славно, господа офицеры. А теперь вернёмся к тому, на чём мы остановились, но с небольшими корректировками. Всем, кто хоть как-то связан со Светлым Будущим, я прямо сейчас советую задуматься и начать сотрудничать с единственно правильной властью Республики. Помните, что мы знаем о каждом больше, чем он знает о самом себе. – Кивнув полковнику Полищуку и по-доброму улыбнувшись, что бывало довольно редко, генерал попросил: – Продолжайте, Иван Петрович, теперь вас никто не перебьёт…

Вениамин Андреевич отложил книгу на тумбочку и осторожно положил рядом с нею очки. Дёрнув за верёвочку, он выключил настенный светильник и собрался уснуть, но вздрогнул от неожиданно взбесившегося телефона. Распрощавшись со спокойствием и сном, старик громко выругался и спешно снял трубку. За пару минут выслушав всё, что сказали на той стороне, он ответил:

– Всё запомнил. Всё сделаю так, как этого требует инструкция. Отчёт будет утром, беспокоиться не нужно, совсем скоро мы вернём контроль. Доброй ночи вам, Константин Савельевич!

Вернув телефонную трубку на место, Вениамин Андреевич устало вздохнул. Включив свет, он снова взялся за телефон и начал пальцем набирать номер по памяти. Закончив набор, старик хищно ухмыльнулся. Выслушал три длинных гудка, он убедился, что на той стороне его слушают, и начал командовать:

– Внештатная ситуация уровня четыре нуля. Стартовая точка генерал Зайчик. Найти и ликвидировать всех, кто причастен. Самых низших, кто в происходящем замешан условно, убивать только в случае острой необходимости. В приоритете собрать всех, а затем отправить на ту сторону. На выполнение задачи даю сутки, а затем жду подробного отчёта…

Макс проснулся от дикого стука в дверь его однокомнатной квартиры и от понимания, что звонок вот-вот развалится на части.

Спросонья налетев на стену, он щелкнул выключателем, зажмурился от яркости освещения в коридоре, мельком бросил взгляд на часы и, убедившись, что ночь ещё не собирается кончаться, посмотрел в глазок.

Факт того, что ломится к нему подполковник Синицын, Макса ввёл в ступор, но длился он не долго, потому что была услышана коронная фраза подполковника «сукина падаль».

Ничего толком не понимая, но осознавая, что Синицына ожиданием мучать не стоит, Макс открыл дверь.

Чуть не сбив с ног хозяина квартиры, подполковник влетел в коридор и с ходу рыкнул:

– Почему телефон выключен, боец?

– Так это… – Макс озадаченно почесал макушку, взглянул на руку, которая была пуста от часов, снова посмотрел на подполковника и лениво ответил: – У меня, если что, отпуск, поэтому и выключаю телефон, я выспаться хочу…

– Кончился твой отпуск, старлей Ефименко. Минута на сборы, жду тебя внизу!

Собираясь, Максим думал только об одном: случилось что-то настолько серьёзное, чего не случалось никогда ранее. Все прежние внештатные ситуации, а их было не мало, можно было назвать полной ерундой, потому что только задница высокой степени могла заставить Синицына приехать в три часа ночи к Максу. Будь ситуация попроще, то за ним бы приехал кто-то рангом пониже. А будь ситуация совсем простой, то за Максом бы вообще никто не приехал. Ему бы просто позвонили утром, как это делалось в прежние разы.

Очутившись в салоне старой Лады, Макс вопросительно уставился на подполковника. Тот, тут же сорвав машину с места, начал нехарактерно для его привычного поведения тараторить:

– Сегодня вечером Зайчик собрал у себя всех шишек и решал, что делать с «Бегущими в никуда». Если кратко, то он попёр против Светлого Будущего. Ещё более кратко: он полез туда, куда не стоило, поэтому три часа назад Зайчика не стало. Убили, застрелив прямо в кабинете. В КГБ раскол, головы летят с плеч одна за другой, чистят всех причастных и причастных к причастным. Задница, лейтенант, крупная задница! Сукина падаль!

