Стоит ли говорить, что к проверочной я не готовилась? Принципиально. Я мечтала увидеть его размазанным катком по асфальту, а для этого нужно было создать достаточно конфликтную ситуацию по оценкам. Проверенные работы Колесов принёс на следующую лекцию.
– Кристина Лисицкая, – обращается он ко мне в начале лекции. Ага, сработало! Ровно неделя. – На прошлой лекции я сказал, что вы выглядите как особа с умственной недостаточностью. Я должен извиниться.
Я вся во внимании его извинений.
В аудитории зашушукались.
– Я должен извиниться, – продолжает он громко, поднимая в руках листок, исчёрканный красным, – перед особами с умственной недостаточностью за нанесённое им оскорбление, – заканчивает скотина Колесов, теперь не скрывая злорадства, и мои одногруппники весело ржут, кони непуганые. – Кристина, вы как вообще дошли до третьего курса со своим лексиконом блондинки-ч-ч… – демонстративно спотыкается он на шипящей согласной, – в некоторой части человеколюбивой блондинки, – завершает он свою речь изысканным эвфемизмом, в котором без труда распознаётся эпитет «членососка».
Судя по повторному взрыву смеха, его распознала не только я, хотя чисто формально оскорбления не было, всё в пределах собственной испорченности слышащего, и придраться не к чему.
– Вообще-то, – встаю из-за парты, – я на отлично училась до этого момента!
– Видимо, вас подменили, – кривит губы препод и делает паузу, как актёр в стэндапе. – Причём ещё в роддоме.
Мне показалось, или это был намёк на то, что он в курсе, кто мой отец, и только что намекнул, что я его недостойна?
– Вы присаживайтесь, присаживайтесь. Уши развешивайте поудобнее. У вас же память отличная? Готовьтесь запоминать дальше.
Села и полезла в сумку за единой на все предметы тетрадью.
Я честно записала всю лекцию. Но всё равно почти ничего в ней не поняла. Не потому что Колесов рассказывал путанно. Нет, я осознавала, что он всё разжёвывает буквально на пальцах. Просто внезапно выяснилось: чтобы его понять, нужны знания из других, пройденных мимо предметов. Я осознала, какой глубины пропасть лежит между мной и моими однокурсниками.
И в эту пропасть падали и падали двойки…
К концу месяца стало понятно, что администрация бездействует. Я подошла к декану.
– Виталий Александрович, – обратилась я. – У меня проблемы с АФХД.
– Да, Кристина. Вам нужно что-то с этим делать.
От такой формулировки у меня упала челюсть. Мне? Мне нужно что-то делать?! Это его обязанность – защищать студентов от нападок зарвавшихся козлов!
– Глеб Евгеньевич показывал на кафедре ваши письменные работы. Должен сказать, что не вижу никакой возможности поставить под сомнение его компетентность и объективность как преподавателя, – с намёком заканчивает он.
То есть этот козёл меня не только в группе на смех поднял, но ещё и перед кафедрой обгадил?!
– Но ничего, до конца семестра ещё время есть. Вы, Кристина, главное не затягивайте с хвостами. – Он утешающе похлопал меня по плечу. – Не затягивайте!
Я вышла из деканата не то что раздавленная – вес у декана не тот. И не сломленная. Не ломай меня, да не ломаем будешь, как говорили великие. Но озадаченная. Я ожидала быстрого и простого решения вопроса. Однако по-простому не вышло.
Пойдём сложным путём…
– О, Кристи, ты чего такая опущенная? – слышу голос Лосика.
– Лосик, ты о чём? – Оборачиваюсь и тукаю ему указательным пальцем меж бровей. – Рога последние потерял?! Я тебя сейчас сама так опущу!..
– Т-с-с-с! Тихо, тихо. – Он защищается от меня поднятыми ладошками. – Чё ты агришься? Ты, Кристина, в последнее время напряжённая какая-то. Может, того?.. – дёргает бровью камикадзе. – Расслабимся?
– Лосик, ты к рогам и фаберже потерять хочешь? – Замахиваюсь коленкой, но он прикрывает самое ценное, как защитник на пенальти.
– Крись, ну не злись! Хочешь, я тебе с АФХД помогу?
– В жопу себе засунь свой АФХД, понял? Как-нибудь сама разберусь!
Разворачиваюсь и ухожу в закат.
Не разберусь я – разберётся папочка.
– Папа, у меня траблы. – Вхожу в рабочий кабинет отца, поскольку в другом месте дома его застать нереально.
– Ноготь сломался?
– У меня серьёзные проблемы, папа. С учёбой. Один козёл понаставил мне неудов по предмету.
Тут отец отрывает взгляд от ноутбука и смотрит на меня, удивлённо вскидывая брови:
– У вас в университете появился настоящий мужик?
– Он меня оскорбляет.
– Как? – Папа складывает руки на груди и удостаивает заинтересованного взгляда.
– Говорит, что я веду себя как особа с пониженной социальной ответственностью.
– Не веди себя так больше, – советует чадолюбивый отец.
– …и что я страдаю умственной недостаточностью!
– Да он у вас ещё и правдоруб!
– Папа!
– Что «папа»?
– Я не сдам сессию!
– А от меня ты чего хочешь?
– Хочу, чтобы он со мной позанимался. – Мысль вынудить Колесова служить мне вспыхивает в голове внезапно и тут же выжигает предвкушением все внутренности. – Индивидуально.
– В чём проблема? Тебе не хватает денег на оплату его услуг?
– Папа, он вообще считает, что мне нечего делать в вузе! Думаешь, он будет со мной разговаривать?
– А ты что, действительно собираешься учиться? – Отец поднимает левую бровь.
– Ну придётся.
– Ладно. Договорюсь. Всё? Больше проблем нет? Я могу работать дальше?
– Да, папа, спасибо.
Я мысленно потёрла руки.
Ну что, Глеб Евгеньевич? Посмотрим, как вы запоёте после беседы с Дмитрием «Питбулем» Лисицким!