Деревня Киреевка
Прошли сутки, прежде чем в забытую богом глухомань добралась полиция. Хорошо, что была зима. Илья держал окна настежь, и в холоде труп Маши благополучно дождался криминалистов. После предварительного осмотра эксперт заключил, что смерть женщины похоже ненасильственная.
– Точнее причину покажет вскрытие.
Сакраментальная фраза, которую можно услышать от любого судебного медика не только в кино, но и в жизни. Илья зачастую вносил эти слова в сценарий. Но сейчас у него побежали мурашки по коже.
«Не дай бог, окажется, что Маша убита! Меня затаскают по допросам, несмотря на алиби».
Илья и дед Аким дали показания, которые не вполне удовлетворили оперативника.
– Может кто-то подтвердить, что в момент смерти вашей бывшей жены вы находились в Москве?
Эксперт назвал время весьма приблизительно, и оно выпадало на первую и единственную ночь, которую Маша провела в доме Ильи.
– Ну, так что? – прищурился лейтенант.
– Ночью я спал у себя в городской квартире. Живу я один, поэтому свидетелей нет.
– Жаль. Вы главный подозреваемый, как ни крути. Разумеется, если женщина убита. Пока у меня нет оснований так думать, но… все может измениться.
– Вы же слышали: старик-сосед видел, как я вечером уезжал. Маша была жива! Зачем мне ее убивать? Мы уже шесть лет, как расстались.
– Бывшие супруги нередко сводят счеты друг с другом.
– Вы сначала разберитесь, отчего наступила смерть.
– Разберемся, не волнуйтесь.
Полицейские довольно небрежно обыскали дом, проверили тягу в печке и клапан, который перекрывал дымоход. Он был открыт.
– Вы нашли клапан в таком же положении, когда приехали и застали бывшую жену мертвой?
– Я был потрясен увиденным и не сразу обратил внимание. В тот вечер накануне отъезда я сам растапливал печь и открыл клапан, как положено. Тяга была хорошая, сухие дрова занялись моментально.
– Если вы шесть лет не живете вместе, с какой стати гражданка Стефанская решила поселиться в вашем деревенском доме? – допытывался лейтенант.
– Она сказала, что хочет отдохнуть от городской суеты.
– Вы ей поверили?
– Я не люблю лезть людям в душу. Маша спросила, можно ли ей провести в Киреевке несколько дней на свежем воздухе, я разрешил. Мы не враги! Я привез ее сюда, помог устроиться… и уехал.
– Часто она обращалась к вам с подобными просьбами?
– После развода первый раз, – признался Илья. – Мы практически не общались.
– И вдруг она ни с того, ни с сего является и просит приюта?
– Может, Маша поссорилась с сожителем. Откуда мне знать? По-моему, это нормально помочь женщине, даже если она – бывшая супруга.
– Гражданка Стефанская жила с мужчиной? – заинтересовался оперативник. – Кто он?
– Валерий Трошкин, продюсер.
– Между вами возник конфликт?
– Я с Трошкиным последний раз виделся полтора года назад на кинофестивале. Мы близко не знакомы, а значит и повода для конфликта не было.
– Вы ревновали к нему свою жену?
– Послушайте! Какая ревность? У Маши была своя жизнь, у меня – своя. Вы что, не поняли?
Лейтенант задавал Илье разные каверзные вопросы, умаялся и решил сворачиваться. Его товарищи закончили работу раньше и нервно курили на крыльце, поглядывая на часы. Им хотелось поскорее добраться до дому, поужинать и завалиться спать. Один из них заглянул в горницу и нетерпеливо молвил:
– Эй, лейтенант, по коням! Поздно уже.
Полицейский УАЗик укатил вслед за фургоном, в который погрузили тело. Илья закрыл ворота и вернулся в дом. Собрал в чемодан и сумку вещи Маши, сел на стул и задумался. Куда их теперь? Отвезти Трошкину или оставить себе?
– На память, – криво усмехнулся он.
По комнате гулял сквозняк, но запах тлена не выветрился. Едва уловимый тошнотворный душок, казалось, пропитал здесь все.
Илья был зол и растерян. Смерть Маши оказалась «черным лебедем», который без спросу залетел в его жизненное пространство. Нарушил планы, выбил из колеи. Или это – проявление той новой действительности, которая нынче лезла изо всех дыр?
