– А я говорю, надо пойти и забрать! – настаивал Крыкс. – Небезопасно оставлять дикое животное в номере.
– Даже если эта скотина сожрет половину отеля с голодухи, это не мои проблемы. Они мне больше должны. – Я отмахнулся от надоедливого парня, вслушиваясь в ощущения сэвена и пытаясь отследить направление нашей с Лали связи.
– Да по чернухе мне, кого она сожрет! – возмутился местный таракано-муравей. – Это хомячок Лали, она расстроится, если мы его потеряем! Как ты вообще мог забыть клетку в номере!
– Знаешь, хомячок в клетке – это последнее, о чем я думал в тот момент. – Крыкс уже откровенно раздражал. – Если это так важно, то вот, – я протянул ему карточку от нашего номера, – шуруй и забирай. У нас было до утра оплачено. Можешь даже искупаться в бассейне.
– Вместе пошли, – уперто настаивал парень, вызывая во мне буквально волну раздражения.
– Зачем? Я пытаюсь отследить направление, не мешай. – Я снова попытался спровадить помеху.
– Затем, что от этой твари пахнет сеструхой, тупой ты артефакт, – прошипел почти мне в ухо Крыкс, пользуясь тем, что из-за нашей перепалки аборигены начали вежливо отворачиваться, а то и вовсе отползать на безопасное расстояние. – Эмоциями ее! Не знаю и знать не хочу, что там у тебя за связь никак не вылупится, а у тварьки она уже есть, и ее можно понюхать!
– Что еще за связь? С животным? Первый раз слышу такую ерунду. – Я на полном серьезе решил, что таракан поехал крышей.
– Да не такая связь… не знаю, как сказать правильно. Короче, есть шанс, что чернушный хомяк сможет уловить чернушный запах Лали.
– И как ты заставишь дикое животное идти по следу? Тем более именно Лали, а не другой какой-нибудь темной кляксы. Или ты внезапно заговорил на хомячьем?
– Понятия не имею, но чую там шанс, и его надо использовать, даже если он исчезающе мал!
– Бред. Если бы он так покорно шел за едой, то скорее бы побежал за мной, а не Лали. И запах у него сейчас тоже больше мой. Я кормил его своей энергией.
– По-любому стоит попытаться. Других следов у нас все равно нет, – мотнул головой парень. Кажется, он упирался уже из чистого отчаяния.
Больше с этим ржавым твердолобым ослом я спорить не стал. Нужен ему грызун – пусть возится. Сам! Молча всучил карточку от номера и придал ускорения мысленным пинком под зад. А сам вернулся к разговору с Коброй и ее старым знакомым.
Пока Крыкс катался на местном подобии лифта, старший артефакт охраны выдал нам всю информацию по Гатто. Но уже через минуту разговора стало понятно – все его сведения по большей части бесполезны. Скай не был приоритетной целью отслеживания, потому как по меркам местного мира не претендовал на звание птицы высокого полета. Да, принадлежал к знатной семье, мог подключить ее резервы в случае конфликта, но и только. Информацию по нему обновляли нечасто и перемещения тоже не отслеживали.
Единственное, с чего можно было начать поиски, – Зеленая долина. Вроде как именно туда он довольно часто ездил. Но вполне возможно, что просто в гости. Все-таки один из элитных районов города для артефактов. И всё. Ничтожно мало.
– Он недавно продал поместье. Есть какие-то детали по этой сделке? – спросила Кобра, впрочем, без особой надежды. Как я заметил, исчезновение Лали на нее довольно странно подействовало – словно бы проблема стала ее личной. Непонятно. Ведь при встрече эти две «крутые девчонки» едва не перегрызли друг другу глотки и вообще не похожи были на задушевных подруг. Почему теперь Аола переживает за моего Мастера как за родную сестру? И почему она тут одна, где ее собственный Мастер-недомерок Кай? Конечно, все это не так важно. Главное – спасти Лали.
Я снова задумчиво коснулся ментального жгута связи. Она недалеко. Но по меркам этого мира «недалеко» – это где угодно. В этом мультиверсуме нет даже одной захудалой спирали, всего лишь две планеты, едва дотягивающие по размерам до спутника Земли. Для Оружия – ничтожно малое расстояние.
И все равно, в первые несколько суток после привязки я – хоть заржавей – не способен отследить даже направление. Связь слишком тонкая, остро-чувственная, почти неинформативная. Могу лишь сказать, что мой Мастер не испытывает сильно ярких эмоциональных всплесков. Ей не больно и даже не страшно. Скорее, веет чем-то горьким с привкусом крови. Она разочарована и не хочет возвращаться? Не знаю, слишком уж мимолетны эти ощущения.
– Нет, в базах ничего. – Корбин закончил шарить в коммуникаторе и покачал головой. – Рядовая сделка, поэтому никто из моих не заинтересовался. Хотя… если посмотреть статистику…
Он снова нырнул в переплетение знаков на экране. Плавал там с полминуты, потом выбрался обратно к нам, фыркнув и отряхиваясь, как настоящее морское животное, только что рассекавшее пенные гребни у скалистого берега. Хм, его предки питались душами каких-то местных тюленей?
– Если посмотреть на статистику, то кое-что странное все же вырисовывается. В последнее время таких сделок стало аномально много – почти на шестьдесят процентов больше, чем в прошлом году. Словно кто-то планомерно скупает недвижимость, замыкая некую территорию в круг. Но я не думаю, что это имеет отношение к украденному оператору. Скорее, это наши заморочки. – Несмотря на отмазки артефакта, я принял это к сведению. Кто-то скупает большое количество недвижимости в одном районе. Одна из фракций?
– Зеленая долина, так? – моментально уточнила Кобра, насторожившись и почти раздувая ментальный капюшон.
– Угу. Там когда-то хотели устроить что-то вроде открытого музея природы с оставшимися представителями флоры и фауны. Но то ли у организаторов денег не хватило, то ли выдержки – в конце концов весь этот питомник застроили дорогостоящими зданиями и продали артефактам побогаче. Все-таки деревья рядом с домом – недешевое удовольствие, – пояснил мужчина.
Хм, деревья? А я ведь еще ни разу по прибытии в этот мир не видел живых деревьев. Только стелющийся облезлый кустарник и местное подобие кактусов. Даже некая ностальгия пробила, так снова захотелось увидеть живую зелень.
– Эй! А я говорил! – перебил наш разговор Крыкс, вываливаясь из лифта с хомячьей переноской наперевес. – Я говорил, нельзя было оставлять животное в номере!
Он демонстративно развернул в нашу сторону массивную клетку, которую, пыхтя, волок перед собой.
В клетке было пусто. Разгрызенные и отогнутые прутья выглядели так, словно их жевал не пушистый зверек с умильной мордочкой, а овеществленная тварь скверны. Которая потом несколько раз со всей дури пнула по клетке.