Почти в полдень солнце припекало горячо, совсем по летнему, и Дине хотелось спрятаться от жарких лучей. Она спешила домой. Сесть с записной книжкой и как следует подумать обо всем. Ещё было бы хорошо думать сидя перед ноутбуком с открытым сайтом музыкальной школы просматривая фото. Сбор информации вмегда напоминал Дине собирание большого пазла – сначала высыпаешь из коробки кусочки, и потихоньку начинаешь раскидывать их на разные кучки, соединяя те, что кажутся подходящими. Конечно, сейчас до полной картинки ещё далеко. И придется отбросить все, что, как Дина думала, она знала о Серёже. Вообще воспоминания об их отношениях только путали и мешали. "Журналист должен уметь выключать эмоции, если хочет сохранить объективность", – говорила папа и Дина старалась всегда этому следовать. Хотя бы стараться. После посещения музыкальной школы осталось неприятное чувство и Дина никак не могла его "выключить". Как же нехватало Дана! Он был тем якорем, что держал не позволяя отлететь в события десятилетней давности и горевать о том, что невозможно исправить. Дина купила бутылку холодной газировки и утолила жажду сразу, едва вышла из маленького магазинчика. Укрывшись в тенистом маленьком сквере от палящих лучей набрала Богдана. – Привет, – его голос приятно щекотал слух. – Карамель, я за рулём. Она и так слышала гул. – Но я могу говорить по громкой связи, – весело добавил Дан. – Как дела? – Мне тебя не хватает, – призналась Дина. Она медленно шла по тротуару вдоль дороги, стараясь держаться в тени. – О, как приятно слышать! – он рассмеялся. – Может, я и вырвусь на денёк, раз такое дело. – Дан! – интонация получилась ноющей. – Но буквально – на денёк! Люблю тебя, Карамель! Этого короткого разговора оказалось достаточно, что бы поднять настроение на столько, что домой Дина вернулась с двумя огромными пакетами продуктов. Во-первых – она решила пригласить на ужин Тамару Львовну. А во вторых – к приезду Дана хотела, что бы было все, что он любит – камамбер, багет, помидоры черри сладкие, как мед, кофе, сливки, баклажаны, и ещё персики для лучшего в мире персиковый тарта. Дина тащила пакеты в гору, обливаясь потом и с облегчением поставила их на тротуар, доставая ключи, когда из соседней калитки высунулась седая пышно уложенная голова Тамары Львовны. – Диночка! Доброго дня! Я сижу, как на иголках, Диночка! Ну что? Вам удалось что-то узнать? Тамара Львовна была дама не глупая и быстро поняла, что Дина приехала не затем, чтобы предаваться сентиментальным воспоминаниям. Всё же журналист. Причем во втором поколении! – Да мало что, – призналась Дина, открывая калитку. А соседка была уже рядом, готовая помочь и разузнать новости. Впрочем, они только дошли до домика, а Дина уже все рассказала. Потому что хвастаться было нечем. – Знаете, Дина, – Тамара Львовна вошла за ней в дом и прикрыла дверь, а потом обогнала и пересекла кухню, открывая большие окна кухни-веранды. Дом слишком долго был не жилой и запах пыли и средства от моли стал его "особым" запахом. – Я тут подумала, что вам надо искать архив! Анфиса была очень аккуратная. Она все складывала. Возможно что-то важное найдётся? – Да, – кивнула Дина, разбирая пакеты и выкладывая на стол содержимое. – Я об этом думала. Правда, не понимаю что именно должно найтись и пролить свет на те странные события. Вы придёте сегодня ко мне на ужин? – О?! Вы приглашаете? – старушка рассмеялась. – Это так мило! Конечно! – Приходите к семи. Поболтаем. После ухода Тамары Львовны Дина заварила крепкий кофе и устроилась за большим кухонным столом с блокнотом и ручкой. Она вычеркнула пункт о конкурсе и нарисовала рядом жирный знак вопроса. Потому что ничего особенного не узнала. Потом