Бани оказались вместительным зданием, где чаны и бассейны соседствуют с парильнями и мойками. К моему облегчению, людей оказалось мало. И как бы ни хотелось провести больше времени, нежась в пылких объятиях пара, пришлось быстро приводить себя в порядок, но я успел даже выстирать одежду, мало ли, вдруг Снежана забудет об обещании. Однако мальчик-служка занес стопку белья и с поклоном вышел. Да, когда мы голые, то и не определишь, кто голубых, а кто грязных кровей.
Большая часть дворян во всех странах являются носителями магических способностей. Это, на самом деле, и определяет наш статус, а уж простая принадлежность роду, когда способности не проявились, по сути ложь и притворство. Примером может служить Скотович – свин, волей обстоятельств поставленный во главе и объедающий остальных.
Одежда оказалась не простой. Красивые брюки из плотной синей ткани, белая рубашка с вышивкой и темно-синий же сюртук. Гулять в таком по портовому району точно не стоит, но для Вышгорода в самый раз, тем более что очень хочется одеться нормально.
Экипаж уже ждал, словно я важный человек. Кучер как раз раскурил трубку, и я только махнул, когда он стал тушить. Смело запрыгнул и сел рядом на широкое сиденье.
– Время терпит.
– Юная госпожа места себе не находит – так вас ждет, – сообщил он. Молод, чуть старше меня, лицо простое, открытое. В глазах акварельное небо, а улыбка широкая, с кривоватыми массивными зубами.
– Игорь! – протянул я руку.
– Василий, – оторопел кучер.
– Хорош меня величать, лады? Давай на равных.
Он просиял, кивнул.
– Хочешь пыхнуть? – предложил Василий трубку.
– Давай попробую… – принял я изогнутый корешок и глубоко затянул дым.
Горло пережало, глаза чуть из орбит не полезли. Ни вдохнуть, ни закашляться. Еще и звериное начало взвыло, что это яд, отрава! Наконец удалось выдавить кашель, и я зашелся, ощущая, как дерет, жжет и болит в горле.
Со слезами и хрипло спрашиваю возничего:
– Что… что это за трава?
– Табак, – рассмеялся он и стегнул коней. – Первый раз всегда так, потом привыкнешь.
– А… а, кхе-кхакх… зачем его курят вообще?
– Ну-у… нравится просто дымок пускать. Еще в голову дает. Ненадолго. Типа, как хмель.
– Жуть… кажется, что чуть не помер, – пробормотал я и сплюнул – во рту остались горечь и отвратный запах. – Есть чем рот сполоснуть?
Кучер посмеялся и протянул флягу, потом снова приложился к трубке. Я с интересом наблюдаю, как спокойно переносит он это дело. Прогнав дым по рту, он выпустил длинную струйку. Вспомнились картинки с изображением духов ветра, что надували щеки и выпускали струи, похожие на дым. Стоит признать, что выглядит впечатляюще.
Дом графа Александрова оказался трехэтажным и относился к той группе зданий, что даже среди и так красивых, украшенных строений Вышгорода смотрится богаче и выразительней. Перед домом маленький участок с круглым фонтаном и парой кованых скамеек по бокам. Огораживает кованый же забор с витиеватым рисунком из листьев, плодов и животных.
– Ладно, увидимся, Игорь, – пожал новый знакомый ладонь.
– Ага, до встречи. Надеюсь, я не надолго.
– Граф здесь, так что поаккуратнее – нрав у него жесткий, – склонил он сочувствующе голову.
– Хорошо, спасибо.
Новость несколько огорошила. Все же я рассчитывал если не соблазнить, так хотя бы пофлиртовать со Снежаной. Возник мимолетный соблазн сбежать, но гордость тут же отвесила пощечину той части меня, кою можно назвать малодушной.
Навстречу вышел слуга.
– Вы Игорь?
Кивнул, вглядевшись в глаза пожилого человека, начавшие выцветать.
– Прошу за мной. Госпожа ждет.
Возникла мысль, что мы уединимся в ее комнате и встречаться с графом не придется. Хорошо бы.
– Леди Снежана ждет меня одна? – обратился я, оглядываясь в роскошно и со вкусом обставленном холле, с уходящим на высоту второго этажа потолком и двойной лестницей по бокам. Возникла шальная мысль, что попади сюда вор, то нажился бы на долгие годы вперед. Как и армия врага, буде ей удалось бы сломить оборону.
