В кровати было так тепло и уютно, что настойчивый стук в дверь показался далёким и почти нереальным. Анна вытерла губы – видимо, опять пускала слюни во сне – и постаралась досмотреть сон, но это оказалось непросто. Кто-то продолжал стучать в дверь.
– Анна?
Голос снаружи прозвучал, словно лёгкое дуновение ветерка. Но за ним снова последовал этот надоедливый стук.
– Анна!
– А-а? – Анна вытащила измочаленный локон изо рта и, не раскрывая глаз, села на кровати.
– Прости, разбудил тебя, наверно…
– Нет-нет, я уже встала… – зевая во весь рот, откликнулась Анна. – Я уже пару часов как не сплю…
Обычно так оно и было. Она всегда вставала задолго до рассвета, чтобы помочь родителям с выпечкой. Их магазинчик, «Пекарня Томалли», ежедневно продавал десятки батонов и сотни булочек. Но сегодня ночью Анна плохо спала – мучили беспокойные сны. Она всё звала кого-то, а теперь не могла вспомнить кого. Помнила только, что очень тоскует по этому человеку. Думая об этом, она поняла, что опять потихоньку погружается в сон.
– Анна?
Громко всхрапнув, она встрепенулась:
– Да?
– Пора собираться. Сегодня Фрея приезжает.
– Да, я помню, – откликнулась Анна, но её глаза снова смыкались. – Фре-ея…
«Так, стоп. Что?»
Она распахнула глаза:
– Фрея!
Анна пулей вылетела из кровати и забегала по комнате, скользя голыми ногами по гладкому полу. Плевать, что там в зеркале. Свои длинные каштановые волосы она, правда, на ночь расплетала, но они же вряд ли особенно спутались. Хотя… Наверно, всё-таки стоит взглянуть, прежде чем одеваться. Анна подскочила к зеркалу. О-о-ой… На голове было воронье гнездо.
«Успею причесаться?»
Надо успеть.
«Где расчёска?»
Обычно расчёска лежала на комоде перед зеркалом, но сейчас куда-то подевалась. Да где же она?
«Давай вспоминай».
Вчера утром она расчёсывалась, сидя у окна, потому что из него открывался такой чудесный вид на Эренделл. Залюбовавшись, она принялась мечтать, как бы оно было, если бы она жила в большом городе. У неё была бы своя пекарня, понятное дело, и её выпечка пользовалась бы такой популярностью, что перед дверями стояли бы хвостатые очереди с раннего утра до поздней ночи. У неё было бы много друзей и знакомых… Эти радужные картины наполнили Анну таким восторгом, что она принялась петь и кружиться по комнате с расчёской в руках… Ага! Теперь она вспомнила, куда потом её зашвырнула. Анна опустилась на колени, заглянула под кровать и выудила оттуда расчёску. Энергично проводя ею по волосам, она заходила по комнате.
Комод с зеркалом покрывала изящная и затейливая цветочная роспись, традиционная в горном королевстве. В том же стиле были расписаны и стол Анны, и остов кровати, и даже на розовом покрывале была такая же вышивка. Они с мамой сами наносили эти узоры. Папа смастерил ей кресло-качалку, в котором она любила посидеть с книгой, укутавшись в мягкое белое одеяло. Но больше всех подарков, которые ей когда-либо сделали родители, она ценила деревянную модель эренделльского замка. Папа сам сделал её к двенадцатилетию Анны. Замок стоял в её комнате у окна, и она ежедневно им любовалась. Комната была небольшой, вся в розовых тонах, и Анна её очень любила. У комода висел новый ярко-синий передник, вышитый красным с зеленью орнаментом – ещё один подарок от мамы. Его Анна берегла ко дню приезда Фреи – и сегодня как раз был такой день!
Её родители много работали в пекарне, и обычно водить знакомства у них времени не было. Но когда должна была прийти в гости мамина подруга Фрея, мама всегда находила время, чтобы её принять. Лучшими подругами они были с детства и очень радовались любой возможности повидаться. Обычно Фрея приезжала к ним в Гармон примерно раз в месяц, и они проводили весь день втроём, пекли что-нибудь и болтали. Анна любила слушать рассказы Фреи об Эренделле, где она работала швеёй, а уж когда Фрея привозила ей какие-нибудь гостинцы – это Анна просто обожала! Например, фарфоровую куклу или плитку тёмного шоколада – он так тает на языке, будто льдинка. Или нарядное заграничное платье из нежного зелёного шёлка – оно висело у Анны в шкафу вот уже два года. Такой шикарный наряд ей было просто некуда надеть, ведь день за днём она проводила в работе, вся обсыпанная мукой и измазанная в сливочном масле. А для такого платья, как это, нужен непременно бал, и чтобы вокруг танцевали, чтобы светили свечи и чтобы – ни в коем случае – никаких пятен. В их городке, конечно, устраивают порой танцевальные вечера, но Анне всего пятнадцать, и кроме неё, в городке молодёжи её возраста немного. Зато в Эренделле наверняка побольше юных лиц.
