Уилл ещё раз попытался достучаться до командира Хранителей.
– Джастис всё ещё там! – Он вспомнил Оставшихся, преследовавших его на полном скаку, латную перчатку, тянувшуюся к нему… – И с ним девушка… Они оба в опасности!.. Эти… существа, которые гнались за нами… – Чёрная гниль, расползавшаяся по листьям плюща… – Я видел, как лоза мгновенно засохла, стоило им только прикоснуться к ней…
– Джастис знает свой долг, – отрезала командир и повернулась к Киприану, который как раз выступил вперёд. – Свяжи ему руки, послушник, – велела она.
Уилл сделал над собой усилие, чтобы не отпрянуть от молодого Хранителя, когда тот принялся выполнять приказ. На тяжеловозе отсутствовало седло, за которое можно было бы привязать пленника, поэтому Киприан обвил его лодыжки верёвкой и пропустил её под брюхом мерина. Если Уилл соскользнёт, конь потащит его по земле… Юноша неловко вцепился в гриву, хотя путы затрудняли движения. Поводья вороного закрепили к седлу одной из белых лошадей Хранителей. Вся процессия двинулась. Хранители ехали парами – шестеро впереди пленника и шестеро позади.
Когда Уилла связывали, его сердце колотилось где-то в горле, а на лбу выступила испарина. Если на них нападут, сбежать не удастся, а если окружат, то не получится даже оказать сопротивление. Юноша крепко держался за гриву коня, чувствуя, как внутри всё буквально кричало об опасности. Впереди простирался призрачный нездешний пейзаж укутанных туманом топей, а фигуры Хранителей, казалось, мерцали в темноте.
Командир с мрачным лицом ехала первой. Остальные звали её Ледой. Её манера держаться напомнила Уиллу о Джастисе, и другие Хранители старались соответствовать предводительнице. Но её глаза, устремлённые на болота, были абсолютно бесстрастными, в отличие от теплого взгляда мужчины.
Киприан же казался слишком уж идеальным. Он держал спину прямо, а его облачение, похоже, отторгало болотную грязь. Послушник и ещё одна Хранительница выглядели моложе остальных – одного возраста с Уиллом – и их одежды отличались от остальных серебристо-серым оттенком, а доспехи выглядели проще. Вероятно, эти двое ещё не прошли посвящение, а только обучались.
Процессия ехала сквозь ночь, и напряжение Уилла всё нарастало. Мэтью велел ему прийти сюда, но вдруг старый мамин слуга ошибался? Что он на самом деле знал об этих рыцарях на белых конях, которые называли себя Хранителями? Юноше хотелось верить, что он едет навстречу ответам, но ощущал себя так, будто оказался в чужой неизвестной стране, оставив позади всё, что было знакомо.
Кавалькада растянулась в длинную колонну, и Уилл слышал все ночные звуки болот: ритмичное кваканье лягушек, тихие далёкие всплески каких-то мелких существ, шелест травы над бочагами с водой. Порывы ветра напоминали шум океанских волн. Изредка командир, ехавшая во главе колонны, выкрикивала: «Всё чисто!» и «Возобновить путь!».
А потом Уилл с изумлением увидел впереди в тусклом лунном свете…
– Не нарушать строй! – приказала Леда. – И держитесь ближе друг к другу, – на миг она остановилась, когда поднялась на поросший травой склон. – Мы переправим его на ту сторону.
И направила коня вперёд.
Джастис говорил о вратах.
Посреди болот одиноко возвышалась ведущая в пустоту полуразрушенная арка. Залитая лунным светом, она резко выделялась на фоне тёмного неба. Несколько осыпавшихся камней могли быть частью древней стены, давно уже ушедшей под воду.
Уилл почувствовал, как кожу чуть покалывает, когда колонна облачённых в белое Хранителей приблизилась к арке сквозь темноту. И это ощущение казалось странно знакомым, словно он уже бывал здесь раньше… Но разве такое возможно?
– Что это за место? – спросил Уилл.
– Чертог Хранителей, – ответила командир.
Но юноша не видел никакого Чертога – только одинокую арку посреди обширной безлюдной топи.
Мысль о том, что они едут в легендарную обитель Хранителей, которой не существовало, ибо уже давным-давно она превратилась в руины, оставив после себя одну только арку, вызывала в Уилле дрожь.
Но что-то ведь находилось здесь когда-то…
Он не успел приготовиться, как командир направила коня вперёд и первой прошла через арку, так как ехала во главе колонны, но к глубокому изумлению Уилла, не появилась с другой стороны, а просто исчезла.
