– В нашем полку убыло? – саркастически хмыкнул Леха, когда утром на построении отправленных мной в лазарет не оказалось. Учитывая злобные взгляды оставшегося третьего и вторых курсов и последнего из 1А студента, ничем хорошим это закончиться не могло. Для них, естественно.
И ведь если на первом курсе больше всего было наших, бывших ТУФ-овцев, то на втором примерно поровну, а третьем и вовсе мы оказывались в меньшинстве. Что при оценке реальной силы прямо вело к нашему поражению. Один второкурсник стоил если не троих, то по крайней мере полутора моих одногруппников. А уж инициированные третьекурсники и вовсе… я еще, может, сбегу – остальным даже это не удастся.
– Сами себе злобные буратины, – пожал я плечами. – Если полезет второй курс – огребет по носу. Вот третий… да.
– До инициации – вряд ли, после могут возникнуть проблемы, – прокомментировал Шебутнов. – Слушай, а о чем вы вчера с Хорем говорили? Не о долгах ли? А то я слышал… в общем, Зяма отказывается деньги возвращать, говорит, нету и взять неоткуда, с приходом военных все накрылось медным тазом.
– Может, это и к лучшему, – хмыкнув, заметил я. – А еще что говорят?
– Двое парней видели, как завхоза, избитого, утащили куда-то в административный корпус, а после кинули в воронки и увезли. Так что все, скорее всего, мы его больше не увидим, – ответил Леха. – Надеюсь, гаду все зачтется. Пусть не черти, но шпики тоже умеют на сковородах жарить!
– Не перебарщивай, думаю, им хватает воды и электрического тока, – заметил я, замолчав, когда хмурый Строганов шел мимо.
– Кадеты! Сегодня очередной день испытаний, вы знаете процедуру, за прошедшие две недели она не поменялась – полумарафон, стрельбище, контрольные, рукопашный бой. Все это с перерывами на прием пищи, – громко сказал наставник, проходя вдоль строя. – В связи с этим утреннего марш-броска сегодня не будет, но это не повод расслабляться. Помните – будьте умерены в еде, иначе до финиша не доживете. Все ясно?
– Так точно! – хором ответило почти пятьсот человек.
– Отлично. На прав-во! В столовую, бегом, марш! – скомандовал Строганов, и мы с удовольствием побежали по утоптанной до состояния камня дороге к зданиям, вызывающим только приятные ассоциации.
– Это… сегодня праздник какой-то? – удивленно протянул Леха, успев забежать в дверь первым. Я по привычке вначале помыл руки и только потом оценил зрелище, о котором говорил зам. В самом деле, видеть вместо мяса и овощей кучу пирожных и кексов было по крайней мере странно. В воздухе пахло пряностями, корицей и цукатами.
– А пирожки с мясом есть? – с надеждой спросил я, обозревая открывшуюся красоту. Кухарка, чуть не заламывающая себе руки, помотала головой.
Обнять и плакать… и что делать? Конечно, быстрые углеводы – тоже хорошо, особенно на короткой дистанции, но мы-то бежим полумарафон. Даже при такой прохладной погоде нам скорее пригодится вода и… я с удивлением увидел толпящихся у одной из полок раздачи парней и, протиснувшись, обнаружил мороженное. Красота, приехали, нас тупо пытаются вывести из строя.
– Так… так! – проговорил я, быстро соображая, что можно сделать. – Питьевая вода в бутылках есть?
– Да. Как раз вчера завезли. Приказали в холодильник поставить, – ответила кухарка, удивленно глядя на меня.
– Ясно. Мне десять бутылок по ноль пять и чайник с горячей водой, – попросил я, и стоило женщине вынести все требуемое, тут же приказал замешивать нормальную воду. От сладкого пришлось почти полностью отказаться – только несколько ложек меда с горячим чаем, чтобы согреться.
– Что делаем? – спросил Шебутнов, полностью повторяя мои действия.
– Допиваем, берем с собой бутылки, бежим. Наша задача – прийти одновременно с группами второго курса, уложиться в их нормативы, – сказал я, складывая лишнюю одежду в тугой узел. – Прибегаем, снимаем мокрое, переодеваемся в сухое и на стрельбище. После него – столовая, а там решим дальше. Вопросы?