Макс, выслушав подполковника, попытался понять хотя бы часть информации, но лишь пришёл к выводу, что ему непонятно вообще всё. С подполковником творилась какая-то хрень, которой никогда прежде не было. Он даже звания перепутал, впервые в жизни такое за ним было замечено, назвал вместо старлея лейтенантом. Может он пьян или того хуже под какими-то веществами?

Нет, с виду подполковник был нормальным и перегара не чувствовалось. Может все таки под наркотой? Всякое было возможно, конечно, но именно такое совсем маловероятно, и даже граничило с фантастикой. Синицын до мозга костей болел здоровым образом жизни, и почти всегда пропагандировал его. Неужели просто крыша съехала? От работы поплыл? Ну вот говорили же, что нужно было больше отдыхать!

Все говорили подполковнику, что нужно больше отдыхать, все говорили, Макс в их числе был, но никого Синицын не слушал, отдавался работе весь и полностью, а теперь вот результат отдачи пожаловал…

Или все таки может быть реально что-то серьёзное случилось? Разобраться не помешало бы, в лоб за это ведь никто не даст.

Вытащив из кармана пачку сигарет и зажигалку, Макс поработал мясорубкой, приделанной к двери, и тем самым опустил окно ровно на половину. Закурив, он спросил:

– Подполковник, вы точно в порядке? Я, если честно, из того, что вы сказали, понял, что я ничего не понимаю. Зайчика правда убили? А Светлое Будущее, это кто, какие-то религиозные фанатики? Мы что, не можем ликвидировать секту? Или она того, западом финансировалась долгое время, мощная настолько стала?

– Сукина падаль! – взревел Синицын и почти вырвал крышку бардачка. Показав на содержимое, это были фонарь и кучка скомканных листов бумаги, он приказал: – Читай!

Максим взял пачку листов, по возможности разгладил их прямо на ногах, включил фонарь и даже успел прочитать заголовок, а затем тут же забыл его, потому что мир закрутился. Успев подумать о том, что подполковник во что-то врезался, Макс потерял сознание от сильной перегрузки и ударов.

Открыв глаза, Макс понял, что его тело побывало в мясорубке. Не сдержав стона, он попытался определить, где теперь находился. Высокий потолок, плывущие в глазах металлоконструкции, раздваивающееся огромные станки, запах мазута. Странно…

Нет сомнения, что он находился в каком-то цеху, а ведь должен был находиться в одной машине с подполковником. Последнее, что он помнил, это удар в заднюю часть машины, после которого был вылет на обочину и лобовое столкновение с деревом. Макса и Синицына что, вместо скорой помощи бригада литейщиков подобрала и на завод увезла?

– Тут этот старлей очнулся, вполне живёхонький. Не скажешь, что скоро сдохнуть собирается. Тимох, его куда, ко всем или все таки в печь?

Звонкий и при этом тянучий голос прозвучал в стороне. Макс, терпя боль, повернул голову и увидел его обладателя, молодого человека в камуфляжном костюме с автоматом на поясе. Боец неизвестной принадлежности смотрел на него внимательно, одновременно с этим дожидаясь ответа по рации.

– Подполковник не очнулся? – прилетел ответ хрипящим голосом. – Если нет, то тащи старлея ко всем, будем им про ближайшее будущее рассказывать, самое время начинать инструктаж.

Парень с автоматом пропал из виду, скрывшись за здоровой железной бочкой. Через несколько секунд Макс с трудом разобрал то, что им было сказано:

– Хана подполковнику, не дышит. Сейчас приволоку к вам старлея, а грузчиков отправлю труп забирать, пусть к печи его тащат…

Максу пришлось забить на боль, потому что в противном случае его ждало одно: пуля и последующая смерть. Он так и не понял, в какой заднице очутился, но кое-что даже понимать не нужно было. Подполковник Синицын был мёртв, а его, Макса Ефименко, взяли в заложники неизвестные. И эти неизвестные, можно было догадаться об этом уже сейчас, наверняка работали на организацию Светлое Будущее, о которой подполковник успел рассказать совсем немногое.

Что Макса ждало впереди можно было лишь предполагать, но делать этого не хотелось, потому что всё затмивала боль. ДТП было серьёзным, целым и невредимым Максу остаться не повезло. Радовало, что не было переломов. С остальным всё было посредственно, болело везде, где могло болеть. Всего зашибло, без преувеличений.

