«Умереть можно со скуки».
Вслух она бы, конечно, никогда этого не сказала. Но, утопая в мягком бархатном кресле в портретной галерее замка и уставившись в потолок, Эльза не могла так не думать. Родителей не было дома всего неделю, но их отсутствие уже чувствовалось в полную силу. Эльза сделала все уроки на следующие три дня, отсидела на всех совещаниях, которые запланировал её отец, исходила внутренний двор замка вдоль и поперёк и успела зайти к Олине на кухню. Главная королевская повариха была ей почти как настоящий друг, если уж говорить начистоту. Олине – а сама Олина настаивала, чтобы Эльза звала её именно так, просто по имени, а не «тётя Олина», как принцесса привыкла с детства, – было плевать, что Эльза – будущая королева всего Эренделла. И она так и выложила в то утро всё, что думала, напрямую:
– Вам бы друга какого, а ещё лучше – жениха, – сказала она Эльзе, пока та уплетала на завтрак яичницу.
– Ты говоришь, как герцог Варавский, – недовольно промычала принцесса. Ей было слишком хорошо известно, к чему ведёт весь этот разговор: ей пора замуж.
– А разве плохо б оно было, если бы нашлась вам ровня? – начала уже распаляться Олина.
Эльза глубоко вздохнула.
– Послушайте меня, девочка моя дорогая! – Большая деревянная ложка в руке поварихи замелькала в воздухе, а румянец, выступивший у Олины на щеках от жара печи, стал ещё ярче – уже от жара, что пылал в её сердце. – Вы слишком много времени сидите тут в замке одна-одинёшенька…
– Но… – начала было Эльза, однако Олину было не остановить:
– Знаю-знаю, идёте по стопам отца и всё такое – и на здоровье. Только когда вы последний раз были за стенами – и не с этими вот, кто у нас же в замке и служит, и не с придворными, а? Настоящая королева должна знать, что происходит вокруг, а вы знаете только то, что происходит у вас в голове. Понять свой народ, своих людей можно только тогда, когда поближе с ними познакомишься. Когда они – вокруг, а не где-то там. Когда слышно, о чём они толкуют. Отвлекитесь уже от своей зубрёжки и наказов отца, посмотрите мир, и, может, вы и сами наконец поймёте, что вам по сердцу!
Олина говорила дело. И вправду, что Эльзе могло нравиться, кроме как слушать наставления родителей и готовиться ко вступлению на трон? Олина права: ей не хватает друзей. Ей не хватает увлечений. Ей не хватает интересного занятия. Но какого, например?
В этот момент дверь на кухню приоткрылась и в проёме показался Кай. Он молча пытался протиснуться боком с огромным ящиком в руках. Дверь открывалась неохотно, и из ящика посыпались какие-то свитки и шляпки. Олина поспешила ему на помощь.
– Господи божечки, Кай! Дай-ка я тебе помогу. – Вдвоём они поставили ящик на пол кухни.
– Спасибо, – пропыхтел Кай, выпрямляясь. – Он оказался тяжелей, чем я думал. – Тут он заметил Эльзу. – Добрый день, принцесса.
– Добрый, – кивнула ему Эльза.
– Это кто ж тебя надоумил нести его с чердака самому? – запричитала Олина, впрочем, уже отступая на своё место у печи и принимаясь помешивать содержимое большой кастрюли. Что бы там в кастрюле ни варилось, запах шёл изумительный. – Как вообще там на чердаке дело продвигается?
– Ничего, – ответил Кай. – Уже разгребли несколько ящиков. Теперь хотя бы видно пол.
– Но вы же не выкинули там ничего, что могло бы понадобиться их величествам?
– Ой, нет, что ты, что ты, только вот всякое старомодное тряпьё да поломанный хлам. – При этих словах Кай выудил из ящика викингский шлем без одного рога, за ним – голубую вазу с отбитым краем. – Я тут подумал, может, тебе вот это сгодится, – добавил он, вытаскивая огромную кастрюлю.
Глаза у Олины так и загорелись.
– Ты посмотри! Это же полезная вещь!
– Если завтра не так жарко будет, я опять туда схожу, посмотрю, что там ещё есть. Будет что стоящее – принесу тебе. Всего хорошего, ваше высочество. – Он снова поднял ящик с тем, что там осталось, и вышел.
– И вам, – задумчиво проговорила Эльза ему вслед.
