Анна прошла по окраине города и глубоко вдохнула свежий осенний воздух; мимо пролетел ярко-красный лист. Идеальный день, чтобы найти идеальную тыкву. Впереди девушка увидела своего любимого друга и невольно широко заулыбалась.
– Наслаждаешься своей вечной мерзлотой, Олаф? – спросила она говорящего снеговика, который с блаженной улыбкой на лице лежал между тыкв и принимал солнечные ванны.
– Эта новая заморозка, которую наколдовала мне Эльза, – просто мечта, – сказал он, протянув руку, чтобы поймать подлетевший к нему блестящий красный лист. – Я готов лежать так целую вечность.
Анна закрыла глаза и немного понежилась в лучах солнца.
– Как приятно. – Внезапно вспомнив, зачем она пришла на огород, Анна открыла глаза и стала оглядываться в поисках безукоризненной тыквы: симметричной, без червоточин и вмятин, с крепким зелёным стеблем. Девушка наклонилась к одному плоду и постучала по нему костяшками пальцев. Раздался гулкий звук. Анна не помнила, что он означает – что тыква хорошая или что тыква плохая, – но решила, что это неважно, поскольку есть её никто не собирался. Однако она продолжила поиски.
– И всё ж привлекательность перемен – всего лишь насмешка судьбы, – заявил Олаф.
– Что-что? – спросила Анна, внимательно изучая каждую тыкву: эту кто-то погрыз, а вон та бледновата.
– Извини. Повзрослев, я сделался поэтом, – мечтательно произнёс Олаф. – Вот скажи мне – ты старше, а значит, мудрее. Тебя когда-нибудь беспокоило, что в мире нет ничего постоянного?
– Нет, – сразу ответила Анна, хотя слушала только вполуха. Оказалось, что найти идеальную тыкву не так-то просто.
– Правда? – спросил Олаф, озадаченный её ответом. – Жду не дождусь, когда постарею, как ты, и меня перестанут волновать важные вопросы.
Анна отвлеклась от поиска тыкв и подумала над словами Олафа.
– Я не это имела в виду, – проговорила она. – Я не беспокоюсь, потому что… ну, у меня есть ты, Эльза, Кристоф, Свен, ворота замка всегда широко открыты, и я больше не одна. – Она легла рядом со снеговиком, закинула руки за голову и стала смотреть в яркое синее небо, размышляя, как выразить свои мысли другу. Тут её осенило; Анна села, повела рукой в сторону гниющей тыквы и объяснила, что однажды это растение станет удобрением для других. Но Олаф всё-таки не понял, что она хочет этим сказать.
Анна взяла его за руку-веточку и поставила на ноги. Они собрались уходить, и прямо около ограды нашлась превосходная тыква. Анна схватила её и понесла по дороге в город. Олаф шёл рядом. Девушка пыталась растолковать ему, что не всё в мире меняется – на это можно твёрдо рассчитывать. Они догнали телегу, влекомую серой лошадью, которую подстёгивал седой крестьянин, и Анна водрузила свою добычу на дно кузова и помахала возчику.
Большая семья – два старика, дети мал мала меньше и их родители – поприветствовала Анну и Олафа. Снеговик хотел заметить девушке, что семья меняется – люди становятся старше, у них появляются новые отпрыски. Но он не успел открыть рта – Анна потянула его к дому, который красили.
– Смотри, какой приятный цвет, – сказала она и поинтересовалась у маляра, как называется такая краска, а Олаф тем временем пытался вставить, что дом был белым, а теперь станет голубым – вот тебе и перемены.
Но Анна его не слушала.
– Видишь, – проговорила она, беря друга за руку, – кое-что остаётся неизменным.