Литвинов спрятал телефон обратно в карман пальто и потер небритое лицо. Вельма с Усовым ушли раньше, чем он рассчитывал, но на встречу все равно опаздывал.
Распечатав новую пачку сигарет, Литвинов закурил и свернул в переулок в двух кварталах от центральной больницы, где осматривали чародейку.
– Ты опоздал.
Тень отделилась от угла старой адвокатской конторы и вышла к тусклому свету одного единственного фонаря, стоявшего у той же конторы, но светившего в обратную от нее сторону, будто не желая показывать себя ночным зевакам.
– Подай на меня в суд! – раздраженно ответил Литвинов, смерив Лавлинского недружелюбным взглядом.
– Мы должны были встретиться завтра. Что за срочность?
Литвинов молча достал из кармана мятые бумаги и протянул ему.
– Я понимаю, что ты очень крутой перец, – с упреком сказал он, – но мог бы быть и поосторожнее!
Лавлинский нахмурился и пересмотрел бумаги.
– Она видела? – пряча бумаги во внутренний карман кожаной курточки, спросил он.
– Если бы видела, думаешь, я стоял бы здесь? – Литвинов сплюнул в лужу и глубоко затянулся.
– Я даже не заметил, что она их стащила! – Лавлинский достал сигареты и тоже закурил.
– Думать надо головой, а не хером! – ответил ему Литвинов.
– Послал бы я тебя, майор, да скоро уже жаловаться начнут на твои частые визиты, – не остался в долгу Лавлинский.
– Кое-что еще случилось, – выдержав паузу, сказал Литвинов.
Он отошел к стене и, достав телефон, открыл на нем фотографии, присланные Усовым каких-то пятнадцать минут назад.
На них был изображен конверт и все, что лежало внутри.
– Его оставили у ее подъезда. Девушка на фото наша убитая. Кто мужчина, я не знаю, но Антону показалось, что Гера его узнала.
– Она что-то сказала?
– Нет. Антона она прогнала, так что я даже не знаю, дома она или… – Литвинов со злостью сплюнул.
Все начиналось так невинно: у Вельмы, когда она еще дышала через трубочку, был приступ. Золотой медальон, который она носила, свесился и, зацепившись то ли за волосы медсестры, то ли за простынь, открылся, явив взору свое содержимое.
Добродушная медсестра поведала то, что видела лечащему врачу Вельмы, а он, в свою очередь, поведал Литвинову и Усову, в то время пытавшихся раскрутить дело по мороку и поднимавших из пыльного архива и базы данных все случаи, в которых хотя бы намеком фигурировало чародейское облако или же имели мести подозрительные обстоятельства, беспричинные вспышки гнева и тому подобное.
Усов, проникнувшись положением Геры, подпитал уверенность в правильности своих поступков своей влюбленностью и попер, как танк, втянув в свое расследование и Литвинова.
Может, все та же добродушная медсестра поведала Вельме, что ее друзья ищут ее семью или же сам Усов, проводивший в ее палате все свободное время, проболтался, но Гера обо всем узнала и дала ему втык, а потом и Литвинову. На том их расследование поутихло, но когда майор узнал про таинственного благодетеля, позаботившегося, чтобы Гера получила лучшее лечение и оплатившего все счета, он сжал яйца в кулак и пошел к Лавлинскому, ожидаемо, согласившемуся помочь.
Именно распечатки по счетам и подцепила Вельма из его кабинета, каким-то чудом не рассмотрев, что там было. Хотя не так уж и много там было: поиск нужного денежного перевода, а также имени или номера счета того, кто перевел деньги, требовал времени и осторожности, так как подполковник действовал в обход правил.
Литвинов его не торопил, понимая, что его просьба шла немного в разрез с основной деятельностью Лавлинского, но после сегодняшнего майор решил поднажать.
– Короче, на конверте было еще кое-что написано. – Литвинов вкратце поведал о медальоне и обнаруженной в нем гравировке "Гертруде с любовью от Константина", а также о том, что на конверте была та же надпись.
