Утром мы снова сели в автобус, чтобы несколько дней, до 28 декабря, провести в Юрмале. Это знаменитый латвийский курорт. Многие приезжают сюда летом, мы попали зимой, однако впечатления оказались не менее яркими. Высокие тонкие сосны, фантастический, почти инопланетный заснеженный пляж и бурное море – такое же темно-серое, как и небо над ним, поразили мое воображение. В Юрмале для нас проводили серию мастер-классов, мы много рисовали и чертили. Но отдых есть отдых, поэтому свободного времени тоже оказалось немало. Мы гуляли по окрестностям, катались на снегоходах, играли в снежки, словно в детстве, и, конечно, разглядывали хорошенькие, прямо кукольные домики с черепичными крышами. Дни походили весело, ночи пролетали быстро – я спала спокойно и, кажется, даже без сновидений. В общем, время пробежало незаметно, и мне было немного жаль покидать уютную Юрмалу. Но и Рига манила к себе – таинственностью и какой-то серьезной торжественностью. Нам предстояло еще немало погулять по городу, впитывая его архитектурные красоты.
Мы вернулись в ту же гостиницу, заняли прежние номера, а после обеда отправились на прогулку. В день приезда нам удалось посмотреть только маленькую часть города, поэтому сейчас открывали его для себя заново.
Рига – очень романтичное место. По ней хорошо гулять вдвоем, взявшись за руки. Вот как Наташа и Юра. Они шли на шаг впереди меня, слишком занятые друг другом и своими впечатлениями, чтобы обращать внимание на что-то еще. И, честно говоря, я их понимала.
– Давай отстанем! – прошептала, обернувшись ко мне, подруга.
Ее глаза задорно сверкали, щеки разрумянились от мороза, а из-под белой шапочки выбились темные, с медной рыжиной, пряди волос. Она сейчас была очень красивая. Этот город шел ей, и я понимала, почему Юра не отводил от нее взгляда.
Надо было отказаться, но сказка слишком манила к себе и, не выдержав искушения, я кивнула.
Отстав от нашей группы, мы нырнули в узкий проход между домами. И вскоре уже шли по незнакомым улицам среди чужих людей. Втроем, хотя точнее: их двое и я следом. Мы заглянули в кафе, витрина которого сверкала разноцветными огоньками новогодней гирлянды. Усевшись за столик, заказали горячие вафли и латте в высоких бокалах, о которые так приятно греть озябшие на улице пальцы.
– Хорошо, что мы сюда приехали, – сказал Юра, заботливо подвигая к Наташе тарелочку с вафлями, политыми темным густым, сладко пахнущим сиропом.
Наташа посмотрела на своего парня счастливыми глазами и кивнула.
А я снова почувствовала себя одинокой. Даже когда подруга, спохватившись, завела общий разговор, расспрашивая меня о чем-то.
Выйдя из кафе, Наташа и Юра пошли рядышком, держась за руки. Они даже сняли перчатки, чтобы чувствовать живое тепло друг друга. И только мои пальцы нещадно мерзли, несмотря на толстый войлок перчаток.
Глядя на идущую впереди пару, я замедлила шаг. Наташа и Юра этого не заметили. Хорошо… Я остановилась, прильнула щекой к шершавому стволу обмотанного гирляндами дерева и, словно партизан из засады, наблюдала за их удаляющимися спинами. Они не заметили мое исчезновение. Я так и знала, что не нужна им. Конечно, через какое-то время они очнутся и даже покричат: «Марина! Марина!», но мне не нужны эти жалкие подачки чужого внимания. Резко развернувшись, я пошла прочь.
Узкие улицы были полны народа. Щелкали фотоаппараты, разговаривали люди. Казалось, здесь звучали разом все языки. Рига оказалась полна туристов. Затеряться среди них проще простого. Я шла от толпы к толпе, прибиваясь то к одной, то к другой экскурсии, ловила обрывки фраз и историй – то на русском, то на английском. По мне скользили чужие равнодушные взгляды. Я была белой вороной на чужом пиршестве, вороной, которую никто не замечал.