– Именно так, – легко склонив голову, поведал слуга, повернув налево к двери.
Мы прошли коридор с тремя большими окнами, очень богато украшенными портьерами. Под ногами приятно проминается ковер, а со стен смотрят величавые лица дворян, либо же можно полюбоваться на натюрморт, битву или пейзаж. В паре встреченных углублений в стене стоят муляжи рыцарей в полном доспехе. В темных прорезях забрал словно поселилась смерть, сопровождая нас внимательным взглядом. Спину атаковали мурашки.
Наша дверь – последняя в коридоре, и я облегченно выдохнул, когда дошли, отец девушки не повстречался.
– Войдите! – уловил я полный нетерпения голос.
– Госпожа, уважаемый гость Игорь прибыл, – сопроводил меня голос пожилого мужчины.
– Наконец-то! – раздраженно воскликнула Снежана, вскакивая с кресла и опаляя огоньками маленьких темных глаз.
Дверь закрылась. Я начал оглядываться – комната без кровати, но с небольшим диваном. Есть несколько кресел и стол. Только девушка не дала на это времени:
– Что так долго, Игорь?
– Простите, леди Снежана, – склонил я голову, – старался очиститься лучшим образом для вашего общества.
– Ну! Продолжай рассказ. Что там было с тем юнгой?..
Удалось легко вспомнить момент, на котором остановился еще в экипаже. Эту историю мне рассказывал Бранд. Правда, в его устах все выглядело намного кровавей и жестче, но я на ходу смягчаю и выдумываю романтические подробности.
В присутствии девушки томление внизу живота только усилилось. Я стал постепенно влиять на ее разум, сопровождая это все уклоняющимся в близость рассказом. Герои уже не путешествуют, они заняты друг другом.
Дыхание Снежаны стало глубже. Рот немного приоткрылся, позволяя малиновым губам выглядеть еще более чувственно. На щеках выступил румянец, а в глазах зажегся особый блеск. Высокая же грудь приподнимается в такт, маня взгляд. Больше медлить не хочу.
Я сижу на диване и, улыбнувшись одними губами, поманил девушку пересесть ко мне с кресла. Ее язычок быстро облизал малиновые губки, и Снежана сменила место. С удовольствием ловлю аромат ее волос.
– Дальше рассказ продолжится с примерами, моя пылкая Снежана, – низким голосом вымолвил я, поедая ее глазами.
– Я не против, – охотно отозвалась она и раскрыла руки в объятьях.
Меня понесла ревущая река страсти. Поцелуи, ласки, стоны – все это фоном проносится мимо, я же мчусь к яркой цели познать темпераментную дочь графа полностью.
Вдруг в коридоре послышались голоса. Один знаком, а второй я сразу почему-то приписал отцу красавицы, что, объятая пламенем желания, сейчас подо мной и чью грудь я ощущаю в ладонях.
– Это отец! – вымолвила она, и краска тут же отлила от лица, едва не сделавшись меловым. – Что делать?!
Продолжение…
Я подскочил как испуганный кот, а Снежана успела поправить наряд, когда дверь распахнулась и в проеме возник граф, – русоволосый гигант с суровым взглядом и давящей магической аурой. Сразу понял, что дергаться смысла нет.
– Так! – прорычал он. – Ты что за хмырь?!
– Я…
– Молчать, гад! – воздух от его крика сгустился и сковал меня, резко приподняв над полом. – Убью!
– Папа! Папочка! Стой, пощади Игоря. Он ничего плохого не сделал!
– Чего ты мелешь? Какой-то мерзавец заперся с моей дочерью в комнате, и это, по-твоему, ничего плохого?!
Гнев графа только разрастается. Я с досады заскулил, ибо ничего не могу поделать, даже пальцем пошевелить. Возле порога белеет лицом перепуганный слуга.
– Папа! Он спас меня в порту. Это правда. Я пригласила его к себе, чтобы… – замялась Снежана, и все оправдания тут же рухнули.
– Чтобы что?
– Ну-у… послушать историю про моряков, – вконец смутилась она, а я, хотя это точно не отвечало вызову текущего момента, посмеялся про себя над манерой моих «рассказов».
