Матвеич, как договорились, заехал за ней перед репетицией, поинтересовался:
– Ну что, песни удалось послушать?
– Конечно, да я их в общем помнила, так, слова в памяти восстановила. Слушай, а «Лунный календарь» у Вас такая считай главная песня?
– Ну да, названиеобразующая, – усмехнулся Белов, – у нас же и группа называется «Lunar calendar». А, что?
– Я в этой песне иначе бы сейчас спела.
– Творческий подход не возбраняется, а даже поощряется, – заметил Матвеич, – пробуй, что хочешь, для этого и репетиция. У нас же ноток нету. Шаг вправо, шаг влево – расстрел, не подразумевается. Так что, твори сколько душе угодно. Послушаем и решим, как лучше.
– А песни, кто у вас пишет? – поинтересовалась Саша.
– В основном басист наш Федька Ершов. Он, кстати, виолончелист, консерваторию закончил, не в Москве, не помню в каком городе. Всё пытался нам нотки писать. Но, нас что-то не пропёрло. Хотя все ребята грамотные и ноты читают.
– Я помню, – поддержала разговор Саша, – у тебя музыканты хорошие.
После такого комплимента Матвеич расплылся в улыбке, подумал, – «классная она девчонка – Сашка Лаврова. Никогда не выпендривалась, не задавалась, не давила окружающих своим образованием, знаниями и известным отцом. Сочинения, чуть не всему классу диктовала, списывать давала, если кто попросит». Александр Матвеич Белов довольно часто просил, никогда себя зубрёжкой не изнурял.
– А тексты песен, кто пишет? – вывела его из задумчивости хорошая девчонка Сашка Лаврова.
– А тексты, в смысле стихи, – похвастался Матвеич, – я пишу.
– И у тебя это здорово получается, – похвалила Саша, – правда, я что-то не помню, чтобы ты в школе стихосложением баловался.
– Никогда не баловался. Просто не устраивало, что профессионалы пишут. Не мог своего автора найти. От безысходности сам попробовал и пошло. Потом остановиться не мог.
– И не надо останавливаться, – и вдруг попросила, – а напишите мне песню, – сама себе удивилась, что за странные желания. А Белов ухватился.
– Слушай, а это клёвая идея! У Фёдора есть мелодия красивая. Он мне показал, я говорю: «кто петь-то будет?». У нас же мужская группа, лирики особенно нет. А для тебя как раз сольную песню сделаем. Сейчас в студии наброски, то что есть покажу. Я уверен, тебе понравится. Ну, вот и приехали. Пойдём.
Музыканты встретили Сашу радушно. Ей показалось, что она попала в какую-то совсем знакомую и привычную обстановку. Оказалось, ей так не хватало общения, как она для себя сформулировала: простого «человеческого общения», а здесь оно было в избытке. Весёлые разговорчивые ребята. У Саши сложилось впечатление, что они искренне рады её появлению и каждый старался ей чем-то помочь. Кто-то притаскивал стул, кто-то наливал чай, кто-то показывал, как обращаться с клавишным синтезатором. Такое внимание было приятно и репетиция пролетела, как одно мгновение.
– Матвеич, – обратился к Белову басист Фёдор Ершов, – а почему ты сразу Сашу не позвал с нами работать, а каких-то девиц безголосых приводил?
– А ты попробуй Сашу нашу заполучи, – проворчал Матвеич. Он хотел сказать, что её очень трудно заполучить без санкции отца, а теперь ещё и мужа. Но поймал Сашин грустный взгляд и промолчал. Саша Белов впервые подумал о том, как ей надоели, наверное, эти разговоры о её несвободе в принятии решений.
– Что, так много работы? Что с нами выступать некогда? – допытывался Ершов, обращаясь к Саше.
– Дело не в работе. Я просто никогда не думала о себе, как о певице. Поэтому, Сашка мне даже не предлагал с Вами выступать.
– А зря не предлагал, поёшь ты здорово. Тембр прекрасный. И каждая фраза вкусно звучит.
– Спасибо, – улыбнулась Саша и в ответ тоже сделала комплимент, – у тебя очень хорошие песни, а Матвеич прямо настоящий поэт.
Все остались друг другом очень довольны. У Саши давно не было такого безоблачного настроения. Даже возвращаться домой было приятно. Приятно потому, что господин Двинцев отбыл на гастроли, и дома её никто не ждал. Это, к сожалению, был для Саши очень позитивный момент. Она сама понимала, что позитивный он, действительно, к сожалению, но поделать с этим ничего не могла.
Музыканты репетировали, готовились к выступлению. Саша получала удовольствие от того, что она кому-то нужна, что к ней прислушиваются, с её мнением считаются.
День отъезда приближался, и новоиспеченная артистка вдруг подумала о сценическом костюме. Дизайнерские платья, которыми были забиты шкафы, вряд ли могли пригодиться для такого случая.
– Матвеич, а вы в чём работаете?
– О, правда, тебе же одеться во что-то нужно, – вместо ответа озадачился Белов и всё-таки ответил, – работаем в черных джинсах, чёрных футболках, а сверху надеваем такие серебристые пиджаки, – и засмеялся, – название «Lunar calendar» обязывает. – Порылся в смартфоне, показал фотографию, – вот так это выглядит, так что подумай, Сашка, что-нибудь в этом роде.
– Может быть, тоже джинсы и какой-нибудь топ серебряный, – предположила Саша.
– Ну, может быть, – как-то без энтузиазма протянул Белов, – а вообще, может лучше не джинсы, – и вдруг заявил, – у тебя такие ноги классные, что их под штаны прятать?
– Матвеич, – расхохоталась Саша, – я прямо не ожидала, что ты ценитель женских ног.
– Не женских, вообще, а твоих в частности, – поправил Сашка и разоткровенничался, – я помню, в классе восьмом, ты у доски стояла, а я на ноги на твои смотрел и ничего с этим поделать не мог, даже не слышал, что ты там вещала.
– Правда? А я не замечала, – виновато улыбнулась Саша.
– Ты вообще ничего не замечала. Эта часть школьной жизни прошла мимо тебя. Все влюблялись, сходились, расходились, ссорились, страдали, мирились и снова влюблялись. А ты, по-моему, даже не замечала, что происходит вокруг, в каких-то своих облаках витала.
«Может и правда витала», – думала Саша. Мир её фантазий, какой-то параллельной выдуманной истории, был ей всегда ближе, понятнее, а главное, интересней реальной жизни. И наверное поэтому, она пропустила школьные романы и юношеские страсти и просто не заметила взгляды влюблённого мальчишки.
– Прости, Матвеич, я действительно в этих вопросах от вас всех заметно отставала. Вечно музыкой занималась.
– И папу слушалась, – подсказал Белов, – и вообще была пай-девочка, не нам рванине чета. Ладно, пай-девочка, про костюм подумай, пожалуйста, поройся в своих закромах. Может, найдёшь, что-нибудь путное.
– Я подумала, раз уж ты считаешь, что ноги не нужно прятать, то можно одеть джеггинсы черные и топ. Это и ноги, и приблизительно костюм как у вас. Ладно, пороюсь, сфотографирую, что есть в наличии, тебе пришлю, решим.
– И про каблуки не забудь, какие-нибудь шпильки офигенные, – заказал Матвеич.
– Шпильки? – с сомнением протянула Саша, – я на шпильках выше вас всех буду.
– Ну и клёво, – отреагировал Александр Матвеич, – пусть все нам завидуют, – и дал начальника, – ладно, давай иди костюм подбирай.