Старый собор – тот самый, где мы слушали органную музыку – вырос передо мной внезапно. Величественный и таинственный, он принадлежал не к реальности, а к области снов. Очередной экскурсовод рассказывал что-то скучающим туристам, но я, не слушая его, подошла ближе. Между камнями, из которых была сложена стена, темнели глубокие щели, похожие на старые раны. Сами камни казались обкатанными временем. Не в силах удержаться, я сняла перчатку и приложила ладонь к гладкой поверхности. На минуту мне показалось, что собор живой, он дышит, и я ощущаю далекое эхо его пульса.
Вытащив из сумки буклетик, который нам дали в отеле, я стала читать информацию о соборе. «Крупнейший средневековый храм… Один из главных символов города…» Сколько же испытаний пришлось пережить этому собору! Его перестраивали множество раз, что, конечно, сказалось на его архитектуре. И все же он оставался удивительно живым. Да, я бы сказала именно так – живым, дышащим.
Я пошла вдоль стены, ведя по ней рукой, пока не наткнулась на большую плиту, вмурованную в стену. На этой плите был выбит уже едва различимый, странный крест, напоминающий цветок. Удивительно, но эта плита показалась мне чужеродной собору. И еще. От нее веяло сыростью. Пальцы вдруг обожгло холодом, и я отдернула руку.
Бывает ли у вас странное ощущение, словно на вас смотрят? Я вдруг почувствовала, что в мой затылок уперся чей-то тяжелый взгляд. Я застыла у стены, боясь пошевелиться. Затылок ломило, но оглянуться не было сил. Страшно. Холодно и страшно.
«Ерунда, – пыталась успокоить себя я. – Если я расскажу об этом Наташе, она, конечно, посмеется надо мной и решит, что во всем виноваты любовь к чтению и обилие новых впечатлений. Я и вправду иногда слишком мнительна».
Умом я понимала это, но рассудок словно отключился, существовал отдельно от меня, и остались только тревога и ожидание. Чего? Я и сама не знала.
– Тебе тоже нравится это место? – Незнакомый мальчишеский голос, говорящий по-русски, прозвучал так внезапно, что я испуганно вздрогнула.
Я оглянулась и увидела парня лет пятнадцати-шестнадцати. Серая короткая куртка, голубые джинсы, небрежно повязанный черный шарф, растрепанные светлые волосы и серые колючие глаза… Типичный прибалтийский типаж. Я бы решила, что передо мной коренной рижанин, хотя и говорит чисто, без акцента.
– Странное место. Страшное какое-то, – ответила я, продолжая совершенно беззастенчиво разглядывать незнакомца.
– А ты права. – Он улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.
«Ну точно прибалт – как из старого фильма, который мы с мамой смотрели совсем недавно», – решила я.
– Знаешь, в средневековье был дикий обычай, – заговорил парень, словно мы с ним договорились об экскурсии. – Тот, кто желал пострадать на земле во имя Христа и возвыситься в царстве небесном, решался на странный подвиг: просил замуровать себя в стене собора. Через какое-то время он, конечно, погибал от жажды и голода. Это была очень мучительная и тяжелая смерть, но люди верили, будто после нее мученика ждет прямая дорога на небеса, как на скоростном лифте – раз, и уже в раю. Уверен, что в этой стене можно найти кости не одного человека. Кстати, места таких добровольных захоронений помечали специальным знаком.
Я тревожно покосилась на странный крест и невольно отступила от стены, едва не налетев на чересчур умного незнакомца.
– Зачем ты меня пугаешь? – спросила я.
– Я не пугаю, я рассказываю. Рига вообще полна тайн. В Старом городе, которому уже почти девятьсот лет, каждый камень – история. Основали Ригу немецкие рыцари, которые прибыли сюда во главе с епископом Альбертом.
Услышав про рыцарей, я насторожилась.