Семь вооружённых людей охраняли почти три десятка пленников, среди которых Макс тут же узнал многих. В одном подразделении на благо родины служили. Все свои ребята, и все в заложниках.

Две трети пленных не имели нормальной одежды и стояли на коленях в трусах и майках. Остальным с одеждой повезло больше, но этого нельзя было сказать о лицах, избиты были все до одного. Кто-то сильно, а кто-то очень сильно. Лица двоих превратились в кровавую кашу, смотреть было тошно. Один человек, это было несложно понять по куску фарша, в которое превратилась его голова, был однозначно мёртв. Ногами топтали, долго и упорно. А может и битами били…

Ткнув стволом автомата Максу между лопаток, конвоир приказал:

– На колени!

Пришлось выполнить команду. Макс понимал, что сопротивление бесполезно.

Широкоплечий низкорослый мужик заговорил сразу же после того, как последний пленник был доставлен:

– Вы все тут благодаря одному человеку, можете сказать подполковнику Синицыну большое спасибо. Он поделился с вами запретной информацией и тем самым подписал вам приговор. Одни получили письма на электронную почту, другие просто поговорили с подполковником по телефону, а третьи увиделись лично. Всё это ерунда, на суть дела не влияющая. Кто-то из вас, я уверен, скажет мне, что писем не читал, и никакой запретной информацией не владеет. Я буду краток, мне на ваши оправдания глубоко наплевать, потому что у меня есть приказ, который мне нужно выполнить. В общем так: у вас всех два варианта. Первый – это сдохнуть прямо здесь получив пулю в голову. Второй – это попытаться выжить и, возможно, обрести новый дом. Мы не звери, умеем давать второй шанс. Благодарите нас и вспоминайте подполковника, благодаря которому каждый из вас сейчас находится здесь. Желающие получить пулю в голову могут поднять правую руку вверх. Я жду!

Желающих не нашлось. Широкоплечий, довольно усмехнувшись, сказал:

– Всё как обычно, уже надоедать начинает, никакого самопожертвования. Пакуем их, мужики, нам это мясо до полудня на границу с Украиной надо доставить, а затем ещё и в портал запихать…

Последнее, что сохранилось в памяти Максима, была погрузка всех пленников в старый автобус, сопровождавшаяся криками и ударами. Не все были согласны ехать в неизвестность, но после физического воздействия несогласных не осталось.

ДТП было серьёзным и его последствия не заставили ждать. Стоило автобусу тронуться и Макс поплыл. Всю дорогу, пока их везли, он то терял сознание, то ненадолго приходил в себя, чтобы опустошить желудок от скопившейся в нём крови и желчи. Другие пленники пытались помочь ему, но толку от помощи не было. Началась игра в лотерею. Он либо выживет, либо помрёт по дороге.

Осознав себя сидящим, Макс сильно удивился. Готовился сдохнуть, но вопреки самому себе пока что жил. Кто-то неумелый поливал его водой, а сильно шершавые руки оттирали лицо от крови. Тошнота, жестокая до безумья, вот-вот должна была перейти в рвоту. Голова болела так, словно вместо мозга в ней теперь работала циркулярка. Тело почти не слушалось и отвечало на любое малейшее движение тупой болью.

– Не пойму я, Серёга, кто его так избил. Не руками и ногами били, и не прикладом. Может его к тачке привязали и по земле проволокли? Или, кто их знает, снегоходом переехали…

Голос говорившего показался Максу смутно знакомым, но вспомнить что-либо об этом человеке он не смог. Память упрямилась, она не желала подчиняться.

– Ты тише, тише говори, дурак! Снегоход он, сука, вспомнил! Весна сейчас, дебил, снега нигде не найдёшь! – шёпотом проорал неизвестный Серёга, тоже со смутно знакомым голосом. – Нам его помыть сказали, а не расследовать причины. Услышат, что болтаем, в такое же чучело каждого превратят! Я вообще сомневаюсь, что у Ефименко шансы выкарабкаться хоть какие-то есть. В больничку его надо, а больнички нам в ближайшее время судя по разговорам не светит. Помрёт старлей, хрен ему такое пережить без помощи врачей!