– Гертруде от Константина… – задумчиво протянул Лавлинский и исподлобья посмотрел на майора, закурившего вторую сигарету. – Это не совпадение…
– Да, что ты говоришь? – ядовито ответил Литвинов. – Ты просто гений!
– Она оторвет нам головы, если узнает…
– Если узнает что? – рыкнул Литвинов, теряя терпение. – Мы толком ничего не выяснили, а ты так и вообще с места не сдвинулся!
– Не забывайся, Литвинов! – осадил его подполковник. – Я делаю это не для тебя, как и твой уже старший лейтенант, но вот мне не совсем понятно, какую цель преследуешь ты, майор.
Литвинов не ответил и пересек улицу. Обогнув квартал, он вышел к проспекту, где ему посчастливилось поймать такси. Поднявшись по ступенькам, Литвинов отряхнул пальто и позвонил в дверь. Нужно, наверное, было сначала набрать ее, узнать дома ли вообще она, но Литвинов пришло это в голову слишком поздно.
– Привет! – выдавил он, когда дверь открылась.
– Явился! – В голосе помощницы судьи Дины, крашеной блондинки с пышными формами и осиной талией, подчеркнутой поясом нежно-розового халатика, проступили обиженные нотки.
Литвинов привалился к дверному проему и пожал плечами.
– Два дня, Олег! Два дня я не могла к тебе дозвониться! – Дина сердито скрестила на груди руки. – Не успела твоя чародейка выйти на работу, как ты стал недоступен! Я все понимаю, Олег: без нее вы с Антоном были, как без рук, ни одно дело не раскрыли, да еще и, как я слышала, новое взяли, но в конце концов я же тебе не девочка по вызову!
– Прости, – устало выдавил он, втягивая носом идущий от нее запах цветочных духов, а может это был запах геля для душа. Литвинов не очень хорошо в подобном разбирался. Пахнет, да и пахнет. Хорошо, да и хорошо.
– Ты хоть ел? – сжалилась Дина, шире открывая дверь.
– Ел, – ответил Литвинов, проходя в коридор.
– Ты весь мокрый, – засуетилась девушка, снимая с него пальто. Касаться кобуры с пистолетом она боялась. – Иди в душ, погрейся, а я пока заварю тебе липовый чай. Простудишься еще.
Кожа болезненно отреагировала на прикосновение горячей воды. Литвинов и не заметил, как замерз, а после чар Вельмы вообще забыл про усталость, которая теперь вместе с недосыпом навалилась на него в полной мере.
Краем уха он слышал, как она запускала стиралку, наверняка, с его рубашкой и трусами, а то и до носков добралась. С одной стороны Литвинову нравилась ее забота, но с другой стороны порой она была слишком назойливой, а все эти ее штучки "готова быть женой" так и вообще раздражали.
Дина хотела выйти замуж, хотела иметь в доме мужика, чтобы и "киску" ее ласкал, и ремонтик делал. Причем, Литвинов иногда склонялся к тому, что ремонтик был на первом месте, а "киска", которую мог удовлетворить и карандаш, была на втором.
– Как помылся? – справилась Дина. – Чаек уже готов!
Литвинов промокнул лицо полотенцем и бросил его на пол.
– Дин, ну на х*й мне тот чай?
Он грубо притянул ее к себе и, сдвинув халат, смял грудь. Ему нравилось, что она была большая и тискать ее ему доставляло удовольствие.
Убрав руки от груди, Литвинов надавил девушке на плечи, побуждая стать на колени.
– Давай, Дин. Не заставляй меня тебя упрашивать.
Дина неохотно стала на колени и взяла в рот его член. Сосала она в принципе не плохо. До его бывшей, умопомрачительно заглатывавшей член целиком, ей, конечно, было, как до Китая раком, но если она не ныла, что у нее устал рот, то минет получался вполне достойным и, к счастью, для Литвинова это был как раз тот случай, когда она не ныла.
Мышцы живота щекотливо напряглись. Майор приоткрыл рот и надрывно выдохнул. Было приятно. Он погладил Дину по голове и, спустив руку на затылок, надавил на него одновременно поддавшись бедрами вперед. Девушка поперхнулась и попыталась оттолкнуться. Горло ее свело, но член вошел хорошо, и Литвинов придержал ее, ускорив движения.
