Через два часа Александра уже стояла у Биллинсгейтских доков, полная страхов.
Июньское утро было пронизано солнечным светом, но она покинула дом мистера Рейно словно в тумане. Алекс настолько была погружена в себя, что пропустила два поворота на знакомой дороге к Лондонскому мосту и опоздала на двенадцатичасовой дилижанс в Гринвич.
Единственным разумным решением было бы нанять лодку и спуститься вниз по Темзе, однако ей хватило одного взгляда на лодчонку и перевозчика, чтобы по спине пробежал холодок.
«Я не могу, не могу!»
А какой выход?
Если дожидаться следующего дилижанса, то к тому времени на мосту будет столпотворение. Мост переполнят экипажи, и дилижанс прочно застрянет в пробке. Она попадет домой только поздним вечером.
Поездку можно было бы отложить, однако сверять время на хронометре один раз в две недели было ее письменным обязательством перед клиентами. Они платили ей за доставку точного гринвичского времени, и она безукоснительно обеспечивала им эту услугу.
«Просто спустись в лодку, – сказала себе Алекс. – Настало время перешагнуть через горькие воспоминания. В конце концов, тебя вырастили на корабле. Торговый фрегат был твоей колыбелью».
Да! Только он чуть не стал и ее могилой.
Тем не менее вот она – стоит у причала десять лет спустя, живая и здоровая. Она сумеет пережить короткую поездку до Гринвича по Темзе.
Надо справиться с собой!
Когда перевозчик стал помогать пассажирам спускаться в лодку, Алекс отступала назад – она будет последней.
– Вы едете, мисс?
– Еду. – Опершись на руку лодочника, она сошла вниз и уселась между двумя пожилыми матронами, положив саквояж на колени.
Лодочник снял канат, который крепил его суденышко к причалу, и Алекс решила переключить свои мысли на что-нибудь другое. Сейчас, когда ей стало так много известно про Чейза Рейно и можно было перестать фантазировать на его счет, значительная часть ее мыслительных способностей освободилась для других рассуждений. Например, почему бы не вспомнить все созвездия, расположенные рядом с Большой Медведицей?
Нет. Это чересчур легко. Она в секунду пробежала в уме весь список: Дракон, Жираф, Рысь, Малый Лев, Волосы Береники, Гончие Псы, Волопас… – на большее сосредоточенности ей не хватило. Как только весло перевозчика ударило по воде, ее мысли разбежались.
Сжав кулаки, Алекс вонзила ногти в ладони, чтобы отвлечься на ощущение боли. Это тоже не помогло. Она не воспринимала ничего, кроме бега воды под днищем. Жуткое ощущение – оказаться во власти волн.
Нет! Она этого не вынесет.
Алекс вскочила и перебралась на корму суденышка. Они только-только отошли, и причал был еще в каком-нибудь футе от лодки.
– Подождите, – попросила она перевозчика. – Я вспомнила кое-что важное. Мне нужно сойти на берег.
– Слишком поздно, мисс. Вернетесь с обратным рейсом. – Лодочник снова взялся за весло.
– Пожалуйста, – попросила Алекс дрожащим от волнения голосом. – Это очень срочно. Я должна сойти. Я…
– Сядь на место, женщина! – гаркнул лодочник, отгребая от причала.
Алекс пришла в ярость. Она вскочила и закачалась, пытаясь сохранять равновесие. Пассажиры испуганно закричали, потому что лодка опасно накренилась на один бок. Перевозчик схватил девушку за подол, пытаясь усадить в лодку, но это только усилило ее отчаяние.
Алекс быстро оценила расстояние между суденышком и причалом. Она сумеет преодолеть его, если прыгнет прямо сейчас!
И она взлетела в прыжке.
Ее расчет был правильным, и если бы нога не скользнула на корме, прыжок получился бы идеальным. Вместо этого Алекс плюхнулась в реку, глотнув приличную порцию грязной вонючей воды.
Когда она вынырнула на поверхность, мужчина на причале схватил ее за руку, подтянул ближе и помог вылезти из воды.
Алекс стала приходить в себя, отплевываясь и кашляя, и вдруг до нее дошло, чего она лишилась. Своей сумки! Хронометра! Когда она оказалась в воде, сумка выскользнула у нее из рук и ушла в глубину.