– Что за хрень? – спросил он в стылую пустоту.
В ответ кто-то громко постучал в дверь. Илья вздрогнул от резкого звука и вышел в сени. Явился дед Аким с кислым выражением на небритом лице и бутылкой самогона в руках.
– Сумерничаешь? Не боязно после покойницы?
– Другого бояться надо, – мотнул головой Илья, но не стал вдаваться в объяснения. – Давай, старик, проходи. Помянем усопшую.
– Закусь есть?
– Найдется.
Дед бочком проскользнул в кухню и, не раздеваясь, устроился за столом.
– Холодно у тебя, сосед! Наливай для сугреву.
Они выпили по полстакана крепкого самогона и закусили продуктами, которыми был набит холодильник.
– Ты всю эту еду забирай себе, – предложил Илья. – На неделю хватит.
– Благодарствую… Хлопнем еще по одной? Тебе расслабон не помешает. Труп в доме – не шутка! Угораздило бабу здесь помереть… Чудны дела твои, Господи!
Старик перекрестился и опрокинул в рот вторую порцию самогонки. Крякнул.
– Хорошо пошла…
Илья отдал Маше должное, – она достойно разыграла финальную сцену. Неожиданно и с мрачным феерическим эффектом.
– Ей удалось напоследок насолить мне, – признался он.
– Э-э! – погрозил пальцем дед Аким. – О покойных плохо не говорят! Ты ее прости, милок. Что бы она ни сделала, ей теперича ответ держать на небесах.
– Это еще бабушка надвое сказала.
– Ну да, – согласился старик. – Небеса-то не каждый заслужит. Это ж надо безгрешным быть! А на земле без греха не проживешь. Невозможно!
Илья молча кивнул. У него грехов – хоть отбавляй. Со смертью Маши еще один прибавился. Может, отдать Трошкину книгу и не париться?
Это был вопрос ума и морали, но с недавних пор Илья начал жить по иным правилам. Первенство перехватили интуиция и темная сторона сознания…
Москва
Рано утром Аня поднялась и спешно уехала домой. Надо было приготовить завтрак, накормить дядю, почистить перышки и переодеться. На одиннадцать Трошкин назначил ей встречу в офисе. Молодая актриса робела перед ним и побаивалась домогательств. Еще вчера она могла бы пойти ради роли на такую жертву, но после того, как в ее жизни снова появился Илья, это было неприемлемо.
Ирина проводила подругу со словами:
– Когда все выяснится, позвони.
– Обязательно, – пообещала девушка. – Я буду держать вас в курсе.
Она хотела идти на метро, но Ирина вызвала ей такси, которое сама оплатила.
– Ты сделала мне одолжение, так позволь отблагодарить тебя!
Аня обрадовалась. Месить в переходах грязный, раскисший от химикатов снег и толкаться в переполненных вагонах подземки было неохота.
Таксист ей попался хмурый, молчаливый. Он сосредоточенно крутил баранку, а пассажирка мысленно перебирала свой гардероб. Что бы такое надеть? От произведенного впечатления порой зависело очень многое. Незаметно мысли девушки перекинулись на Илью. Позвонит ли он ей сегодня?
«Если нет, позвоню ему сама, – решилась Аня. – В конце концов он первый нашел меня в Москве. Значит, я ему небезразлична!»
Раскрасневшись, она воображала сцену за сценой, как Илья вечером приглашает ее к себе… как они пьют шампанское, а потом… Он медленно раздевает ее в полумраке той самой спальни, где в прошлый раз они любили друг друга…
– Приехали! – грубо вторгся в ее эротические мечты водитель.
Аня очнулась, сунула ему деньги, отказалась от сдачи и побежала к парадному. В грезах Илья все еще обнимал ее, покрывал поцелуями и шептал страстные признания…
– Явилась, не запылилась! – недовольно гаркнул дядя, едва она переступила порог квартиры.
Опираясь на палку, он с трудом доковылял до кухни, чтобы попить чаю.
– Ой! – испугалась девушка. – Я думала вы спите…
– Вечным сном? Не дождетесь!
– Зря вы так, – обиженно протянула Аня. – Я о вашем здоровье забочусь, как могу. Вот, приехала пораньше завтрак готовить.
– Где ты была? – насупился он.
– У подруги ночевала.
– Это теперь так называется? Ну-ну…
Дядя, кряхтя, опустился на стул и приставил палку к стене.
