Выпроводив лишних, травница сама подхватила темно-зеленый передник, в котором обычно работала. Затем сполоснула руки в теплой воде, мельком заглянула в котел, кивнула мне, чтобы продолжала, а сама направилась к пациенту.
– Лаисса, сними зелье с огня – позже доварим, ты мне тут нужна, – распорядилась Маора через минуту.
А еще через пять я взметалась по лазарету, выполняя команды суры. Досталось и ожидающим снаружи мальчишкам, с которых травница потребовала горячей воды. У нас места не хватало, чтобы нагреть ее в больших количествах, так что ребята развели костер на улице и подтаскивали ведра по мере того, как вода закипала. Эльфирскому воину Маора наказала отыскать камни и нагреть в огне. Парень метался в лихорадке, его бил озноб. Жуткие раны от когтей, располосовавшие живот, сочились гноем. Я уже двойной запас толченого донника на него извела, а мальчишке становилось только хуже. Чего мы только не перепробовали, но он только трясся, как осиновый лист, и покрывался испариной. Время перевалило за полночь, когда Маора обессиленно упала на стул и покачала головой.
– Еще пара часов. От силы – три-четыре, и он умрет, – произнесла глухим голосом, глядя в пустоту.
– Неужели нет никакого способа, чтобы его спасти? – Я расстроилась, ведь, ухаживая за молодым эльфиром, прониклась к нему сочувствием.
Я уже привыкла к ребятам на заимке и суровым бородатым охотникам. Чужаки разительно отличались отсутствием растительности на лицах и длинными шевелюрами, забранными в прически из косичек или конские хвосты. Не каждая девушка похвастается такими волосами.
Воин, который представился нам, как тан Рокуэн Кентаро, носил соломенного цвета гриву, стягивая ее в пучок на затылке и перевивая шнурком. А у мальчишки роскошные волосы, сбившиеся сейчас в колтуны, напоминали цветом закатное багровое солнце с проблесками меди. Прибавить к этому белую кожу, точеные черты и удивительного цвета аквамариновые глаза, то внутри все переворачивалось от осознания, что такая красота погибнет.
– Скажи, Лаисса, тебя ведь тоже ранил глирх? – Маора уставилась на меня пытливо, хотя прекрасно знала ответ на вопрос.
– Так сказал Тэбан сур, – я кивнула.
– А еще у тебя светлая кожа и волосы, серые глаза. Ты больше похожа на наших гостей, чем на коренных жителей Приграничья. Внешне тебе не дашь больше двенадцати лет, но по умственному развитию, восприятию мира ты гораздо старше.
– Не понимаю, к чему вы клоните?
– Я буду не Маора сура, если в твоих жилах не течет эльфирская кровь. А это значит, что тебе по силам спасти Рингара. Да и всех обитателей Тангсура, пожалуй. Неважно, какая причина привела любопытного мальчишку в Иринтал. В конечном счете гнев разъяренного отца, наместника Нэньясира, падет на всех, кто допустил смерть молодого эльфира.
– Нет! Не хочу, чтобы ты или Тэбан пострадали, и никто из тех, кого я знаю. Я сделаю все, что потребуется, – с жаром заверила Маору.
– И пожертвуешь собственным будущим ради незнакомого эльфира, которому неизвестно чувство благодарности? – горько усмехнувшись, уточнила женщина.
– Если потребуется. Но не из-за чужого человека, а ради тех, кто стал моей семьей, – ответила, понуро опустив голову.
– У меня хранится свиток с описанием древнего ритуала. Его нашел в Иринтале охотник и передал мне в уплату долга жизни. Для ритуала потребуется сварить зелье, в состав которого входят редкие травы. Но, думаю, семья Кентаро расщедрится на такие траты. Часть ингредиентов у меня припасена на особый случай, насчет остального переговорим с охраной парня. Гораздо важнее, что само зелье надлежит варить «айрэ венья индис» – священной невесте. В прошлом эльфы трепетно относились к женщинам, и для них любая чистокровная представительница расы считалась священной. Полагаю, в тексте подразумевалась невинная эльфийка, готовая разделить собственную жизнь с умирающим. Поскольку истинные первородные жили до тысячи лет и более, и к созданию пар подходили ответственно, то девушки нередко соглашались разделить с избранником отмеренные Илларом годы.
