На город медленно падал вечер. Загорались вывески магазинов; стихал нескончаемый рокот автомобилей; пустели тротуары и дорожки – пробежит изредка хмурый, припозднившийся человечек, юркнет в подъезд, и снова никого… Желтели в сумерках окна, за которыми ждал горячий чай, теплый плед и ужасные теле-новости.
Звонарев скинул надоевшую за день форму, натянул «треники» и устроился на кухне. Перед собой разложил несколько исписанных листков дела: точнее, дела-то никакого не было – предварительный осмотр места происшествия, краткая биографическая справка по жертве… Или не жертве – никаких объективных причин считать смерть Ермолаева убийством не виделось – интуитивные догадки, не более.
«И странная баба!».
Капитан поморщился – мозг загадочная штука – ему так хотелось, чтобы Ерема умер своей смертью, что он забыл о загадочной гостье морга.
Судьба иногда выкидывает странные коленца – Звонарев хорошо знал Ермолаева, уважал как специалиста и человека… до тех пор, пока не оказался с ним по разные стороны. Помимо своей воли, капитан закрыл глаза и унесся по волнам воспоминаний.
Июль, 1996 г.
Погода не задалась с утра – город атаковал мелкий, колючий дождь с ветром; по асфальту неслись потоки жидкой грязи, вперемежку с мусором; люди прятались под козырьками уцелевших пока остановок и норовили вытолкнуть тех, кто стоял с краю – чтоб не давили. Низко висящее, уныло-серое до горизонта небо обещало затяжной, пасмурный день.
Лейтенант Звонарев крутился перед зеркалом: то одним боком встанет, то другим, то новенькие погоны ровняет, то снова – в который раз! – начищает ботинки… Первый рабочий день, знакомство с коллегами, и – кто знает? – может, первое дело? Хочется, как у великого Шерлока – непременно таинственное, но которое можно раскрыть по упущенной злодеем мелочи и поразить окружающих выдающимися способностями.
Саша, конечно, проходил практику и участвовал в расследованиях – но все они казались скучными и банальными: наркоманы украли телефон – хозяин телефона нашел бандитов и три раза пырнул ножом – один умер – раскрытое убийство. Кражи, пьяная поножовщина, драки… Звонарев удивился, выяснив, сколько на свете внешне приличных «бакланов» – совершивших крошечное преступление, по глупости, за которую взымается плата годами потерянной молодости.
– Иди, опоздаешь – Света, жена, обняла сзади, ткнувшись носом рослому Звонареву между лопаток.
– Не опоздаю. Как тебе? – он покрутился перед ней – Хорош?
– Герой! Теперь попробуй меня упрекнуть, что долго перед зеркалом стою! – девушка шутливо нахмурилась и погрозила пальцем.
– Не буду – лейтенант наклонился и поцеловал жену в светлую макушку – Все, пошел!
– Зонт возьми…
Укрывшись «под цветочками», новоиспеченный лейтенант добежал до работы, взлетел по высоким каменным ступеням и впервые открыл тяжелую железную дверь.
– Лейтенант Звонарев, назначен в первый отдел – служащий на проходной лениво мазнул глазами удостоверение, кивнул:
– Второй этаж, двадцать восьмой кабинет.
Перед нужной дверью Саня еще раз оправил форму, быстро вытер ботинки платком и постучал:
– Можно?
– Входи. Звонарев? – подтянутый человек за столом, в гражданской одежде, приветливо махнул рукой.
– Так точно! Назначен…
– Да знаю я, кем назначен… Садись – мужчина встал и протянул руку – подполковник Ермолаев, командир первого отдела по борьбе с орг. преступностью.
Звонарев передал ему бумаги, сам устроился на простом деревянном стуле.
Некоторое время подполковник молчал: молодой лейтенант огляделся. .
Никаких изысков – стандартный кабинет, с простым, заметно потертым столом буквой "Т" и шкафом, заставленным книгами в красных переплетах. На столе два дисковых аппарата, на окне занавеска в желтых никотиновых разводах. Некоторый интерес вызвал пистолет за стеклом шкафа – обычный «ТТ» – видно, хозяин ценил оружие, раз убрал…
Ермолаев проследил за взглядом новичка:
– Наградной. Ничего особенного, память…
– Понятно.
– Ну, что… – подполковник снова уселся за стол, просверлив Саню карими глазами – Отдел наш, как ты, наверное, понял, давит всю эту криминально-организованную мразь, что развелась в невиданных количествах… Пока не трогали, они выросли до размеров катастрофических, а нам теперь воевать. Не буду скрывать – работа опасная, слишком привыкли к безнаказанности: оружие постоянно держи при себе – чуть что, пали не раздумывая. Пока все: иди в двадцать третий, с ребятами познакомься – обживайся, чувствуй себя, как дома, потому что ты дома – он хмыкнул – жена есть?
– Да.
– Молодая?
– Двадцать два, Светой зовут.
– Понятно… – Звонареву показалось, что в голосе подполковника мелькнуло сожаление, или сочувствие – Ладно, шагай. Если что, заходи без обиняков – все свои, какая помощь, или еще что …
– Понял. Разрешите идти?
Вместо ответа Ермолаев улыбнулся и махнул рукой.
Из кабинета лейтенант вышел с твердым убеждением, что с командиром можно идти в разведку.
Наши дни.
Из воспоминаний капитана вырвал звонок мобильного. Звонарев потряс головой, отгоняя последние образы:
– Да?
– Здорово, спишь? – Юрков. Кажется, слегка поддатый.
– Работаю. Что у тебя?
– Есть кое-что интересное по Ермолаеву. Я запросил в архиве личное дело, так вот… помнишь Марину, архивную? Ну, я еще с ней…
– Да помню, давай дальше!
– Ну, так вот – она мне нарыла аж два личных дела!
– Это как? – Звонарев быстро схватил ручку и приготовился записывать.
– А так! Одно – когда он впервые поступал на службу, восемьдесят пятого года; второе – когда получил назначение в 1 отдел.
– И что? Может, обновляли.
– Если обновляли, то очень странно – Юрков сделал паузу – В первом деле значится мать, некая Лыбина, Полина Карповна, сорок пятого года рождения. Адрес, все как положено…
– Ну?
– А во втором значится «сирота», с указанием детского дома и даже фамилией тогдашнего директора.
– Нда… – Капитан думал – Интересно.
– И мне – Судя по звуку, Юрков закурил – Как тебе новости?
– Занятные. Что думаешь?
– Ехать надо, копать. Может, завтра с утречка?
– Давай. Заезжай к восьми.
– Буду.
Не прощаясь, Юрков отключился: Звонарев плюхнулся на диван и глубоко задумался – он прекрасно помнил, как Ермолаев всегда подчеркивал, что рос в детдоме и родных никогда не видел.