– Потерпи… – выдохнул он, заметив на ее лице слезы. – Я сейчас…
Поставив одну ногу на ванную, Литвинов сделал несколько толчков и, откинув голову, кончил.
– Молодец… – хрипло сказал он.
Дина все еще сидела на полу, тяжело вдыхая и выдыхая. Литвинов обмыл член в раковине и, подняв с пола полотенце, промокнул его.
Он поднял девушку на ноги и заглянул в заплаканное лицо, ощутив вину. Знал ведь, что она так не любила, но все равно сделал по-своему.
– Где там твой чай? – Литвинов мягко вытер ее слезы. – Он, наверное, совсем остыл уже. Умойся. Жду тебя на кухне.
Первым делом, пока Дина умывалась, он вылил тошнотворный липовый чай в раковину. Как он и подозревал, она закинула в машинку всю его одежду, и Литвинов хмуро закурил, сдержав ругательство. Он собирался прийти в участок с утра пораньше, а батареи в ее однокомнатной квартире топили не настолько хорошо, чтобы все успело высохнуть.
– Что за дура?! – все-таки не сдержался он, уронив пепел на тумбочку.
Докурив, он проверил телефон и оставшиеся деньги, отметив, что на такси ему утром не хватит. Опять придется просить Усова подобрать его, а он, наверняка, сначала поедет к Вельме, если вообще не проведет в машине у ее подъезда всю ночь.
– Бл*дь! – выругался он.
– Олег? – неуверенно позвала Дина, вышедшая из ванной.
– Ты зачем мою одежду постирала? – Литвинов обернулся и смерил девушку тяжелым взглядом.
– Она высохнет до утра… – пролепетала она.
– Машинка еще даже полоскать не начала! А если меня сейчас вызовут на работу? – накинулся на нее Литвинов. – В чем я пойду? В твоем халате?
Верхняя губа девушки задрожала, а в глазах снова заблестели слезы, охладившие пыл Литвинова.
– Ну, все, все! – Он подошел к ней и обнял, успокоительно погладив по спине. – Прости! Я не хотел на тебе срываться! Не плачь! У меня был сложный день! Прости еще раз!
Дина подняла голову и послушно затрясла головой. Литвинов обхватил ее за лицо и поцеловал в губы. Она ответила, и он углубил поцелуй, одновременно спустив руки на ее плечи и потянув халат вниз.
Дина развязала пояс и помогла ему освободить себя от халата. Литвинов подхватил ее под ягодицы и отнес на разложенный диван, заменявший кровать. Он размял ее грудь, по очереди втянул ртом соски и направил возбужденный член в нее.
Девушка застонала и шире развела ноги. Губы ее скривились, и она чем-то напомнила ему его бывшую. Литвинов сильно сдавил ее лицо, вытянув губы, и прошелся по ним языком. Дина засопела и вцепилась ногтями ему в ягодицы. Она хотела, чтобы он трахал ее, и он, прикусив ее нижнюю губу, так и сделал. В конце концов, за тем он и пришел к ней.
Старший лейтенант Усов сиял свежей одеждой, выбритым лицом и сытостью здорового завтрака. Он подобрал майора у ближайшей к дому Дины станции метро и вежливо не замечал удушающий запах бабского кондиционера, который заботливо перелила девушка, и которым теперь благоухал Литвинов, утешавший себя тем, что, по крайней мере, его одежда высохла.
Честно говоря, он самую малость допускал, что Усов надул его, и Гера вовсе не выгнала его, а великодушно оставила у себя на ночь разгадывать тайну конверта, но, по ходу, тот все же Усов не соврал и, судя по тому, как вдавливал педаль, спеша в участок, переживал, будет ли там Вельма и в каком настроении.
Литвинов разделял его тревогу, но несколько в ином плане. В одном из ящиков его стола аккурат под бутылкой коньяка лежала папка со всем тем, что они с Усовым нарыли по мороку и прошлому Вельмы, и майору, человеку не из трусливых, закрадывались опасения по поводу того, что сделает чародейка, в последнее время поставившая свою невозмутимость под сомнение, если найдет одну из папок.