– Каких еще моряков?! – вскипел граф Александров.
– Ты же знаешь, как мне нравятся истории про пиратов и морские путешествия, – уже в голос и подняв голову, сказала дочь могучего мага.
Я со страхом ловлю каждый его взгляд. Вот так неожиданно жизнь повисла на волоске, а у меня даже челюсть не открывается, чтобы произнести оправдания.
– Не мычи там, смерд! – бросил мне граф. – Что это за щеголь, Снежана? Чей сын?
– Я… он… не знаю, – уставилась она в пол.
Граф перевел гневный взгляд посиневших от струящейся маны глаз на меня.
– Ну, чьих будешь?
– Я сбежал, – просипело горло, только чуть отпущенное его удавкой. – Сбежал из дому. Не хочу с ними больше видеться. Сам по себе.
– Ну вот, еще и дурак. Ничего, ничего, проучу тебя, чтобы впредь знал свое место, негодник.
В его правой руке стал формироваться жгут. Граф – маг воздуха, уверенный Гридь. В голове тут же пронеслись все слухи о могуществе русичей.
– Вот тебе! – вдруг хлестнул он и по спине, с переходом на плечо, пришелся удар. – Так тебе, гаденыш!
Я не могу дернуться и даже взвыть от боли. Только мычать. Слезы потекли жгучие, я постарался отстраниться от мук, сосредоточил внимание на духовном стержне, что звенящей струной пронизывает тело. Вновь память развернула уроки отца, – как он учил успокаивать нутро, называя это оком шторма.
Голоса, прочие звуки и вспышки боли отошли на второй план. Я словно оказался под водой. Все размыто, кроме четкой мысли контроля состояния.
Мимо проплыли коридор и холл. Вот мы оказались на дворике перед фасадом. Все силы направляю на сохранение транса и на восстановление от стегающих ударов. Неожиданно они прекратились.
Из мутной картины мира выплыли два стражника. Подхватили обмякшего меня и поволокли к воротам. Я прекратил транс и окунулся в океан боли тела. Стоны и проклятья сами вырвались из горла.
– Тебе еще повезло, парень, – бросил на меня взгляд тот, что справа.
– Эт точно. Зашибить мог и не заметил бы, – покивал второй.
– Во-во! У графа Александрова нрав ого-го, дюже дурной.
– Глава рода! – с выражением сказал первый и прибавил: – Боярин все-таки.
– Он же… – с трудом выдохнул я. – Он же граф.
– Я имею в виду боевой чин.
– Не… не Гридь разве?
Поясняет второй стражник, ибо первый просто покачал головой:
– Официально он Гридь, но среди наших всем известно, что уж больно могуч граф. Больно могуч.
Второй зыркнул:
– А ты? Что-то плохо тебя чувствую. С какого рода?
– Я это… вышел из рода… разругался. Теперь сам, – выдал я им удобную легенду.
– У-у! – подхватили оба блюстителя порядка.
– Да пошли они! Род слабый, надо, говорят, укреплять. Подыскали мне одну… – тут я перевел дыхание, едва не уйдя в обморок. – Фух! Уродина она была, каких свет не видывал, но с потенциалом. Я и так, и эдак пытался к ней привыкнуть, так оказалась еще глупой вконец. Отказался я. Все, говорю, отец, делай что хочешь, а не возьму такую в жены. Пришлось уйти.
Стражники от рассказа начали цокать и качать головой. Одобрили выбор, а потом правый спрашивает:
– Говор у тебя ненашенский? Как, говоришь, род твой бывший назывался?
– Так с севера я, с Мурманова Берега, слышали о таком?
Оба мотнули головами. Ну, а мне сочинять нетрудно, так что к воротам мы пришли незаметно.
– Васе-о-ок! – смешно искривляя рот, крикнул стражник слева. – Слышь, Васек!
Из башни вышел еще один стражник.
– Пусти паренька на лежанку, дух перевести – от Александрова только что, получил плетей на брата.
– И живой? – удивился Васек.
– Слава богам.
Я не стал отнекиваться. Сил в ногах и правда нет. Выдул воды полкувшина и завалился на широкую, умягченную сеном и покрытую мешковиной, скамью.
Каптерка разбудила манящей кислотой аромата браги и дразнящим, жирным запахом жареного мяса, от которого желудок буквально забился о ребра. Рот наполнился слюной, и я шумно сглотнул.