Попытка открыть глаза не принесла результата, запёкшаяся кровь склеила их основательно. Открыв рот, Макс начал жадно пить бегущую по лицу воду. Человек, умывавший его, радостно закричал, но при этом сумел не повысить громкость голоса выше шёпота:

– Лёха, он пьёт, он в себя приходит, не всё так плохо! Макс, слышишь меня? Старлей, ты кивни, если с соображалкой всё норм! Нам надо понять, что с мозгами твоими, не улетели ли они! Кивай же, ну кивай, кивай старлей!

– Отмыли? – властно спросил обладатель хриплого голоса и тут же сам ответил на свой вопрос: – Вижу, что не до конца, плохо старались. Время вышло, ведите его к бухлобусу, там наш доктор. Может быть Моня что-нибудь придумает, чтобы совсем безнадёжного за черту не отправлять. Команду слышали? Выполняем!

Назвать врачом детину, который издевался над Максом, не поворачивался язык. Трупы в морге таскать, вот единственная работа в сфере медицины, которую можно было доверить столь отмороженному недодоктору.

Вколов Максу шприц в плечо по самое нехочу и выдавив его содержимое резким нажимом, детина занялся глазами и попросту разлепил их грубой силой. Убедившись, что пациент всё видит и слышит, он показал одну из функций его жирного лица: умение уродско улыбаться. В ходе этого простого мимического спектакля были продемонстрированы жутко гнилые зубы.

Сделав быстрый осмотр повреждений, доктор снова взялся за уколы и сделал их ещё в количестве четырёх. Все ужасно болезненные, но главное они сделали, повысили самочувствие с крайне хренового до умеренно хренового. Стало чуть лучше…

Далее было шитьё резаных и рваных ран, которых на теле и голове Максима насчиталось приличное количество. Он кричал мысленно, до звона в голове. Но он сумел, он абсолютно молча вытерпел экзекуцию. И после всего этого перевязки и слишком тщательные ощупывания ушибов на наличие переломов показались ему безболезненной ерундой.

Макс, когда всё кончилось, не сдержался и поблагодарил детину за оказанную помощь. Да, методы были дерьмовые, но он все же понимал, что лучше так, чем совсем без лечения. Ситуация к выбору не располагала, нужно было брать всё, что давали. И молчать, это ещё в цеху стало понятно. Информации, чтобы составить полноценную картину происходящего, пока недоставало. Терпение, и она обещала постепенно набраться. А уже после можно будет подумать о действиях. Пока что помышлять о побеге не хотелось, в таком состоянии это гиблое дело. Но сам факт лечения не мог не радовать. Если лечили, то в ближайшее время убивать точно не собирались…

В кузов ржавой наглухо тонированной санитарки, в котором происходило лечение, Макс попал слепым. Покинув её зрячим, он сильно удивился, когда понял, что находится возле реки, в которой без труда узнал Днепр.

Никаких поселений в зоне видимости не было, а если и были, то они не просматривались, рельеф не позволял. Помимо уазика-больнички и аналогично наглухо тонированного автобуса имелось ещё семь единиц техники. Два военных КАМАЗа с кунгами, три чёрных японских внедорожника и такой же расцветки пара автобусов марки Мерседес. Народу в районе дислокации техники было слишком много. Около полусотни пленников и почти столько же охраны, поголовно вооружённой автоматами Калашникова.

Долго стоять на одном месте Максу не позволил охранник, дожидавшийся его возле санитарки. Докурив, он бросил окурок себе под ноги, затоптал его и, указав стволом автомата на толпу пленников, собранных в кучку возле КАМАЗов, буркнул:

– Туда шагай, и побыстрее.

Оказавшись среди собратьев по несчастью, Макс слабо заметными кивками поздоровался со знакомыми людьми, которых насчитал не меньше десятка. Их было наверняка больше, но всех разглядеть не получилось. Никто не рисковал открывать рта и все даже шевелились по минимуму. Делать как все, вот она самая правильная тактика.

Минут пятнадцать прошло, а может даже больше, и пленными наконец заинтересовались. Двое охранников принесли стул, встали возле него, и превратились в статуи. Секунд через двадцать пришёл худой мужик неопределённого возраста в строгом костюме и больших чёрных очках, закрывавших пол его рожи.