– Что происходит?
Сердце Уилла колотилось – он не мог поверить в то, что только что увидел. Пара Хранителей уже скрылась за вратами, и колонна всё продвигалась вперёд. Юношу охватило головокружительное чувство, что за этой аркой таилось что-то невероятно важное, что-то вне его досягаемости. Ещё одна пара сопровождающих исчезла, но Уилл не сомневался, что слышит эхо от стука копыт по камню, как в тоннеле или огромном зале. Но разве такое возможно? Вокруг были только трава, грязь и распахнувшееся над головой небо.
«Подождите!» – хотел крикнуть Уилл, но в следующее мгновение уже сам проехал под аркой.
Он почувствовал толчок, а потом краткий укол паники – по другую сторону оказались не болота, а древние руины, гигантские куски каменной кладки. Огромные обломки, усыпавшие землю вокруг, нависали над Уиллом, вгоняя в трепет.
А потом он посмотрел наверх, и дыхание перехватило от увиденного.
Впереди возвышалась древняя цитадель, сиявшая тысячей огней. Здание выглядело монументальным и очень старым, как и обломки камней вокруг. Внушительные зубчатые стены окружали строение, а над огромными воротами вздымалась вторая арка. Позади неё в небо взмывали великолепные башни. Часть цитадели лежала в руинах, но это лишь усиливало её странную пронзительную красоту. Уилл точно получил шанс взглянуть на настоящее чудо, которое будет утеряно навсегда, когда не станет этого места.
С новой силой накатило чувство, что пейзаж вокруг хорошо известен, хотя юноша никогда не бывал здесь раньше.
«Чертог Хранителей…» Эти слова звенели в нём, словно колокол, вызывая невольный трепет.
– Ни один чужак никогда не проходил через эти врата, – голос одного из Хранителей за спиной вывел пленника из оцепенения. – Надеюсь, командир знает, что делает, приводя тебя сюда.
Уилл обернулся, заметил остальных сопровождавших, ехавших колонной, и заморгал. За их плечами по другую сторону арки всё ещё виднелось покрытое травой болото, которое резко контрастировало с невероятным зрелищем впереди.
«Так вот что имел в виду Джастис! Старый мир был уничтожен, остались лишь осколки…»
Высоко над цитаделью горело огромное пламя, как сияющий маяк, бросавший вызов ночи. Огонь полыхал над стенами, освещая ворота и подчёркивая окружавшее великолепие. Всё за воротами казалось юным, живым, как новорождённое золото, в отличие от древних бастионов.
«Яркая звезда по-прежнему сияет», – с трепетом повторил про себя Уилл.
– Открывайте ворота! – прозвучал приказ.
Сверху на стене по обе стороны от ворот дежурили двое Хранителей. Они принялись тянуть цепь – притом не с помощью рукоятей или рычагов, а просто благодаря невероятной физической силе. Огромная герса[8] начала подниматься.
Проезжая через ворота, Уилл почувствовал себя маленьким и незначительным по сравнению с этим удивительным величественным местом. Впереди простирался широкий внутренний двор с древней каменной кладкой. Четыре колонны невероятных размеров с разбитыми вершинами тянулись к небу. Большая лестница, ведущая к первому зданию, уцелела – каменные ступени поднимались от двора к высоким дверям. Должно быть, это место было по-настоящему великолепным в эпоху расцвета, потому что даже сейчас оно сохраняло свою красоту подобно тому, как каркас разрушенного храма остаётся прекрасным, демонстрируя изящество каменных форм.
В следующий миг Уилл ощутил на себе изумлённые взгляды – Хранители, дежурившие на стенах, разглядывали его. И целые группы во дворе замедлили шаг, пристально глядя на юношу. Облачённые в старинные белые наряды, здешние обитатели смотрелись в этом древнем месте так же естественно, как монахи в монастыре. А вот Уилл в своей грязной одежде чувствовал себя чужаком, незваным гостем, обыкновенным мальчишкой верхом на вороном тяжеловозе.
Командир элегантно спешилась, не обращая внимания на собравшихся, и велела:
– Снять его.
Киприан вытащил поясной нож и перерезал верёвку, связывавшую лодыжки Уилла, чтобы его можно было стащить с лошади.
На этот раз юноша сумел устоять на ногах, когда оказался на земле, хотя со связанными руками удержать равновесие оказалось сложнее, и он чуть пошатнулся.