Под грохнувший хохот услышал:
– Говорил же! Вставай, дружок, поешь с нами. Да и познакомимся заодно.
Тут служат маги, потому света в помещении хватает. Пара лучащихся шариков висит по сторонам от могучего стола, повидавшего многое. Рядом четыре лавки, места на которых хватит на большую компанию. Я поспешил присоединиться, ибо голод буквально сводит с ума.
Когда гусь порядком осел в животе, щедро перемешанный с хлебом и запитый брагой, настало время историй. Признаться, пока еще челюсти перемалывали еду, уже продумывал, что буду отвечать, но стражники попались словоохотливые и после пары вопросов взялись рассказывать сами. Я с большим удовольствием слушаю, впитывая каждое слово.
Пусть с неохотой, но пришлось вскоре покинуть уютную каптерку, насквозь пахнущую дымом, потом и сеном.
Ворота устало проскрипели, словно сетуя на трудный день, и я восторженно впился взглядом в картину закатного пейзажа. Вышгород стоит на холме, так что округу видно далеко. На чуть рябой поверхности воды тут и там застыли суда. Вьются сотни дымков над портовым районом, а легкие мазки облаков багрово пламенеют.
Еще раз тепло попрощавшись со стражниками, я легким бегом направился к убежищу Ивана.
По дороге вспомнились утренние мысли найти Кольбейна, если не уплыл еще. Даже смех разобрал – вот Бранд узнал, что я устроился нормально, а следом грянет весть, что зашибли последнего Крузенштерна за попрание девичьей чести.
Усиленные отряды стражи, а также поисковые группы устало провожают меня взглядом. Щегольская одежда совсем не вписывается в портовый район, так что я взял правее к убежищу, чтобы скорее выйти на равнинный участок и вне застройки срезать путь.
– Слышь, нарядный, поди сюда! – окликнули меня сбоку сиплым голосом.
Кровь помчалась с удвоенной скоростью, а кулаки сжались. Из сумрака переулка, что меж двух домов, вынырнул Иван и вся ватага.
Я нервно рассмеялся, встречая их веселые морды.
– Ну, рассказывай, как там александровская дочка?
– Откуда, побери вас черт…
– Мир слухами полнится, брат, а у меня работа такая – быть в курсе всего, – торжествует Иван.
– И сколько вы меня тут ждете уже? – опешил я.
– Не долго. Как из ворот вышел, так и ожидаем. Знатный костюмчик, кстати, – сыграл белоглазый бровями.
– Ну его в сраку! – сплюнул я, живо вспомнив, как граф отстегал недавно. – Найдешь что-нибудь нормальное?
– А то! Ремесленник, грузчик, матрос?
– Без разницы, – махнул я рукой, и мы двинулись в сторону убежища, – главное не быть пугалом в порту.
Памятная заросшая дорога услужливо начала виться под ногами, уводя нас от порта и поднимаясь на легкую возвышенность. Без подробностей стал рассказывать и перешучиваться с бандой. Те пихают, намекают всячески, мол, знатный я ухарь.
По-вечернему спокойно. Дребезжат насекомые в траве, смолкают далекие чайки, а небосвод стремительно темнеет. Мирное течение эфира ничего не нарушает, нигде не творится сильного колдовства. И все же что-то начало тревожить. Что-то звериное и глубинное…
Я тревожно посмотрел по сторонам. Сумерки, конечно, уже залили низины тьмой, но все же простор вокруг просматривается хорошо. Незамеченным не подойдешь.
Хмуро оглядываю удаленные строения. Понемногу смолкли разговоры.
– Ты чего? – приподнял брови Иван.
– Сложно сказать…
Названый брат тоже окинул взглядом крайние дома портового района. Сощурился. Между нами и домами поля, ни единого деревца нет. Кусты и те низкие.
У меня внутри словно струну кто-то дернул. Легонько, но все волоски тут же вздыбились и кожу сковал мороз. Явственно ощущаю, как организм стал готовиться к бою. Заныли скулы.
– Ты слышишь что-то?
Я покачал головой.
– Ребзи, – с нервным смешком сказал Шмыга, – завязывайте пугать, а!
Струна дернулась явственнее. Я неосознанно потянулся к тотемным духам. На зов откликнулся только ястреб, но и то слабо – я с других земель.
