Алое небо с серыми прожилками облаков нависало над розовыми водами бескрайнего океана, на берегу которого сидел полупрозрачный силуэт. Ковырнув бесплотным пальцем оранжевый ржавый песок, Суиз усмехнулся.
– Так вот она какая, душа убийцы, – призрак медленно встал с колен, оборачиваясь назад, – не будь я уверен, с кем имею честь говорить, подумал бы, что забрался не туда.
Сморщенный от старости труп старика, лежащий на песке рядом, открыл глаза и в следующий миг обрадованно улыбнулся.
– Я ждал тебя, – произнесли его бледносиние губы, позади показались чёрные-чёрные пеньки сгнивших зубов, – чтобы лично проводить в лабиринт моих воспоминаний.
– Лабиринт? – музыкант удивился лишь на миг. – Что ж, пусть будет лабиринт. В конечном счёте ты и я, мы оба знаем, тебе не удастся меня одурачить.
– Ну что ты… – обиженно протянул труп-проводник, – у меня и в мыслях не было дурачить великого маэстро.
После этих слов глаза призрака Суиза Шомпаля сузились. Казалось, он чему-то сильно огорчился.
– Так ты знаешь меня?
– А как же не знать создателя музыкальных шедевров? – уклончиво ответил труп. – Вот только не мне говорить о времени, которое неумолимо истекает, не так ли?
– Ты прав, – согласился призрак. – Что ж, веди.
– Э, нет, – проводник кривовато усмехнулся. – Тебе придётся одному нырнуть в моё безумие с головой. Буквально. – Кивок в сторону бескрайнего розового океана.
Суиз спорить не стал. Провёл пальцем по запястью, ощущая энергетическую пульсацию душевной нити, намотанную на руку в несколько слоёв. Флопси Дакер охотно отозвалась на призыв маэстро. В голове его прозвучало: «Уже?»
Поразмышляв, Шомпаль ответил ей уверенно и без тени сомнения: «Нет, я нырну в его безумие. Однако следи за моим состоянием».
Секунду спустя он услышал в ушах утвердительное: «Есть!»
Немедля, Суиз вошёл в воду по пояс и сощурено пригляделся к поблёскивающей поверхности.
– Будто разбавленная кровь.
– Так и есть, – ответил ему труп. – Перед тобой кровь моих врагов, которую я пролил за всю свою долгую тяжелую жизнь.
– Чокнутый, – не удержался маэстро, устремляя взор к горизонту.
– Не тебе судить, убийца, – ехидное замечание послышалось за спиной имперской ищейки. Сморщенные серые костяшки пальцев опустились на плечо Суиза. – Я чую, что ты один из нас!
Не тратя больше слов, проводник вцепился в шею маэстро и что было сил толкнул вперед, желая утопить свою жертву в воде. На удивление, музыкант не сопротивлялся. Ведь он сам пришёл сюда, чтобы прочитать воспоминания души чокнутого психа-кукольника.
Приторно-сладкий привкус воды в носоглотке заставил призрака фыркнуть, однако уже мгновение спустя реальность словно искривилась и померкла, уступая место непроглядной темноте.
– Представляю вашему вниманию, – громкий голос проводника зазвучал издалека, – лабиринт моих воспоминаний!
Коричневая деревянная дверь возникла прямо перед носом призрака. Он попятился.
– Заходи, не стесняйся, – труп старика Мишема появился рядом и взялся за металлическую круглую ручку. – Первым, что я бы хотел тебе показать – это мои похороны.
Суиз послушно вошёл в помещение и замер на пороге, не решаясь пройти дальше. Запах палёных волос и сухой тёплый воздух создавали неприятные ощущения в горле. Однако маэстро даже не поморщился. Его поразило нечто иное. Душевное страдание сразу многих людей зазвучало в серой унылой комнате крематория, где в деревянном наскоро сколоченном гробу с открытой крышкой лежал какой-то синюшный труп.
В небольшом отдалении от табуреток и покойника собралась целая толпа, все как один в траурных одеяниях. Некоторые из них держали в руках чёрные рамочки с фотографиями. Мужчины с ненавистью взирали в сторону деревянного ящика, пожираемые безмолвной яростью. Женщины рыдали, убитые горем. Повсюду слышались громкое шмыганье и тихая ругань, злобная и отчаянная. Тусклый свет падал на их бледные лица, придавая коже сероватый оттенок.
– Моя Салли! – всхлипывала светловолосая женщина в чёрном траурном костюме. – Доченька моя!