– Но я не чистокровная эльфийка, и понятия не имею, сколько лет мне определил Рааду. – Своим покровителем я считала бога охотников и искателей приключений, а не хранителя эльфов. Иллар слишком слабый, раз допустил гибель первородной расы.
– Выбирать не приходится. Ты молода и в тебе есть хотя бы капля эльфирской крови. При всем желании, я для этой цели не подхожу. Однако ты не знаешь главное: ритуал создаст любовную привязку. В свитке указано, что вас будет тянуть друг к другу, чувства усилятся и с годами будут только крепнуть. Полагаю, это страховка на тот случай, чтобы через пару десятков лет пара не разбежалась, обесценивая жертву, которую эльфийка принесла ради возлюбленного.
– Но между нами нет чувств! Я его первый раз вижу. Да и потом, чужаки завтра уедут, и мы никогда больше не увидимся, – робко возразила я. – В любом случае, другого выхода нет. Я согласна.
– Сначала предупредим Тэбана. Ему точно не понравится…
Нас прервали. За дверью раздался шум, и в лазарет ввалились сцепившиеся мужчины. Мой приемный отец и эльфирский воин.
– В чем дело, таны? – Маора тут же встала на защиту территории. Не хватало еще ценные запасы трав попортить.
– Представляешь, неожиданно выяснилась причина, по которой отряд эльфиров отправился в Иринтал перед сезоном дождей, – со злостью выплюнул Тэбан.
– И что же это за причина? – Женщина уставила руки в бока и грозно посмотрела на гостя.
– Среди охотников прошел слух, что в приграничных землях Гиблого леса обнаружили девочку со светлыми волосами. Нам нужна она! – Ткнул в меня пальцем воин. – И мы ее заберем, чего бы это ни стоило.
– Вот как? – голос Маоры стал угрожающе тихим. Я бы на месте эльфира поостереглась дергать эргала за хвост. – Охотники своих не выдают. Вам придется убить всех, чтобы ее забрать.
– Мы готовы принести эту жертву, – высокомерно заявил мужчина. – Но я не вижу смысла проливать кровь. Девочке ничего не угрожает. Незачем доводить до конфликта. Я готов заплатить за услугу и компенсировать затраты.
– Пожалуйста, не отдавайте меня! – пискнула, чувствуя, как интуиция взвыла от надвигающейся опасности.
– Услугу? – Тэбан грозно сдвинул брови. – Лаисса – моя дочь!
– Наследник рода Кентаро едва ли доживет до рассвета, – вмешалась Маора. – Я сделала все возможное и невозможное, но яд глирха слишком глубоко проник в тело Рингара. Единственная, кто может его спасти, Лаисса. Если у нее получится, наследник будет должен ей жизнь. Один долг жизни перекроет другой. Но, сразу предупреждаю, парень тут же умрет, если с девочкой что-то случится.
– Хвеста куилэ? – уточнил воин на эльфирском.
– Айрэ венья индис, – ответила травница, чуть усмехнувшись, когда надменная маска презрения слетела с лица незваного гостя.
– Нет! И даже думать об этом не смей. Чтобы жизнь наследника рода зависела от какой-то… – брызжа слюной, взорвался он возмущением.
– Есть другой вариант? – На лице суры не дрогнул ни один мускул.
– Тамбарэ ундумэ! – процедил эльфир сквозь зубы. – Мирима веста.
– Говорите на мирильском, чтобы я тоже вас понимал, – подал голос Тэбан сур, и я была с ним полностью согласна.