– Вы бы лучше лежали, – посоветовала девушка. – Поберегли бы суставы.
– В гробу належусь досыта…
– Да что с вами? Какой гроб? Подумаешь, артрит обострился. От этого не умирают.
Она быстро взялась за дело: поставила на плиту кастрюльку кипятить молоко, варить больному кашу. Успеть бы заодно и суп на обед сварганить. Вдруг, ей придется задержаться на киностудии, а дядя любит свежую еду.
– У меня сегодня важный день. Можно сказать, судьба решается. Утвердят на главную роль или нет?
– Во, как! – проворчал он. – Судьба, значит! А если не утвердят, тогда что? Топиться пойдешь?
– Нет. Замуж выйду, – выпалила Аня.
– Что, и жених есть? Тот, с которым ты ночью кувыркалась?
Он явно был не в духе. Видно, измучили боли в ногах. Такое кому угодно испортит настроение. А дядя вообще отличался желчным характером. Он по-своему любил Аню и считал свои долгом воспитывать ее. Кто еще за ней присмотрит в полной соблазнов столице?
– Я у подруги была, клянусь! Хотите, дам вам ее телефон?
Дядя ей не поверил. Но спорить не стал.
– Ты матери-то звонила? – строго спросил он. – Она каждый день весточки от тебя ждет, вертихвостка!
– Если дадут роль, позвоню.
– Хорошо, что у нас с женой детей не было, – в сердцах молвил дядя. – Вырасти такую дылду, а она и думать о тебе забудет.
– Я все помню! – возразила Аня. – И как мама на двух работах уматывалась, и как вы нам деньги присылали. Поэтому и хочу в кино сниматься, нормально зарабатывать, а не перебиваться на копейки.
– Гляди, как бы тебе это кино боком не вылезло. Знаю я, что там сущий бардак творится! Наслышан! Небось, в науку тебя не тянет. Надеешься передком себе дорогу к славе прокладывать?
– В научных кругах тоже всякое бывает. Разве профессора с аспирантками не спят?
– Ты у меня поговори, поговори! – рассердился дядя. – Ишь, умная какая!
– Да уж не дура…
За этой привычной перепалкой Аня приготовила кашу, сварила на скорую руку суп и закрылась в ванной. Как ей надоели дядины нравоучения! Хотелось иметь собственное жилье, хоть бы и съемное. Только чтобы платил за аренду кто-то другой. Илья, например. Может, он предложит перейти к нему? Было бы неплохо. Она опять размечталась, воображая себя возлюбленной известного сценариста и хозяйкой его двухкомнатной квартиры…
Аня приняла душ и сушила волосы, с удовольствием глядя на себя в зеркало. Правильные черты лица, кожа белее мела, большие серые глаза, красивые губы, смоляные кудри до плеч. Чем не звезда популярных сериалов?
Ее телефон лежал рядом на стиральной машинке, искушал… и девушка не выдержала, выключила фен и набрала номер Самбурова. Тот ответил не сразу, после серии длинных гудков.
– Слушаю, Аня. Что-то срочное?
– Нет, я просто… соскучилась!
– А, – с облегчением выдохнул Илья. – Я думал, Ирине плохо.
Любовная эйфория Ани потухла. Он с ходу спрашивает о другой женщине? Даже не потрудился скрыть свой интерес!
– Нет, с ней все в порядке…
– Извини, я за рулем, – сообщил Илья. – Дорога скользкая. Я позже перезвоню.
– Хорошо, – упавшим голосом молвила она.
Он нажал на кнопку отбоя, а девушка чуть не расплакалась от ревности и обиды. Вот тебе и жених!
Аня не догадывалась, какое разочарование ждет ее в офисе продюсера Трошкина. Иначе бы осталась дома возиться с дядей и обсуждать с ним свое будущее. Лучше уж быть синим чулком, который корпит над книгами, чем невостребованной актрисой и отвергнутой любовницей.
– Илья, нет! – простонала Аня. – Не поступай так со мной! Я не переживу…
Эти слова из мелодрамы сами вылетели из ее уст. Она читала сценарий, готовилась к пробам и заучила пару монологов главной героини. Неужели, у нее развивается известная актерская «болезнь», когда собственные мысли невозможно отличить от мыслей персонажа, которого предстоит сыграть?..