В руках она держала портрет молодой светловолосой девушки, жизнерадостно улыбающейся со снимка в чёрной рамке. Страдающую мать утешал стоящий рядом муж, Роберт Феллоуз. Он обнимал жену со спины, похлопывая её по плечу. Рядом скорбно опустил взгляд высокий юноша. Его широкие плечи дрогнули, когда он поспешил прикрыть ладонью голубые затуманенные горем выразительные глаза настоящего красавца.
– Флетчер, – позвала не менее стройная мать, – скажи мне. Это он? Он? Он точно умер?
– Сдох как собака, мэм, – услужливо ответил стоящий возле входа детектив. Казалось, он один отчего-то ехидно улыбался.
Призрак будто с гордостью махнул рукой в сторону родственников жертв. Его жертв.
– Все они желали моей смерти. Все они заслужили стать моей коллекцией! – торжествующе выдохнул он. И тут его прозрачный палец указал в сторону детектива: – Бедняжечки. Они ведь и не подозревали, что попали в западню.
Дикий хохот исторгла глотка сумасшедшего кукольника, когда тот проплыл вперед и начал озвучивать фамилии:
– Чета Феллоузов: отец, мать и сын. Брат потаскушки Салли оказался особенно мне полезен.
Суиз стоял молча, стараясь на память запомнить называемые призраком имена и понять из сумбурного рассказа, что же случилось на самом деле со всеми этими людьми.
– Шейнсберги. – Призрак подплыл к тучной женщине средних лет, которая утирала слёзы большим квадратным платком. – Вначале я убил её мужа. Да. Не удержался от искушения. Видишь ли, этот принципиальный жлоб отказался продавать мне нужные ингредиенты для создания первообраза перевоплощения. Но после сегодняшнего вечера и всю его родню пустил под нож. Кстати, Лени тоже был довольно полезен, впрочем, как и Донахью.
Переведя взгляд к двери, призрак ненадолго задумался.
– Жаль только, мой первый эксперимент был не настолько удачен, как последующие. Я оставил детектива в живых и использовал его волосы для создания парика. Мне показалось, что убийство полицейского, который посадил меня за решётку, вызовет сильные подозрения. А постоянно заменять его на посту я не мог, так как к тому моменту уже был вынужден работать на Моам Баала.
Суиз молча взирал на происходящее и внимательно слушал воодушевлённый рассказ психопата.
– Голди, конечно, молодец. Подсказал мне с формулой медленного душевного вампиризма. Иначе я бы не смог провернуть всё это. – Кивок в сторону Донахью.
В этот самый миг дверь за спиной детектива приоткрылась, и из темноты показалось миловидное личико женщины, обрамлённое круглой шапкой каштановых волос.
– Ой, – она тихонько вздрогнула и попятилась. – Мне сказали, мой муж будет дежурить здесь.
– Нет, – резко ответил ей полицейский. – Я его замещаю. Дружище Джери отправился на другое дело.
– Ах, вот как? – смущённо проронила Уинслиан Боул. Её рука опустилась обратно в карман. – Что ж, я тогда всё-таки дождусь его дома. Хотела срочно передать кое-что. Но это уже не так важно.
Она испуганно опустила глаза и поспешила ретироваться. Детектив, рассерженный подобным вмешательством в идеальный, по его мнению, порядок вещей, тихонько фыркнул и поспешил плотно закрыть дверь в похоронный зал крематория.
– Э-это же вы его поймали? – К нему подошёл высокий, худощавый парень. Лицо его было белее снега. А плечи подрагивали от озноба. – Скажите, что с ним произошло?
– Что ж, вижу все в сборе? – громко произнёс полицейский. – Тогда я начну процедуру кремации – Мишема Эдинхоббера, заключённого под номером «371823». Его труп был найден невдалеке от границы Асториса, на территориях лангуджи.
– Но что же его убило? – послышалось из толпы.
– Эксперты установили, что он умер от жажды.
– Собаке собачья смерть, – зло выдохнул кто-то из родственников.
Уголки губ детектива непроизвольно дёрнулись вверх. А в следующий миг начался настоящий гвалт, изредка нарушаемый громкими всхлипами. Многие из присутствующих посчитали своим долгом «обласкать» убийцу, каждый на свой лад.
И только призрак плотоядно оскалился, приговаривая:
– О, эту псину я убил с особым удовольствием.
Суиз не выдержал и поморщился, начиная понимать, что же произойдёт дальше. Вот только у него ещё оставались вопросы, которые он и поспешил задать:
– Когда это произошло?