Погибли ее средства к существованию!
Александра стояла и тихонько всхлипывала, вода стекала с ее мокрого платья.
Темза забрала у нее… Вода – это какой-то ненасытный монстр в ее жизни! Кит Ионы! Сжирает все, что ей дорого, но ее саму выплевывает назад, снова и снова, оставляя с чувством все возрастающей потери и все более одинокой.
И опять у нее не было другого выхода, кроме как зажать себя в кулак и все начать заново.
– Ну, что скажешь? – Чейз раскинул руки и медленно обвел ими комнату, показывая, как продвигается еще не законченный ремонт. – Я заново отделываю помещение, чтобы превратить его в гнездышко холостяка.
Барроу оглядел разруху в бывшей комнате экономки.
– А куда делись вещи миссис Грили?
– Она теперь занимает спальню на втором этаже. Более чем удачное расположение.
– Позволю себе поинтересоваться, в чем причина всех этих перемен.
Чейз отошел к бару, налил себе и Барроу по стаканчику бренди.
– Пока Розамунда с Дейзи не уедут в школу-интернат, мне необходимо личное убежище.
– Взрослый мужчина прячется от двух маленьких девочек?.. В этом есть что-то умилительное, не правда ли?
– Перестань! Я просто не знаю, что делать с детьми. И нет смысла начинать учиться этому. Я не собираюсь заводить сопливых чумазых созданий. Даже если мне очень захочется жениться, бессмысленно искать пару. Ты уже заявил права на самую лучшую женщину в Англии.
– Это правда.
Джон Барроу-старший был поверенным отца Чейза. Уже с детских лет Чейз и Джон Барроу-младший знали, что продолжат семейную традицию. И понимали, почему так будет, но никогда не заводили разговор об этом. Они были единокровными братьями. Получилось так, что отец Чейза завел связь с дочкой одного из местных джентльменов, и она забеременела. Тогда его поверенный взял девушку в жены, а когда родился ребенок, воспитал его как родного.
Поэтому Чейз и Джон росли вместе. У них были одни и те же учителя, одни и те же наказания. Ссорились они из-за лошадей и девушек. Несмотря на разницу в статусе, молодые люди оставались близкими друзьями и в школьные годы, и потом, позже.
Чейзу очень повезло. Сейчас, когда на него свалились заботы о герцогстве, ему просто необходим был друг, которому можно всецело доверять и который сумел бы помочь ему управлять поместьем.
– Как там мой крестник? – поинтересовался Чейз. – Уже начал ругаться плохими словами?
– Чарлз достоин своего крестного, к сожалению.
– Значит, очаровывает каждую женщину в пределах досягаемости.
– Лежит кверху пузом, когда другие работают.
– Вот что я тебе скажу, – с раздражением заявил Чейз. – Пока тебя здесь не было, я трудился в поте лица. Оглянись и посмотри на результаты этих трудов. Этот бар сделан моими руками. Потребовалось покрыть его несколькими слоями лака. Если тебе этого мало, только за последнюю неделю мне пришлось проштудировать десяток гроссбухов с банковскими отчетами и провести собеседования с пятью кандидатками на место гувернантки.
– Пять кандидаток? И ты не нашел ни одной подходящей?
– Я принимал их всех, но никто не выдержал здесь дольше двух дней. Последняя, например, даже не переступила порога детской, хотя очень жаль. Я понадеялся на нее. Она заметно отличалась от всех остальных.
Обычно Чейз сам убеждал женщин оставить его. Но ему почему-то захотелось, чтобы Александра Маунтбаттен не уходила.
Барроу внимательно посмотрел на него.
– Это странно.
– Что именно?
– Ты вздохнул.
– Ничего странного. В последнее время со мной такое случается все чаще.
– Нет, я говорю о том, как ты вздохнул. В тебе говорит не усталость, не раздражение. Это была… тоска.
Чейз косо посмотрел на друга.
– Не тосковал ни одного дня в жизни. Я даже не знаю, что такое тоска. – Он подтянул на себе жилет. – А сейчас, если ты меня извинишь, я должен отправляться на встречу. Лондонские дамы не могут самостоятельно доставлять наслаждение. Нет, я не прав – они, конечно, могут самостоятельно доставлять себе удовольствие, но при случае благосклонно позволяют мне поучаствовать в этом.
