Вскоре из гарнизона прибыла стража, и людей погнали с места происшествия. Мы тоже отошли, но оказавшись на удалении, остановились поделиться впечатлениями и обменяться мнениями.
– Вот это жопа! – сквозь зубы сказал Иван, оперевшись о стену дома, перед которым мы встали в закоулке. Ребята поддержали вожака и стали рассаживаться; кто на бочку, кто на ящик, а кто на покосившуюся телегу. Факел воткнули в дырку от сучка на ее борту.
– Это да, – кивнул я, вслушиваясь в обрывки фраз удаляющихся людей и живущих в доме, чьи голоса доносятся из-за плотно закрытых ставен. – В порту крепнет страх.
– Я бы так не сказал, – внимательно глянул Иван. – Чудище-чудищем, а гибнут-то в основном дворяне. Некоторые, вон, даже втихую радуются и чуть ли не защитником называют. Я уже успел услышать первые правдивые истории. Мол, этот вампир – бывший человек. Дворяне лишили его последних средств к существованию, над женой надругалась солдатня, затем утопив, а дети померли с голоду. Его горе было столь велико, что он превратился в упыря и теперь наказывает всех из высшего сословия.
– А как же тогда они объясняют, что он девок ворует? – усмехнулся я.
– Вот тебе смешно, Игорь, а люди начинают верить. Говорят, раз он человеком был, значит, осталось что-то человечье. Жена любому мужику нужна, вот и тягает. А потом просто его упырьская натура берет верх. Так что он у них еще и страдалец.
Вожак поморщился, да и мне стало не по себе. Послушаешь и понимаешь – завтра очередную несчастную погубит, а народ только посочувствует негодяю.
Я продолжаю наблюдать за действиями коменданта и его приближенных. Интересно узнать, что сейчас говорят люди, имеющие власть. Впрочем, Скотовича, понятное дело, тут нет и не будет.
Вдруг пришла идея.
– Подождите здесь, я сейчас!
– Если поссать, то вон угол, – успел вдогонку сказать Шмыга, но я лишь рукой махнул.
Напротив стоит еще дом. Только что погас дрожащий свет в окнах, жильцы стали укладываться. Наверняка тоже обсуждают увиденное. Но мне важно, что этот дом ближе всего к стражникам.
Робкая луна не может дать света, чтобы меня заметили. Среди воинов есть маги, так что я заранее усилил слух и подбираюсь, старательно скрывая собственную магическую сущность. Конечно, если бы они специально искали, то увидели, но пользуясь дистанцией и отвлеченностью, я смог приблизиться.
Морщась от прочих громких звуков, подслушиваю коменданта:
– …будет стоить очень дорого. Либо мы убьем тварь, либо император лишит чинов и званий, переведя куда-нибудь на Север, сосать вместе с медведями лапу. На тебя, Игорь Янович, вся надежда. Пусть твои ястребы найдут логово твари.
Мой тезка стоит спиной так, что лица не видно. Жаль, нет Ивана, чтобы спросить, кто это.
– Самуил Архипович, что у нас с материалами по упырю?
– Со дня на день придут, – скрипнул голосом еще один дворянин. От него я сразу ощутил мощную ауру мага. Либо сильный Гридь, либо даже Боярин. – Там все, что известно Империи о них.
– Надеюсь, это нам поможет. Ладно, Савелий Валентинович, скажи своим похоронить бойца. Расходимся. А мне еще к его благородию, – едко произнес комендант, – на поклон, с успокоениями идти.
Я с облегчением развеял усиление слуха и поспешил вернуться. Голова порядком разболелась, и каждый шаг отдается вспышкой. Факел успел догореть, поэтому ребята вздрогнули от моего появления.
– Ты где был? – ожидаемо спросил Иван.
– До ветру ходил и луной любовался. Пойдемте… с-ш-с… – я, морщась, втянул воздух от боли в голове. – Пойдемте уже спать.
– Хм-м… – выдал Иван и попытался рассмотреть меня, но сейчас слишком темно и только я могу их видеть нормально. – Ладно, только куда. У тебя дом-то есть?
– А если в ночлежку?
– Неа, – вступил Шмыга, – ща все забито. Белый, может, к нам на хату?