– Около восьми лет назад, – дружелюбно ответил призрак, пожав плечами. – Ты даже не представляешь, какую красивую схему я провернул для этого! Для начала нашёл подходящий труп на помойке Асториса и переместил в нужное место. После этого быстренько вернулся в Фено и уже тут поймал Донахью в одной из злачных питейных. Как оказалось, было несложно опоить его и провести ритуал.
Немного помолчав, призрак ехидно добавил:
– Ах, да! Конечно, для этого я его обрил и поместил в местную психушку на время, пока действовал от его имени. Ну, а дальше дело стало за малым. Пробраться в полицейский участок и терпеливо дождаться приглашения на опознание моего трупа. И снова удача! Уже неделю спустя, пока я усиленно делал вид, будто работаю, во время очередной планёрки у неподражаемой Зоры Ринч прибыли радостные вести. В пустыне, близ Асториса нашли неопознанный труп старика, предположительно беглеца-преступника.
И снова призрак замолчал, но только для того, чтобы обернуться и с торжествующей улыбкой приблизиться к новому начальнику ГУП.
Мишема так и распирало от гордости, когда он продолжил свой рассказ:
– Конечно, я сильно рисковал, зайдя так далеко. Ведь дело с подсадным трупом могло бы остаться в юрисдикции тамошних тюремщиков. Записали бы в карточке любого беглеца, подходящего по возрасту и комплекции, и плакали мои изначальные планы: отомстить всем, кто меня ненавидит, собрав их вместе, здесь, в крематории Фено. Но тут мне несказанно повезло, эти ленивые задницы и рады были скинуть работу на детективов из других городов, разослали отчёт по всей Аттийской империи, приглашая на опознание.
– Зачем?
Простой вопрос Суиза заставил лиходея замолчать.
Труп повернул голову к собеседнику и зло уставился на маэстро, как на врага.
– Что? – уточнил он у ищейки.
– Зачем нужно было мстить всем этим людям? Ты лишил их родного человека, причинил боль, за которую расплата – ненависть. Зачем ты усугубил ситуацию?
Шомпалю всегда было интересно смотреть на реакцию преступников, когда они придумывали оправдания лиходейским поступкам. Вот и сейчас он с жадностью впитывал эмоции могильщика, точнее проекции его души, которая добровольно сопровождала детектива по лабиринту памяти.
Едкая усмешка промелькнула на устах лиходея, прежде чем он ответил вопросом на вопрос:
– Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя будто выковыривают из общества?
Ищейка отвечать не спешил. Молча внимал дальше, ожидая новых подробностей.
– Критика, критика, надменный взгляд, усмешки. Как же я ненавижу всех этих заносчивых людишек! – Кивок в сторону комнаты крематория. Воспоминания застыли на месте и ни одно действующее лицо спектакля не двигалось. – Я мучился, страдал, пытаясь подобрать ключи к душам окружающих меня людей. Обиды, осуждение и наконец полный игнор. Вот что я получил взамен всех моих стараний.
Суиз хотел было расспросить о подробностях, что он имеет в виду, но труп всё продолжал и продолжал изливать душу:
– А в какой-то момент внутри меня щёлкнуло и я понял, что проще человека убить, чем добиться его взаимопонимания. – Совершив логический кульбит в оправдательной деятельности, Мишем улыбнулся безумной улыбочкой. – В итоге оказалось, что все они внутри одинаковые. Руки, ноги, голова, два тазика требухи и много-много крови.
– Тебе так только кажется, – задал задачку Шомпаль. – Поверь, меня не зря боятся сильные мира сего. Я умею играть на струнах души, не задевая физическую материю. Но это не значит, что я не экспериментировал в молодости.
– Вижу, ты один из нас, – довольно усмехнулся Мишем. Махнул рукой и сцена в крематории погрузилась в темноту, а взору маэстро предстал коридор со множеством дверей. – Никому подобное не показывал, но тебе я позволю беспрепятственно блуждать здесь, пока не надоест. Однако… – Лиходей ненадолго замолчал, выдерживая паузу. – Скажи мне вот что, – он с интересом подался вперед. – Что различалось? И много ли трупов тебе удалось препарировать за свою молодость?
– Достаточно, чтобы понять, что все мы разные, – Шомпаль скривился и не стал вдаваться в подробности. – Главное, уметь видеть эти различия. И придавать значение деталям и мелочам.
– Мелочи, – Мишем хмыкнул, – это неважно. Детали – согласен. Детали важны как никогда. Они составляют основу нашей жизни.