– За мою спину встаньте все, – изменившимся голосом выговорил я.
Сказал так, что никому даже в голову не пришло оспаривать или переспрашивать. Уж не знаю, почувствовали ли они, но я уже четко чую, что за нами идет охота. Нос уловил странно знакомый запах.
На пике напряжения смог дозваться тотема волка. Тоже слабый, но сейчас мне нужно все, что есть. Ибо к нам мчится упырь.
Взор ястреба позволил заметить сливающуюся с тьмой тварь. Несется от порта.
В голове промелькнули мысли о неясной устойчивости вампира к стихийной магии. Сволочь свалила Гридя, значит, шансы очень малы. Но я не намерен сдаваться.
Туша чудища взмыла в воздух, из горла вырвался булькающий полухрип-полукрик.
Я не успеваю просто уйти с линии атаки и потому встречаю ударом ноги, пытаясь отбросить. Упырь настолько массивный, что лишь слегка отклонился. Меня отбросило наземь.
Я дернул головой, сопровождая взглядом полет, и с ужасом вижу, как длинные когти на одной из лапищ вошли в глазницы крепыша из банды Ивана. Упырь перелетел его. Дернул. Хрустнула шея, потом череп, и его часть, словно крышка, отлетела прочь. Мразь развернулась и заклокотала, сбивая копытами землю.
Вид твари ужасен до смерти. Желтые, длинные зубы, словно специально заточенные, серповидные мощные когти и сверхбыстрые реакции.
Я успел пойти в атаку раньше врага. С усилением, снова с ноги. Удар в грудь. Мы встретились где-то посередине. Под истошные крики парней и над уже мертвым товарищем.
Упырь смог извернуться, но энергетического щита не избежал. Тварь отбросило на несколько шагов, а стоило моим ногам коснуться земли, как я снова прыгнул. Кровь уже кипит от боевой злости.
Мне едва не снесло голову от удара лапищей. На козлиных ногах, лохматая, словно бы опаленная тварь скачет с невообразимой скоростью.
С ревом вновь в атаку. Тотем волка немного помогает ускориться, ибо он больше для погони и выслеживания. Чистая рукопашка и простейшие плуги со щитами. Скрут, присядка, подсад. Два силовых удара в боковую часть груди.
Упырь взвизгнул, отпрыгнул и вдруг помчался прочь. С такой скоростью, что преследовать нет смысла.
Я было дернулся к погибшему, но что толку. Оглядываю оставшихся.
Лучше всех держится Иван, понемногу отползавший во время боя в траву. Остальные едва не бредят от ужаса, кто-то намочил штаны. Нужно привести их в чувство.
От города к нам стремительно приближается конный отряд. Нутро похолодело – что им говорить?
– Брат, нам нужна легенда и быстро. Еще надо, чтобы они не проговорились, – кивнул я на Шмыгу, что скрючился и дрожит, обхватив колени.
– Д-да, я понимаю… сейчас.
Оставшийся крепыш пришел в себя быстро, а вот с остальными проблема. Впрочем, пока воины будут задавать вопросы, это даже лучше.
– Мы скажем, что вампир просто пробежал мимо и убил походя, – хмуро и сквозь зубы произнес Иван, наблюдая, как приближается стража. На лице заиграли желваки. – Можно добавить, что тварь сытая, мол, только недавно убивала. Вот и не стала остальных губить.
– Так и скажем, – кивнул я. От перенапряжения дрожат ноги.
Отряд оказался очень мощным. Сформирован сплошь из боевых магов разных стихий. Эфир загудел, как колокол, в который шибанули бревном. Нас быстро взяли в кольцо, а на землю спустился главный, тот, кого комендант назвал Игорем Яновичем.
– Что тут случилось?
– Напали, господин капитан, – склонился Иван, и я следом. – Нечисть, страшная и ужасная!
– Кто?! – прорезался гнев в голосе. – Упырь?
– Да, ваше благородие. Мы спокойно шли домой, как что-то выпрыгнуло, выметнулось и вот уже мой дражайший друг, сирота Серега падает, а голову его того… снесло, – тихо, со всхлипом закончил Иван.
– Мать вашу! А вы чего живы тогда? – больше для порядка спросил капитан, рассматривая труп.