Ей никогда не приходило в голову, что на чердаке хранятся какие-то вещи. И она никогда туда не заглядывала. Теперь же до самого обеда делать было абсолютно нечего. Пожалуй, можно и заглянуть туда, наверх, посмотреть, что же находится над её спальней. Так себе занятие, но для начала сойдёт.
Попрощавшись с Олиной, Эльза решила сперва зайти к себе за фонарём. Судя по всему, прислуга решила, что раз королевская чета в отъезде и никаких приёмов нет, самое время расправиться с теми обязанностями, которые раньше можно было и отложить ради более срочных поручений. В коридорах оттирали медные дверные ручки, в парадном вестибюле аккуратно смахивали пыль с портрета королевской семьи, написанного десять лет назад. Забрав фонарь, Эльза стала подниматься по ступеням узкой лестницы, ведущей на чердак. С каждой новой ступенью жара, стоящая там, наверху, чувствовалась всё сильнее.
Свет фонаря озарил тёмное тесное пространство. Здесь стоял такой затхлый запах, как будто сюда не поднимались испокон веков, хотя совсем недавно здесь побывал Кай с работниками. От тех коробок, которые они утащили, теперь виднелись следы в толстом слое пыли на полу. Тут явно требовалась серьёзная уборка. В углу была свалена старая мебель, на стене напротив висели санки, а узкое пространство посредине было сплошь уставлено массивными сундуками с потрескавшейся краской и затёртой цветочной росписью в народном стиле. Эльза решила заглянуть внутрь и подошла поближе к одному из сундуков. Он оказался заперт. Другой был открыт, но забит одной периной. В третьем валялись старые шляпки и накидки. Четвёртый опять был заперт, но старый замок сидел хлипко; Эльза как следует потянула, и он быстро поддался. Внутри оказались дурацкие инструменты для колки льда, отороченные мехом варежки да ещё громоздкие зимние боты, такие потрёпанные, будто в них, по меньшей мере, покоряли Северную гору. Теперь было ясно, с чего это Кай взялся за чистку. Кроме барахла, здесь ничего не хранилось. Нечего было и смотреть.
С другой стороны, Эльзе ужасно неприятно было наблюдать, как вещи, связанные с детством её отца, которое он провёл здесь, в замке, теперь выбрасывались на помойку. В конце концов, это же память. И её стоит как-то сохранить. Эльза обогнула ряд сундуков и вытянула фонарь подальше вперёд, освещая самые тёмные закоулки чердака. Луч света выхватил сломанную раму с пожелтевшей картой королевства. Пожалуй, это могло бы заинтересовать отца. Эльза подошла поближе и, пытаясь разобрать извилистые надписи, сделанные вручную, подняла было карту к самому свету. Но тут, к её удивлению, обнаружилось, что за картой стоит ещё один ящик, поменьше. Этот отличался от сундуков в центре комнаты. Выкрашенный чистой белой краской, он сверкал яркими цветочными узорами на крышке и передней стенке. Одного взгляда Эльзе оказалось достаточно, чтобы понять: перед ней копия её личного ларца.
Может, этот принадлежал её матери, пока та не вышла замуж?
Эльза провела рукой по ларцу, стряхнув толстый нарост пыли. Цветистые загогулины на крышке, точно так же как и на её собственном ларце, складывались в красивую букву. Только в отличие от её шкатулки здесь вырисовывалась, кажется, не «Э». Принцесса стёрла последние остатки пыли, и в тусклом свете фонаря ей, наконец, открылся красочный инициал. Это была буква «А».
«А»? Но её мать звали Идуна. Отца, правда, звали Агнарр, но этот ларец не мог принадлежать ему. Кто же был этот «А»?
Эльза глубоко призадумалась, пытаясь разгадать, кому бы мог предназначаться ларец. В голове как будто вертелось какое-то имя, но вспомнить его никак не удавалось… А… А… А… Эльзе так хотелось выхватить его из памяти, но оно ускользало.
Вместо имени ей припомнился недавний разговор родителей, который ей случайно удалось подслушать. Они упоминали какую-то «её». Мама настаивала на том, чтобы продолжать свои поездки к ней, а папа всё пытался убедить её, что это опасно. Эльза никогда не видела между ними большего разлада. И теперь ей почему-то подумалось: может, эта самая «она» и «А» – одно и то же лицо?
– Ваше высочество!