– Не могу не согласиться, – покивал маэстро. – Что ж. – Сделав прощальный знак рукой, он собирался открыть первую попавшуюся дверь, но труп его остановил.
– Подожди. Я знаю, что ты ищешь. Не теряй времени зря. Загляни лучше сюда. – Труп проплыл по воздуху вперед и распахнул седьмую по счёту дверь с правой стороны. – Недавние подробности нападения на полицейский участок…
– Нет, ты ошибаешься. – Маэстро покачал головой. – Меня больше интересует бывшая градоначальница Фено и место, где она может скрываться.
– А-а-а, ты тоже ищешь Гризельду?
Труп Мишема задумчиво крутнулся на месте, поочередно вглядываясь в каждую из дверей, коих было в коридоре бесконечное множество.
– Посмотрим… – проронил он, идя вперёд, будто знал куда и зачем. Суиз решил не отставать, отправился следом.
Тишина, наступившая внезапно, и темнота могли напугать кого угодно, но только не великого маэстро. Идущий впереди труп мгновенно исчез, едва пообещал сопроводить Шомпаля в нужную комнату, но сделал это лишь для того, чтобы спустя мгновения очутиться у гостя за спиной.
– Только идиоты любят играть по правилам, остальные срезают путь, чтобы обогнать других. А кто-то попросту убивает конкурентов. Но есть и те, кто убивает безо всякой на то причины, как я, – злорадно шептал Мишем.
Его серый труп снова отправился вперед по коридору памяти, тихонько посмеиваясь. Казалось, он получал эстетическое удовольствие от общения с равным себе лиходеем. По крайней мере он искренне в это верил. А Суиз не спешил рушить иллюзии чужой души. Потому что боль от осознания непременно будет сопровождаться яростным отрицанием очевидного, что может изрядно помешать в поисках необходимой информации.
В конечном счёте ищейка выберется отсюда целый и невредимый, а вот могильщик останется и дальше сходить с ума от одиночества, будучи заключённый в бесконечный цикл воспоминаний, что могли длиться годы, веки и тысячелетия. Самый настоящий персональный ад для каждой души, имеющей за плечами много горя и страданий других людей.
Одно-единственное могло вывести маэстро из себя – неприятные звуки, а не их полное отсутствие. Как раз в этот самый момент труп внезапно начал гундеть себе под нос:
– Мм-м, мм-м турум, ла-ла па-па-пам…
Мишем напевал любимую мелодию, невольно издеваясь над чутким слухом Суиза.
– Откуда? – новый начальник Сорок седьмого полицейского участка не выдержал, раздражённо уточнил. – Откуда тебе известен реквием бабочки? Не думал, что ты любитель музыки.
– О, я не только любитель, я идейный вдохновитель этой самой мелодии. – Труп быстро обернулся и сверкнул обезумевшим взглядом. И без того уродливое лицо старика исказила поистине страшная гримаса вдохновлённой ненависти.
– А кое-кто присвоил все лавры себе!
– Не понимаю, как такое возможно?
Рука ищейки невольно дрогнула, а душевная нить помощницы дёрнулась сама собой.
«Вытаскивать?» – послышался в его голове зов Флопси.
«Нет, ещё не время, – ответил ей Суиз. – Мне нужно узнать ещё кое-что».
«Мне жаль вас расстраивать, но я чувствую, как вашу энергию пытаются выпить. Я уже третий флакончик эссенции истратила, чтобы перенаправить потребление по другому пути. Но будьте осторожны».
«Так вот почему он мне байки травит, – задумчиво ответил Шомпаль подчинённой. – Хорошо, я ненадолго и возвращаюсь».
В голове ищейки пронеслось быстрое: «Принято», прежде чем связь снова прервалась.
– Гризельда, – напомнил Суиз своему проводнику. – Мне кажется, я ясно выразился о собственном интересе.
– А я хочу напитаться энергией, прежде чем ты покинешь меня ни с чем, – злорадно ответил ему лиходей. Честность его ответа подкупала, но только не великого маэстро, у которого в рукаве скрывалось несколько тузов.
– Что ж, тогда ты не оставляешь мне выбора. – Музыкант поднял руки ко рту и начал изображать виртуозную игру на дудочке. При этом его связки мастерски отыгрывали работу сразу нескольких инструментов при исполнении неизвестной Мишему мелодии.
Секунду спустя глаза трупа остекленели и он застыл.
– А теперь, пожалуй, начнём поиски мой убийцы.