– Кто она на этот раз?
– Тебе не все равно?
– Даже не знаю. А тебе? – Короткий взгляд Барроу был как удар хлыстом. – Когда-нибудь ты будешь вынужден остановиться.
Чейз ощетинился.
– Ты всего лишь мой поверенный. Ты мне не судья. Избавь меня от морализаторства. Я не обещаю женщинам ничего из того, что не собираюсь исполнять.
По правде говоря, он вообще им ничего не обещал. Его любовницы прекрасно знали, что он может предложить им – наслаждение, – а чего не может – ничего больше. Никакой эмоциональной привязанности, никакой романтики, никакой любви.
Никакого замужества!
Война, тяжелая болезнь или собственные непростительные ошибки всегда становятся неожиданностью. Вот так же неожиданно для самого себя Чейз за каких-то три года превратился из четвертого претендента в очереди на дядюшкин титул в его предполагаемого наследника. Такое развитие событий мало кто мог предвидеть, и никто, включая его самого, не хотел этого. Но как только тончайшая связь дядюшки с жизнью прервется, Чейз станет герцогом Бельвуа, получив бремя полной ответственности за земли, капитал и арендаторов.
Вот только он не собирался брать на себя одну-единственную, традиционную обязанность герцога.
Чейз не станет заводить наследника!
Титул Бельвуа по праву должен был принадлежать его кузену Энтони, и поэтому Чейз отказывался узурпировать права наследования. На семейном древе его ветвь была самой слабой, засыхающей, и Чейз собирался ее пресечь. Это последнее, что было в его силах сделать в качестве примирения с дядюшкиной семьей.
А если в будущем ему не грозит связать себя узами брака и завести детей, разве в настоящем он не заслуживает толики удовольствий, получаемых украдкой? Краткая близость там и сям. Пара слов, сказанных шепотом на ушко. Жаркое прикосновение кожи к обнаженной коже. Запах, вкус и податливость женщины, когда она капитулирует перед ним ради наслаждения.
Несколько подаренных ему благословенных часов, когда забываешь обо всем остальном.
– Какую из них лучше повесить над стойкой бара? – Чейз поднял две картины. – Танцовщицу с веерами или купающуюся нимфу? У нимфы роскошные ягодицы, а у танцовщицы… такой призывный взгляд.
Барроу проигнорировал вопрос.
– Послушай, если ты так и не нашел или не сумел удержать гувернантку, кто станет заботиться о девочках?
– Одна из служанок. Хэтти, наверное.
Стоило ему это произнести, как сверху донеслись визг и вопли, а потом раздался топот вниз по лестнице.
В дверях показалась Хэтти – волосы растрепались, фартук висит клочьями.
– Мистер Рейно! Мне очень жаль, но ноги моей в вашем доме больше не будет.
Он остановил ее.
– Довольно, Хэтти, ни слова больше. Полный расчет и письмо с рекомендациями получите утром.
Пробормотав слова благодарности, служанка исчезла.
Услышав, как парадная дверь с шумом захлопнулась, Чейз упал в кресло и закрыл лицо руками. Планы на вечер рухнули.
– Ну вот опять, – заметил Барроу. – Все тот же тоскливый вздох.
Вдруг в прихожей звякнул колокольчик.
– Я сам открою. – Чейз поднялся. – Не уверен, что в доме еще остались слуги, которые сделают это.
Он распахнул дверь – на пороге стояла мисс Александра Маунтбаттен, промокшая до нитки, с темных волос капала вода.
Он старался не опускать глаз, но все же потупился. Может потому, что его заботило ее здоровье? Конечно, если под здоровьем подразумевать грудь.
Ему даже удалось рассмотреть соски. Хотя что в этом удивительного? Он провел достаточно много свободного времени, размышляя о сосках. Эта часть женского тела была, пожалуй, самой волнующей.
Под корсажем мисс Маунтбаттен соски выглядели твердыми, как жемчужины. А цветом, вероятно, красные, как рубины. Может, розовые, как топаз или бледный аметист?.. Нет. Учитывая, что у нее черные волосы, соски скорее всего темные, как полированный янтарь.