– Да все вроде ясно, – проговорил Петр, оглядываясь на остальных. Взвод покивал, и я удовлетворенно хмыкнул. Ну да, тупых не держим, они сами отсеиваются.
– Тогда умыться, в уборные и на выход, – скомандовал я, и через пять минут мы уже скинули подготовленные рюкзаки со сменкой в одну кучу. На каждом были вышиты инициалы и группа, да и содержимое было исключительно стандартным, так что я не особенно переживал, что их сопрут.
– Кадеты, внимание! – громогласно крикнул Коротов. – Третий курс, норматив – час ноль пять. Второй курс – час двадцать. Первый – час сорок. Третий курс, приготовились! На старт, внимание! Марш!
Две сотни лбов, выстроившихся в шеренги по десять человек, бросились вперед, медленно но верно вытягиваясь вереницей. Глядя на них, я шмыгнул носом и понял, что начинаю замерзать. На дворе таки не июль месяц, а мы даже теплые кофты сняли, оставшись только в осенних спортивных куртках.
– Второй курс, приготовились. Построились! На старт! Внимание! Марш! – скомандовал Коротов, засекая время, и я вдруг понял, что строятся студенты… скажем так, не совсем честно. В первых рядах шли бывшие ученики группы А и Б. Даже девушек вперед не пропустили. И по их же старту замеряли время.
А значит, задним и так придется хуже, из-за невозможности обогнать передних, так им еще и лишние секунды будут начислять. Хотя с учетом общей «справедливости» системы я вот совершенно не удивлен. Еще, как назло, куда-то запропастился Василий, который должен был отслеживать такие нарушения.
– Первый курс, построились, – скомандовал Коротов, но увидев, как мы пропускаем вперед девушек, нахмурился. – Это что еще за мода? Где А и Б группы?
– В лазарете, – коротко бросил я, и парни дружно заржали, чем испортили настроение тренеру еще больше.
– Ну ничего, – вдруг усмехнулся он. – На старт, внимание! Марш!
Мы двинулись вперед одной толпой, не слишком спеша, но и не расслабляясь. Первый круг я планировался как условно разминочный. Хотя двадцать один километр по пересеченной местности за полтора часа – это совсем не мало. В три раза больше нормальной пешей скорости человека. Ну так мы тут и не на прогулке.
– Держим, строй. Не выбегаем, – скомандовал я взводу, и мы на ходу перестроились в походные колонны по два. Таким образом даже по узкой тропке, если темп не ломать, можно хорошо бежать. Вдох, выдох, не спешить. Сердцебиение выровнять, не торопимся – мы везде успеем.
Две недели усиленного питания и ежедневных утренних марш-бросков сделали свое дело, каждый из оставшихся в строю курсантов стал сильней, быстрей и выносливей. И хотя на первый взгляд это было незаметно, на практике изменения стали очевидны. Например, мой обновленный взвод не только выдерживал общий темп, но и потихоньку выгребал вперед, хоть мы и не ставили себе такой цели.
Девушки перед нами тоже пытались держаться правильными шеренгами, но постепенно выбивались из ритма. Очень постепенно. Бегущих последними мы начали обгонять, когда отряд приблизился к лесополосе, а ближе к концу первого круга мы только приблизились к половине их построения.
– Снизить темп, отдыхаем, – сказал я и демонстративно подхватил из бокового кармана рюкзака бутылку с водой. Даже завернутая в кофту, она уже успела остыть, но оставалась теплой, а большего мне было и не нужно. – Полощем, выплевываем, потом пьем. На бегу!
Мои распоряжения выполняли по мере возможности, но вода и в самом деле пришлась кстати, даже чуть приотстав из-за вынужденного снижения темпа, мы быстро догнали обошедшие нас отряды и при приближении к лесополосе уже видели спины второкурсников, когда несколько из них рухнуло на ровном месте.
– Твою мать, что за херня?! – упав лицом вниз, крикнул бегущий впереди второкурсник и дернул ногой, пытаясь высвободиться из прозрачной лески.
– Подстава! – громко крикнул я, активируя поступление праны в глаза. Через мгновение мир преобразился, и я без труда рассмотрел десяток человек, стоящих за деревьями. – Там!