– Все просто, Тэб, – Маора вздохнула и принялась объяснять. – У мальчишки есть шанс, если провести древний ритуал разделения жизни. Ты и сам подозревал, что в жилах Лаиссы течет эльфирская кровь. Интерес семьи Кентаро косвенно это подтвердил. Следовательно, проживет девочка долго, если не случится внезапного несчастья. Так вот, если она разделит жизнь с Рингаром, ему достанется половина отмеренного ей срока. Неплохой размен, учитывая опасную профессию Лаиссы и нависшую над нами угрозу. Однако ритуал свяжет молодых людей крепкими узами. И даже если они больше не встретятся, с личной жизнью у обоих возникнут проблемы.
– Верно лишь отчасти, – дополнил рассказ эльфир. – Если сразу же провести обряд свободного брака, то в дальнейшем они смогут разойтись и избавиться от неугодного союза.
– А как вам такой вариант? Сезон дождей в Иринтале чрезвычайно опасен, потому что на охоту выходят самые смертоносные твари. Вы попросту не выберетесь из леса и все до одного пойдете на корм чудовищам, – прорычал охотник.
– Угрожаешь? Зря! – Воин усмехнулся. – Мы отправили магический вестник, и скоро сюда прибудет вооруженный отряд магов.
– Вестник? Когда? – Тэбан уставился на эльфира, как на умалишенного.
– За пару дневных переходов, как только наткнулись на глирха. Не переживай, мы не оставили следов.
– Вот он, ваш след! – отец ткнул пальцем на застонавшего парня. – Яд глирха оставляет запах, по которому твари безошибочно найдут сюда дорогу. Скоро под нашими стенами соберутся полчища голодных монстров. Вы привели смерть в Тангсур.
– Стой! Мы недоговорили! – рявкнул Рокуэн вслед отцу, который ринулся к выходу.
– Нам не о чем разговаривать. Парень, считай, уже мертв, как и многие из нас. Нужно готовиться к нападению, – донеслось снаружи.
– Тамбарэ! – В сердцах выплюнул эльфир. – Квентэ си? – вопросительно уставился на Маору.
– На моих условиях! – Женщина гордо вскинула голову, после чего заговорила по-эльфирски.
Я с тревогой наблюдала, как эти двое спорят. Но, судя по всему, ритуал состоится, осталось сторговаться в цене.
Тем временем охотничья заимка загудела, как растревоженный улей. Послышался звук набата, в башне запалили сигнальный костер. Если повезет, и дым заметят в соседних Вагорах, к нам придет помощь. Я искренне надеялась, что они успеют.
– Лаисса, займись восстанавливающим зельем, – распорядилась Маора. – Его много понадобится. Доделай последнюю партию и сразу ставь новую, а я подготовлю все к ритуалу.
– А как же Тэбан? Он ведь не давал согласия? – спохватилась я.
– Но и не запретил, верно? – Сура печально улыбнулась. – Не переживай, я выбила для тебя лучшие условия. Тан Рокуэн даст клятву на крови, что его род не будет тебя преследовать. Наоборот, если мы переживем сегодняшнюю ночь, сообщит семье, что след ложный, и он никого не нашел. Взамен вы оба сразу после ритуала выпьете зелье забвения. В дальнейшем, даже если ваши пути пересекутся, вас ничего не будет связывать.
– А кого они на самом деле искали в Иринтале? Может?
– Нет, Лаисса. Тан Кентаро ошибся. Просто таны не любят признавать собственные промахи, – добавила шепотом. – Не расстраивайся. Об остальном позже поговорим, а пока… иди, я тебя обниму! – распахнула объятия, в которые я рухнула, не веря, что это происходит на самом деле.
Чтобы суровая травница проявляла чувства на глазах посторонних? Или это из-за того, что мы скоро умрем?
Как бы там ни было, я крепко прижалась к женщине, ощущая исходящее от нее тепло и нежась под лаской огрубевших рук, которыми она гладила меня по волосам. Жаль, что такие моменты можно по пальцам пересчитать и длятся они до обидного мало. Скоро Маора отстранилась и напомнила, что зелье само себя не доварит.
