Мой преподавательский опыт утверждал: в каждой бочке мёда обязательно найдётся ложка дёгтя. В любой академической группе обязательно будет хотя бы одна паршивая овечка. Даже если это баран. Опыт владельца не очень большого, но вполне процветающего бизнеса, добавлял: а если нет, её нужно назначить. Чтобы остальные боялись и беспрекословно слушались.
Кристина Лисицкая была просто создана для этой роли.
Правда, на фоне остальных овец и баранов Кристина была явной козой: тупой, упрямой и бодливой. Из достоинств Лисицкой следовало признать одно: она умела держать удар. Не устраивала показательных истерик, не ныла, не грозила страшными карами… Хотя как раз она могла бы, если бы захотела. Папаша Кристины был серьёзным дельцом с отягощенным прошлым. У нас закон един для всех. Но к некоторым он чуть более снисходителен. В отношении прошлого Дмитрия Лисицкого закон был снисходителен даже более, чем чуть.
Если честно, я не понимал его позицию в отношении дочери. Кристинка была как картинка. Такой бы подиумы покорять и косметику в модных журналах рекламировать. С папашиным кошельком она давно взлетела бы первой звездой и сейчас получала бы гонорары под стать отцовским доходам. Серьёзно: встреть я такую среди эскорт-барышень, забил бы на все принципы и забашлял, сколько попросит, за возможность вставить. Вся ладная, ухоженная… Там на одних стилистов по МРОТу в день уходит, не меньше. Коротенькие юбочки чуть прикрывают тугую попу, а идеально ровные, стройные ножки не прячут совершенно. Я всё ждал: когда же она наклонится?
Не повезло.
У меня пунктик на ножки и задницу. Готов вообще в лицо не смотреть. Когда сзади, его всё равно не видно. Но у этой и личико было, что надо. И ротик, чувствуется, рабочий…
Всё у неё было.
Кроме мозгов.
И если для эскортницы это плюс, то для студентки, увы…
Что она в вузе забыла?
Декан пару раз пытался намекать, что неплохо было бы проявить гуманизм к сирым и богом обиженным. И, может, если бы она не лезла на рожон с самого начала, типа, она такая крутая, а все вокруг – пыль с её ног, я вошёл бы в положение. Но меня закусило. И если честно, меня вштыривало от того, как она морщилась всякий раз, когда справедливо получала неуд. Морщилась, но покорно внимала.
Покорность вообще была ей к лицу. Непривычна, оттого плохо уживалась с мимикой. Но тем сильнее меня вставляло.
И всё же я понимал, что рано или поздно её терпению придёт конец.
– Глеб Евгеньевич, вас вызывают в деканат, – прощебетала в аудиторию секретарша декана на одной из пар. – Немедленно.
Я дал задание студентам, чтобы не слишком радовались, и вышел в коридор. Вариантов не было – сейчас мне будут делать харакири за предвзятое отношение к девочке из хорошей семьи.
Но я с самого начала знал, на что иду и чем рискую.
В приёмной сидели двое в штатском с характерными стрижками и лицами бодигардов. Если бы у меня и были какие-то сомнения, то теперь они бы окончательно рассеялись. Но их и не было. Один из телохранителей встал и жестом попросил поднять руки. Меня обхлопали на предмет оружия и так же молча показали на дверь к декану.
– Здравствуйте, Сергей Иванович, – здороваюсь, входя в его обитель.
На деканском столе стоит пузырь нехилого ненашенского коньяку, а в гостевом кресле сидит он – Лисицкий.
– О, вот и Глеб Евгеньевич, наша восходящая научная звезда. Кандидат наук, доцент. Научные статьи в ведущих журналах, – расписывает гостю декан, будто продает меня в рабство, а не вызвал для экзекуции. – А это…
– Да кто ж меня не знает, – широко и очень доброжелательно усмехается Лисицкий. Настолько доброжелательно, что ниже пояса всё сжимается и кукожится. – Дмитрий Анатольевич, как Сам, – многозначительно показывает указательным пальцем вверх, намекая на тезку-политика, и протягивает ладонь ребром.