– Уведите лошадей, – сказала Леда остальным, и они с почтением спешились и потянули скакунов под уздцы в сторону конюшен.
Тяжеловоз Уилла громко заржал, вращая глазами, и встал на дыбы, когда послушница попыталась перехватить поводья. Мерин отказывался покидать хозяина.
– Тише, тише, мальчик, – проговорил юноша. Сердце невольно сжалось, ведь этот конь так храбро нёс его через болота, а теперь боролся за то, чтобы остаться рядом. – Тебе нужно пойти с ней.
Уилл чувствовал тёплое дыхание тяжеловоза, прикосновение его бархатного носа – мерин явно колебался. Юноша хотел обнять его за шею, прижаться к тёплой шкуре, но не мог сделать этого со связанными запястьями.
– Иди, – мягко велел он.
Проследив, как послушница уводила коня, Уилл ощутил себя совершенно одиноким.
Бледная в лунном свете цитадель возвышалась перед ним, красуясь гигантскими арками и огромными белыми камнями. На близком расстоянии стало заметно, что каждое из здешних зданий, возведённых позже, – лишь подобие прежнего великолепия, попытка воссоздать что-то наполовину забытое с помощью инструментов и техник, слишком грубых, неспособных передать всю былую красоту.
«Когда-то эту крепость заполняли люди, – подумал юноша. – А цитадель сияла». Он вздрогнул, не зная, откуда пришла эта мысль.
К нему приближалась пара Хранителей. В своих белых одеяниях они походили на монахов, направлявшихся к настоятелю на беседу, хотя предводительница отряда Леда в серебряных доспехах больше напоминала древнее изображение рыцаря из небесного воинства.
– Командир, нас не уведомили, что призван новый Хранитель… – проговорил мужчина лет двадцати пяти, с рыжими волосами, уложенными в традиционную для их ордена причёску.
– Этот мальчик – не новый послушник, – резко ответила Леда. – В его жилах не течёт кровь Хранителей. Мы нашли его на болотах. За ним гнались люди Саймона.
– Чужак? – Лицо рыжеволосого мужчины побледнело – он явно пребывал в изумлении. – Вы провели чужака через врата?
– Созывай всех в Большой Зал, – ответила командир, словно не слышала слов собеседника. – Прямо сейчас, Брешиа. Не мешкай.
Рыжеволосому Хранителю ничего не оставалось, кроме как подчиниться, но в его глазах отразились страх и недоверие. И окружающие уже не могли скрыть, как сильно изумлены.
– Чужак? – переговаривались вокруг. – Чужак в Чертоге?
Кожу покалывало от чрезмерного внимания окружающих. Уилл хотел получить ответы, но не имел ни малейшего представления о размахе того, с чем мог столкнуться. И не задумывался раньше, насколько серьёзно решение Джастиса отправить его сюда.
– Ты предстанешь перед Старейшиной Хранителей, – сказала Уиллу командир. – Именно она решит твою судьбу. Я пойду вперёд и предупрежу о твоём прибытии. – Леда обратилась к послушнику: – Киприан, держи нашего пленника в северном зале, пока я не подам сигнал, что нужно привести его.
Во взгляде молодого Хранителя мелькнул вызов.
– Моему отцу это не понравится. Вы знаете наши правила. Только те, в чьих жилах течёт кровь Хранителей, допускаются внутрь этих стен.
– Я сама поговорю с Верховным Адептом, – ответила командир.
– Есть, командир, – почтительно отозвался Киприан, явно не слишком довольный её ответом, после чего крепко, словно жгутом, сжал руку Уилла и подтолкнул его к широким ступеням, ведущим к главному входу.
К удивлению пленника, высокомерный конвоир не обладал сверхъестественной силой, как другие Хранители. Да, он явно силён, но не более, чем обычный человек. Уилл вспомнил, что командир назвала Киприана послушником. Видимо, Хранители получали свои способности не от рождения, а приобретали их позже.
Шестеро сопровождающих ожидали их внутри. Они шагали по двое, синхронно, чётко и грациозно. Уилл чувствовал себя воробьём среди белых лебедей. Со связанными руками, всё ещё ослабленный пребыванием в трюме и двумя днями без еды, он не понимал, какую может представлять угрозу, но Хранители шли с копьями наготове, словно считали пленника опасным. Под суровыми взглядами стражей этого места Уилл внезапно ощутил, что оказался в мире, который намного больше его самого. В мире, полном правил и традиций, которых он не понимал.