пририсовала несколько стрелок и напомнила себе: 1. Узнать о закрытой школе и её учениках 2. Узнать о спонсорах конкурса. Третим пунктом она вывела "меценат Дульский". Но тоже пририсовала знак вопроса. Потому что все эти лини казались тупиковыми. Серёжа конкурс не выиграл, хоть и очень хотел. Почему его бабушка была против Дина не понимала. Как и вообще всей ситуации. Что может заставить схватиться за нож и убить самого близкого человека? Стресс? Нервное напряжение перед важным конкуросом? Но Серёжа небвл вспыльчивым или агрессивным. Он скорее был мальчиком "себе на уме". Умел сдерживаться и думать головой. Дина сделала глоток кофе и записала в боокнот "Двойная жизнь". Нарисовала еще один огромный знак вопроса и дописала "вероятный вариант для подобного склада характера". Тут же ощутила стыд и поспешила переключиться на другое. На детей из частной школы искусств. Дтоже они тоже показались страненнькими но, кто там знает, что за правила царили в закрытой школе для одарённых? Возможно их специально инструктировали, что бы вели себя сдержанно и с достоинством. Конечно, надо пойти наверх, в спальню, достать ноутбук из чемодана и как следует прошерстить интернет на эту тему – что там за закрытая школа участвовала в детском музыкальном конкурсе десять лет назад? Но после прогулки по жаре Дина чувствовала себя совершенно без сил. Могла только пить кофе маленькими глотками и смотреть в огромное окно веранды на ещё зелёный сад и соседский забор, из-за котрого раздавались детские голоса. "Интересно, – размышляла Дина, рассматривая аккуратную кирпичную кладку. – Как давно они построили этот забор? Могли соседи видеть, что здесь происходило в ночь убийства? " Дина поднялась со стула и ближе подошла к окну, рассматривая соседский дом. Он был самым большим в Кипарисовом переулке. И самым помпезным – острая крыша, колонны, высокие окна. Дина помнила, что во времена её детства забор между участками был другим – из металлических прутьев, увитых диким виноградом. Иногда Дина стояла держась руками за толстные перекладины и смотрела, что происходит у соседей. Огромный дом с каменным высоким крыльцом и вытянутыми окнами возвышался, как замок, над деревьями и может, кто-то мог видеть, что за трагедия разыгралась здесь в летнюю ночь 10 лет назад… Дина отодвинула легкую штору – соседское окно на втором этаже и небольшой балкон наверняка были прекрасным наблюдательным пунктом. Его обитатели точно видели что-то! Интересно, их опрашивала полиция? Вот бы получить материалы дела! Дина нахмурилась. Нет, никто ей их не даст, конечно. Разве что какой-то следователь мог бы по своим каналам… Знакомый следователь у Дины был только один – Шилов. Алексей Юрьевич. Приятель отца. Дина посмотрела на лежащий на столе смартфон, в память котрого был забит номер телефона Шилова А.Ю. Она колебалась всего несколько секунд, а потом решительно набрала. – Здравствуйте, Дина, – усмехнулся Шилов. – Давно не слышал вас. – Здравствуйте, – она решила быль предельно лаконичной. – Я, собственно по делу. Нет ли у вас знакомых в Ялте? Из вашего…кхм, ведомства? – В Ялте? – он удивился. – Вы это серьёзно? – Я как-нибудь все подробно объясню. А сейчас просто скажите – есть или нет? Мне нужно познакомиться с материалами одного дела. Убийство. Десять лет назад. Дело раскрыто, как я понимаю по горячим следам и закрыто. Так что, может быть можно как-то это устроить? – Вы там перепили местного вина? – усмехнулся Шилов. – Что происходит?! Какое еще убийство? Ваш отец знает, куда вы снова полезли? – Папа не знает! – раздраженно выдохнула Дина. – И не при чем тут! Она запнулась, потому что поняла, что папа вообще-то знал Сережиных родителей. И Шилов наверное