Зора Ринч возвращалась в Главное управление полиции, не надеясь застать там никого кроме сотрудников ночной смены. По старой привычке она иногда заявлялась на работу, проверки ради, вот и сейчас собиралась сделать быстрый обход и вернуться домой. Ведь её смена давно отработана, впереди два отгула, а на душе кошки скребли.
Сегодняшняя смерть артистки заставила насторожиться.
Так это насильственная смерть? Если да, то кто столь могущественный смог остановить сердце человека, не прибегая к физическому контакту? Потерпевшая стояла на сцене. И рядом с ней никого. Музыканты располагались далеко. А на месте преступления, на дистанции нескольких метров при визуальном осмотре не было обнаружено ни единого подозрительного смертельно опасного предмета.
Что скажут эксперты-криминалисты, осматривая труп?
Мысли её невольно переместились к Фиджеральду Боулу. Зора скривилась. После исчезновения самого Боула и ненавистного ему Фелза, точнее преступника, который скрывался под личиной работника Управления (предположительно) больше полугода, а там – все факты дела ещё только предстояло выяснить, остальные два эксперта уволились без объяснения причин. Видимо, настолько опасались за свою жизнь, что предпочли искать работу в соседних более тихих городах Империи.
Оно и понятно. С их послужным списком и уровнем компетенций сделать это было не так уж и сложно.
И всё-таки, перед увольнением Зоре удалось выудить всю информацию о расчленённом трупе, найденном на стройке. Была установлена родственная связь с убитой четой пожилых людей из семьи Шейнсбергов, из чего можно было предположить, что убитый – преподаватель ФУПА, молоденький аспирант по имени Лени.
Зора не могла отделаться от мысли, что здесь орудовал один и тот же преступник, как и в случае с Феллоузом Флетчером. Тот же почерк. То же поведение. А пропавшая без вести студентка Пфайфер Питти накануне исчезновения отправилась навещать приболевшего аспиранта.
Нельзя так же забывать о прошедшем затмении, которое должно было стоить множества жертв могущественному лиходею.
Кто это мог быть?
Гризельда?
Поначалу Ринч думала, что это могла быть именно она. Но ещё более вероятна другая фигура. Голдспир.
Одно это имя заставляло вздрагивать и морщиться. Иногда основанный учеными город Фено поражал невероятных чудовищ. И сумасшедший алхимик был этим творением. Однако сумятицу в логическое умозаключение вносил последующий факт: его труп атаковал Сорок седьмой участок месяц назад. Неужели опытный лиходей-алхимик приобрёл новые компетенции. Стал могильщиком?
Нет. Скорее всего его всё-таки убили и воспользовались в своих целях, чтобы попытаться украсть карточный домик. А на месте нападения видели куклу Вианон. Именно она спасла полицейских и обратила гнев преступника на себя, увела его за пределы Сорок седьмой улицы, где он и умер. Харкнул кровью – почерк Кровавого мага.
Неужели за всем стоит он, тот самый исчезнувший Филипп Даош Фено?
Зора поспешила отмести невероятную теорию, пока она не укоренилась в подсознании. Нельзя позволять себе идти по ложному следу и сходить с основного пути. Строить фактографическую модель и пробовать соединить разные детали в единую цепочку событий и мотивов.
Даош – создатель карточного домика, зачем ему убивать преступника, который пытался украсть его творение? Разве они не заодно?
Зора медленно шла по коридору и поочерёдно заглядывала в кабинеты.
Надо отдать должное, Суиз Шомпаль предпочёл занять кабинет Фиджеральда и оставил Ринч её комнату, временно лишённую стены. Каменщики к настоящему моменту уже успели заново загородить кабинет. А новая дверь этого помещения сильно выделялась на общем фоне. Но бывшая начальница ГУП внимание не обращала.
Повернулась и постучала в кабинет нынешнего руководства. А в ответ тишина.
Тогда она взяла на себя смелость и заглянула внутрь, и глаза её округлились от удивления и одновременно испытанного ужаса. Красная кровавая мудрёная печать была начертана на полу и внутри сидело сразу двое, Шомпаль и его ассистентка.
Флопси подняла голову и одними губами приказала закрыть дверь.
Зора охотно подчинилась, но только сделала это, когда вошла. Флопси цыкнула, но ничего не сказала.
– Ву-а-а-а!
Суиз сделал судорожный вдох и открыл наконец глаза. Его руки задвигались в беспорядке.
– Партитура! – приказал он кому-то.