Она надела белую блузку и зелёный сарафан, схватила передник и увязала наконец расчёсанные волосы в узелок потуже.
В дверь снова постучали:
– Анна!
– Иду!
Солнце за окном уже давно взошло, а у неё было ещё столько дел до прихода Фреи, которая никогда не опаздывала. Анна же, напротив, вечно норовила на что-нибудь отвлечься и в итоге задержаться на пару минут, как бы ни хотелось ей успеть вовремя.
Она подхватила туфли и, надевая их на ходу, запрыгала к двери. Буквально вывалившись наружу, она чуть не свалила с ног Йохана, своего отца, который терпеливо ждал её под дверью.
– Папа! – Анна обняла его. – Извини, я…
– Да всё путём, – добродушно прервал он её, похлопывая по лопаткам.
Это был круглый мужичок, чуть не на голову ниже дочери. От него всегда пахло мятой: привычку частенько пожёвывать мятный листок он объяснял слабым желудком. Сколько Анна себя помнила, он всегда был совершенно лысый, но и это как-то очень ему шло.
– Почему мне никто не напомнил, что сегодня приедет Фрея? – выпалила Анна, пытаясь на бегу пригладить непослушно выбивающиеся из причёски волосы.
Папа усмехнулся низким булькающим смешком, который, по всей видимости, зарождался где-то в глубине его круглого бездонного живота. По крайней мере, если верить его собственным словам, в этот же самый живот ежедневно отправлялось ровно столько же печенек «на пробу», сколько шло на продажу.
– Анна, мы вчера вечером тебе дважды об этом говорили и ещё всю неделю каждый день талдычили.
– А, ну да, – согласилась Анна, хотя, кажется, не могла такого припомнить. Вчера у неё была доставка двух тортов в «Торговую лавку бродяги Окена», где сам Окен праздновал день рождения своих близняшек. Тортов было именно два, потому что Анна сама настояла на том, чтобы у каждого из именинников был свой. Потом она отвозила лоток вафельных трубочек в здание городского собрания к очередному заседанию. А затем на скорую руку сварганила ещё одну партию своих знаменитых имбирных снеговичков – самого популярного печенья в их ассортименте, которое вечно заканчивалось. Особенно его любили дети – причём как зимой, так и летом.
Фрея тоже любила снеговичков – и всегда просила дать ей десяток-другой с собой. «Надо бы проверить, осталось ли что-то со вчерашнего», – подумала Анна.
– Я пойду помогу маме, – бросила она отцу и припустила поскорей вниз. Она бегом пересекла уютную гостиную, за ней маленькую кухню и рывком открыла дверь, ведущую в пекарню, которая примыкала к их дому. За деревянным столом уже вовсю трудилась маленькая женщина с русыми волосами. Перед ней стояла глубокая миска с мукой, в которую она одно за другим вбивала яйца. Женщина подняла голову и улыбнулась влетевшей Анне.
– Ты как раз вовремя, сонюшка моя, – сказала она, целуя Анну в щёку. Женщина заботливо поправила ей волосы, заткнула выбившийся локон за ухо, слегка одёрнула передник. В день, когда должна была приехать Фрея, она всегда особенно старалась, чтобы Анна выглядела как следует.
– Знаю-знаю, прости, пожалуйста, – затараторила Анна и заметалась по пекарне, проверяя готовую выпечку, ждущую своей очереди отправиться на прилавок. Как она и думала, лоток со снеговиками был пуст. – А у меня ещё и печенье закончилось! То самое, которое так любит Фрея!
– Я как раз для него тесто замешиваю, – улыбнулась мама и весело подмигнула дочери, однако вид у неё был усталый.
С каждым годом ей становилось всё трудней заниматься выпечкой так много часов кряду. Анна как могла помогала ей, отдавая пекарне каждую свободную от школы минутку, но родители неустанно твердили, что в первую очередь она должна думать об учёбе – даже если сейчас каникулы. Как частенько повторял папа, «деньги приходят и уходят, а знания остаются». И Анна, пожалуй, была с ним согласна, но для неё это значило трудиться не покладая рук с утра до вечера. Подъём до зари, выпечка, хлопоты по дому, школа или занятия дома – чтением, чистописанием и математикой, снова выпечка, прилавок… Затем, когда сил совсем не останется, можно наконец отправиться поспать, но только чтобы через несколько часов снова проснуться и повторить всё то же самое ещё раз. Времени на что-то ещё – например, на общение – при таком расписании не оставалось. Вот почему Анна всегда с нетерпением ожидала визитов Фреи: они словно открывали ей маленькое оконце в мир за пределами Гармона.