Я вновь засуетилась у очага, а эльфир отлучился, чтобы принести недостающие ингредиенты. Маора не ошиблась, предположив, что в седельных сумках незваных гостей хранится много чего интересного.
Монстры напали на рассвете, зловещими тенями выныривая из тени леса на опушку и стремительно преодолевая расчищенное от деревьев пространство.
Первая атака захлебнулась. Твари напоролись на заградительные пики или же провалились в волчьи ямы, утыканные кольями. Стен достигли единицы, и с ними быстро расправились охотники, отважившиеся выйти из-под защиты стен. Плохо, что участвовали в нападении далеко не самые опасные хищники. Зарши, кривоноги, белкры, среди которых парочка эргалов затесалась. Отступая за ворота, суры прихватили тушки убитых тварей с собой. Нечего добру пропадать! Внутренности, шкуры, когти и прочие части животных использовались в зельеварении, алхимии и артефакторике. Тот же восстанавливающий раны состав не обходился без вытяжки из внутренностей зарша.
У меня в котле уже булькала вторая порция зелья, когда Маора отвлекла меня, передавая в руки фиал, жидкость в котором отливала серебром.
– Пора начинать, идем! Разденься и оставь только нательную рубашку. Волосы тоже распусти, – проинструктировала травница.
Я послушно следовала советам, но снимала одежду за ширмой, чтобы спрятаться от пронизывающего взгляда чужака. Переодевшись, я несмело подошла к молодому эльфиру. Исподнее и постель под ним взмокли от пота. В небольшом помещении всегда витали травяные ароматы, а в закутке, где лежал раненый, я уловила нотки цитруса и грозовой свежести. Повинуясь указаниям наставницы, присела на краешек лежанки, взяла Рингара за руку и сплела наши пальцы в замок. Затем Маора начала читать заклинание, которое я повторяла за ней слово в слово. Пик ритуала пришелся на момент, когда эльфир, безэмоционально, как будто каждый день этим занимался, вырезал ножом на наших ладонях скрепляющие знаки. Я все губы искусала, пока терпела боль, а парень даже не застонал. Затем я капнула зелья из фиала на открытые раны и снова соединила наши ладони. На завершающем этапе сделала глоток из фиала, остальное влила Рингару, которому тан Рокуэн разжал стиснутые зубы. Далее повторила за Маорой длинную фразу и потянулась к парню, чтобы завершить ритуал поцелуем Жизни.
Я хоть и старалась не соприкасаться с больным, чтобы не потревожить раны, но даже на расстоянии ощутила жар, исходящий от его тела. Я осторожно дотронулась до губ молодого эльфира. Большего ведь не требовалось? И ничего предосудительного в моих действиях не было. Я вон, и Тэбана в щеку целовала однажды, и ничего. Почему же простое действие вызвало столь сильное сердцебиение? Я удивленно распахнула глаза, прислушиваясь, какие со мной творились перемены.
Внезапно меня с силой вдавило в Рингара, и это не Маора с Рокуэном постарались. Что-то мощное вырвалось изнутри и притянуло к парню, соединяя нас. Я не сумела разорвать поцелуй и беспомощно наблюдала, как серебристым свечением проявляется энергия Жизни. Я сияла, исторгая целебный свет, а Рингар походил на темную бездну, готовую поглотить меня без остатка.
В какой-то момент парень распахнул аквамариновые глаза и вытаращился на меня изумленно. Я бы тоже удивилась, очнувшись от поцелуя незнакомого мужчины. Отчего-то меня захлестнуло смущение, будто я подло воспользовалась беспомощным состоянием больного. Щеки запылали румянцем, в голове зашумело, весь остальной мир перестал существовать. Казалось, во всем Мирильсинде остались только мы двое. Неужели, это происходит на самом деле?