Дакер подчинилась, сунула ему в одну руку нотный листок, в другую – карандаш. И Шомпаль начал беспорядочно творить. Записывать ноты в разные строчки в разной последовательности и беспорядке, словно рисовал не линии и нотные волны, а круги и треугольники.
Когда же это наконец прекратилось несколько минут спустя, он досадливо осмотрел результат творения поморщился.
– Гадкой душе и музыка под стать. Одни ля-мажор.
– Выкинуть? Сжечь? – Дакер воодушевилась, в надежде получить новую задачу. – Растоптать?
– Отложи на память, – меланхолично приказал маэстро, – вдруг на меня найдёт вдохновение, и я захочу придать этой несуразице подобающую форму.
Флопси встала и аккуратно перехватила у Суиза его новое творение, словно очередной шедевр. А Зора еле удержалась от желания покрутить у виска из-за увиденного представления. Хотя за свою жизнь она перевидала многое. Взять хотя бы тот же карточный домик.
– Чем обязаны своим визитом?
Шомпаль обратил наконец внимание на новое лицо в этой комнате.
– Я пришла узнать о результатах осмотра сегодняшнего преступления, певица, если помните.
– А кто сказал, что это преступление? – Флопси фыркнула. – Обычное дело.
– Необычное, – возразил Шомпаль. – Впрочем, Зора. Проходите и располагайтесь, мне нужна будет ваша память. Потому что я сейчас прочёл душу Мишема Эдинхоббера и узнал не мало важного, как мне кажется. Хочу лишь удостовериться, что это не плод его воображения.
Дважды предлагать бывшей начальнице ГУП не пришлось. Она прошла вглубь комнаты и охотно заняла один из стульев, стоящий возле стола, ещё некогда принадлежащего Фиджеральду Боулу.
– Я в вашем распоряжении.
Она выразила полную готовность сотрудничать, тем самым намекая, что пора бы и самому Суизу встать и сесть на стул. Ну или хотя бы просто встать. Но как показала практика, ему и так было неплохо. Потому что он не спешил покидать начерченную на полу магическую печать, будто был полностью уверен в её безвредности.
– Что ж. Мишем Эдинхоббер планомерно вырезал всех родственников своих первых жертв, которых пригласил в морг под видом полицейского Донахью.
– Но как?
Вопреки стойкому характеру, Ринч не удержалась от уточняющего вопроса. Вся эта история волновала её сверх меры и напрочь лишила всяческого сна.
– О, ради этого он совершил невероятный кульбит. Для начала сбежал из Асториса и нашёл труп, которым заменил своё отсутствие в тюрьме. Затем прибыл в Фено, поймал нашего полицейского и обрил его налысо. Кстати, Флопси, запиши новую задачу – найти этого самого Донахью настоящего в психлечебнице.
– Какой-то конкретно? – моментально уточнила она.
– Увы, этого Мишем не сказал.
– Так Донахью жив?
Нервы Зоры явно были не в порядке, но она отчаянно держалась. Ей хотелось поскорее разыскать преступника, виновного во стольких смертях и выдохнуть от облегчения. И Суиз это понял. Он прочитал все-все эмоции на лице бывшей начальницы ГУП и сжалился над ней, поясняя:
– Мишем – сообщник Голдспира и ещё одного преступника по имени Асмундо. Да, это они стоят за множеством смертей в этом городе. Другая часть – на совести подполья фанатиков и ныне мёртвого главаря – Дор Моам Баала. А жив ли Донахью, мне неизвестно. Но мы это обязательно проверим, не так ли, Флопси?
Ассистентка маэстро активно закивала.
– Скажите мне лучше вот что. Почему за всё то время, пока карточный домик был у вас, вы не переместили его в более защищённое место?
– Потому что я побоялась его двигать, – пожала плечами Зора. – Как вам наверняка известно, сковывающие чары – барьер, был наложен прошлой владелицей города, Гризельдой. Тогда она ещё руководила и потому вмешалась в кровавую резню.
Ринч погладила здоровой рукой обрубки пальцев, они словно зачесались, напоминая о минувших событиях.
– Не представляю, что бы было с городом, не останови Боул всю эту вакханалию. О-он ловил карты собственным телом! А вы… вы выдали ордер на его арест!
– Его прошлые дела не отменят ответственности за нынешние преступления. Ну, в любом случае у меня теперь есть козырь в рукаве.
– О чём вы?
Зора сощурилась. Когда такой в высшей степени неординарный человек говорит о козыре, городу это может грозить лишь новыми проблемами. Во всяком случае Ринч была в этом абсолютно убеждена.
