Открываю глаза и обнаруживаю себя в одиночестве. Я опять в этой спальне и в этом доме. Сажусь на кровати и морщусь от боли в ягодицах. Мне не приснилось, и меня действительно выпороли.
На часах семь, а это значит, что я проспала большую часть дня. Потихоньку сползаю с кровати и отправляюсь в ванную, где принимаю душ, смывая с себя пот и воспоминания о Мишиных руках. Просто блок. Не хочу ничего из того, что он со мной делал, помнить! Забыть бы, как дурной сон, и отправиться домой, в свою маленькую уютную квартирку, где до меня и дела никому нет.
Но эта сволочь меня теперь везде достанет.
Мише понравилось то, как я реагировала на порку и его ласки, он выглядел расслабленным и удовлетворенным после, несмотря на то, что оргазм получила только я. И я понимаю, что именно такой реакции он от меня и добивался. Хотел и получил. А меня опять не спрашивали.
Желудок напоминает о себе голодным спазмом и, накинув первое попавшееся под руку платье, я отправляюсь вниз. Сталкиваться с Мишей не хочется, но и трусливо прятаться тоже.
– Ты проснулась как раз к ужину, – он улыбается и отпивает вино из бокала, – я приготовил пасту с морепродуктами.
– Круто, – стараясь не смотреть на Мишу, присаживаюсь за стол и морщусь от боли. Ягодицы до сих пор саднят.
– Вино? – он ставит передо мной пустой бокал и поворачивается за бутылкой.
– Нет, – качаю головой, рассматривая собственные подрагивающие руки, – я буду воду.
– Хорошо, – Миша пожимает плечами, и мой бокал заменяется стаканом с водой. – Как ты?
– Плохо, – выпиваю воду большими глотками и ставлю опустевший стакан на стол.
– У меня есть хороший крем, через пару дней все пройдет, – передо мной опускается тарелка с пастой, и Миша передает мне вилку.
– Твоя забота впечатляет, – я усмехаюсь, – только если бы ты меня не избивал, не пришлось бы потом с этим ничего делать.
– Я тебя не избивал, – раздается надо мной вкрадчивый голос.
– Видимо, мы воспринимаем одни и те же вещи очень по-разному, – запихиваю в рот пасту и пережевываю. Может, она и вкусная, но мне сейчас совсем не до этого. Хочется насытиться и избавиться от Мишиного общества как можно скорее.
– Мы с тобой все видим одинаково, – его ладони, прижатые к поверхности стола, напрягаются и пальцы белеют. – Тебе понравилось, не смей отрицать.
– Ты сделал со мной то, чего я не хотела, так что это не важно.
– Важно.
– Не важно. Можно мне еще воды? – указываю вилкой на стакан и продолжаю есть, не поднимая глаз на Мишу.
– Это чистое упрямство, – наполненный стакан опускается передо мной. – В «Eshak» и у меня в квартире тебе все нравилось. И даже сейчас ты кончаешь так сладко, как не все могут, и все равно несешь эту чушь.
– Ты больной, Миша. Садист, – с насмешкой смотрю ему в глаза, – тебе лечиться нужно.
– А ты мазохистка чистой воды, я это сразу понял, когда мы переспали первый раз. Ты так текла от страха, что у меня крышу сорвало.
– Это бред, я нормальная, – бросаю вилку на стол и забираю стакан с водой, – я спать.
– Нет, ты отлично выспалась, – цедит Миша.
– Тогда что ты хочешь? Поболтать? Кино вместе посмотреть? Опять меня избить или трахнуть? Что ты хочешь? – выплевываю с пренебрежением.
– Не провоцируй, – Миша шумно выдыхает и вдруг смеется. – Мы, конечно, можем все повторить, если тебе очень хочется, и я даже не против, но может, хотя бы пару дней подождем, пока задница твоя придет немного в норму.
Меня от его слов перекашивает, и я с силой ставлю стакан на стол, от чего вода в нем расплескивается. Опять хочется послать Мишу к черту и прокричать, как ненавижу, но слова застревают в горле, повторять я ничего не хочу.