– Слава богам, господин капитан. Уберегли. Только Серегу нет. Сытый поди, вампир этот.
– Поди, – эхом отозвался задумавшийся вояка. – Поди, с-сука! Куда он убежал?!
Мы дружно показали в нужную сторону. Игорь Янович лихо вскочил на коня, и отряд рванул вслед за тварью. Только я уверен, что без толку, – вампир быстрей любой лошади.
Пока мы дурнями слонялись туда-сюда, стараясь хоть как-то решить, что делать, маги ожидаемо вернулись. Ребятам помогли прийти в себя. Есть такая волшба чисто практического применения – ободрение, чтобы без страха и упрека в бой бросаться.
Отряд ускакал докладывать о происшествии. После мы долго копали могилу, хоронили, отмывались и уже потом пошли заливать пережитое в «Медный Пятак».
– За Серого! – поднял кружку Иван. – Земля ему пухом.
Мы сдвинули емкости и решительно приложились.
– Отличный был парень, – снова заговорил главарь. С чувством и горечью.
Мы поддержали. Дальше названый брат стал рассказывать, как познакомились с Сергеем, сколько всего перенесли и какие были у того планы на жизнь. Пусть они и замешаны на воровстве, но у меня защипало в глазах, и я скорей приложился к кружке с элем – сегодня мы не скупимся на выпивку.
Место досталось получше прежнего – напротив входа, у стены. Стол крайний, дальше уже проход за хозяйскую стойку и на кухню. Вот, в очередной раз, мимо проходит разносчик, в руках пара полных кувшинов. Подвыпивший матрос, шедший в нашу сторону, вдруг запутался в ногах и всем весом въехал в хлипкого парнишку, снеся как воробья. Один кувшин мелкому удалось сохранить, но второй прилетел мне точно в голову и тут же разбился, окатив кислым пойлом. И так потерявший всякий вид костюм совершенно испортился.
Свирепея, я с ожиданием воззрился на неуклюжего выпивоху. Он с трудом сфокусировал взгляд, протяжно рыгнул и под грохнувший смеяться зал заговорил:
– Ну-с… чего уставился, белобрысый?
– Извинения будут? – прорычал я, ощущая, как вздуваются вены от гнева.
– Чо?! Может, еще нассать на тебя, прыщ?
С лавки соскочил Иван. Глаза бешеные.
– Ты чо сказал, сука?! А ну иди сюда!
И понеслось. Матрос оказался крепким, да еще и с братвой. Тут уже и остальные подтянулись из банды Ивана, удары коего хоть и доходят до пьяного борова, но особого эффекта не оказывают. Но у меня нет возможности помогать с обидчиком, ибо надо прикрывать – один из дружков матроса подкрался сбоку с дубаком. Я отбросил скромность и стал биться так, как бился бы на войне. Прыжок закончился свороченной у врага челюстью. Он тут же рухнул.
Кабак загудел. Драки тут постоянно, но хорошие бывают редко. Вот уже люд полез из-за столов, теснимый набирающим темп побоищем. Я с удовольствием луплю по рожам, ребрам и яйцам. Все подручные предметы идут в ход. Уже трое лежат без сознания.
Что-то обожгло бок – нож! Он чудом прошел по касательной. Гнев плеснул так, что я усилил удар магией, и обидчик отлетел как ядро, выбив окно и вывалившись наружу. Свечи и факелы, задетые в пылу драки, начали стремительно гаснуть. Зал погружается во мрак, полный криков, воплей и стонов. Трещат кости, слышны шлепки и треск ломающейся мебели. В какой-то момент я понял, что пора выбираться, ибо свалка начала превращаться в мясорубку.
Стал по одному вытаскивать своих. В полутьме я хорошо вижу и потому осторожно, уворачиваясь от предметов и ударов, повел к выходу.
Но мы не успели – подоспела стража. Стихийные маги сразу осветили место происшествия, громогласно приказав остановить драку, а тех, кто не успел, тут же принялись стегать знакомыми жгутами, с тем лишь отличием, что еще и водными.
Довольно быстро шум утих, драка кончилась, а на руинах бывшего зала кабака слышны лишь стоны покалеченных.
Я глянул на Ивана, что стоит с заплывшим глазом.
– Что теперь будет?
– В темницу посадят, – понуро пожал он плечами.