– Дакер…
Маэстро поднял руку и махнул ей в воздухе. Помощница подошла и забрала у него глиняный сосуд, участвующий в недавнем ритуале.
– Первая жена Боула и моя коллега по научному эксперименту, Уинслиан, жива.
Глаза Зоры сузились, оттого что она была с этим не согласна, но напрямую отрицать – не позволяла субординация. Она и сама не любила зарвавшихся подчинённых в бытность начальницы, а сейчас оказалась на их месте и поняла, как сложно сдержать язык за зубами.
– Мы нашли сосуд её души. – Суиз кивнул куда-то себе за спину. – Мишем возвращался назад в Фено по поручению Кровавого мага. Он должен был выполнить здесь кое-что и забрать Уинслиан с собой. Наверняка ему нужен Боул для каких-то своих чудовищных экспериментов.
Объяснение великого композитора немного поколебало убеждённость Ринч в собственной правоте. Но она не спешила совсем отказываться от твёрдой позиции – проверить сказанное коллегой. Могло статься так, что он сам себя обманывает и её за компанию.
– Где сосуд Уини?
– О, мне нравится ваш подход! – композитор подскочил с места и отправился к тумбе в углу комнаты. Там стояла целая ватага глиняных продолговатых изделий, похожих на песочные часы. – Вот она, подписана сверху, как удобно в самом деле.
Чудовищные слова Суиза заставили Ринч поморщиться. Ведь речь шла о стольких жизнях, заключённых в тюрьму-заклинание. Она мало что знала об этом, но успела наслушаться от отца баек про то, что те, чью душу захватывают, испытывают фантомные боли памяти, иными словами, переживают смерть каждый день заново. Снова и снова. Они бродят по лабиринтам сознания без возможности выхода наружу, пока кто-то из доброжелателей или, наоборот, недругов, не превратит их в куклу – жалкое подобие реальной жизни. Потому что воля последней подчинялась своему создателю. Но Вианон была другой.
Зора поморщилась, припоминая их общение. Вианон обладала собственной волей, как кукольница и кукла в одном лице.
Как такое возможно? Как она это сделала и какой ценой?
Эти и многие другие вопросы не в первый и не во второй раз посещали бывшую начальницу ГУП, но не находили ответа. А спрашивать у кого-то ещё, не раскрывая конфиденциальной информации, Ринч не могла. Не имела права. Другое дело, если бы это был коллега…
– Как такое возможно?.. – начала было она.
– Что? – удивился композитор. – Душа Уини здесь, а значит, кто-то провёл ритуал захвата её души. А уже затем скинул мёртвое тело с лестницы в лабораторном корпусе ФУПА. Всё логично. Я бы даже сказал, ужасающе логично. Я и сам не нашёл иной причины её смерти, потому что на теле не видел лилового синяка. Значит, ритуал не был проведён наспех, её не пили. Только пентаграмма на полу и жертвоприношение.
– Но она должна была бы лежать неподвижно.
– Её могли усыпить.
– Да, только если так… – призадумалась Зора. – Или удар по голове?
– Не уверен. Но не вижу смысла и дальше гадать. Скоро мы и сами всё выясним, когда я её пробужу.
– Как? Вы хотите сделать из неё куклу? Без её ведома?
Быстрый взгляд Суиза, и Флопси подошла к Зоре и подхватила сильную женщину под руку и без особых усилий подняла со стула.
– Мне кажется, вам пора.
Недвусмысленный намёк был правильно понят полицейской. Они будут проводить ритуал, и плевать они хотели на какие-то там законы и правила. Эта парочка всем своим существованием словно бросала вызов системе, будто насмехалась над окружающим миром, потому что знала такое, что было неведомо остальным.
Дрожь пробежала по телу, когда она припомнила о Гризельде и её пустом взгляде. Эта бедная в сущности женщина всегда выражала у Зоры лишь жалость, потому что напоминала ходячий труп, зацикленный на одних лишь экспериментах и опытах, проблемах с этим связанных и внутренних противоречиях. И ничем более. Она мало ела, часто хворала, но даже с температурой заявлялась на работу и тянула до тех пор, пока не валилась с ног от усталости и изнеможения.
Но так было не всегда. Зора возненавидела эту женщину, едва повстречалась с результатом действий её мужа. Потому что она отчётливо осознала – все те эксперименты, которыми занималась Гризельда, так или иначе связаны со множеством смертей. А это претило Ринч и вызывало жгучее отвращение.