Услышав дробь, которую выбивали ее зубы, Чейз снова поднял на девушку глаза. Господи, он действительно омерзителен, как она отозвалась о нем утром, и даже хуже того – ни внимания, ни сочувствия.
Мисс Маунтбаттен прикусила нижнюю посиневшую от холода губу.
– Место еще не занято?
Чейз не стал медлить.
– Сколько вы хотите?
– Десять фунтов в неделю. И сто фунтов единовременно, как только ваши воспитанницы уедут в школу.
– Пять фунтов в неделю, – возразил он. – И двести, как только я отошлю их в школу.
– Еще одно. – Из-под влажных ресниц Александра посмотрела на хозяина дома, их взгляды встретились. – Я хочу пользоваться вашим телескопом. Тем, что стоит в вашей…
Скрестив руки на груди, Чейз прислонился спиной к двери.
– Пещере похоти?
– Да.
А он-то подумал, что предложил ей астрономическую сумму. Хотя эта штука ему без надобности.
– Согласен.
Она шмыгнула носом.
– Я приду завтра утром.
Чейз схватил ее за руку, когда она повернулась, чтобы уйти.
– Ради бога! Зайдите, хотя бы чтобы согреться.
«Я тебя согрею», – подумал герцог и тут же отбросил эту неожиданную мысль – он ведь не прыщавый юнец. Тем более что теперь, когда девушка работает у него, таких мыслей у него возникать не должно. Он ведь может вести себя благопристойно.
– Спасибо, но мне нужно собрать вещи.
Она пошла прочь, оставляя за собой мокрые следы. Чейз оглядел холл в поисках зонта и не нашел его. Плаща здесь тоже не было, все-таки на дворе лето.
Выругавшись, с пустыми руками он выскочил из дома и бросился за ней.
– Мисс Маунтбаттен, подождите!
Она обернулась.
– В таком виде нельзя ходить по улицам. – Он сорвал с себя сюртук.
– Я не могу это надеть.
– Можете и наденете. – Чейз накинул сюртук ей на плечи и плотно запахнул.
Она была такая маленькая, что полы доставали ей до коленей. Зрелище одинаково комичное и жалкое.
– Но…
– Да-да, я знаю, вы у нас командир. Гувернантке это только на пользу. Но я ваш работодатель уже целых две минуты. И поскольку я плачу вам, будьте добры, делайте то, что вам говорят. – Застегивая пуговицы сюртука, он продолжил: – Я помню, с каким проворством вы упорхнули от моего предложения этим утром, но потом с вами явно случилось что-то из ряда вон, если вы поменяли решение. Будь я славным малым, обязательно поинтересовался бы, что же все-таки произошло, однако, считая себя эгоистичным мерзавцем, собираюсь в полной мере воспользоваться вашими стесненными обстоятельствами.
Он застегнул все пуговицы до единой и стоял, разглядывая девушку. Вид у нее был как у промокшей насквозь сосиски, запеченной в тесте.
Промокшая, сбитая с толку сосиска в тесте с гладкими, черными как смоль волосами, которые на ощупь должны быть похожи на атласную ленту, текущую между пальцами.
Точно! Он вернулся к главной теме.
– Мне в доме нужна гувернантка. И не обычная гувернантка, мисс Маунтбаттен. Мне нужны вы. Именно поэтому я считаю, вам нельзя идти домой под дождем, чтобы не подхватить простуду.
– Но это не…
– Я настаиваю. Самым решительным образом.
Девушка растерянно заморгала.
– Ладно.
Ну наконец-то! Она согласилась с его требованиями и двинулась вперед по тротуару, потом, свернув за угол, исчезла из поля зрения.
Возвращаясь в дом, Чейз вдруг обратил внимание на неожиданно возникшее в нем ощущение. Вернее, на отсутствие ожидаемого ощущения. Мисс Маунтбаттен появилась перед его парадной дверью промокшая до нитки, а на него на улице не упало ни единой капли.
Он посмотрел на небо. Странно… В вышине над ним только стрижи носились стаями да оранжевые полосы света предвещали наступление сумерек.
И никакого дождя!
Чейз задумался, припоминая: дождя не было целый день.