Юношу привели в помещение с высоким сводчатым потолком. Хранители заняли места парами у каждого из двух входов, а оставшиеся встали рядом с ним и Киприаном.
– Там – Большой Зал, – пояснил послушник. – Ждём здесь, пока Леда не подаст сигнал.
Время тянулось мучительно, и тревога Уилла росла – не только перед тем, что ожидало его впереди. Он боялся за спутников, которые остались где-то снаружи. За которыми гнались эти люди в странных доспехах и десятки тёмных псов. Вероятно, сейчас Оставшиеся уже вернулись в Лондон, а Джастис и Вайолет могут быть где угодно.
– А как же мои друзья?
Похоже, вопрос Уилл задал зря. Киприан посмотрел на него со всем высокомерием молодого рыцаря. Послушник обладал оливковой кожей, тёмными волосами, высокими скулами и каре-зелёными глазами. Такая внешность могла говорить о средиземноморском происхождении, но родиться он мог где угодно: от Египта до Южной Италии. Красота Киприана сочеталась с благородной статью Хранителя – идеально прямая спина, белоснежное облачение.
Взгляд ореховых глаз стал ледяным.
– Из-за твоего друга Джастиса пропал мой брат.
– Твой брат? – переспросил Уилл.
– Маркус, – ответил Киприан.
Маркус?
Глаза Уилла расширились – он узнал это имя. Но прежде, чем удалось что-либо уточнить, из дальнего конца вестибюля прозвучал сигнал, призывавший их в Большой Зал.
Огромные двустворчатые двери вели в зал с колоннами, который казался бесконечным. Пара стражей-Хранителей из почётного караула, облачённых в белое с серебром и отполированные до зеркального блеска доспехи, охраняла вход.
Один из конвоиров чуть подталкивал Уилла копьём в спину. Войдя в зал, юноша поднял взгляд. Дыхание захватывало от масштабов помещения, и на ум приходили разве что изображения на картинах или гравюрах в книгах. Как и пирамиды Гизы, это древнее место было настолько монументальным, что его величие пережило даже саму цивилизацию, создавшую его.
Уилл чувствовал себя маленьким и ничтожным. Шаги разносились гулким эхом, а величие зала подавляло. Даже стражи из почётного караула в парадных доспехах казались незначительными, занимая лишь небольшую часть общего пространства. От восхищения юноша невольно замедлил шаг, пока они приближались к центру зала.
На помосте в конце зала возвышались четыре массивных трона из чистейшего белого мрамора. Прекрасные и древние, они, казалось, отражали свет и, очевидно, создавались для кого-то куда более великого, чем любой человеческий король или королева. Для тех, кто возглавлял легендарные армии и повелевал забытыми ныне дворами. Уилл ясно представлял себе гордые фигуры древних вельмож, скользивших по этому залу перед взором правителей.
Но сейчас троны пустовали.
Под ними на низком деревянном стуле сидела пожилая женщина в простой белой тунике. Она была самой старшей в Большом Зале – со сморщенной, как персиковая косточка, оливковой кожей, длинными седыми волосами, собранными в ту же причёску, что и у прочих Хранителей, и глазами, подёрнутыми пеленой прожитых лет. Рядом стоял мужчина, которого командир Леда назвала Верховным Адептом. В отличие от остальных, на нём красовалось не белое, а синее облачение, а на шее виднелась тяжёлая серебряная печать. Его окружали два десятка Хранителей в серебряных доспехах с символами звезды и короткими плащами поверх белых сюрко[9].
Перед ними на одном колене стоял мужчина, весь в грязи.
Сердце Уилла радостно забилось. Это был Джастис! Хранитель в перепачканных одеждах склонил голову, положив руку на согнутое колено в церемонном жесте. И Вайолет тоже здесь! Она стояла рядом со связанными спереди руками в окружении двух конвоиров. Грязь покрывала её от ступней до пояса – скорее всего, большую часть пути по болотам оба проделали пешком.
При виде живых и невредимых спутников Уилла охватило такое облегчение, что он почти забыл о происходящем вокруг, но лёгкий укол копья в спину быстро напомнил.
– Вот юноша, которого ты направил к нам, – сказал Верховный Адепт, обращаясь к Джастису. – Нарушив все правила и эгоистично подвергнув опасности Чертог.
– Пред вами – не просто юноша, – ответил мужчина. – Саймон разыскивает его, и на то есть причина.
– Это лишь твоё утверждение, – возразил Верховный Адепт.