Но вот сияние стало ослабевать. Вернулся слух, наполненный азартом битвы, криками и звоном железа, в нос ударил резкий запах зелий, перебивая утонченный аромат Рингара. А затем меня схватили за плечи, разрывая контакт, и вздернули в воздух. Эльфир усадил меня на стул и сунул в руки сверток с одеждой. Маора в это время склонилась над парнем, активируя прежде бесполезные лечебные амулеты и сразу вычищая скопившуюся в ранах черноту.
– Он исцеляется! – радостно воскликнула она. – У нас получилось!
– Отличная новость! – зло усмехнулся Рокуэн. – Я в этом ничуть не сомневался. А теперь пора вам обоим получить заслуженную плату.
Я охнуть не успела, как в руках эльфира мелькнул острый кинжал и вошел под левую лопатку Маоры. Негромко охнув, она тут же обмякла – мгновенная смерть. Тан подхватил тело, чтобы не рухнуло на парня, и ловко опустил его на пол. Затем холодный взгляд убийцы устремился на меня.
– За что? – Я еще не успела осознать, что случилось, но в груди уже застыл тяжелый ком. – Мы же спасли Рингара?
– Никто не смеет ставить условия Кентаро, – снизошел до объяснений эльфир. – А ты… тебя, вообще, не должно существовать.
– Так, в Иринтал вы пришли за мной? Но почему? Что я вам сделала?
– Родилась! – презрительно хмыкнул Рокуэн и, склонившись над парнем, капнул ему на губы зелья из темного фиала. – Ты – угроза нашей семье, и поэтому умрешь. Но сначала я избавлю Рингара от ненужной привязки. Раз уж ты так легко рассталась с половиной жизни, то и вторая тебе ни к чему.
Эльфир схватил меня за шкирку и направился к рабочему столу Маоры. Одним движением смахнул все лишнее и швырнул мою тушку на деревянную поверхность. Затем дернул за ворот рубашки, разрывая ее до пояса. Я вскрикнула, попыталась прикрыться, но моя нагота не интересовала убийцу. Рокуэн методично готовился к ритуалу, придавливая меня одной рукой, чтобы не брыкалась, а второй рисовал в воздухе странные знаки. Я в ужасе таращилась на возникающие из ниоткуда магические символы, которые сплетались в причудливый узор и наливались багровым цветом.
Эльфир магичил, сопровождая действие непонятным бормотанием. Он одобрительно цокнул языком, когда завершил рисунок. На мои мольбы и бесполезные попытки вырваться даже внимания не обратил. Небрежным жестом обрушил на меня созданное им плетение. Я закричала, когда огненный символ впечатался в грудь, выжигая кожу. Рокуэн только и ждал этого момента, чтобы залить мне в глотку гадкого зелья из темного фиала. Внутри моментально разгорелся пожар, будто бы кровь вскипела. Больно было и страшно, горло саднило от захлебывающегося крика. Да и кричать я уже не могла, только сипела, и сил сопротивляться совсем не осталось, мысли превратились в кисель. Я обмякла в ожидании развязки. Скоро, очень скоро все закончится.
Когда Рокуэн замахнулся, чтобы нанести последний удар, в лазарет, запыхавшись, ворвался Нилах.
– Маора, нам срочно… – сур изумленно застыл, увидев нас. Затем его взгляд переместился к распростертому на полу телу травницы. Глаза расширились от ужаса.
– Бегите! – всхлипнула я, заметив, что мужчина ранен и зажимает рукой окровавленный бок. Ему не справиться с чужаком.
Мой хриплый стон послужил спусковым крючком к действиям. Рокуэн метнул нож так стремительно, что ни замаха, ни броска я не увидела. Заметила только маятником качнувшегося в сторону охотника. Полностью уклониться он не сумел, кинжал воткнулся в плечо.
– На помощь! – закричал Нилах. – Измена!