Однако, фортуна оказалась благосклонна к майору, а заодно и старшему лейтенанту, и когда они вошли в 311-й кабинет их ожидал несколько иной сюрприз, чем разгневанная Гера, а если конкретней – Гера из бумаги.
Литвинов обменялся недоумевающим взглядом с Усовым, озабоченным не столько завалом, посреди которого на полу лежала чародейка, а сколько ее аппетитной задницей.
– Я хочу кофе, – выдала она, даже не посмотрев на них.
Усов, как и следовало ожидать, пошел к автомату выполнять ее просьбу. Литвинов же, честно попытавшись изобразить балеринку, как слон протанцевал к своему столу.
– Смотри, куда прешь! – накинулась на него чародейка.
– Срач устроила в кабинете, а я крайний?! – не остался в долгу Литвинов, снимая пальто.
На спинке расшатанного кресла висела его синяя рубашку, которую он одалживал Вельме.
– Ты ее постирала?
– Сам постираешь! – отрезала Гера. – Спасибо, малыш.
Она поднялась и, подобрав под себя ноги, благодарно улыбнулась Усову, принесшему ей кофе, да еще и доставшего из кармана пижонской курточки вафлю в шоколаде.
"Теперь точно даст", – промелькнуло у Литвинова.
– Ты подняла дело… – Усов замялся, но чародейка кивнула, мол, говорить можно было, не опасаясь, что их подслушают. – О взрыве в госпитале? – закончил он.
Литвинов помрачнел, вспомнив о том, что отпустил разыскиваемого террориста. Тогда он доверился чутью Вельмы, но теперь, глядя на материалы дела, невольно засомневался в правильности своего решения.
Чутье – чутьем, но только за одни фотографии с места взрыва следовало взять Вуйчика за яйца и прокрутить, как следует. Даже если он был не виноват в этом, не мог же он не иметь ни малейшей догадки о том, как так вышло, что на него спустили всех собак.
Видимо, Вельма задалась тем же вопросом, но, насколько она продвинулась, говорить не спешила.
– Мне опять из тебя клешнями тянуть? – Литвинов кинул пальто поверх рубашки и, обогнув стол, присел на корточки.
Чародейка закинула в рот последний кусочек вафли и, порывшись в только ей понятной бумажной организации, протянула ему несколько листов.
– Ну и что я должен здесь увидеть? – Литвинов поднял взгляд от официального рапорта главного следователя по делу о взрыве госпиталя.
Слов было много, запятых и двоеточий тоже, но читать все это у майора не было желания.
Чародейка, осуждая его очевидную лень, покачала головой.
– Все дело строилось на двух железных столбах, – начала пояснять она. – Первый: к патрульным подошла милейшая тетушка с собачкой, которая якобы выходя из подъезда, видела молодого человека, несшего подозрительную коробку, в которой цитирую "что-то светилось". Второй: в администрацию госпиталя, на которую неоднократно поступали всевозможные жалобы, позвонил некий человечек, который представился, как Милош Вуйчик, и сообщил, что заложил бомбу. Итак, херь первая…
– Милейшая тетушка, – подхватил Усов, подобравший с пола несколько листов, – жила… – Он сосредоточенно перевернул лист. – Через два дома от госпиталя… Патруль как раз проезжал через ее двор.
– Верно, – чародейка поощрила его еще одной улыбкой. – Вопрос: с какого такого хера лучшие дознаватели, возглавлявшие расследование, взяли, что в коробке была бомба? В ней могло быть, что угодно. И еще вопрос: если в коробке и правда была бомба, то зачем он перся с ней через двор, который к тому же упирается в посадку? На машине там можно проехать, но место слишком открытое, ее бы заметили, а на мотоцикле тем более заметили. Там много детей гуляло. Мамашки бы вой подняли и на велосипедиста.
– Допустим, – обмозговав, согласился Литвинов.
– Теперь херь вторая: звонок. Звонивший мог хоть Элвисом Пресли представиться, НО! Взрыв произошел буквально через…
– Восемь минут, – подсказал Усов.