Усевшись на стул, он закинул ногу на ногу, закурил, и начал пафосно вещать:

– Вы все заложники обстоятельств, изменить которые вам не под силу. Вас ставили перед выбором и вы его сделали. Вместо лёгкой смерти каждый получает шанс выжить там, где это удаётся не всем. Не раскрываем карты раньше времени, намеренно оставляем тайну, так у нас принято. Просим лишь благодарностей, ведь благодаря нашей гуманности все вы получили возможность жить дальше. Да, сейчас вы наши пленники, но спустя несколько минут вы перестанете ими быть. Полная свобода от всего, включая мораль, вот что мы вам дарим. Желаю вам удачи, товарищи счастливчики!

Выбросив сигарету, которая не успела истлеть даже на половину, мужик удалился. Вместо него пришёл другой, уже знакомый, который был в литейном цеху. Развернув стул, и поставив на него одну ногу, он быстро сказал:

– Сейчас мы откроем портал, а затем вы в него войдёте. Свобода начнётся там, за порталом. Здесь её нет и если кто-то что-то учудит, то с жизнью распрощается тут же. Не нужно рыпаться, ребята, ведь это бессмысленно. Нужно быть покорными и всё. Каждый, перед тем как войти в портал, получит рюкзак. В нём много интересного и даже кое-что полезное имеется, потому что сегодня мы очень добры. – Хлопнув в ладоши, он воскликнул: – А теперь строимся в шеренгу по одному, господа чекисты, и готовимся увидеть чудо!

Построение не прошло без помощи охраны, которая болезненно тыкала каждого, кто хотя бы секунду медлил. Максим, всё ещё борясь с болью и головокружением, умудрился посчитать количество пленных. Да, имелась вероятность ошибки, мог легко сбиться во время счёта, но это было не важно, примерное число его тоже устраивало. Он и ещё пятьдесят шесть человек сейчас стояли шеренгой, которая начиналась между двух КАМАЗов.

Почти минута после построения прошла в тишине, а затем пленники зашевелились, начали испуганно охать и даже кричать. Несколько попытались свалить, но были умело остановлены ударами прикладов глазастой охраны. Причиной паники людей был странный феномен: загустевание пространства между КАМАЗами, сопровождавшееся голубоватым свечением и странным треском, будто где-то рядом происходило короткое замыкание.

– Стоять на месте, не двигаться! – один из конвоиров не выдержал и выпустил длинную очередь в воздух. Встав между колонной пленников и непонятным явлением, он прорычал: – Если я увижу хотя бы малейшее нездоровое шевеление, то пристрелю шевелящегося и ещё парочку стоящих позади него! Все поняли? Если нет, то непонятливых прошу сделать шаг в сторону, чтобы мне целиться легче было!

Макс понял, что происходило что-то фантастическое. Страх накрыл его, но вместе с ним появилось кое-кто ещё. Любопытство, вот чего он совсем не ожидал от себя в данный момент. В одну секунду узнать, что мир не так прост, это одно. Увидеть собственными глазами – уже совсем другое.

Первым в портал отправился здоровяк со сплошь синим от побоев лицом. Получив в руки средних размеров походный рюкзак, он был силой отправлен в загустевше-искрящееся пространство между КАМАЗами. Пленники не сумели смолчать, когда бедолага просто исчез. Был и не стало!

– Я сказал тихо всем! – нервный конвоир снова напомнил о себе и наступила тишина. Следующий человек под страхом смерти отправился в портал, получив перед этим рюкзак с неизвестным содержимым…

Максим помнил, как взял рюкзак, а затем по собственной воле вошёл в то, что конвоиры называли порталом. После этого его память и рассудок взбесились, потому что земля в буквальном смысле ушла из-под ног, а вместо неё пришло ощущение стремительного падения в абсолютной темноте.

Трудно было говорить о здравом смысле, когда ты только что ощущал ногами твёрдую почву и чувствовал тепло весенних солнечных лучей, а затем ослеп и начал падать. Сейчас было самое время проснуться! Кошмар, такой реальный, и такой долгий, он должен был закончиться именно на этом моменте…

Увы, но чуда не произошло. Это был не сон, а самая настоящая реальность. И вдобавок ко всему холодная и мокрая.