Уилл почувствовал, как что-то внутри сжалось. Казалось, он оказался на суде, но не знал, за какие преступления. Внимание каждого Хранителя было приковано к пленнику. Четыре пустующих трона смотрели на него сверху вниз, как пустые глазницы.
– Нет, я видел воочию, как он вложил Осквернённый Клинок в ножны, – возразил Джастис. – Призвал Меч и погасил чёрное пламя.
– Невозможно, – отрезал Верховный Адепт, пока остальные Хранители тихо переговаривались Между собой, обсуждая услышанное. – Никто и ничто не может выжить, когда Клинок находится не в ножнах.
Уилл вздрогнул – в этих словах заключалась страшная правда. Всего лишь края чёрного меча оказалось достаточно, чтобы уничтожить целый корабль Саймона. Юноша отчётливо помнил своё инстинктивное желание как можно скорее спрятать Клинок, откуда-то совершенно точно зная, что если тот освободится, то уничтожит всех на борту.
– Саймон приковал мальчика в трюме, усилив охрану, – продолжал Джастис. – И когда он взял Клинок, я понял почему. Но невзирая на обстоятельства, я не знал наверняка, пока не увидел, что Уилл носит на шее.
– На шее? – переспросил Верховный Адепт.
Джастис поднял взгляд.
– Уилл, покажи им.
С трудом юноша развязал ворот рубахи и вытащил медальон – последнее, что успел передать Мэтью, бывший слуга матери. А затем протянул на ладони – тусклый покорёженный кусок металла, когда-то отлитый в форме цветка с пятью лепестками, чья важность пока оставалась неясной.
Казалось, не все в Зале узнали медальон, но лицо Верховного Адепта побледнело.
– Серебряный боярышник, – проговорил он. – Амулет Госпожи.
После этих слов из зала раздались потрясённые возгласы Хранителей.
– Маркус всегда считал, что мальчик выжил, – сказал Джастис.
– Кто угодно мог надеть медальон, – возразил Верховный Адепт.
Прежде чем кто-либо успел вставить хоть слово, Леда быстро преклонила колено перед возвышением, склонив голову и прижав к сердцу сжатую в кулак правую руку, повторив позу Джастиса, точно добавляя свой голос к его.
– Верховный Адепт, похоже, Саймон желал получить мальчика во что бы то ни стало, так как послал за ним Оставшихся с двумя дюжинами гончих, и они преследовали его по болотам, загнав на территорию Хранителей. – Леда глубоко вздохнула. – Возможно, это тот самый мальчик, которого мы искали.
Кто-то из собравшихся ахнул.
Губы Верховного Адепта сжались в тонкую линию.
– Больше всего Саймон желает проникнуть в наш Чертог. Разве не таков путь Тьмы? Они прокрадываются, вползают, приняв облик друга. Например, юноши с медальоном.
Джастис покачал головой:
– Вот уже несколько месяцев ходят слухи, что Саймон возобновил поиски, полагая, что мальчик жив…
– Слухи, которые насадил сам последователь Чёрного короля. Этот мальчик, которого ты вытащил из доков, – шпион или того хуже. И вы впустили его за наши стены…
– Развяжите его, – повелела конвоирам женщина, сидевшая на стуле, а после того, как те выполнили приказ, мягко обратилась к Уиллу: – Подойди, мой мальчик.
Он нерешительно шагнул вперёд, чувствуя, как затихли все собравшиеся. Длинные седые волосы обрамляли лицо женщины, а взгляд был прикован к юноше. Она указала на маленький трёхногий табурет.
Сев рядом с пожилой Хранительницей, Уилл ощутил её энергию – тепло, спокойную силу, мудрость.
– Как тебя зовут? – Голос женщины звучал так, словно Большой Зал вдруг исчез, и они остались вдвоём, сидя у небольшого уютного очага.
– Уилл, – ответил юноша. – Уилл Кемпен.
– Сын Элеоноры Кемпен.
– Вы знали мою мать? – По спине побежали мурашки, а сердце забилось быстрее от ощущения, похожего на то, которое возникло в гостинице «Белый Олень» рядом с Джастисом и Вайолет – ощущения, что его видят насквозь.
– Да, я знала её. Она была храброй. Думаю, она бы боролась до конца.
Уилл, который находился рядом с матерью в её последние минуты, почувствовал нараставший трепет и усилием воли подавил его, заставив себя успокоиться.