Вожак нахмурился, а я решил молча наблюдать за его реакцией.
– Хорошо, пойдемте. Только ноги все собьем в этой темени…
– Не собьете, – отозвался я и со стоном полез на телегу – в дальнем углу, под остатками сена заметил добротный факел.
Моих скромных умений хватает, чтобы разжечь огонь. К общему удивлению, я распалил маслянистую тряпицу.
– Ведите.
Идти пришлось не близко. Ветхое строеньице, напоминающее сарай, но с пристройкой, оказалось убежищем воровской компашки Ивана. От усиливающейся боли мне было не до разглядываний, вопросов и прочего. Стоило ребятам указать место, как меня тут же сморил глубокий сон.
Резко сев на подстилке из сена, отрешенно стал отряхивать голову, все еще пребывая в сновидениях. Полночи за мной гонялся вампир, и такое впечатление, словно я обежал все окрестности Колывани. Потом были голоса предков, слышал отца и мать, а следом бой и столь крепко я лупил гада, что загляденье. Жаль, что это только сон.
– Мастак ты спать, – к испугу добавился голос Ивана, да так, что я дернулся, подскочил в боевой стойке, готовый ломать и крушить.
Взгляд нашел новообретенного знакомого сидящим чуть поодаль от лежанок. Под ним ящик, а рядом бочка, где разложена простая снедь, частью поеденная.
– Отвали! – буркнул я, с трудом успокаиваясь из-за сна.
– Эх… грубый ты парень. Есть будешь?
– А ты подозрительно добрый, – хмуро глянул я и подтащил к себе ящик.
В обиталище Ивана довольно светло – утреннее солнце охотно попадает в узкие окошки сверху и выпиленные недавно снизу. Приятно пахнет сеном и сосной. Обиженно пискнув, из ящика выметнулась мышь, напоследок остро глянув черными бусинками.
На столе оказался подсохший хлеб, вяленая рыба и яблоко. Я с охотой взялся дербанить пахучую рыбину, а Иван хитрыми глазами продолжал наблюдать.
– Чего? – с набитым ртом спросил я.
– Странный ты. Все не могу понять, откуда родом и, что важнее, дворянского ли происхождения?
– И сдалась тебе моя история, – хмыкнул я и продолжил есть.
– Ну, в нашем мире не спрашивают о прошлом, это верно, – кивнул он, и я догадался, что речь о ворах, контрабандистах, пиратах и тому подобной публике. – Просто, вот смотрю, как ты ешь, и верю, что матросом был. Голубых кровей сынки к иной пище привыкли. Но ты не похож на простолюдина, от тебя просто прет дворянством. Поэтому не могу успокоиться.
– Лучше промолчу.
– Не доверяешь? – криво улыбнулся он.
– Мало ли что ты задумал? – посмотрел прямо я.
– А то, что ты жив-здоров и деньги целы, ничего не говорит? – едко спросил белоглазый.
– Вчера, ты хочешь ска…
– Я говорю о том, – перебил он, – что ты переночевал тут, в моем убежище. И никто тебя не тронул, хотя я сто раз мог шею тебе перерезать. Забрать деньги, а труп кинуть в море, на поживу рыбам и чайкам.
Повисла тишина. Я боролся с собой, но червяк недоверия продолжает извиваться. Может, он по лицу понял, может, просто догадался, но Иван сплюнул с досады и говорит:
– Да хрен с тобой, Игорь. Не хочешь доверять – не доверяй. В банду ко мне пойдешь?! – он посмотрел открыто, так, что я спокойно могу прочувствовать, что слова полны искренности.
– Подумать могу? – не нашелся с ответом я, порядком растерявшись.
– Думай! – едва не рявкнул он и встал, намереваясь выскочить из убежища.
– Погоди! – тоже оказался я на ногах и схватил его за плечо. – Не держи обиды. Ты уже загладил вину за нападение, да и что уж там – пропитание у тебя такое. Я понимаю.
Встретил его пылающий белым огнем взгляд, и тут уж нутро меня убедило – Иван не врет. Он искренне расположен ко мне.
– Прости. И спасибо.