– Бей ТУФ! – поняв, что их обнаружили, с громкими криками выпрыгнули из засады кадеты алфавита с первого и второго курса. Не знаю, на что они рассчитывали. Наверное, хотели поймать нас, когда мы совершенно выбьемся из сил, одних, но получилось совершенно по-другому. И выбежавшая на нас группа мгновенно оказалась в меньшинстве, хотя сразу они этого и не поняли.
Пара человек с дубинками дежурных прыгнули на меня, заходя с разных сторон, но им тут же ударили в спину второкурсники, пострадавшие из-за ловушки. Так что мне даже драться почти не пришлось.
Увернувшись от дубинки первого противника, я шагнул ему навстречу, перехватил руку и вбил костяшки в солнечное сплетение. Тот выдержал удар и даже попробовал высвободиться из захвата, но тут же получил сзади пинок в поясницу, и, отобрав дубинку, я тут же забыл о парне.
Леха с Петей насели на одного придурка, до сих пор умудрявшегося отмахиваться от них прорезиненной палкой, когда я парировал его удар и тут же ответил, применив показанный вчера Ежиковым прием. Отразить, поймать инерцию, перекрутить и тут же ответить встречным ударом снизу вверх.
Парень явно лучше меня фехтовал, но справиться с моей скоростью не сумел, и дубинка проскочила подставленный блок, заехав со всей скорости ему по подбородку. Запрокинув голову назад, парень хрюкнул, замотал руками и рухнул на задницу. Я же шагнул к следующему, отбивавшемуся сразу от троих, а потому не обратившему на меня никакого внимания. Это он зря.
Удар под колено, тут же по хребту – и парень ныряет лицом в окаменевшую от ежедневой пробежки сотен ног землю. Слышится только жалобный всхлип, когда обороняющиеся перешли в контратаку.
– Лежачих не бить! – громко крикнул я, понимая, что драка уже окончена и взбешенные парни просто отводят душу. – Свяжите их, их же одеждой! Добежим дистанцию – расскажем, за ними придут. Раненые есть? Кто не может продолжать марафон? Леха?
– Нормально все, у нас все целы, – ответил Шебутнов.
– Я ногу поранил, – морщась, сказал один из второкурсников, держась за голень. – Эти уроды не леску, а проволоку натянули, порезался.
– Так, надо перевязать. Сможешь дождаться, пока инструкторы придут? – спросил я, накладывая кровоостанавливающую повязку.
– Да. Справлюсь, – произнес, криво усмехнувшись, второкурсник.
– Ну и отлично. Чего встали? Куколок на обочину и побежали! Не торопимся, время еще есть, – посмотрев на трофейные часы, проговорил я. – Дышим ровно, держим темп! Раз-два. Раз-два.
В результате под конец мы не только догнали, но и обогнали кое-кого из второкурсников. По крайней мере, мой взвод и еще десяток за ним. Девушки ушли существенно вперед, но на финише валялись совершенно без сил, а вот мы, скинув куртки, тут же избавились от насквозь мокрых футболок и начали растираться, при этом я поймал несколько заинтересованных взглядов. Один гневно-недовольный и еще один горячий-ожидающий. Их обладательниц – Мальвину и Ангелину – было легко вычислить.
– Ваше благородие, разрешите обратиться? – подошел я к Коротову, не слишком довольно заносящему наши фамилии в ведомость.
– Что у тебя, Иванов? – чуть не выплюнул мою фамилию тренер.
– На третьем километре, возле лесополосы, на нас напала группа из А, вылетевших с ускоренки, – проговорил я, заметив, как напрягся Коротов. – С ними остался один из второкурсников, которому они повредили ногу. Так что где-то полчаса они без курток на морозе сидят. Ничего страшного, конечно, но могут и простудиться.
– Что вы с ними сделали? – чуть побледнев, спросил тренер, и пластиковая ручка в его ладони хрустнула.
– Мы? Да мы только к разбору полетов успели, – усмехнулся я. – Они почему-то решили подставу второму курсу устроить, лески развесили, а потом напали с дубинками. Вот это мы уже своими глазами видели. Но справиться не смогли, куда им против второкурсников, верно?
– Дебилы, – сквозь зубы проговорил Коротов. – Благодарю за предупреждение, я немедля передам все в лазарет.