– Ты приобрёл влиятельного защитника в лице Джастиса, – проговорила пожилая женщина. – Он – самый сильный из нас и не так уж часто обращается с просьбой к Совету.
Женщина смотрела на юношу так, словно видела не только его лицо, а нечто гораздо большее. Уилл вспомнил, что Джастис говорил о том, кто мог бы им помочь, кто наделён всей древней мудростью Хранителей, и вдруг понял…
– Вы – Старейшина.
– Здесь ты в безопасности, Уилл, – произнесла она. – Мы – Хранители. Наш священный долг – сражаться с Тьмой.
– В безопасности, – повторил он.
«Никто из нас не в безопасности» — так говорил Джастис.
Волосы Старейшины были белоснежными, как её одежды, как гигантские колонны из белого мрамора, поднимавшиеся к сводчатому потолку, и это делало собеседницу похожей на часть Большого Зала.
– Это – Чертог Хранителей. – Женщина жестом обвела помещение. – Когда-то он назывался Чертогом Королей. А также другими именами: Неугасимая Звезда и её светоч, Последнее Пламя. Давным-давно это место было последним оплотом в войне против Тёмного Короля, – она говорила, и её голос оживлял древние образы перед внутренним взором. – Теперь слава Чертога померкла, и солнце его почти закатилось. И всё же он выстоял и выстоит, покуда мы несём дозор в затянувшихся сумерках, оберегая мир от наступающей тьмы. Саймон может быть сильнее снаружи, но под защитой этих стен никто не в состоянии бросить нам вызов.
Уилл помнил, как Хранители отгоняли тьму, как мчались по болоту строем белого света. Они были уверены в своей власти на собственной земле, и Оставшиеся убоялись их.
Джастис рассказывал об этом месте.
«Огни мира гасли один за другим, доколе не остался лишь светоч – Последнее Пламя. Оставшиеся борцы с тьмой собрались рядом с ним на последний бой…»
Здесь, в этом самом месте! Уилл с трепетом и изумлением осмотрелся, окинул взглядом древние колонны и четыре пустующих трона. Чертог стоял, когда его народ уже обратился в прах, канул в тишину веков, а его истории позабыли…
Но если это и была последняя цитадель, то всё, о чём рассказывал Джастис, являлось правдой. Уилл находился в том самом Чертоге, который пережил последнюю битву.
«Единственное место, которое Тёмный Король так и не сумел завоевать…» — промелькнула в сознании мысль.
– Тут всё кажется знакомым, правда? – проговорила Старейшина. – Словно ты уже бывал здесь раньше.
– Откуда вы знаете?
– Послушники иногда чувствуют то же самое, – ответила она. – Но не только Хранители однажды ходили по этим залам.
Уилла снова захлестнуло ощущение, что его окружили призраки хорошо знакомого места, которое больше не существовало. Он как будто смотрел на кости великого древнего зверя, который больше никогда не будет бродить по этому миру.
– Но откуда это чувство узнавания? – проговорил он. Нечёткие воспоминания, заполнявшие разум Уилла, стали почти болезненными. – Кто эта женщина с медальоном на шее? Это как-то связано с мамой, да? Почему Саймон преследовал её… преследовал меня?
Взгляд Старейшины был устремлён на юношу.
– Твоя мать никогда не рассказывала тебе?
Его сердце неистово забилось, словно он снова оказался в Боухилле, словно угасающий взгляд матери снова оказался прикован к нему. «Дай мне слово, Уилл…»
– Она говорила, что мы уехали из Лондона, потому что устала от города. Каждый раз, когда мы покидали новое место, она говорила: пора двигаться дальше. И никогда не рассказывала ни о магии, ни о той леди в зеркале.
– Стало быть, ты не знаешь, кто ты.
Старейшина испытующе посмотрела на собеседника, точно заглядывала ему в душу, точно видела всё. Точно она тоже наблюдала за событиями в Боухилле, за бегством Уилла, за происшествием в доках Лондона, за Мэтью, передавшим медальон, и за тем страшным мигом на корабле, когда юноша потянулся за Осквернённым Клинком.
Когда пленник только шагнул в Большой Зал, ему казалось, что он попал на суд. Теперь же создавалось ощущение, что Старейшина словно взвешивает чужака. Уилл внезапно понял: он отчаянно желает, чтобы пожилая женщина увидела в нём именно то, что хотела увидеть.
«Пожалуйста…» – мысленно взмолился он, сам не понимая, о чём просил, и зная лишь, что почему-то её одобрение очень важно.
Наконец Старейшина откинулась на спинку стула.