– Твоих снеговичков мы можем вместе с Фреей сегодня попечь, – сказала мама.
– Точно! Отличная идея! – Анна захватила пальцем капельку замешанного теста и лизнула. Мама полушутя замахнулась на неё ложкой. – Ну извини! Ты же сама говоришь, что пекарь должен знать, чем он других кормит.
Мама хохотнула:
– Есть такое. Да уж, с тобой не расслабишься, егоза моя.
Анна чмокнула её в щёку.
– Так ведь это же хорошо, а? Вот что бы с тобой было, если бы меня не было?
Мама замерла и посмотрела на неё, улыбка стёрлась с её лица. Одной рукой она взяла Анну за подбородок:
– И думать не хочу. А ведь скоро придётся. Скоро придётся.
Анна ничего не ответила. Ей не нравилось, когда мама так говорила. Именно поэтому она пока так и не рассказала родителям, что в будущем, когда ей исполнится восемнадцать, хочет уехать в Эренделл. Анна любила родной Гармон и его обитателей, но в сравнении с другими городками королевства он был совсем маленький – а мир такой большой. Особенно Анне хотелось посмотреть, как живётся в том городе, где находится дом самого короля.
– Посмотри там, чаю у нас много ещё? – обратилась к ней мама.
Анна заглянула в буфет, где у них хранились сыпучие продукты.
– Кажется, совсем нету, – пошарив внутри, ответила она.
– Тогда, может, сбегаешь на рынок? – попросила мама, отмеряя совком сахар из банки и добавляя его в миску. – Я хочу, чтобы, когда Фрея приедет, у нас уже стоял заваренный чай. Ей так долго до нас добираться. Можешь придумать что-то ещё, что нам надо?
Они знали, что Фрея рано пускается в путь и выезжает из Эренделла ещё до рассвета. Так что, когда она едет, надо будет накормить её завтраком.
– Может, принести яиц из курятника? Приготовим для Фреи яичницу.
– Чудненько, – улыбнулась мама.
Едва она это промолвила, Анна выскользнула из своих туфель и сменила их на уличные башмаки. Схватив висевшую у двери лиловую накидку, она торопливо бросила через плечо:
– Я быстро!
– Анна, у тебя ничего никогда не быстро, – снова засмеялась мама.
– Вот увидишь – сегодня мигом обернусь, – упрямо пообещала Анна, и дверь за ней захлопнулась.
У крыльца стояла пустая корзинка. Анна прихватила её и выскочила на улицу. Сначала на рынок за чаем, это недалеко, потом в курятник за яйцами – это на ферму, немного дальше, за городскими домами. Небо было такое голубое и бездонное, словно и не небо вовсе, а перевёрнутый океан, и погода стояла тёплая, но без зноя. Анна много раз слышала, что одно из преимуществ жизни в горах, где расположился Гармон, – это нежаркое лето. Не такое жаркое, как в Эренделле. В горах воздух всегда прохладнее, а люди – спокойнее. Анна бросила взгляд вдаль, но глаза по привычке скользнули вниз, к подножью гор, стараясь разглядеть крыши Эренделла. «Интересно, что там делается сейчас?» – подумала она. Впереди заслышался чей-то разговор, и Анна резко остановилась – аж корзинка закачалась.
– Чего тебе, Свен?
Мама частенько поговаривала, что Анна – та ещё балаболка, а папа непременно добавлял, что она ни одно новое лицо в городке не упустит. Анна действительно любила поболтать, а этот голос показался ей незнакомым. Весь городок состоял из пары-тройки улиц, на которых плотным рядком теснились небольшие домики. Они пестрели яркими цветами – зелёным, синим, красным, и каждый был окрашен не так, как сосед. Пекарня, к примеру, была оранжевая. Анна знала всех-всех в этом городишке и кто в каком доме живёт. Но тот, чей голос теперь приближался, не жил ни в одном из этих пёстрых строений.
– Дай мне морковь! – послышался второй голос, гораздо ниже, чем предыдущий.