тоже знал. Потому что росли они все в одном дворе. – У вас есть время? – смягчилась Дина. – Я бы вам все объяснила. – Времени у меня нет. Как всегда. Так что давайте говорите! – Вы помните может семью из нашего двора? Анфиса Геннадьевна дружила с моей бабушкой. У неё было двое детей. Сын и дочь. – Танюха и Борис, – перебил Шилов. – Помню, конечно! Борька был старше нас, а в Татьяну я даже был по детству влюблен. – Они потом переехали в Ялту. – Ну! Помню. – Татьяна вышла замуж. И родила сына. Серёжу. Он… он на год меня старше. Был. – Допустим, – настороженно согласился следователь. – Десять лет назад Сережа… Сергей Рудов тут, в Ялте, убил Анфису Геннадьевну и покончил с собой. Я хочу ознакомится с материалами по этому делу, – выпалила Дина. – Устроите? – На каком основании? – На основании того, что я не верю, что он мог это сделать! – Она не верит! – фыркнул Шилов. – Вы подумайте! Ещё какие-то аргументы есть? – Аргументов нет, – призналась Дина. – Я просто узнала об этом буквально пару дней назад и отказываюсь верить. Меня бы устроил даже просто разговор с тем, кто вел то дело. В частном порядке. – То есть, это не для вашей журналистской деятельности? – Я сейчас пишу рецензии на книги, – Дина вздохнула. Сегодня на электронную почту упали правки к интервью с писателем. Надо было переделать. Динин тон показался главному редактору излишне ироничным. Писатель Шоу должен был предстать в глазах читательниц как минимум отечественным Харуки Мураками, а не просто парнем балансирующим между хайпом и любовными историями 18+. – Дина вы тут? – голос в динамике привел ее в себя. – Помните, как вы меня выручили в прошлый раз? – В прошлый раз она его выручила, распутав клубок интриг и убийств, но если бы не следователь, Дина бы сейчас не стояла в прохладной кухне перед окном в сад, а лежала на городском кладбище. – Как забыть, – буркнул Шилов. – Вы понимаете, что я не беспокоила бы вас по пустякам? – Вы где сейчас? – Я в Ялте, – ответила Дина. – И пробуду здесь ещё пару дней. – Перезвоню, – коротко пообещал Шилов. Дина же, после разговора допила кофе и решила пройтись по дому в поисках архива о котором они беседовали с Тамарой Львовной. Впрочем, Дина смутно понимала что именно следует искать. Ужасно неприятно оказалось выдвигать ящики старой мебели и рассматривать содержимое. Дина чувствовала себя человеком, что роется в личных вещах людей, которые к ней хорошо относились. Выдвинув ящик старинного резного шкафа, что стоял в гостинной, Дина увидела ворох старых бумаг. Но радость быстро ушла – здесь были чеки на переводы, видимо Анфиса Геннадьевна хранила их, получая от детей материальную помощь. Счета за электричество, билетики, древние открытки поздравляющие с праздниками. Дина устроилась прямо на полу, на жёстком шерстяном ковре, что лежал в центре комнаты. Ковёр был синий, с вкраплениями изумрудного зелёного, красного, жёлтого и белого. Очень древний и, кажется, армянский. Лет ему было много и, от многолетней пыли Дина скоро начала чихать. Пришлось ящик перенести на стол, распахнуть окна и двери, что бы сделать сквозняк и побежать в ванную умываться. А потом отложить поиски архива и заняться поисками пылесоса. Иначе вести расследование не представлялось возможным. Дина сначала осмотрела первый этаж, рассчитывая найти пылесос в районе кухни или коридорчика. Потом второй – три крохотных спальни – одна хозяйская, Анфисы Геннадьевны, одна Сережина и одна для гостей. Гостевую занимала Дина и знала точно, что пылесоса там нет, поэтому толкнула дверь спальни Анфисы Геннадьевны. Здесь, кажется, все было точно, как при хозяйке. И широкая кровать с резной спинкой из светлого дерева, и зеркало со столиком у