– Вы хотите поучаствовать? – Суиз неправильно расценил молчаливое непротивление начальницы ГУП.
– Я могу понаблюдать?
Зора решила, если не может остановить происходящее, хотя бы хочет знать в деталях, как и что произойдёт далее. Позже, много позже она напишет рапорт и увольнительное заявление, если окажется, что её халатность приведёт к непоправимым последствиям. А сейчас у неё не было сил бороться с убеждениями опасного во всех смыслах человека.
И человека ли?
Странный цвет кожи… мертвенно-бледный не первый раз вызвал в ней жгучее желание замерить температуру его тела, чтобы убедиться наверняка, что перед ней стоит настоящий живой труп, но без признаков разложения.
– Для начала нужно найти подходящее тело куклы, – Суиз призадумался, – но сейчас я бы сделал кое-что другое.
– Что?
– Я бы хотел прочитать ваши воспоминания о Донахью и Гризельде. У меня к ней старый должок. А первого мы будем разыскивать параллельно расследованию.
– Подождите, но вы меня выпроваживали, – Ринч немного растерялась.
– Процесс одушевления куклы – не такой быстрый, как кажется. У нас есть сосуд. Я могу пожертвовать часть моей силы, чтобы прикрепить её душу к телу куклы, но самого тела нет. Как видите. Его нужно будет изготовить. И желательно не слишком тяжёлое. О, тут потребуется целое искусство и опытная рука мастера, я вас уверяю. Знаю одного, но вам не расскажу.
– Так вы меня выпроваживали просто так?
– Я хотел поработать над партитурой, которую получил, вдохновляясь общением с психопатом. Это мой способ освободить нервную систему от той гнусной гадости, которую я услышал из его уст. Тем более, мне нужно структурировать информацию по увиденному и написать запрос-ориентировку, чтобы разослать его в психлечебницы. А для этого требуется определить временной интервал возможного поступления обритого пациента.
– Мне. – Ринч загорелась желанием участвовать. – Можно мне этим заняться?
– Только когда я определюсь со сроками возможных событий. Потому что разброс в год – слишком большой интервал, вы не находите?
Начальница согласно кивнула.
– В таком случае вы позволите мне прочитать вашу память, чтобы сличить информацию из разных источников и прийти к определённым выводам? Исключить шанс ошибки с определённой долей вероятности…
– Я боюсь, как бы вы не натворили дел с моей памятью.
Новая жертва эксперимента не спешила соглашаться.
– О, я вас уверяю. Я буду осторожен, и от взаимного проникновения воспоминаний друг в друга есть неплохое средство под названием барьер Коуфера. Я его применяю всегда, когда ныряю в чужую душу, особенно таких отъявленных безумцев как Мишем Эдинхоббер.
Ринч недовольно сморщилась, но не отказала сразу, она ещё раз взвесила все «за» и «против» и только тогда поставила условия:
– Я не позволяю вам читать память о моих тайных информаторах, и, кроме того, обещайте, что вы не выкинете меня из расследований по правонарушениям Фиджеральда Боула и из дела Гризельды, которое ей шьёте.
– Второе обещать не могу. Ведь это наши с ней разборки и вам сюда совать нос не советую. Потому что потерянные пальцы покажутся вам цветочками среди бесконечной ягодной поляны. Она – совершенно другой уровень. Представьте себе человека, обладающего знаниями одного гримуара. Представили?
– Допустим, – кивнула Ринч.
– Так вот у неё на руках сейчас есть гримуар лиходеев, помимо того она читала лекции по гримуару Парацельса, который успела изучить в оригинале до его исчезновения, книги Агрипппы и Авицены тоже. Последние две сейчас заперты в подземных этажах столичной имперской библиотеки. Это ни для кого не секрет. Однако вместе с тем никто доподлинно не знает расположение самой библиотеки. Но важно другое, градоначальница Фено – бывшая жена Кровавого мага, не так ли? А они на пару ставили опыты и записывали результаты исследований, которые вошли в гримуар, названный кровавым. Филипп Даош Фено – безумец, создатель сразу двух книг с запрещёнными знаниями. А Гризельда его соавтор.
– И вы поэтому хотите её арестовать? – Зора позволила себе уточнить у бесценного источника информации. Сущность детектива взяла верх над страхом и ненужным благоговением.
– Она предположительно была той, кто меня убил, – пожал плечами собеседник. – Утверждать со всей уверенностью не могу, но косвенные улики указывают в её сторону.