Эльза отскочила от ларца с такой поспешностью, как будто её застали за воровством.
– Ваше высочество!
Она быстро вернула карту в рамке на место, точно как нашла, чтобы та закрывала собой ларец, и спустилась по лестнице в коридор. Внизу творилось нечто неладное, царило общее беспокойство. С дальних концов коридора слышались беспорядочные вскрикивания; пару раз раздалось её имя.
– Я здесь, – громко произнесла она и тут же укорила себя за то, что заставила, очевидно, других её искать. Свернув за угол коридора, она обнаружила тут почти всю прислугу замка. Герда безутешно стенала; Олина рыдала в платок. Кто-то горестно уткнулся соседу носом в плечо. У многих стояли слёзы на глазах.
– Принцесса! – Кай ухватился за грудь. – Вы в порядке. – Лицо его покрылось пятнами, как будто он тоже плакал. – Мы уж было подумали…
– Что? Что подумали? – Сердце у Эльзы забилось сильнее. Её взгляд упал на Олину, та всё утирала слёзы, но они так и лились градом; ком встал у Эльзы в горле. Все теперь смотрели на неё. Что-то явно стряслось. Принцесса ждала объяснений, но вместо этого воцарилось молчание. – Что произошло? – спросила наконец Эльза.
Из толпы выступил лорд Петерсен. Лицо его было мрачно, глаза покраснели.
– Эльза, – едва слышно произнёс он, и его голос сорвался на последнем слоге, но он собрался и докончил: – Можно поговорить с тобой наедине?
Едва Эльза взглянула ему в глаза, она всё поняла.
– Нет. – Она попятилась. Она не собиралась ничего слушать. Стены словно надвинулись на неё. Все уставились на принцессу, но плач и всхлипывания не замолкли, а, наоборот, усилились. Сердце Эльзы заколотилось, во рту пересохло, в ушах стоял звон. То, что скажет ей сейчас лорд Петерсен, навсегда изменит её жизнь, и ей вдруг захотелось оттянуть этот момент – хотя бы на одно мгновение. – Я не хочу говорить с вами наедине. Я хочу остаться здесь, со всеми.
Герда обняла её за плечи, желая поддержать.
Лорд Петерсен обвёл всех собравшихся влажными глазами.
– Хорошо. Эльза, мне нелегко сообщать такие известия…
Она резко втянула носом воздух. «Тогда не надо!» – захотелось ей крикнуть.
– Корабль, на котором уплыли твои родители, не прибыл в порт. – Лорд осёкся.
– Может быть, он сбился с курса? – Эльза почувствовала, как кончики пальцев наливаются теплом. Такое странное ощущение. Она отодвинулась от Герды и встряхнула ладони. – Пошлите другой корабль на поиски.
Лорд покачал головой:
– Мы уже это сделали. Мы послали весть во все прилегающие порты, все королевства. Только что пришёл последний ответ. Ни в одном из них корабль твоих родителей не появлялся. В Южных морях всегда бывало неспокойно, а недавно прошла череда штормов… – Он помолчал. – Остаётся заключить лишь одно.
– Нет. – Голос Эльзы звучал жёстко. Герда тут же разразилась новыми рыданиями. – Этого не может быть.
Лорд Петерсен шумно сглотнул. Эльза непонимающим взглядом проследила за тем, как его кадык прыгнул вверх и снова опустился. Губы его задрожали. Олина испустила еле слышный стон; многие склонили головы. Кай забормотал молитву.
– Эльза, его величество король Агнарр и её величество королева Идуна погибли, – выдавил наконец лорд.
– Пусть земля им будет пухом, – прибавила Олина, закрывая глаза и обращая лицо к небесам. Остальные последовали её примеру.
– Нет, – повторила Эльза. Всё её тело дрожало. В пальцах снова покалывало. Внезапно возникло ощущение, будто её сейчас разорвёт на сотни мельчайших частичек, раздробит на тысячи маленьких осколков. Лорд Петерсен протянул к ней руку, но она отступила назад; ей захотелось исчезнуть. У Кая в руках оказался кусок тонкого чёрного шёлка. Вместе с Гердой они набросили его на парадный портрет её родителей.
Они не могли… умереть. Они были всей её семьёй. Без них у неё не оставалось больше никого – настоящее, полное одиночество. Она вдруг почувствовала, что дыхание вырывается прерывистыми всхлипами, а сердце норовит выскочить из груди. Все звуки вокруг усилились во сто крат. «Нет!» Пальцы просто горели. «Нет!» Она развернулась и ринулась вперёд, не останавливаясь ни на секунду, пока не оказалась в своей комнате.