Будь сегодня обычный день, его услышали бы, как и меня. Но отчаянный зов о помощи растворился в звуках сражения. Никто не подозревал, какое зло творит чужак, пока защитники Тангсура сражаются с тварями.
Эльфир разозлился из-за промаха и с воинственным рыком атаковал Нилаха. Я же, почувствовав свободу, перекатилась на бок и бухнулась со стола на пол. Ударилась, отсушив плечо, порезалась об осколки разбившихся флаконов. Но это мелочи, и не так расшибалась на тренировках. Среди валяющегося на полу мусора я разглядела уцелевший фиал с восстанавливающим зельем. Потянулась к нему, как к спасительной соломинке, схватилась цепко, вытащила пробку зубами и опрокинула содержимое в рот. На миг зажмурилась, ощущая приятную исцеляющую волну, прокатившуюся по телу. Не знаю, что за магию использовал эльфир, но зелье облегчило мое состояние. По крайней мере, мысли прояснились, и исчезло ощущение закипающей крови.
Оглядевшись в поисках какого-нибудь оружия, выхватила взглядом котел с кипящим зельем на очаге и нож для измельчения трав. Надо только добраться, успеть, пока Рокуэн не добил раненого охотника. Я выглянула из-за стола и застала момент, когда меч чужака воткнулся в жалких сантиметрах от головы Нилаха. Сур снова увернулся и даже нанес ответный удар, который, к сожалению, не достиг цели. Долго охотник не протянет, слишком большая лужа крови уже натекла под ним.
– В сторону! – сипло взвизгнула я и, сгруппировавшись, сорвалась с места.
Стрелой взлетела на стул, далее оттолкнулась от ближайшей полки, ушла влево, к той половине очага, откуда торчало не прогоревшее до конца полено. Ударила по нему ногой, используя в качестве рычага, отчего котелок подбросило наверх, а его содержимое выплеснулось на эльфира. Он взревел от боли, ошпарившись, и развернулся ко мне, весь перекошенный от лютой злобы.
– Убью! – вызверился чужак, и разрубил надвое полку, где я недавно сидела.
Но я ушла перекатом вправо, оттолкнулась от другой стены и бросилась чужаку под ноги, полоснув его ножом под колено. Охнув, эльфир пошатнулся, но устоял. Кожаные сапоги смягчили удар. Своим выпадом я только раззадорила врага.
Рокуэн был слишком большим для нашего лазарета. Развернуться мешали многочисленные стеллажи и полки, тогда как я протискивалась в самую узкую щель. Однако на этом преимущества заканчивались. Неважно, магией или мечом, эльфир расправиться со мной играючи. Невозможно маленькой и хрупкой девочке, едва научившейся держать меч в руках, противостоять воину, оттачивающему мастерство не один десяток лет. Ему ведь даже кипяток нипочем, только левая часть лица покраснела и пошла волдырями, но он ведь этого даже не заметил.
В отчаянии я крутила головой и лихорадочно соображала, что делать. Когда я опрокинула котел с зельем, часть жидкости выплеснулась на огонь, который недовольно зашипел и выдал порцию дыма. Это натолкнуло на мысль напустить еще дыма, чтобы ограничить видимость. Я знала тут каждый уголок и ориентировалась внутри даже с закрытыми глазами. В два прыжка я взмыла под потолок и смахнула с полок пучки с травами, следом сгребла десяток фиалов, которые тоже полетели в очаг. Некоторые настои изготавливались на основе огненной воды, так, что хватило искры, чтобы они полыхнули и запалили остальной букет.
Помещение быстро наполнилось дымом, глаза заслезились, стало трудно дышать. Рокуэн взбесился и принялся крушить полки, разметал очаг. В пылу ярости воин не заметил, как огонь перекинулся на мебель, стены, пол, вырвался из-под контроля и принялся яростно пожирать добычу.
Я оказалась далеко от выхода, на ощупь добралась до умывальника и опрокинула на себя ведерко с отхожей водой, чтобы затушить тлеющую рубашку и загоревшиеся волосы.