– Мы не приводили сюда чужаков с тех самых пор, как магия впервые явилась на защиту Чертога, – сказала Старейшина, похоже, придя к какому-то решению. – Но я предлагаю тебе убежище, если захочешь остаться. Тогда ты найдёшь ответы на вопросы, которые терзают тебя… Но предстоит многому научиться, и возможно, однажды ты пожалеешь, что узнал истину. Нас ждут нелёгкие времена, – спустя мгновение её глаза потеплели. – Но даже в самую тёмную ночь звезда сияет.
Уилл обвёл взглядом величественный зал, почётный караул Хранителей в белоснежных облачениях. За стенами Чертога ждал Саймон, безжалостная погоня, воющая на разные голоса тьма, невозможность довериться хоть кому-то или найти безопасное укрытие. Юноша посмотрел на напряжённую, встревоженную Вайолет со всё ещё связанными руками и сделал глубокий вздох.
– А моя подруга тоже может остаться? – спросил Уилл.
– Да, она тоже может остаться. – Старейшина чуть улыбнулась в ответ. – Освободите её.
– Но вы ведь не верите, что этот мальчик… что он может быть… – запротестовал Верховный Адепт, выступив вперёд.
– Кем бы он ни был, он всего лишь дитя. – Старейшина подняла ладонь, останавливая собеседника. – Всё остальное может подождать – ему нужен отдых.
– Это ошибка, – сказал Верховный Адепт.
– Доброта никогда не бывает ошибкой, – возразила пожилая женщина. – Для неё всегда должно остаться место в сердце.
Уилл смотрел на Вайолет и Джастиса, на их знакомые лица в этом незнакомом месте. Но когда приблизился к девушке, та вся подобралась и сказала:
– Рада, что тебе удалось уйти от погони.
– И я рад, что вы благополучно добрались, – ответил Уилл.
– Джастис, кажется, чуть себе что-то не потянул или не вывихнул, пока спешил за тобой в Чертог.
За всё это время в бегах никто никогда не волновался о нём. Уилл смотрел на мальчишеское лицо Вайолет, на мужские одежды, на то, с каким напряжением она теперь держалась.
Ему так о многом хотелось расспросить девушку – и о том, как они с Джастисом сбежали, и о том, каково ей теперь здесь, вдали от семьи. Но Уилл не мог, пока рядом стоял Джастис. Вайолет, казалось, поняла, бросила взгляд на Хранителя и снова посмотрела на Уилла, чуть кивнув. Тот повернулся к Джастису, которому был стольким обязан.
– Благодарю вас, – проговорил юноша. – Благодарю, что вступились за меня.
– Я обещал, что здесь вы найдёте пристанище, – Хранитель чуть улыбнулся. – Старейшина попросила адептов проводить вас в ваши комнаты.
– Комнаты?
– Я полагаю, ты устал, – сказал Джастис. – Поелику ещё не пришёл в себя после плена. И у тебя уже очень долго не имелось возможности отдохнуть. Позволь предложить защиту и гостеприимство Чертога, – он сделал приглашающий жест.
Рядом ждали две девушки в мантиях того же синего цвета, как и у Верховного Адепта. От них исходило то же благородство, та же потусторонняя сила, как и от Хранителей. Одна из адептов оказалась бледной, с веснушками и волосами цвета пшеницы. Другая, с чертами, будто высеченными скульптором, и кожей чуть темнее, чем у Леды, казалась немного выше.
– Меня зовут Грейс, – проговорила она. – Я служу Старейшине. Она велела приготовить комнаты для вас обоих.
Уилл снова посмотрел на Вайолет. Они оба были в грязи и – да, Джастис оказался прав – совершенно измучены. Когда Вайолет кивнула, юноша тоже выразил согласие.
Грейс повела гостей вверх по ступеням, за века сглаженным множеством ног. Лестница вилась спиралью и вела в ту часть Чертога, которая казалась необитаемой. По пути Уиллу удавалось лишь краем глаза взглянуть на внутренние дворы, коридоры и комнаты, многие из которых пришли в запустение. Померкшая красота вокруг напоминала затянувшийся алый закат, когда последние лучи над миром вот-вот угаснут.
Грейс, сопровождавшая их, держалась уверенно, явно чувствуя себя как дома в этом странном месте. Они поднимались по ступеням вдоль изгибавшейся стены, похоже, в одной из тех башен, которые юноша видел издалека, когда проезжал через врата. И снова его охватило чувство, словно он оказался в мире, намного превосходившем его самого.