Вместо этого демонстративно отворачиваюсь от него и ухожу в гостиную. Застываю перед стеклянной стеной, за которой видна заметенная снегом лужайка. Она выглядит идеальной и не тронутой, но я знаю, что спрятано под слоем снега. Те заряды, что ставил Вадим, красивые цветные фейерверки, которые с шумом вырываются из патронов и уносятся, словно маленькие ракеты, в воздух. Там вспыхивают радужными шарами, даря всем наблюдающим с земли эстетическое разноцветное удовольствие.
Как он мог привезти меня сюда и отставить наедине с этим чудовищем? Ненавижу!
И Лену ненавижу, тоже мне подруга. Из-за нее я встретила Мишу.
Сволочи, оба. Все только и держатся за свою шкуру, а до других, даже близких людей, дела нет. Сидят себя сейчас по своим норам спокойно и думать забыли о глупой Снеже. А я выбраться не могу из этой тюрьмы!
– О чем думаешь? – доносится со спины Мишин голос, на который я не оборачиваюсь.
– О том, как сильно я разочарована в людях. Вот находишься рядом с кем-то, доверяешь. А потом в один момент отворачиваешься, а они тебе нож в спину всаживают.
– Ты о Вадиме? – раздается ближе.
– И он, и Лена. Никому верить нельзя, оказывается.
– Ты можешь верить мне, – на мои плечи опускается тяжесть его рук, и я оказываюсь прижатой к его груди.
– Ни-ког-да, – чеканю ему спокойно. – Ты меня понял? И руки убери.
– Понимаю твою злость, – руки ползут по моему телу и обвивают, словно канаты, а вкрадчивый голос начинает нашептывать на ухо: – Я поступил не слишком честно, когда надавил на твоего хилого дружка, и подружка твоя оказалась тупой дурой, но это ее проблема. Это все больше не важно, Снежа. Ты здесь, со мной. Тебе хорошо в моих объятьях и нравится все, что я делаю. Тебе придется простить меня за уловку, которая привела тебя ко мне, потому что я поступил правильно.
– Нет, – качаю головой и с силой царапаю его руки, которые меня не отпускают.
– Да, моя сладкая, – Миша проводит губами по моему виску.
Опять качаю головой, но Мише все равно. Меня он не слышит, только себя и свои желания.
– Идем, – Миша разворачивает меня к себе и переплетает наши пальцы. На свежие царапины, которые я только что оставила на его руках, даже не обращает внимания.
Он пятится к дивану и утаскивает меня к себе на колени. Опять в моем личном пространстве слишком близко и опять не отклониться и не убежать. Его запах проникает в мой нос, дыхание обжигает губы и упрямые глаза встречаются с такими же упертыми моими.
Миша складывает пальцы в замок за моей спиной и замирает. Наши гляделки продолжаются минуты. И я все жду, когда он надавит, зайдет дальше. Ему же хочется, черт возьми!
Но ничего не происходит.
Упираюсь ладонями в собственные бедра на его коленях и чувствую, как они повлажнели. Я нервничаю, хотя рядом с Мишей это мое постоянное состояние.
– Ты дрожишь, – он прерывает тишину своим глубоким бархатным голосом.
Прикрываю глаза и тихонько выдыхаю. Действительно дрожу.
– Снежа, я всегда знаю, где черта.
– Нет, – прикусываю губу, – мне было слишком больно.
– Но ты не умоляла меня остановиться. Почему? – глаза сверкнули адским огоньком. – И я знаю ответ, сладкая. Тебе было в самый раз, – эти слова, как удар, от них становится жарко, и внутри опять нарастает буря протеста.
– Нет, – качаю головой и выдерживаю его взгляд, – это было ужасно.
–Я видел твое лицо, видел твой оргазм, – голубые льдинки сосредоточились на моем приоткрытом рте, через который вырывалось неровное дыхание. – Все было настолько ужасно, что ты кончила?
– Я не хочу так, – упираюсь кулаками ему в грудь.