Удар об воду был сильным. При падении, длившемся секунды три, Макс успел набрать приличную скорость и встретил водную гладь всем телом. Знал бы, что так будет, сгруппировался бы заранее, попытался солдатиком нырнуть, или бомбочкой, но вышло хуже всего, на плаху.

Сознание, как и подобает после всего пережитого, не выдержало, и перешло в защитный режим, при включении которого возможность управлять телом отсутствовала. Свежие швы, можно было не сомневаться, полопались, и вскоре вновь потребуют услуг хирурга. Если это скоро наступит, конечно же…

Секунды без сознания хватило для главного, Макс нахлебался воды. Организм, оставаясь на время бесхозным, продолжал дышать и ему было плевать, что в лёгкие вместо воздуха поступала вода.

Придя в себя, Макс затрепыхался. Пловец из него был неважный, в большую воду он без острой нужды никогда не любил забираться. Но сейчас выбирать было нельзя и раз уж оказался в воде, то будь добр, выплывай на поверхность.

Работая руками и ногами, чисто на инстинктах, он сумел вытолкнуть тело из жидкого плена. Помог рюкзак, который имел положительную плавучесть и работал как хиленький спасательный жилет.

Кашляя и не понимая ничего, Макс попытался плыть. Снова окунувшись в воду с головой, он понял, что лучше перевернуться на спину, так с рюкзаком было удобнее. Мысли о том, что его можно бросить, он даже не допускал. Его содержимое пусть и неизвестно, но оно наверняка представляло ценность. Потерпит, на спине плыть не сложно.

– Помогите!

Крик полный неконтролируемого страха прозвучал где-то рядом, метрах в тридцати, а может и ближе. Спустя секунду он повторился, а затем послышалась булькающая фраза:

– Плавать… не умею… тону… спасите…

Голова быстро прояснилась, частично водичка холодная помогла, а частично крик простимулировал. Решение спасти утопающего Макс принял не думая, ведь утопающим мог быть кто-то из знакомых ему людей.

Проплыв от силы метров десять, Макс был кем-то остановлен. Сильный человек, который наверняка в воде чувствовал себя как рыба, ухватил его за рюкзак и развернул. Темнота не позволяла увидеть лица, но слышать она не запрещала. Неизвестный, оказавшись Лёхой Просвердиным, спросил:

– Твоё имя, боец?

Без труда узнав голос товарища, Макс воскликнул:

– Лёха, это я, это Макс!

– Старлей?! Рад тебя видеть в этой заднице, Ефименко! Видеть, конечно, громко сказано, темно как в комнате без лампочки и при этом набитой неграми. Ха-ха, вот жопа, вот мы попали, Максимка! Сказал бы я про жопу негра, но не буду! Тут хуже, значительно хуже!

– Лёха, кто-то кричал, помощи просил, человек тонет! – Макс попытался плыть самостоятельно, но не смог, надёжно заякорил его майор Просвердин.

– Я слышал, пытался найти, нырял, рюкзак даже снял и теперь потерял его, но без толку… – Лёха, позитивный в любой ситуации, впервые изменил себе, удивив Макса фразой полной сожаления: – Утоп он уже, смысла силы тратить не вижу. Не спасти Санька…

Но без проблем забыв о сказанном спустя секунду, майор весело выдал:

– Моё предложение, старлей, простое, к берегу нам надо грести, хоть и неизвестно где он находится, и есть ли вообще, но плыть всё равно надо. Я поплыву, ты за меня держишься, буду буксиром, ведь без меня тебе не выплыть, колун и то лучше тебя плавает.

– Вода пресная, мы точно не в море, – сказал Макс. Холод неумолимо одолевал его и сказывалась потеря крови. Страшная дрожь не поддавалась контролю.

Прошло несколько секунд и Леха воскликнул:

– Ну да, даже тупой негр бы понял, что вода пресная, потому что она не солёная! Макс, ты чего так дрожишь? Хреново тебе? Давай уже к берегу рванём! Переворачивайся на спину, дотяну, хоть даже пару километров придётся плыть, ведь меня этим не напугаешь, даже десять осилю, если судорога не одолеет! Я пловец же, в прошлой жизни рыбой был!

