Макгорри вернулся в отделение Луишем-роу, а Эрика поехала в Воксхолл – к экспертам-криминалистам. Они размещались в одном из огромных стеклянных административных зданий на берегу Темзы. Она въехала на подземную парковку, затем на лифте поднялась на шестой этаж и позвонила в дверь, что вела в их лаборатории. В маленькое застекленное окошко Эрика увидела, как из двери в конце коридора появился Нилз Акерман. Она работала с ним по трем резонансным делам, каждое из которых увенчалось осуждением преступников, но он по-прежнему оставался для нее загадкой. Нилзу было под пятьдесят, кожа у него была почти прозрачная, а его обычно белые волосы сегодня имели ярко-голубой цвет. То немногое, что она знала о нем, оставляло впечатление двусмысленности: ему одинаково нравились как мужчины, так и женщины (Айзек говорил, что, по слухам, в родной Швеции у него есть ребенок), и Эрика понятия не имела, кто он по политическим убеждениям – правый или левый. Но, разумеется, все это не имело значения, поскольку Нилз зарекомендовал себя экспертом-криминалистом высочайшего класса.
– Доброе утро, Эрика, – поприветствовал он ее, открывая дверь. – Как продвигается следствие по делу убитого мужчины, труп которого обнаружили в чемодане? А мы сейчас занимаемся убитой женщиной, которую тоже нашли в чемодане.
– Да. Я как раз по этому поводу. Подумала, что личное общение всегда предпочтительнее электронной переписки, – объяснила Эрика.
– Конечно. Пройдемте в мой кабинет, – пригласил Нилз.
Эрика последовала за ним по коридору, мимо окон лабораторий, в которых трудились специалисты, и помещений поменьше, где сидели за компьютерами технические работники. Оперативные отделы в полицейских участках – это источники стресса, там стоит шум-гам, царит суета, висит тяжелый запах застоялого пота и фастфуда. Экспертно-криминалистический центр был полной противоположностью. Здесь властвовала атмосфера тишины и кропотливых исследований, и витал приятный аромат мятного дезинфектанта.
Кабинет Нилза отличали чистота и элегантность. Рабочий стол, длинный и широкий книжный шкаф, высокий холодильник. Под окном с видом на реку – два красивых фиолетовых кресла и журнальный столик с мраморной поверхностью. В центре стола – небольшое оранжево-черное папье-маше из крапчатого муранского стекла.
– Кофе хотите? С тортиком? – Нилз подошел к холодильнику, взял оттуда большой сочный морковный торт и с улыбкой повернулся к ней. Белоснежная сахарная глазурь на торте была сформована в виде мерцающих гор. Эрику раздирали противоречивые чувства: ей не терпелось продолжить расследование, но от душистого аромата глазури у нее засосало под ложечкой.
– Я целый день не ел, – сказал Нилз.
– Я тоже, – улыбнулась Эрика.
– Тогда решено. На голодный желудок трудно работать.
Нилз поставил торт на журнальный столик, отрезал два куска, разложил их на тарелки и убрал торт в холодильник.
– Эспрессо? Макиато? Капучино? Аль Пачино? – с каменным лицом добавил он, подходя к кофемашине, что стояла у него на столе.
– Капучино. Спасибо.
Нилз вытащил из выдвижного ящика две фарфоровые чашки и стал возиться с кофе. Эрика тем временем остановилась перед маленьким окном, которое было чуть приоткрыто, впуская в комнату холодный ветерок. Вверх по реке плыло против течения большое судно. Нилз приготовил кофе, и они сели. Эрика смотрела, как он уминает торт, отхватывая от торта солидные куски и один за одним отправляя их в рот. Кожа его на фоне голубых волос имела желтоватый цвет, нос сопливил. Нилз вытащил салфетку и высморкался.
– Простите, аллергия, – объяснил он с набитым ртом. – Даже в это время года.
