3.

Тем временем Ру легко, почти щекотно, ведёт пальцем сначала по моему бедру, затем по члену, который с готовностью подрагивает в ответ. Кто бы сомневался, что сидение на его коленях закончится эрекцией, я, в конце концов, здоровый мужик, даже ещё молодой. Ру накрывает член ладонью и – уф! – сжимает, от чего низ живота наполняется приятным теплом, а я облизываюсь в предвкушении.

– Даже интересно, мы хоть раз сможем позавтракать без разнузданной оргии?

Вообще, это подразумевалось как игривая шутка – уж как умею, – однако Эйруин тут же убирает от меня руки и откидывается на спинку стула, демонстрируя открытые ладони.

– Я вообще ни при чём. Он первый начал.

– Нет, это ты начал. Или у тебя в штанах пистолет?

Ру задумчиво поднимает взгляд.

– Нет, всё-таки ты – когда снял полотенце.

Я тоже откидываюсь, облокотившись о стол позади. Локоть упирается в тёплую чашку.

– А кто полчаса назад бегал с голой жопой? И спишь так же. Невозможно расслабиться, когда тут… прижимаются.

– Ага, – Эйруин тянет развязно, подначивая. – А ты прям страдалец. Притрёт к стене – не успеешь оглянуться, а он уж тычется. Сам выебет, сам жалуется.

– А ты если против, нахрена вообще со мной связался? Напоминаю, это ты ко мне пришёл.

– Я был бухой. Может, вообще сортир искал и заблудился. А ты – трезвый – полез целоваться к подчинённому. Ай-яй-яй, господин капитан-майор.

– Ты с меня полотенце стащил! Это был манёвр, чтобы отвлечь внимание от моих яиц.

– Оригинальный способ. Какая, говоришь, у тебя оценка была по «тактическому маневрированию»?

Я сажусь прямо и с гордостью выдаю:

– Трояк.

Ру, не ожидавший такого поворота – так-то у меня в учебке оценки нормальные были, – расплывается в улыбке.

– Серьёзно? То есть это давняя проблема. Но всё равно, ты сам говорил, что это было не в первый раз, – он прищуривается, изображая подозрительность.

– Может, я соврал.

– Ты соврал?

Сгорбившись, строю недовольную физиономию. Вот так и рассказывай всё честно!

– Нет. Но тогда было недоразумение!

– Жаль, я не помню… – Эйруин резко переходит от мечтательного тона к возмущённому: – Ты должен был меня разбудить! Надо было растолкать, сказать: «Ты хотел поцелуя?! Вот тебе!» и…

Изображая события после «и…», Ру дёргает меня за шею к себе и накидывается с якобы страстным поцелуем: с размаху вжимается в губы, тут же лижет по-собачьи, захватывая щёки и подбородок, а под конец тычет языком в зубы, стараясь просунуть его мне в рот.

– Да бля… – смеясь, я кое-как отбиваюсь и вытираю салфеткой слюни с лица. – Я не так целуюсь!

Резко успокоившийся Ру отпускает меня, откидывается обратно на спинку и пожимает плечами. Я, посмотрев на него, тоже облокачиваюсь на стол.

– Ну я ж не знаю, как ты там меня целовал, может, именно так. А я всё проспал.

– Прям как Белоснежка.

– Она разве не проснулась от поцелуя?

Я задумываюсь, припоминая.

– Ты не помер. Считай, это оно и есть.

– А-а-а, так вот почему я не помер. Глядишь, если б тогда отсосал твой магический нефритовый жезл, так и ноги бы сразу выросли.

Эйруин усмехается, но тут же становится серьёзным – точнее, залипает, жадно оглядывая меня сверху вниз. К бедру многообещающе прижимается его стояк, и я невольно приосаниваюсь – да, я классный. Ру протягивает руку и ладонью проводит по груди, от ключиц до пупка.

– Вот же повезло попасть в армейку: начальник сначала на рабочем месте соблазнял – то один бланк ему, то другой, – потом в какие-то ебеня затащил и там втихаря целовал… В общем, ты первый начал.

Тяжело вздыхаю.

– Твоя взяла. И что?

Эйруин снова проводит кончиками пальцев по моему животу, чуть щекотно, и рассудительно говорит:

– Значит, ты такой инициативный мужик, который обещал жарить меня на кухонном столе.

Я тут же оживляюсь, как и мой член, совсем было уснувший от разговоров.

– Точно! – вскакиваю и, подхватив со стола чашки, прямо с содержимым пихаю в мойку. – Я такой! А ты, зануда, не мог сразу сказать? Пиздел полчаса…

– Опять я зануда?! – Ру возмущённо поднимается со стула. – Так, я передумал. Ну-ка, лезь на стол.

– Нихрена-а, сейчас моя очередь, – я обиженно хмурю брови.

– Будешь гнать на меня – вообще без очереди останешься.

Но я уже обнимаю его, почёсывая ногтями затылок, и мурлычу в губы:

– Ну ладно тебе… М-м?.. Прости?.. Ты же сам сказал, мне положена награда, раз я инициативный. И мужик к тому же.

Он скептически кривится.

– Это тебя на работе научили, что медали за хуй дают?

– За такой можно и дать, – я довольно усмехаюсь.

– Какой «такой»? Не замечал, чтобы он светился в темноте или по ночам летал над городом. Обычный хуй.

– Но тебе же нравится? Значит, особенный.

Конечно, я чувствую его стояк, но Ру держит фасон – хмыкает снисходительно, приподнимает угол рта в усмешке. Крутой парень, блин.

– Совсем дурак? Ты мне целиком нравишься, а не отдельными органами.

– Ага, дурак… – чмокаю Ру, одновременно толкая его спиной к столу и расстёгивая джинсы. – Совершенно тупой солдафон! И поэтому сейчас я без церемоний засажу умному тебе по самые гланды.

– А вот я припоминаю, – Ру цепляет пальцем цепочку с кольцом на моей шее, – что ты обещал быть шлюхой на кухне.

– Разве не командиром?

– Без погонов не похож. Или надевай, или раком поставлю.

Ладонь Ру снова обжигающе хлопает меня по заднице, и я прищуриваюсь.

– Ах, вот в чём дело? В погонах? – запускаю руку в его джинсы и сжимаю стояк. – Признавайся.

Губы Эйруина расползаются в похабной улыбочке.

– Ну, не только… – положив ладони на мою грудь, Ру обводит соски, проходится большими пальцами сильнее, одновременно сладко и терпко, и от удовольствия моя рука в его штанах тоже сжимает сильнее, заставляя его облизать губы. – Но я давно мечтал о минете от командира. В смысле, в рабочее время.

– Так чего молчал?! Сейчас сделаем!

***



Эйруин в брутальной ипостаси (худ. Анастасия Святогорова M Ü D E R)