– Да! Так вот вопрос: откуда следователи узнали о том, что сказал звонивший? В смысле, бомбу заложили в котельную, администрация сидела аккурат над ней, выживших в ней не было, так… Кто рассказал?
– Гера, – Литвинов потер небритое лицо, – пожалуйста, скажи, что ты не собираешься влазить в этот улей и искать виновных?!
Вельма как-то странно на него посмотрела.
– Олег, а чем от тебя так… – Чародейка смешно сморщила нос. – Воняет?
Усов прыснул в бумаги, чуть не разлив кофе, который она поставила рядом с ним.
– Много будешь знать, Гера, – с достоинством ответил майор, – быстро состаришься.
Чародейка пакостно усмехнулась, видимо, сделав свои выводы, и вернулась к делу.
– Вот, что я думаю, детишки, – сказала она, – бомба, которая рванула в госпитале была чародейской, что подтверждается выводами экспертов, работавших на месте.
– А с чего они взяли, что она была чародейской? – спросил Усов.
– С того, – ответил ему Литвинов, – что они не нашли ни одного ее физического кусочка. Только излучение.
– Молодца, майор! Тебе очко! Так вот, я думаю, что та бомба была такой же, как и та, что кинули на амбар. Более того, я считаю, что заказчик тот же, и вот его, дорогого, мы можем выследить.
– Как? – Литвинов с сомнением посмотрел на Вельму.
– Через бомбу из амбара.
– Не понял, – покачал головой растерянный Усов. Литвинов в этом был с ним солидарен.
Чародейскими бомбами занимался исключительно спецназ, и майор понятия не имел, как, но точно знал, что не так, как это сделала Вельма.
– Есть у меня задумка, господа, – сказала чародейка, вытягивая ноги, – подкинутая мне одним другом… Написать в свободное время книгу.
– Какую? – спросил Литвинов.
– Чары для чайников! – делая ударение на каждом слове, ответила она, по очереди обвев его и Литвинова укоризненным взглядом. – Вы столько работаете с чародеями, а толком ни хрена не знаете! – добавила она. – Как вы до сих пор живы?
– Сами не знаем, – улыбнулся Усов.
– Короче, – Вельма поправила вывалившийся из разреза кофты медальон, – чародейскую бомбу с вероятностью в девяносто девять процентов может обезвредить только тот чародей, который ее создал. Спецназ с такими красотками не замарачивается, а просто коллективно замыкает их и дает рвануть. Я же, кстати, можете мне поаплодировать, красотку из амбара поглотила, поэтому у нас остались и чары из нее, и обломки оболочки, на которой был знак очистителей.
– Какая ты у нас особенная, Гера! – восхитился Усов.
– Не подлизывайся! – строго ответила ему Вельма. – Я знаю, что ты настучал Олегу про конверт!
– Кстати, про конверт… – Литвинов поднялся на ноги и посмотрел на чародейку сверху вниз. – Где он?
– Спрятан в надежном месте, – ответила она еще и дерзким взглядом.
Литвинов засунул руки в карманы брюк и, склонив голову на бок, задумчиво посмотрел на ее грудь.
– Не там! – улыбнулась Вельма.
– Отдай конверт! – кратко, но с угрозой потребовал майор.
– Хрен тебе на воротник! – невозмутимо ответила чародейка, демонстративно допивая остывший кофе.
– Эта улика!
– Это вообще не относится к делу, – по-прежнему невозмутимо возразила она.
Желваки Литвинова забегали туда-сюда. У него появилось сильнейшее желание выбить стаканчик из ее рук, причем ногой, и он не без усилий подавил его, напомнив себе, что она вроде как пытаются ладить и работать в одной команде.
– Бл*дь, как ты меня выводишь! – выдавил он, сжав в карманах брюк кулаки.
– Майор, выбирай выражения! – храбро подпукнул Усов. Литвинов не удостоил его даже презрительным взглядом, сосредоточив всю злость на чародейке.
– Что ж, – невозмутимо заметила Вельма, – ты смог признать это вслух. Это большой прорыв, Олег. Мои поздравления, ты на пути к выздоровлению. Держи, – она протянула ему руку, на которой материализовалась всего одна фотография, – презент тебе небольшой.