Иван покатал желваки, выдохнул и улыбнулся.
– Давай брататься?
– А-э… – только успел протянуть я, а он уже вытащил нож и резанул ладонь.
Порыв подхватил и меня. Грубо забрал оружие и тоже рассек кожу. А потом мы соединили руки, смешав кровь. И поклялись.
Напоследок я направил особым образом потоки магической энергии, чтобы ускорить восстановление себе и новообретенному брату.
– К вечеру заживет.
– Спасибо! – довольно улыбнулся он и глянул на ладонь, где рана успела зарубцеваться. – Ну, пошли, погуляем?
– Давай.
– Расскажешь про себя-то?
– Не сейчас, хорошо? – хмуро глянул я.
– Конечно, брат.
Над Колыванью раскинулся бесконечно глубокий купол небес. Ни облачка, ни ветерка. Начинается дневной зной. Кружат в вышине орлы и ястребы, стрекочут кузнечики, парят стрекозы. По пыльной заросшей дорожке мы идем в сторону портовой части города.
– Так что, ко мне пойдешь? – напомнил Иван, смакуя сорванную травинку, удочкой свисающую почти до земли.
– Карманы выворачивать? – отозвался я, но в голове обкатывал предложение вполне серьезно.
Кровный брат только сыграл мимикой, словно понимал, что слова сказаны просто так.
И это второе значимое предложение с момента, как я покинул земли свеев. Сначала Кольбейн, теперь Иван… жизнь дает мне шанс как-то встать на ноги. Подумаешь, воровство. После случившегося я и на грабеж согласен, а то и чего похуже.
Но некий зов, могучая внутренняя тяга опять противится. Не сказать, что слышу его постоянно, но это точно есть во мне, и если войти в транс, то наверняка разберусь. Но для транса нужно особое место, вроде капища. Похоже, приходит время начать вспоминать то, чему учил отец. В свое время я запоминал эти практики только ради того, чтобы отвязаться.
– Нет, брат, – покачал я головой, – предложение хорошее, даже заманчивое, но меня ждет иной путь.
– Вот и правильно, – ощерился он, сверкнув желтизной с черной крапинкой сколотого зуба сбоку.
Я даже опешил.
– Чего это?
– Ну, тоже думаю, что мир вне закона не для тебя. Только вот что твое?..
– Знать бы наверняка… – в тон ему протянул я.
– А магия что?! – озарился глазами на смуглом лице Иван. – Может, в гимназию или академию?
– Это как?
– Неужели не знаешь? – расхохотался он.
– Как будто должен!
– Понятно, понятно, – хитро глянул новообретенный брат. – Тогда слушай – в Империи есть несколько заведений, где готовят боевых колдунов. В основном для армии и смежных направлений. Два года в гимназии, год в академии. Отбор идет по всем городам.
– И тут тоже? – мгновенно сориентировался я.
– Да.
– Что нужно, чтобы поступить?
– Не знаю, но можно поспрашивать. Ты и сам мог бы у стражников узнать.
– Не, лучше ты, – вспомнились слова Кольбейна. – Мне лучше тихо пока сидеть. Освоиться.
– Ах-хах, ладно! – хлопнул он меня по спине. – Но когда-нибудь ты мне все расскажешь. Так, ладно, а сейчас что будешь делать?
– Посмотрю, как ты делаешь свое подлое дело, – улыбнулся я.
– Не, пока нужно будет наведаться в несколько мест, куда не могу тебя взять, – сообщил он, посерьезнев, и добавил: – Это по твоему вопросу.
– Тогда я погуляю, осмотрюсь в городе.
– Скажу ребятам, пусть присмотрят.
– За мной? – усмехнулся я.
– За моим братом, – криво усмехнулся он и показал ладонь.
Я кивнул и оглядел порт – открылся панорамный вид на бухту, корабли на сливовой воде, пирсы и темнеющую нижнюю часть Колывани. Чадят трубы, доносится гул и крики чаек, творится жизнь.
– Только к воротам Вышгорода не ходи – все равно не пустят, – словно позвал Иван, развеяв зыбкий транс от панорамы. – Тем более после вчерашнего.
– Ладно. Назад дорогу знаю, если что или в кабаке, или в убежище увидимся.