Грейс остановилась перед какой-то дверью.
– Говорят, в древние времена гости останавливались в этой части Чертога, – проговорила она. – Но Хранители не принимают чужаков, и это крыло теперь стоит пустым. Старейшина велела, чтобы его снова открыли. А вот и твоя комната, – она кивнула Вайолет.
Вторая сопровождавшая выступила вперёд со связкой железных ключей в руках и выбрала тот, который подходил к замку.
На пороге Вайолет помедлила и обернулась к Уиллу. Он прекрасно понимал: после бега по болотам ей наверняка уже не терпелось смыть с себя грязь, но ночёвка у Хранителей всё равно была чем-то невероятно значимым.
Девушка медлила.
– Комната Уилла рядом?
– Да, следующая вверх по лестнице, – ответила Грейс.
– Хорошо, – Вайолет глубоко вздохнула и с благодарностью кивнула.
– Увидимся утром, – сказал Уилл.
Девушка бросила на него последний взгляд и скрылась за дверью.
Юноша повернулся к Грейс. Та жестом подозвала свою соратницу, и они прошли дальше по лестнице вдоль вогнутой стены.
– А вот эта комната – твоя, – сказала помощница Старейшины.
Они подошли к дубовой двери, выцветшей от времени. Поворот ключа – и та распахнулась.
– Старейшина Хранителей предлагает тебе отдохнуть и набраться сил, – проговорила Грейс, а потом обе девушки удалились, оставив Уилла одного в незнакомой обстановке.
Комната разительно отличалась от его жилища в Лондоне, маленькой каморки, где все спали на холодном полу, и едва хватало места вытянуться. Несмотря на добрые слова Старейшины, юноша отчасти ожидал, что окажется в тюремной камере или посреди холодных заброшенных руин. Дверь за ним захлопнулась, и он шагнул вперёд, не веря своим глазам.
Над головой высился сводчатый потолок с нервюрами[10]. Когда-то его окрасили, кажется, в голубой и серебристый, но сейчас цвета потускнели. Арки сходились к звезде, вырезанной в камне. Большие стрельчатые окна тянулись вдоль стен, а в дальнем конце помещения располагался огромный камин.
Кто-то развёл огонь и оставил зажжённую лампу на столике возле старинной кровати, которая казалась мягкой и тёплой. На покрывале лежала ночная сорочка, чтобы гость мог переодеться ко сну. У огня кто-то приготовил фланелевое полотенце, большой таз и серебряный кувшин с тёплой водой, чтобы Уилл мог помыться, если пожелает. А когда он подошёл поближе и поднял светильник, то увидел небольшой табурет, на котором стояла тарелка с ужином: свежий чёрный хлеб, мягкий белый сыр и кисть спелого винограда.
Мама, должно быть, мечтала о таком месте, где она находилась бы в безопасности от преследователей, а Хранители отгоняли бы тьму. «Это она должна быть здесь, не я…» Но мама так и не успела добраться под защиту этих стен, а предпочла забрать сына и бежать, бежать до тех пор, пока совсем не осталось сил. Уилл поднял руку, коснулся медальона, висевшего на шее.
Отблеск света из окна привлёк внимание.
Подойдя ближе, юноша увидел на дальних стенах мерцание огромного костра, который сиял, как тёплый огонёк свечи, и обещал безопасность, дом. Это был маяк, и Хранители оберегали его даже ночью. «Последнее Пламя» – так назвала его Старейшина. Оно горело веками – горело до самого конца, пока не осталось единственным светочем.
На миг Уилл явственно представил армии Тьмы. Они смыкали строй вокруг Чертога, а на стенах сияло единственное непоколебимое пламя. Юноша долго стоял и смотрел на него.
Позже, когда Уилл помылся, надел ночную сорочку и съел скромный ужин до последней крошки, он лежал в кровати, прижимая к груди тёплый медальон Госпожи. Через некоторое время мысли незаметно перетекли в сон, в котором юноша бродил по этим же залам, только давным-давно, а рядом шла женщина из отражения. Она обернулась, глядя на Уилла мамиными глазами, и в следующий миг её лицо вдруг исказилось, изменилось.
А там, где стоял Чертог, не осталось ничего – только великая тьма, бледный венец и горящие чёрным пламенем глаза. Они становились всё ближе и ближе, но Уилл не мог сбежать. С криком он пробудился, уставился на резную каменную звезду и ещё очень нескоро сумел снова заснуть.