– Хочешь, иначе ничего не получилось бы, – Миша проводит кончиком языка по краю верхних зубов. – Ты говоришь одно, а чувствуешь совсем другое.
– Ты бы все равно не остановился, – упрямо цежу ему.
– Откуда ты знаешь? – он насмешливо поднимает бровь. – Ты должна была попробовать меня остановить, если все на самом деле было так невыносимо. Всего пара слов, Снежа. Ты могла сказать «стоп». Но тебе ведь было проще договориться с самой собой, чем со мной, так?
– Ты ненормальный, – качаю я головой.
– Мы оба нормальные, я и ты. Слышишь? – Мишины пальцы на моей пояснице приходят в движение и начинают слегка поглаживать кожу через тонкую ткань платья.
Дорожка поцелуев пробегается по моей шее и линии подбородка, его губы подкрадываются к моим, но целуют лишь уголок.
– Нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать острее, глубже, насыщеннее. Таких оргазмов, как со мной, у тебя ни с кем не будет. Только позволь себе, забей на глупую мораль и обиду. Я же все равно не отпущу.
Его шепот у моих губ, на ушко, россыпью слов по шее дурманит. Мужские ладони пропускают через пальцы мои длинные рыжие волосы. Миша сжимает их в кулаке и слегка оттягивает, заставляя запрокинуть голову навстречу его неумолимым глазам.
– Прекрасное пламя, которое сводит меня с ума. Ты идеальная, Снежа… Поэтому так сложно удержаться. Но я обещаю, ты не пожалеешь.
Его руки, губы, шепот. Миша вокруг меня, обнимает, обволакивает, затягивает и пробирается под кожу. Когда он так ласков, сопротивляться ему почти невозможно. Слова туманят мозг, прикосновения разжигают огонь внизу живота, и вся злость растворяется в тягучей лаве возбуждения.
Теплые губы накрывают мои на мгновение и отстраняются.
– Мы можем посмотреть кино или ты можешь пойти к себе.
Я вздрагиваю и промаргиваюсь, чтобы сбросить с себя возбуждение. Ловлю себя на том, что сама тянусь следом за его губами и отстраняюсь. Кино? Сейчас?
– Нет, – выдыхаю, – я пойду к себе.
– Хорошо, – Мишины руки больше не удерживают, и я быстро соскальзываю с его колен. Опять возникает желание бежать. Даже вот от такого спокойного и располагающего.
Разворачиваюсь на пятках и направляюсь в сторону кухни, где забираю свой стакан с водой. В горле от частого дыхания и нервов совсем пересохло. Поднимаясь по лестнице, чувствую Мишин взгляд, сверлящий мою спину, но не оборачиваюсь. Не хочу давать ему ни единого шанса для еще одного срыва.
В комнате привычно пусто и тихо. Ставлю на тумбочку пустой стакан – воду я жадно выпила еще по дороге – и присаживаюсь на край кровати. Осматриваюсь вокруг. Ни музыкального центра, ни телевизора – ничего, на что можно было бы отвлечься.
А сделать это очень хочется, потому что вопросы, которые задавал Миша, не дают мне покоя.
Почему я его не остановила? В самом деле, он ведь бил сильно, но я просто сжимала зубы и терпела. Только ли в упрямстве дело?
Но если бы Миша не остановился с поркой и продолжил, я бы кричала. Точно, кричала… Но он остановился вовремя и теперь уже не ясно, каким бы был исход, если бы он продолжил. И вот сейчас, Миша же не настаивал, отпустил.
Черт! Это все его уловки. Миша пудрит мне мозг, манипулирует и получается у него отлично. Я уже сомневаюсь.
Поднимаюсь с кровати и подхожу к окну, за которым постепенно стихает метель. Возможно, уже завтра будет нормальный день.
Смотрю в сторону дороги, по которой приехали мы с Вадимом. Она вся заметена, как и территория рядом с домом. Снега намело по колено, не меньше.