– Ага, спасибо. А мы пока за ними присмотрим, – предложил я. – Все равно до конца экзамена еще двадцать минут.
– Нет нужды, дежурные со всем справятся, – гневно оборвал меня Коротов, и я с деланым равнодушием пожал плечами. Проследил, чтобы в ведомости наше время было занесено верно, а после мы со взводом легко догнали ушедших вперед дежурных. Третьекурсники из А такой компании были совершенно не рады, но нападать в открытую не стали. А вот кто был рад – так это второкурсник с ТУФа, у которого повязка пропиталась кровью. Мы с Лехой взяли его под руки и так доставили в медчасть.
– Спасибо, ребята, – кивнул он, сев на кровать. – Если бы не вы, даже не знаю… эти мелкие придурки, когда вы убежали, чем мне только не грозили. Рассказывали, что их освободят, а меня этими дубинками… ну, вы поняли.
– Да чего уж тут не понять, – кивнул я. – Ты, главное, все, что они говорили, слово в слово повтори дознавателю, когда до тебя очередь дойдет.
– На кой черт они вообще это затеяли? – удивленно спросил Шебутнов, когда мы вернулись в расположение остальной роты. Вдалеке что-то усиленно грохотало, и на выстрелы это было мало похоже, но мы никуда не торопились. – Им же так и так не уйти от выговора с занесением. Даже если бы мы их не побили.
– Думаю, им это без разницы. Они с ускоренного обучения вылетели, а вчера и последняя пятерка из А срезалась, попробовав на меня напасть. В результате из всех остался только один человек, – ответил я, немного поразмыслив. – В наследники Суворовых у них теперь попасть шансов нет. Так что по большому счету им терять нечего, а одно нарушение ничего не решит.
– Нагадить, лишь бы нагадить? – зло спросил Жеглов. – Вот уроды. Какого черта им неймется?
– Не думаю, что они решились на это сами. Даже если сумели выбрать место и сообразить, как натянуть в нужный момент проволоку, достать из арсенала дубинки – это уже совсем другой разговор, – ответил я. – Может, записей об этом и не осталось, но кто-то явно должен был открыть дверь, выдать… в общем, надо поспрашивать кто что видел, нам таких подстав больше не нужно.
– Преподаватели? – спросил Леха. – А им-то это на кой черт?
– Кроме того, что из-за нас поломали всю их отработанную систему, что началось нормальное обучение и теперь воровать не получится? – удивленно посмотрел я на Шебутнова, и тот понимающе хмыкнул. – На Суворовых у них отыграться не выйдет, так они нам хоть подлянку сделают. В общем, будьте осторожны и на стрельбище по сторонам посматривайте… а то мало ли что.
К счастью, предосторожность оказалась лишней. На стрельбище, устроенном прямо перед бутафорским замком, стояли армейские инструкторы, чуть ли не десяток человек. На каждого студента, которому выдавали оружие – по отдельному инструктору, стоящему над душой и считавшему попадания и патроны. Стреляли мы хоть и из боевых автоматов, но переделанных под мелкашный патрон, и только одиночными. Может, для экономии, может, еще для чего.
А вот потом…
– Бросание гранаты на дальность. Гранаты учебные, пластиковые, но со взрывпакетами, так что уж будьте добры – докиньте, – не слишком довольно проговорил инструктор. – Отогнуть усики, выдернуть чеку, бросить. Не ждать! Под ноги – не кидать! Раз, два… начали!
Гранаты нас, конечно, учили кидать, но только пустые муляжи, и сейчас ребята сильно нервничали, поэтому чуть ли не треть летела прямо в окопы перед нами. Еще треть – куда-то вперед, куда угодно, кроме обозначенного сектора, и только у последней трети получалось попасть куда надо. Зато как они громыхали, когда фитиль доходил до порохового заряда!
– Ложись! – скомандовал один из инструкторов, когда граната упала уж совсем близко, и мы послушно вжались в землю, благо этому навыку нас Василий обучил накрепко. В результате норматив сдали все, хоть и не с первого раза. Правда, была одна вещь, которая меня сильно смущала.
Грохотало не совсем там, где мы бросали гранаты, и грохотало куда сильней. Казалось, что одновременно с нами в замке ведут настоящие взрывные работы.