Сгорая от любопытства, Анна свернула за угол на рыночную площадь и увидела парня примерно тех же лет, что и она. С ним был огромный северный олень, запряжённый в повозку с глыбами льда. Этого юношу Анна видела впервые. Окен, который держал торговую лавку с сауной, жил выше в горах, и его дети не так уж часто появлялись в Гармоне; да к тому же парень не напоминал никого из семейства Окена. У него были косматые светлые волосы, а наряд его составляли синяя рубаха с закатанными рукавами, грубые штаны какого-то тёмного цвета и светло-коричневые башмаки. Но самое примечательное было то, что разговаривал он, похоже, с оленем.
– Волшебное слово? – спросил он, обращаясь явно к животному.
Вокруг по рынку сновали люди с ящиками овощей на продажу. На глазах у Анны парнишка обернулся и, пока никто не видел, лихо стянул из одного ящика пучок моркови. Вытянув одну из связки, он поднял её высоко над мордой оленя.
– Пожалуйста! – проговорил он же, только басом.
Морковка слегка опустилась и закачалась уже прямо перед оленьим носом. Зверь ухватил её было губами и принялся жевать, но парень тут же потянул морковку обратно.
– Э, э, э! – крикнул он своим обычным голосом. – А мне?
Олень успел сжевать половину морковки, но парень надломил торчавший остаток, выудил из пасти что смог и тут же слопал.
«Ну и ну», – подумала Анна. Мерзко, конечно, но так даже интереснее. Парень разговаривал с оленем и сам же за него отвечал. Чудак. Она не удержалась и прыснула. Парень резко на неё обернулся и поймал на себе её взгляд.
У Анны перехватило дыхание. Подойти поздороваться? Убежать? А ведь это отличный шанс познакомиться с кем-то из ровесников. Пусть и с таким – подумаешь, стянул пару морковок. Надо поздороваться. Анна шагнула ему навстречу.
В это мгновение послышался оглушительный стук копыт по мостовой, и Анна отпрянула назад. Скрипнули оси, и перед Анной встала большая телега, гружённая овощами. К ней тут же подскочили работники и принялись оживлённо разгружать товар.
«Мне же ещё чай надо купить и яиц набрать! – вдруг вспомнила Анна. – Вечно найду, за что зацепиться», – упрекнула она себя. А ведь обещала маме, что сегодня постарается не задерживаться, – и вот, пожалуйста, опять тянет кота за хвост. Но всё-таки, может, ей удастся хоть бросить ему «привет», когда будет проходить мимо. Анна обогнула громоздкую телегу… Парня нигде не было.
«Значит, не судьба», – подумала Анна, вздохнув. Однако стоять и грустить времени не было, и она побежала к бакалейному прилавку за чаем. Когда чай оказался в корзинке, она покинула площадь и припустила дальше по улице: теперь надо было на ферму за яйцами. Анна пробежала мимо дома сапожника Огорда. Его жена как раз подметала крыльцо.
– Доброе утро, госпожа Огорд! – крикнула ей Анна.
– Доброе утро, Анна! – откликнулась женщина. – Ещё раз спасибо за хлеб, мы вчера у вас брали – чудный!
– Всегда пожалуйста, – ответила Анна, не останавливаясь. Когда ряд домов кончился, дорога вывела к ферме, где Томалли держала кур. Анна приподняла сетку курятника и стала набирать свежие яйца в корзинку.
– И тебе доброе утречко, Эрик, и тебе, Элин, и тебе, Элис, – приговаривала она курочкам. – Сегодня я не смогу с вами повозиться. Мне надо скорей-скорей домой. Сегодня приедет Фрея! – Наконец она набрала с дюжину яиц, прикрыла курятник и, осторожно держа корзинку, повернула домой.
По узенькой улице навстречу ей ехала повозка с цветами. На повозке сидел уже немолодой мужчина, который, завидев Анну, улыбнулся ей и махнул рукой:
– С добрым утрецом, Анна!
– Здравствуй, Эрлинг! – откликнулась Анна. – Какие роскошные сегодня! – добавила она, разглядывая цветы. – А есть мои любимые?
Эрлинг немного покопался в одной из связок и выудил два стебля золотистого шафрана. Ярко-жёлтые цветочки сверкали, словно солнышки. Анна с упоением вдохнула их сладкий аромат.
– Спасибо! Заходи попозже к нам в лавку за свежим хлебом. Первая партия будет готова часам к девяти.
– Благодарствую, заглянем, – неспешно протянул Эрлинг, и Анна заторопилась дальше, стараясь не размахивать корзинкой и, главное, не останавливаться. А остановиться поболтать она ой как любила.
Едва войдя в дом, она крикнула:
– Мам! Я всё принесла! И чай, и яйца! А Фрея уже здесь? – Но не успела она закончить последнюю фразу, как к дому подкатил экипаж. Это приехала их долгожданная гостья.