Интересно, сколько до ближайшего населенного пункта? Я всю дорогу проспала и даже примерно сориентироваться не могу. Но смысл Мише селиться в доме совсем на отшибе, мало ли что может случиться. Должен быть вариант добраться до людей своим ходом или на лыжах.
Прислоняюсь лбом и ладонями к холодному, разрисованному морозом стеклу. Мы в зимнем домике. Здесь наверняка должны быть лыжи или снегоступы. На них я легко доберусь по этой дороге до людей. Только нужно выбрать момент.
Все, что мне нужно, это чтобы Миша не был постоянно начеку и не нервничал. А он нервничает, хоть и не подает вида.
Мне нужно показать, что я тоже иду ему навстречу. От напряжения в кончиках пальцев начинает покалывать, и я встряхиваю ладони, прохожусь по комнате и медленно подхожу к двери.
Это всего лишь кино.
Спускаюсь по ступенькам и обхожу диван в гостиной, присаживаюсь в кресло на приличном расстоянии от Миши и сосредотачиваюсь на большом экране. Фильм мне незнаком, но я старательно пытаюсь вникнуть в сюжет и не замечать, что Мишино внимание давно перескочило с голубого экрана на меня.
Смотри, смотри, Миша. Завтра меня здесь уже не будет.
– Перебирайся ко мне, – раздается с дивана, и игнорировать Мишу уже не получается.
Ладно, спокойно, еще один маленький шажок навстречу.
Поднимаюсь с кресла и, медленно преодолев расстояние между нами по ковру, присаживаюсь на середину дивана. Мишу это не устраивает, и он тянется ко мне, прижимает к своей груди, широко расставив ноги, и обнимает. Моя голова прижала к его майке и мне хорошо слышен спокойный стук его сердца, руки обнимают и прижимают к его телу плотнее, так же, как и ноги. Целый живой кокон, который меня оплел.
– Тебе нравится фильм? – тихо спрашивает он мне в макушку и ведет по ней носом.
– Не могу понять, – прикусываю губу и стараюсь не дрожать голосом, чтобы не выдать, насколько я сейчас напряжена. – Ты любишь шахматы?
– Да, они помогают думать, – Миша расслабленно теребит пальцами прядь моих волос, – называется «Чемпион мира». Тут показан самый напряженный поединок между Карповым и Корчным, эмигрировавшим из СССР за несколько лет до этого матча.
– Как все драматично, – усмехаюсь.
– Так и есть, – Мишина ладонь нащупывает пульт за его спиной и пальцы перещелкивают меню. – Выбирай.
– Ладно… «Елки» уже не те, «Свингеры», – я запнулась, – лучше без этого, на «Человеке-пауке» я точно усну. А может, «Крик»?
– Давай, – Миша спокойно нажимает на иконку фильма.
– Но если ты не любишь ужастики…
– Люблю, – пульт от телевизора отброшен на кофейный столик, и меня опять зажало в объятьях со всех сторон.
– Так смотреть точно будет не страшно, – я слегка верчусь в его руках.
– Ну, я же знал, что ты выберешь, вот и подготовился, – раздается тихий смех в макушку.
Конечно…
– Вообще «Крик» – это всегда хорошая идея, – я с удовлетворением смотрю финальные титры. Миша не приставал, хотя я этого боялась. Мы просто мирно и спокойно посмотрели фильм. Прямо как давно женатая скучная парочка. – Тебе понравился?
– Первые три части все равно никто и никогда уже не переплюнет, – Миша разжимает свои медвежьи объятья и потягивается. – Мне понравилось, как ты вздрагивала при каждом шорохе.
– Ты жуткий.
– Жутким я был бы, если бы у меня была маска, как в фильме, и я предложил в него поиграть.
У меня даже мороз пробежал по спине от этой его дурацкой идеи.
– Под маской маньяка может скрываться не только парень, если ты помнишь, – оборачиваюсь на него.
– Хочешь побегать за мной с ножом наперевес? – Миша усмехается мне в плечо. – Это клиника, Снежа. Вот такое уже обычно лечат.