Литвинов вырвал фотографию и жадно всмотрелся в нее, но кроме убитой Самойловой, он не узнал ни второго человека, ни место, где было снято.
– Ты его знаешь?
– Помнишь, когда мы расследовали дело Климовой, я находила магазинчик, в котором купили кол? – Майор кивнул. – Это его владелец.
– Думаешь, он и есть координатор Самойловой?
Чародейка пожала плечами и поднялась на ноги.
– Нанесем ему визит и спросим. Я сгоняю в дамскую комнату и будем выдвигаться.
Вельма вышла из кабинета. Литвинов выждал несколько секунд и, положив на стол фотографию, подкурил сигарету.
– Сколько было фотографий?
Усов, собиравший с пола бумаги, поднял на майора взгляд.
– Еще три точно было.
Собрав все, он сложил бумаги в папку и прошел к столу Литвинова, чтобы забрать фотографию. Майор прижал ее рукой.
– Если ты так хочешь подлизать ей, – произнес он, в упор глядя на Усова, – то советую тебе найти другой способ это сделать. Будешь и дальше потакать Вельме и нарушать этим объективность следствия, я подам на тебя рапорт за некомпетентность. Это первое и последнее предупреждение, старший лейтенант. Я ясно выразился?
Литвинову следовало отдать своему подчиненному должное: ни одна мышца на его лице не дрогнула. Усов даже взглядом не выдал то, что думал про майора в тот момент.
– Более чем, – ровным голосом ответил старший лейтенант.
Магазин, запомнившийся Гере симпатичными побрякушками, расписанными хоть и дешевой краской, но со вкусом и умением, находился недалеко от центра города.
– Сраные чародеи! – выругалась девушка с намеком на секонд-хендовский гламур, которой телепортированная троица преградила дорогу.
– И вам хорошего дня, дамочка! – не осталась в долгу Гера, сняв шляпу.
Девушка толкнула ее в плечо и поспешила прочь. Чародейка надела обратно свою шляпу и, пройдя несколько шагов, свернула за угол.
Хорошая новость заключалась в том, что магазин был там же, где она и запомнила. Плохая же новость заключалась в том, что разбитые окна витрины были наглухо заколочены досками, а на перекошенной двери висел массивный ржавый замок.
– Что за бл*дство?! – выругалась Гера, стукнув кулаком дверь.
"Выбить ее, что ли?" – задумалась она. Уж больно ей хотелось попасть внутрь.
– Отойди! – Литвинов с сигаретой в зубах оттолкнул ее и, с невинным видом посмотрев по сторонам, сорвал замок.
– О, Олег! – присвистнула чародейка. – Я прямо возбудилась!
– Это не ко мне, – невозмутимо ответил Литвинов, оставивший свое дурное настроение в участке.
Сунув руку под пальто, где скрывалась кобура с заряженным электромагнитными пулями Макаром, Литвинов толкнул дверь и прошел внутрь.
Чародейка проскользнула следом, а Антон, вошедший последним, прикрыл за ними дверь.
– Полагаю, здесь все было не так, как когда ты была здесь в последний раз? – заметил Литвинов.
Гера не ответила. Осторожно ступая между обломками полок и прилавка, затоптанных кем-то до нее, амулетов и стеклянных графинов, она тщательно сканировала магазин на предмет излучения, но кто бы не оставил после себя погром, он или они были людьми, хотя и что-то чародейское, но очень-очень слабое все же улавливалось.
– Похоже, что здесь что-то искали, – сказал Антон, перебирая вырванные из учетной книги листы.
– Или хотели, чтобы именно так все выглядело, – добавил Литвинов, тыкая Макаром в набор для работы по дереву.
– Думаю, все же первое, – ответила Гера. – Хозяин этого магазина пережил войну. Он говорил, в то время были чародеи, которые помогали людям, что он бы не выжил, если бы не один из них. Думаю, что с подпольем он связан давно.
– Гера…
– Брось, Олег! – перебила чародейка. – Я согласна, что одного этого погрома маловато для выводов, но против фото не попрешь!