Лёха Просвердин был в панике, но старался делать вид, что ему на всё плевать. В школьное время он активно занимался плаваньем. В большой спорт попасть не мечтал, вода ему была нужна для души и с возрастом ничего не поменялось, он мог сутками из бассейна или озера не вылезать. В ситуации, в которой им «повезло» оказаться, Лёхины способности пригодились. Схватив Макса за рюкзак, майор поплыл в тёмную неизвестность так быстро, будто вместо ног у него были гребные винты.

Макс помогал, насколько это было возможно, но с каждой минутой всё больше понимал, что его силы на исходе и скоро может случиться новая потеря сознания, которая поставит точку на его жизни. Лёха, при всех его навыках, не сможет уберечь Макса от воды, которая неумолимо наполнит лёгкие. Началось новое сражение, баланс на грани, отключиться или выдержит…

– Дно, Максимка, дно, я его чувствую! – майор поплыл вдвое быстрее и через секунд десять победно воскликнул: – Всё, старлей, мы на суше! Это было не трудно, метров семьсот всего плыли, плёвое дело! Хрен вам, уроды, ваша шутка не удалась, мы живы! Мы выплыли, слышите? Мы выплыли!

Выбравшись на сухой песок, Макс с трудом избавился от надоедливого рюкзака и свернулся калачиком. Тело била столь мощная дрожь, которой позавидовал бы даже перфоратор.

Макс умирал, это было неизбежно, слишком много крови потерял и сильно замёрз в холодной воде. Тепло, только оно могло спасти его, но где его было взять? Одежда промокла, содержимое рюкзака тоже, и всё, что могло гореть, или разжигать огонь, можно было быть уверенным, участи встречи с водой не избежало.

Лёха Просвердин, что-то бормоча в темноте и видимо пытаясь исследовать берег, налетел на лежащего Макса, запнулся об него, и рухнул рядом. Ощупав руками, спросил:

– Ты чего тут разлёгся, старлей? Давай вставай, дурак ты редкостный, хоть и не негр. Замерзнешь, отвечаю замёрзнешь, если шевелиться не будешь. Движение жизнь! Дубак и холодная вода опасны, надо бегать, поднимайся быстро!

– Нет… не могу… – единственное, что выдал Макс, а затем снова начал стучать зубами. Думать он сейчас был абсолютно не способен.

– Вставай! – рявкнул Лёха и принялся чем-то чиркать. Злобно зарычав, он крикнул: – Сука, зажигалка намокла и походу кремень вылетел! Про сигареты и речи нет, трында им! Макс, может у тебя чего есть? Дай сигу, мочи нет, курнуть мне надо!

Макс попытался ответить, но не смог. Странное ощущение, холод отступал сменяясь подозрительным теплом, которое зарождалось в пальцах рук и ног. Похоже, что всё, конец был близок, организм перестал сопротивляться, начиналось обморожение.

– Ладно, старлей, ты полежи пока, у тебя всё равно ни спичек, ни сигарет, а если и есть что-то, то смысла не имеет, промокло основательно. Я, блин, дебил редкостный, вечно дешёвые зажигалки покупаю, а надо дорогие брать, они надёжнее. Так, а это у нас что, рюкзак что ли? Ага, он самый, сейчас загляну в его нутро, вдруг что ценное найду!

Звук расстёгиваемой молнии сменился шуршанием целлофанового пакета. А затем майор Просвердин радостно воскликнул:

– Люди, устроившие нам такой тупой розыгрыш, те ещё суки, но спасибо им сказать всё же стоит, рюкзак герметичный, содержимое осталось сухим. Что у нас тут интересного есть? Лапша быстрого приготовления? Нет, ну это жопа, хотя и сгодится в роли топлива, горит она не плохо. А тут что? Нож, сучара! Живём, старлей, не пропадём! О, ещё и зажигалка, при том не простая, и не одна! Вау-вау, да тут целый клад, нам дали пистолет! Макс, терпи, сейчас всё будет…

Макс терпеть не мог, предел наступил, он потерял сознание…