– Я хочу перекусить и поспать, – поднимаюсь с дивана и потягиваюсь всем телом.
– Я бы тоже перекусил, – он распластывается по дивану и подбивает подушку под головой.
– Салат? – направляюсь в сторону кухни.
– Было бы отлично, – доносится мне вслед. – Там есть копчёный лосось, знаю – ты любишь.
– Люблю, – бормочу себе под нос, открывая холодильник и вытаскивая овощи. И ты, конечно, все знаешь…
Уфф.... Нужно побыть хорошей девочкой.
Сосредоточенно готовлю, порхая по большой и удобной кухне. Что ни говори, а от моей тесной кухоньки в шесть метров эта выгодно отличается. Все современное и новое, даже зависть берет, что я себе такое позволить в обычной жизни не могу.
Ставлю салат на стол и зову Мишу к столу. Тот расслабленно проходит мимо меня, не упуская момента прикоснуться мимоходом и оставить на моих губах легкий поцелуй.
– Вино? – вынимает из шкафчика бутылку.
– От бокала я бы не отказалась, – вежливо ему улыбаюсь и присаживаюсь за стол.
– Отлично, – он наполняет бокал и передает мне, – я рад, что ты решила подумать над моими словами.
Отпиваю вино из бокала и стараюсь как можно естественнее улыбнуться.
Конечно, подумала, жди!
После ужина загружаю посуду в посудомоечную машину, еще одну маленькую свою мечту. Ненавижу мыть посуду, так что в этом году раскошелюсь на такую малышку и для себя.
– Спать? – Миша подходит ближе и обхватывает своими ладонями мои.
– Да, – неловко пожимаю плечами и стараюсь не смотреть на него, чтобы не встречаться с интересом в его глазах, который Миша даже не пытается скрывать.
– Тогда пойдем, – он приобнимает меня за талию, и мы вместе поднимаемся по лестнице.
Дойдя до моей спальни, Миша открывает для меня дверь и пропускает вперед. Он входит следом, и я напрягаюсь. Мы опять здесь вместе.
– Спокойной ночи, – Миша притягивает меня к себе, и пальцы нежно поглаживают скулу. – Не зацикливайся на боли, – мои губы обжигает страстный поцелуй, – есть много всего, кроме нее.
– Хорошо, – робко отступаю в сторону кровати.
– Завтра, – его глаза проезжаются по всему моему телу от кончиков пальцев на ногах до макушки. Его обещание, сказанное тягучим низким голосом с явным предвкушением, меня будоражит.
– Завтра, – обнимаю себя руками.
– Да, – Миша нехотя отступает и бросает на меня последний взгляд от порога.
Когда дверь закрывается с тихим щелчком, я оседаю на кровать и откидываюсь на нее спиной.
Завтра нужно бежать с самого утра. Провожу ладонями по лицу и нервно усмехаюсь. Только я могла встрять в такую передрягу. Богатый миллионер с садистскими наклонностями и простая училка. Пятьдесят оттенков по мне плачут, вот точно. Надо было хоть фильм посмотреть, а не только трейлер мельком, или книгу почитать. Черт, вообще в этих штуках не разбираюсь.
Так, меньше лирики. Поднимаюсь с кровати и открываю шкаф. Из подходящей для побега одежды нахожу теплый флисовый костюм на нижней полке и откладываю его на кресло рядом с кроватью.
Бесполезный телефон, в котором была еще половина зарядки, отправляю к одежде и забираюсь под одеяло. Шторы предусмотрительно не задвигаю, чтобы проснуться с самым рассветом, пока Миша будет видеть свой десятый сон.
Мне главное добраться до населенного пункта или хотя бы туда, где ловит сеть. Если интернет заработает, то я смогу вызвать себе такси. Деньги в куртке есть и карточка тоже. Так что домчат меня до дома. Нет, домой нельзя, мало ли что Мише на эмоциях в голову стрельнет. Поеду к матери в деревню. Скажу, поездка оказалась отвратительной и я вернулась раньше.
А Миша …. Да пошел он к черту… Отстанет, никуда не денется.