– Моя сестра тоже мучается, – сказала Эрика. В нескольких словах она обрисовала обстоятельства дела и в заключение сообщила, что в том чемодане, где лежала женщина, обнаружен кусок бетона, которым, возможно, убили одну или обе жертвы. – Я знаю, что вы будете прогонять ДНК жертв через национальную криминалистическую базу данных, – добавила она.
– Да, мы взяли образцы и скоро их обработаем.
– Я приехала, чтобы узнать: можно что-то сделать с куском бетона? Я слышала, в отдельных случаях удается снять отпечатки пальцев с бетонной поверхности.
– Да, это трудно, но возможно, – подтвердил Нилз, проглатывая последний кусок торта. – Существует метод выявления отпечатков пальцев под названием «окуривание суперклеем». Прикасаясь к какой-либо поверхности, мы оставляем на ней отпечатки. – Нилз показал на свою вилку и затем слизнул с нее глазировку. – Отпечаток пальца состоит из различных компонентов: влаги, воды, аминокислот, жирных кислот и протеинов. На гладкой поверхности зафиксировать следы не составляет труда, а вот снять отпечатки с негладкой или пористой поверхности гораздо труднее, поэтому мы прибегаем к методу окуривания суперклеем, в частности с использованием химического вещества цианоакрилат, которое содержится в большинстве суперклеев. Мы помещаем предмет – в данном случае кусок бетона – а также небольшое количество суперклея в герметичный контейнер, который затем нагреваем. Пары суперклея вступают в реакцию с химическими веществами, содержащимися в отпечатках пальцев. В результате данной реакции образуется белый налет, который можно сфотографировать или скопировать на дактилоскопическую пленку. А цианоакрилат в составе суперклея вступает в реакцию с кислотами, оставленными пальцем на предмете, вследствие чего на гребнях отпечатка формируется видимое липкое белесое вещество. Полученный след мы затем фотографируем или делаем его более контрастным и изымаем.
– Суд примет это в качестве вещественного доказательства? – спросила Эрика, внезапно почувствовав, как в ней просыпается надежда.
– Сам метод надежный. Проблема в другом: мы имеем дело с предметом, который несколько дней находился в движущейся воде.
– Но ведь современные методы криминалистической экспертизы позволяют получать доказательства на основе минимального количества ДНК и улик?
– Да, – подтвердил Нилз, глотнув кофе. – Мы сделаем все, что от нас зависит. Обещаю.
– Спасибо. Теперь еще такое дело. У убитого мужчины в желудке были обнаружены капсулы с кокаином.
Нилз мгновенно оживился.
– Наркокурьер?
– Похоже на то. Капсул было примерно пятьдесят штук. Скажите, можно получить с них какие-то улики?
– Отпечатки?
– Вряд ли тот, кто упаковывал кокаин, оставил на капсулах отпечатки, но, возможно, на слоях упаковок сохранилась чья-то ДНК.
– Задача не из простых.
– Поэтому, Нилз, как я объясняла, я и приехала к вам сама. Возможно, это двойное убийство. Мне нужно установить связь между этими двумя преступлениями, найти подозреваемого. Ну и где-то есть наркодилер, который ищет свой товар на тридцать тысяч. Дело сложное и, возможно, повлечет за собой не один арест.
– Ладно. Пожалуй, завтра начну процедуру окуривания суперклеем. – Нилз встал и подошел к компьютеру, стоявшему на его столе. – Что касается капсул с кокаином, сейчас посмотрим, когда сможем ими заняться… Не раньше пятницы, – сказал он, поворачиваясь к Эрике.
– Спасибо. Представляю, какая у вас здесь нагрузка.
– То, что вы представляете, умножьте на три.
– Спасибо за кофе и торт.
– В Швеции кофе с тортом почитают, как религию. Спасибо, что вместе со мной преклонили колени у алтаря! – Нилз улыбнулся, из носа у него опять потекло. Он вытер его салфеткой.
– Если у вас аллергия, окно лучше не открывать, – посоветовала Эрика. Она вышла от криминалистов и спустилась к своей машине, надеясь, что Нилз представит ей доказательства, которые помогут сдвинуть дело с мертвой точки.