– Глеб Евгеньевич, – представляюсь в ответ и приветствую будущего экзекутора рукопожатием.
– Наслышан, Глеб, наслышан, – приспускает мою планку Лисицкий. Впрочем, думаю, он может себе такое позволить. – Сергей Иванович, не оставите нас ненадолго?
– Конечно-конечно, сколько угодно. Мне как раз нужно сходить утрясти одно дельце в учебном управлении, – отчитывается декан и быстро, не оглядываясь исчезает из кабинета.
– Время – деньги, – сходу начинает Лисицкий, потирая правой рукой кулак левой. – Поэтому сразу к делу. Я хочу, чтобы ты индивидуально позанимался с моей дочерью.
У меня падает челюсть, но я ловлю её в полёте.
Разговор представлялся мне немного другим.
– То есть вы хотите заплатить мне за репетиторство, чтобы у Кристины волшебным образом нарисовалась пятерка за семестр? – уточняю.
– Если бы я хотел купить ей оценку, я бы так и сказал. – Собеседник растягивает губы в улыбку джокера. – Но я хочу, чтобы ты с нею позанимался. Послушай. – Он поднимает руку, предупреждая любые попытки возражения с моей стороны. – Криська – не дура. Понимаю, ты сейчас думаешь, что я как отец не могу её объективно оценить. Но это не так. Она объективно не дура. Просто ей ничего не нужно. Не интересно. Даже ноготки-реснички ей по большому счёту безразличны. Как и все эти тики-токи, ютюбы и прочие жвачки для мозгов. Ей на всё плевать. Кроме – внезапно! – АФХД.
Изображаю на лице «Неожиданно!».
– Поэтому я хочу, чтобы ты с нею позанимался. Прекрасно понимаю, что знаний у неё сейчас с гулькин хрен, и учить придётся с азов. Да и характер у неё тоже… не сахар и не мёд. Избалована она у меня слишком.
– Вот-вот. Ей бы не индивидуальные занятия, а по заднице надавать, – продолжаю его мысль.
– Глеб, вот твои педагогические методы меня вообще не волнуют. – «Сечёт» ладонью воздух Лисицкий. – Хочешь – «по», хочешь – «в». Мне нужен результат! Если у тебя получится поддержать её интерес к учёбе – всё, что захочешь.
– Я в милостыне не нуждаюсь. – Вот эта откровенная попытка меня купить цепляет за живое. – Всё, что я хочу, у меня есть.
– А я и не подаю, – саркастически оброняет Лисицкий, сцепляя пальцы в замок. – Но раз у тебя всё есть, то если справишься, то ничего у тебя не будет. Никаких неприятных проверок внеплановых… Налоговой, типа. Пожарников. Прокуратуры. Роспотребназора. Знаешь, такая это головная боль для бизнеса… – Он мотает головой и корчит огорчённую физиономию.
Тут я восхитился. Вот это мотивационный талант! Вот тебе пряник. Вот тебе кнут. И выбирай, что хочешь, никто не неволит. Полная свобода!
Поразительно, как при таких талантах у него дочь так распустилась…
– В общем, будем считать, что мы договорились, – подводит итог встречи отец моей двоечницы и кладёт на стол старомодную визитку. – Это контакты моего бухгалтера. Скажешь, сколько переводить за занятия. Ну и если ещё что-то по бизнесу нужно – с ним же можешь обсудить. Приятно было познакомиться.
Он встаёт и снова протягивает мне руку.
– Взаимно. – Снова её пожимаю. – До свидания.
– До встречи, – оптимистично заканчивает Лисицкий и выходит.
А я сижу, кручу в руках картонный прямоугольник и пытаюсь собрать мысли в кучу.
Ничего себе, чести удостоили!
Что мне теперь с нею делать? Куда совать?