– Погоди прощаться – до порта нам по пути, – ткнул он в бок, – пошли.
Разошлись на рынке. Я было предался задумчивости, но едва не попал под колеса – купец специально направил двух тяжеловозов, чтобы мне ноги переехать – разозлился, что я застыл на середине въезда на рынок.
Отпрыгнув, я удостоил толстяка с козлиной бородкой гневного взгляда, а он погрозил кулаком.
Пусть и громкий, но шум рынка монотонен, в нем смешиваются крики зазывал и животных, сотни разговоров, торгов и смеха. Под такое хорошо размышлять. Я же скорее не мог выбрать – стоит ли найти Кольбейна, чтобы передать Бранду весть, или погодить до следующего раза, когда будет точно понятно, что у меня все в порядке?
Пожалуй, лучше более уверенно встать на ноги.
Сунув руки в карманы и позванивая монетами, стал гулять по рынку. Ворья теперь точно можно не опасаться – я свой.
И в городе, и по периметру торжища заметно усиление отрядов стражи. Вчерашнее убийство мало того, что у всех на устах, но и гарнизон встревожен – солдаты злые, а вокруг магов вижу, как вихрится эфир – в полной готовности атаковать.
Люди приходят на рынок по разным причинам, и если взять только тех, кто продает, мы найдем там особых представителей – прирожденных торгашей. Вот уж кто рыбой ощущает себя в мутных водах рынка, кто порой из ничего может сделать состояние и кто зачастую является крайне нужным человеком, когда нужно найти редкую вещь. Я чуть не купил гуся у такого мастера, сумевшего так уболтать, что в голове начался подсчет монет.
– Вали лучше отсюда, – подпихнул меня Шмыга, возникший из-за чьей-то спины, – а то звенеть будет нечем.
Торговец одарил моего спасителя испепеляющим взглядом и тут же переключился на нового человека.
Вскоре мы оказались на окраине рынка, и он, показав щербатую улыбку, вернулся в волнующееся море люда. В целом я насмотрелся на товары, и сейчас хочется погулять в более спокойном месте.
После слов Ивана, что в Вышгород путь закрыт, желание там побывать только возросло. Но пока нужды особой нет, а попадать в немилость гарнизона не хочется. Колывань рядом с границей Империи, если случится нападение, то ее стороной не обойдут. Поэтому нравы тут самые спартанские, и лишь пьяный звон золота немного смягчает нрав коменданта. Но городу пока рано называться торговым. Люди преимущественно заняты в строительстве двух боевых кораблей для защитной флотилии. Город всесторонне укреплен, и уж если война, то враги тут надолго застрянут. Жаль только, что портовый район сожгут.
Пока иду к пирсам, избегая луж, телег и часто пробегающих посыльных мальчишек, подумалось о роли флотилии. По сути-то крепостью является только Вышгород. Бухта не защищена, и если враг синхронно ударит с моря и по суше, то флотилия может потерять возможность отступления к берегу. Интересно, какие на этот счет мысли у коменданта?
В самом конце пирсов находится верфь, я двинулся к ней, понаблюдать за работой. Можно закрыть глаза и лишь по запаху найти – пахнет еще свежими дегтем и смолой. Но закрывать очи мне перехотелось, ибо, как и другие зеваки, стал свидетелем дворянской ссоры.
Возле пирса стоит трехмачтовый красавец барк, застыли грузчики на сходнях, а капитан и некий дворянин, судя по одежде или, как они ее зовут – ливрее, что-то громко втолковывает. Экипаж рядом роскошный, с четырьмя белыми конями и солидным отрядом охраны, среди которого есть маги.
Дворянин отчитывал капитана за груз, что намок в шторм. Я сочувственно взглянул на испещренное лицо старого морского волка, с бельмом на левом глазу и чуть косо стоящего. Слушать отповедь от какого-то щеголя, с едва пробившимися усами, когда ты вывел судно из шторма – тяжело. Но либо в пираты, либо в торговлю. Приходится терпеть.