– Ладно, я буду голосом разума, раз ты не хочешь думать головой. – Литвинов спрятал пистолет обратно в кобуру под пальто. – Во-первых, фото может быть поддельным. Во-вторых, не знаю, как у тебя, но лично у меня вызывает не абы какие сомнения твой анонимный благодетель.
– Фото настоящее. Это я тебе уверенно говорю, – ответила Гера. – И если тебе показалось, что я в восторге от того, что его подсунули мне, то это не так. Понятно, что тот, кто это сделал, в первую очередь преследует свои цели, но нам-то это не мешает преследовать свои!?
– А что мы вообще знаем про подполье? – подключился Усов. – Какая у них цель? Зачем им координаторы? Насколько мы знаем, чародеи в их рядах давно не числятся, если вообще когда-то числились.
Чародейка потерла переносицу. Антон сказал не в бровь, а в глаз, забыв упомянуть, разве что, очистителей, вполне возможно приложивших руку к погрому в магазине.
– Решение за тобой, Гера.
Чародейка подняла удивленный взгляд на майора.
– Решил поиграть в хорошего мальчика? – спросила она, изучая ауру Литвинова, четко и ясно говорившую ей, что он что-то скрывал, и вовсе не своего внутреннего козла или любого другого зверя из его личного зоопарка.
Литвинов спокойно принял ее взгляд и, достав сигареты, закурил.
– Что тут сказать, Гера? – Он не спеша выпустил дым из носа. – Я устал с тобой сраться. Веди. Напортачишь, и я просто отдам твою красивую задницу и прочие причиндалы начальству. Будешь их проблемой. Не моей. Посмотрим, как ты тогда запоешь, и как запоет твой любимчик Лавлинский.
Гера пробежала по нему задумчивым взглядом. Раньше она бы просто послала его на три буквы, дав еще и рекомендацию проверить голову, но за то время, что она пробыла в больницы, за все те часы, что он проводил с ней, она узнала его лучше и научилась отличать приливы неприязни от стремления прикрыть грубостью другие чувства.
"Что же ты замутил, майор?" – задалась вопросом чародейка.
– Решение за тобой, – повторил Литвинов.
– А что тут решать? – ответила она, закурив. – Надо найти хозяина. Если он жив, конечно. В любом случае, ключ к разгадке в Самойловой. Так что, господа, возвращаемся к ней.
Погром в квартире выглядел еще хуже, чем в магазине. Некогда уютная гостиная стараниями чародейки и парадемона превратилась в подобие рассольника, в который пересыпали рис.
Осторожно ступая между обломками, Гера постепенно восстанавливала изначальный вид комнаты. Разве что завядшие цветы не стала трогать.
Усов устроился на мягком пуфе для ног и пролистывал на телефоне блог, который вела Самойлова о правильном питании во время беременности и после родов.
– А блог достаточно популярен. Комментов тьма! – отметил он.
– Плохих или хороших? – уточнила Гера.
– Всяких.
– Не всем толстухам пришлись по вкусу ее брокколи? – съязвил Литвинов.
– Кстати, смузи из брокколи хорошо выводят токсины из организма. Ты бы попробовал как-нибудь, – посоветовал майору Антон.
Гера громко рассмеялась, только на секунду представив себе Литвинова с чем-то подобным, но про себя также отметила, что терки между Усовым и Литвиновым с блеском возобновились.
Майор недобро сузил глаза в сторону Усова, но предпочел оставить его совет без ответа, отдав предпочтение мести – блюду, как известно, холодному.
– А где был ребенок в тот день? – Гера посмотрела фотографию ребенка, занимавшую почетное место рядом со свадебной фотографией родителей.
– Получается у свекрови, – ответил Антон. – Кстати, забыл сказать вам: вчера звонила Татьяна Сергеевна и спрашивала по поводу опознания. Мужу она не дозвонилась, а других контактов родственников у нее нет. А! Вот еще вспомнил! Гера! Ты просила медкарту ее достать. Их оказывается у нее две: одна по девичьей фамилии, вторая по мужу.