окна. Дина сделала несколько шагов – на туалетном столике пыльные фото в рамках – маленький Серёжа с родителями, и взрослый суровый мужчина тоже, видимо, с семьёй – женой и двумя девочками. Между фото стояла шкатулочка. Чёрная, очень пыльная, с цветами на лаковой крышечке. Любопытная Дина открыла крышку и так и замерла – внутри, поверх бус и колец лежал прямоугольный, совсем как новенький, билет. Дина взяла его дрожащими пальцами и поднесла к свету из окна. Билет был на 27 июля, того самого страшного года. На имя Рудова Сергея Николаевича. Авиарейс Симферополь ‐ Москва. Дина подержала его еще немного в руках, глядя на пыльный слой на раме зеркала, потом аккуратно вернула билет на место и закрыла крышку. Значит?.. Значит, Серёжу хотели отослать к родителям? Сначала в Москву, потом за границу? Но почему? Ведь тогда выходило, что у него в самом деле был мотив, если он ехать не хотел, а бабушка была непреклонна. Дина озадаченно посмотрела на свое отражение в зеркале – светлая кожа, темно-зелёные, почти карие даже глаза и рыжевато-русые волосы собранные в небрежный пучок на макушке. Дина машинально поправила ворот футболки и подумала, что хозяйка этого дома осудила бы такой небрежный помятый вид. У Анфисы Геннадьевны был железный характер. Это не угадывалось с первого взгляда, но присмотревшись внимательно можно было понять, что она держала крепко в своих руках не только быт, но и своих детей, и внука. И во всем и от всех Анфиса Геннадьевна требовала порядка и аккуратности. Спонтанность была не в её характере. Она бы тысячу раз все обдумала, прежде чем принять решение о покупке билета. Всё должно быть подготовлено. Продумано от до. Такое было в характере Анфисы Геннадьевны. Дина нахмурилась. Если Серёжу хотели отослать, то об этом знали обязательно ещё какие-то люди. Возможно, Динина бабушка? Возможно поэтому они и уехали в Севастополь в конце июля. Ведь сначала в планах было прожить в Ялте до осени, лишь иногда наведываясь домой проверить квартиру и полить цветы. Дина рассеянно кружилась по комнате сцепив на груди руки. Если соседка, Тамара Львовна не говорит об этом, то наверное её не посвятили? А кого? Родителей! Конечно! Если Серёжу отсылали к ним, то они должны знать! А причина? Какая причина? И почему билет не изъяли при обыске? Если бы изъяли, то он бы не лежал вот так в шкатулочке. Может небыло обыска? Ведь все было очевидно. На первый взгляд – старушка убита ножом из домашнего набора. Накануне случилась ссора с внуком. Да, возможно если билет и нашли, то… – Ерунда какая, – пробормотала Дина и увидела в углу у громады шкафа пылесос. Она отбросила размышления и потащила пылесос на первый этаж. Сорвала с мебели в гостинной чехлы, воткнула вилку в розетку и взялась за уборку. Под рёв пылесоса хорошо думалось. И наметились другие важные пункты в расследовании. Например, про этот билет. Дина хотела бы позвонить Татьяне и спросить прямо – знала ли она о том, что сын собирается к ней в гости? Ведь наверняка она и купила билет. Значит… Значит, когда Дина уезжала с бабушкой в Севастополь, 24 июля, то Анфиса Геннадьевна знала, что они с Серёжей более не увидятся? Интересно, знала ли об этом Динина бабушка? И сам Серёжа? Наверное нет. Иначе бы не случился накануне тот скандал. Но почему? Почему же? Дина выключила пылесос, потому что ей показалось, что где-то звонит мобильный. Она прислушалась – так и есть. Из кухни раздавались настойчивая трель её смартфона, а на дисплее высвечивалось "Дан". – Карамель, все в порядке? Я тебе не могу дозвониться! Она выдохнула, убрав с вспотевшего лба прядь и призналась: – Я затеялзатеяла небольшую уборку. – Хозяюшка, – рассмеялся Дан. – Открывай, я стою перед домом.