Неожиданно дверка экипажа распахнулась и на свет показалась симпатичная мордашка леди. Вот она собрала платье и, не дождавшись ухажера, сошла на пирс. Я оценил дворянку – лет шестнадцать, то есть ровесница, волосы чистые, богатые, собраны в замысловатую прическу с украшениями из дерева и драгоценных металлов. Лицо миленькое, с небольшим носом и приподнятыми, словно в удивлении, бровками.
– Серж, ну хватит тебе ругать господина капитана, – произнесла она, но Серж даже не обернулся, продолжая изливаться. – Серж?!
Капризные нотки в голосе чуть прервали этот поток, но сморщившись, ухажер продолжил отчитывать морского волка.
– Ну, Серж! – она подошла сбоку и потянула на себя. Дворянин с раздражением отпихнул девушку, и та, вскрикнув, потеряла равновесие. Стала пятиться. Подол пышного платья попал под ноги, и вот, к общему аху, леди стала падать с пирса в воду.
Я не мешкал. Звериные инстинкты уже включились, щедро подпитываемые магией. Прыгнул!
Чуть не хватило, еще прыжок. Отталкиваю девушку обратно, но сам безнадежно падаю в воду. Успел запомнить ее удивленный взгляд, как вода сомкнулась сверху.
Рожденному у моря – вода второй дом. Я легко выплыл на поверхность, огляделся в поисках удобного места, чтобы выбраться. Сердце стало успокаиваться, но нос разобрал вонь, идущую от воды. Обидно упасть во все то многообразие, что тут плавает, но времени выбирать не было.
Смущенный, я поднялся на пирс и под взглядами сотен людей застыл – девушка уже пришла в себя и сейчас идет навстречу. Личико от моего вида и запаха сморщилось.
– Как тебя зовут, господин спаситель? – проговорила она, взирая немного сбоку и приподняв подбородок.
– Игорь, благородная леди, но я вовсе не господин, – проговорил я, низко склонившись. – Я простолюдин и сирота.
– Ясно. Выпрямись, пожалуйста. Как я могу отблагодарить тебя за спасение, Игорь?
Сзади быстро подошел ее ухажер, цокая сапогами по дереву пирса.
– Снежана, оставь ты его! Для черни долг и радость спасти господина.
У меня закипело нутро. Что ж, раз я не могу надавать этому козлу по морде, то сделаю по-другому. Умение, дарованное Синеглазой Ведьмой, пришло в движение. Эфир качнулся едва-едва, вряд ли кто-то заметит.
Девушка развернулась ко мне. Внимательно вгляделась в лицо и вдруг подняла руку, снимая что-то с моей головы – это оказались очистки от репы. Зрители издали общий вздох.
– Знаешь, Серж, – задумчиво проговорила она, – а ведь это из-за тебя я чуть не упала в эти помои. А Игорь мало того, что спас, но и сам упал. Испачкался, испортил одежду.
– Ты чего городишь?! – покраснел щеголь. – Этот… выродок, он… коснулся тебя! Пусть радуется, что я не спалил его на месте!
Хоть огонь гнева и полыхнул у меня в груди, но ауру огневика смог ощутить. Интересно, он учится в гимназии?
– Серж, прекращай! – оскорбленно и разочарованно сказала Снежана, отстранившись от дворянина и, что важно, приблизившись ко мне. – Ты и так устроил тут театр. Хватит уже.
– Что?! – побелел глазами дворянина и вдруг поднял руку. Я бездумно шагнул вперед, но девушка с легкой улыбкой остановила.
– Считаю наш променад оконченным, Серж, – ледяной голос дворянки пробрал всех зрителей и вышиб гнев из щеголя. – Можешь возвращаться обратно, твоя помощь больше не требуется.
– А… а ты? – нашелся спросить он.
– А у меня еще дела. Всё, – взяв меня за руку, бросила она, – прости, нужно идти. Господин капитан, можно занять еще немного вашего времени?
Старый морской волк потемнел, но кивнул. Оставив обомлевшего Сержа позади, мы вернулись к экипажу, и уже там тихим голосом Снежана заговорила:
– Можете продолжать разгрузку. Все, что намокло, нужно высушить. Я потом распоряжусь сделать уценку товарам, если это будет нужно.
