Елизавета почти не спала в ту ночь. Когда взошла заря и на востоке из-за кроны деревьев, показалось солнце, она встала со смятой постели и, сев на стул у окна, опустила усталую голову на руки. Взгляд ее был устремлен на сад перед домом, на почти зеленые кустарники и деревья, на цветы в клумбах, на живую изгородь вокруг дома. Потом взор Лизы стал блуждать по комнате. Останавливаясь то на кровати с перинами и пуховым одеялом, то на шкафе с вещами, который стоял напротив кровати, то на стульях, на туалетном столике. На свече, стоявшую на нем, а потом и на икону пресвятой девы.
Нет, она не могла ничего сделать, не могла изменить судьбу, ей надо было смириться и уехать из этого дома. Но как бы Лиза хотела все изменить, повернуть все назад и тогда бы она продала бы все свои наряды, стала бы голодать, сделала бы все, лишь бы ее семья не потеряла дом.
Один только бог может изменить их судьбу, так пусть он изменит ее лучшую сторону… Помолиться!
Лиза встала со стула и бросилась на колени перед иконой, сложив ладони на уровне груди, она не говорила привычную молитву, лишь снова и снова повторяла: Переснятая дева, помоги нам вернуть дом, прошу, я буду вести себя хорошо, все сделаю!
Вокруг стояла тишина, и только голос и слезы Лизы, нарушали ее. Девушка плакала, стоя на коленях и прося высшие силы послать им чудо. Плакала, потому-то знала, что бессильна, что-либо сделать, она не могла совладать с ситуацией, она не хотела покидать этот дом, но надо…
Ее дом на восходе солнца казался таким любовно ухоженным, мирным.
Хотя его хозяин уже давно лежал в могиле. В конюшне послышалось, сначала негромкое, ржание и стук копыт лошадей, но они все усиливались, и вскоре послышалось ворчание старого конюха и звук открывающейся двери конюшни: коней пошли кормить. И ей это все придется бросить, оставить… Боже, как это трудно!
Сердце Лизаветы сжалось от боли, но не от физической, а душевной, от бессилия, она не могла ничего сделать. Было слишком поздно, вот если бы она узнала раньше, она что-нибудь бы непременно придумала! – Ничего не изменить! – прошептала сама себе Лиза, вставая с колен.
Когда Елизавета, Арина, Ольга и Валентина вышли из дома, дул не сильный ветерок и небо стало зарастать серыми облаками, предвещая о придвигающемся дожде. Нет, Лиза уже не плакала, в руках у нее не было носового платка, а только узел с вещами, за нее скоро будет плакать небо, она же выплакала все слезы сегодня утром, Оля все еще всхлипывала, вытирая, красные от слез глаза, белым накрахмаленным носовым платком. Рина же за утро и вчерашний вечер не проронила не слезинки.
Кучер стоял около коляски, держа лошадь под узды. Подобрав юбки Оля, Лиза, Рина и Валентина забрались в коляску, Никто из соседей и знакомых не
пришел, чтобы проститься с ними, и не удивительно, ведь одиннадцать лет назад, когда Арина взяла бразды правления хозяйством в свои руки все друзья отвернулись от них. Ни Лизавета, ни Оля сейчас уже вспомнить не могут, когда они в последний раз видели знакомых у себя и когда они были в гостях у своих друзей. Арина своими поступками исключила своих дочерей из общества, в котором они родились, она добилась того, что Лиза и Оля "забыли", что такое детские праздники, намного раньше, чем все остальные дети. Дети Рину никогда не волновали, и девочки воспитывались только Валентиной, но даже она не могла "стереть" те белые пятна, которые появились в душе Ольги и Елизаветы.
Оля и Лиза последний раз взглянули на свой, двух этажный из красного кирпича с черепичной крышей, дом. Старшая сестра вздохнула и отвернулась, смотря вперед на дорогу. Кучер ударил лошадь плеткой, и коляска тронулась. Младшая сестра смотрела на дом, пока он не исчез в дали. Валентина перед отъездом закрыла ставни на окнах и сняла шторы, дом был тих, никого там не осталось, даже мыши затихли в подвале, может быть, они понимали горе людей живущих здесь?
Не очень хотелось Лизавете уезжать в Петербург, но, что делать? Может быть, произойдет когда-нибудь чудо, и бог вернет им дом, но сейчас она уже в это не верила, утром еще у нее оставалась маленькая частичка надежды. Но сейчас она исчезла, растаяла, как снег весной.