Эльза с таким размахом распахнула двери, что те захлопнулись за ней с небывалым грохотом. Она рухнула на круглый ковёр посреди комнаты, но, едва коснувшись пола, застыла и больше не двигалась. У неё не было сил пошевелиться. Она только свернулась калачиком и уставилась на розовые обои, с которых на неё смотрел её детский портрет. Там, на картине, улыбалась счастливая девочка. Ещё бы! У неё была целая семья.
А у Эльзы больше не было никого.
Жжение в пальцах усилилось, а стук сердца, казалось, можно было услышать, стоя даже за дверью. По лицу хлынули слёзы, намочили воротник и скатились на горячую грудь. Дрожа, Эльза заставила себя подняться и обвела комнату глазами, словно ища кого-то – кого угодно, – с кем можно было бы поговорить. Но вокруг никого не было. Да и откуда? Она ведь сама ото всех сбежала.
Эльза подошла к своему сундуку и распахнула крышку. Рука дрогнула, когда внутри, под детским одеяльцем, наткнулась на деревянную шкатулку, подарок отца. Порывшись ещё немного, Эльза наконец нашла, что искала: маленького одноглазого пингвина, которому когда-то в детстве поверяла все свои горести. Она называла его сэр Йоргенборген. Сжав игрушку дрожащими ладонями, Эльза застыла. Мысли никак не хотели превращаться в слова. Ни мамы, ни папы больше не было.
«Умереть можно со скуки». Разве не это она подумала только сегодня с утра? И как ей такое могло прийти в голову? Глупость, дурацкий эгоизм. Она вцепилась в Йоргенаборгена с такой силой, что ещё немного – и он растворится в её горящих ладонях, но игрушку всё равно было трудно удержать, так тряслись руки. Она отшвырнула пингвинчика в сторону, и он приземлился к ней на кровать.
«Одна. Одна. Одна».
«Умерли. Умерли. Умерли».
«Их нет. Нет. Нет».
Эльза зажмурилась. Откуда-то из глубины поднимался вопль. Такой дикий, что обязательно потрясёт сейчас весь замок, но ей наплевать. Он уже бурлит в горле, вот-вот прорвётся наружу… А-а-а! Крик вырвался из её груди. Эльза впервые кричала так громко, и ей не хотелось останавливаться. Руки вдруг перестали гореть и резко похолодели, а затем будто сами вскинулись вперёд. Внутри неё что-то раскрылось, какая-то бездна, и почему-то стало понятно, что эта бездна больше никогда не закроется обратно. Эльза распахнула глаза и, поражённая, увидела, как то, что было у неё внутри, выливается в воздух, выходя из её пальцев, и становится плотным.
Лёд.
Ледяной поток выстрелил через всю комнату, ударился о противоположную стену и пополз наверх, к потолку. Ошарашенная, Эльза отступила назад, всё ещё всхлипывая, пока лёд продолжал прибавляться. Под ногами раздался треск – ледяная корка покрыла пол, а затем добралась до стен и покрыла их тоже.
Что происходит?
Лёд шёл из неё самой. Этого совершенно не могло быть, но она видела это своими глазами. Она сама создавала это. Но как?
«Волшебство».
Это слово произнёс тогда отец. Неужели речь шла о ней?
Эльза прислонилась спиной к ближайшей стене и сползла вниз, обессиленная от горя.
«Одна. Одна. Одна».
«Их нет. Нет. Нет».
Она пыталась подавить рыдания, но с каждым новым всхлипыванием из пальцев выстреливали новые порции льда. Видимо, глубокое горе привело к этому. Так, может быть, родители знали, что в ней таится способность к таким странным – волшебным – вещам? Или наоборот, она всегда, с детства, владела волшебством, просто не знала об этом? Никогда прежде ей не доводилось испытывать такого ужаса. Теперь, когда родителей больше не было, она даже не могла представить, к кому можно пойти хотя бы с единым вопросом об этом. Похоже, сейчас ей не хватало родителей сильней, чем когда-либо за всю её жизнь.
Она стукнула затылком о стену и закрыла глаза.
– Папа, мама, – еле слышным шёпотом произнесла она. – Пожалуйста, не покидайте меня.