Теперь уже на лицо капитана пал свет облегчения. А меня так и подмывает пояснить, что не удержался:
– Госпожа, можно мне сказать?
Она приподняла вопросительно бровь.
– То, что барк вообще вышел из шторма – хорошо. Этот уважаемый капитан совершил значимый поступок, показал мастерство. Часты случаи, когда судна тонут. Вместе с товарами.
– Откуда ты знаешь? – сдвинула она бровки.
– Я матрос. Бывший.
– Ваше высокородие, – хрипло заговорил морской волк. – Парень дело говорит. Шторм был дьявольский. Еле спаслись.
– Хм-м… – внимательно поглядела на меня леди Снежана. – Ясно. Приму к сведению и доложу отцу. Может, мы даже поднимем вам жалованье.
Капитан поклонился, и она его отпустила.
– Всё, Игорь, а нам пора. Забирайся в экипаж.
Я растерялся, но предпринял героические потуги остаться спокойным, даже руку даме подал. Приятно касаться мягкой ткани белых перчаток. Потом обернулся и крикнул:
– Капитан! Будьте добры отрез чистой ткани. Не хочу пачкать обивку экипажа.
Тот кивнул матросам, и скоро я, довольно улыбаясь, забрался-таки внутрь, подложив под мокрые штаны защиту.
– Прошу простить за запах и вид, леди Снежана, – склонил я голову. – Разрешите узнать, куда мы направляемся?
Заметно, что девушка от перечисленного и вправду не в восторге, но чувство благодарности, подкрепленное моим воздействием, перевешивает.
– В качестве благодарности я дарую тебе возможность отмыться в бане и предоставлю одежду.
Я бы мог соблазнить эту своенравную дворянку прямо тут, но, конечно, делать этого не стану. Возможно потом, когда избавлюсь от гнусного запаха, отбивающего всяческую охоту.
– Премного благодарен, госпожа.
Она кивнула и перевела взгляд к проему окна. Но почти тут же снова разомкнула уста:
– Откуда ты? Говоришь, как дворянин, но произношение не местное.
Я про себя только усмехнулся. Тяжело прикидываться чернью, но главное, что совершенно не хочется.
– Я сирота, леди Снежана, детства не помню, и вы правы, когда говорите, что не местный – вырос на палубе. Сколько себя помню, проводил в плавании. Бури, шторма, штили. И семь ветров раздувают паруса.
– Как романтично! – воскликнула она, позабыв о сути вопроса. – Расскажи мне еще про море.
Мне с трудом удалось удержаться от смешка, чтобы не испортить момент. К счастью, историй знаю не один десяток, немного убавив жестокости и присовокупив любовную линию, смогу восхитить дворянскую дочь.
Дорога минула за повестью, только отвлекся, когда мы въезжали в Вышгород, но вновь скрыл удивление и торжество.
– Знаешь… – замялась девушка, когда экипаж остановился и кучер оповестил о конце пути, – меня очень увлекла эта история. Я отправлю экипаж обратно к баням, чтобы тебя привезли к нам в дом. Прошу, не забудь, на чем остановился.
– Хорошо, – склонил голову я, пряча улыбку. – Что мне сказать банщику?
– Скажи, что граф Александров покроет расходы, – отмахнулась она и нетерпеливо застучала пальцем по лакированному подлокотнику.
– Я поспешу, ваше высокородие.
Едва покинув комфортное гнездышко экипажа, я восторженно огляделся. Солдат из отряда охраны даже окликнул, чтобы я наконец сошел со ступеней.
Вышгород отличается от всего того, что мне приходилось видеть. Но рассказы про высокие каменные дома я слышал. Отец так и не свозил нас на Готланд – остров недалеко от Кальмара, где такие дома были.
Улица мощена добротным камнем, сверху стесанным, чтобы меньше бил в колеса. Через равные участки устроены клумбы для деревьев и кустарников. Последние в цвету, и я с упоением вдохнул чистый, ароматный воздух, с удивлением и радостью подмечая отсутствие в нем ставших привычными запахов дегтя, рыбы, дыма и прочих тонов портовой части города. Поймал на себе взгляды чинно гуляющей пары взрослых дворян и, устыдившись, поспешил в раскрытые створки общественных бань.