– Они обманом получили у местных жителей кусок земли, – продолжал парень. – Такие легенды есть и у других народов, скажем, у греков. Гости приплывают к чужим берегам и просят у местных кусок земли размером с бычью шкуру. Местные, конечно, смеются и соглашаются, думая, что такую малость они могут отдать чудакам-пришельцам. Но не все так просто. Прибывшие разрезают шкуру на тоненькие-тоненькие ремешки, окружают ими довольно солидный участок земли и таким образом получают его в собственное владение. А глупым хозяевам остается только кусать локти.
– Да, здорово, – согласилась я. – И что же после? Неужели обманутые прощают пришельцев?
– Нет, конечно. Местные жители, обитавшие на этих землях, вели с орденом беспрерывные бои, а рыцарские замки то и дело подвергались нападению. Так случилось, например, и с замком Бауски. Его строительство рыцари поручили очень известному архитектору. Были составлены планы, и закипела работа. День ото дня стены становились все выше и выше, и вот в небо уже поднимались прекрасные башни, однако масштаб работ оказался таким грандиозным, что до окончания было еще далеко. И вот одной безлунной ночью литы, это местное племя, подкрались к недостроенному замку. А случилось так, что оба стоящих на страже воина заснули, и враги беспрепятственно миновали их. Затем поднялись в башню, нашли и жестоко убили руководившего строительством мастера, а после сожгли все чертежи – чтобы замок уж точно никогда не был построен…
Он сделал паузу. Я слушала его, позабыв о холоде и, наверное, глупо раскрыв рот. Парень говорил, даже не запинаясь, легко, словно привык рассказывать таинственные истории.
– Так вот, – продолжил незнакомец, – литы не знали, что в казне ордена меченосцев, так называли себя рыцари, хранились копии всех чертежей, поэтому замок все-таки достроили… Однако его судьба оказалась несчастливой. Его беспрестанно захватывали, жгли, разграбляли, пока не уничтожили ровно через пятьдесят лет после возведения. Остались только руины. Но рассказывают, что каждое полнолуние на самой высокой башне Бауского замка появляется человек, укладывающий камни. Это убитый мастер, а оба провинившихся стражника искупают свой грех, поднося ему кирпичи и раствор.
– Бр-р! – Я зябко повела плечами. – Мрачная история. Но все это – дела давно минувших дней.
– Не скажи. – Парень хитро покосился на меня. – Ты вот как учишься?
Не ожидая такого вопроса, я, естественно, растерялась.
– Нормально. В основном четверки-пятерки, но вот почти в конце четверти, как специально, пару по физике схватила. За невыполненное домашнее задание, – зачем-то призналась я.
– Пару, говоришь? – Он усмехнулся. – А вот в рижских университетах в тот момент, когда в городе начинается строительство новых зданий, резко повышается успеваемость.
Он замолчал, и я поняла, что этот юный эрудит ожидает от меня вопроса. Мне бы хотелось разочаровать его, но любопытство все-таки взяло верх.
– Ну и почему? Рассказывай!
– А потому, что в старину существовал «славный» обычай: чтобы здание стояло веками, нужно замуровать в его основание жертву. Человеческую жертву. И знаешь, когда такая жертва была принесена в последний раз?.. В начале двадцатого века. В то время как раз строился центральный Рижский рынок, и ректор университета – по совместительству глава тайного общества – предложил замуровать в фундаменте самого нерадивого студента. Такой студент был выбран. Члены тайного общества заманили беднягу к себе, напоили рижским бальзамом и, приковав к стене подземелья тяжелыми цепями, замуровали в нише. Говорят, жители до сих пор боятся спускаться в подземные ходы, находящиеся под рынком, поскольку там частенько появляется призрак бедного юноши, который громко стенает, гремит цепями, жалуется и обещает учиться лучше.
– Врешь! – не выдержала я.
– Конечно же, нет. Такая легенда существует.
– Ну тогда ее придумали преподы, чтобы поднять успеваемость! А что, удобно! – догадалась я.
– Не уверен. – Парень улыбнулся, и на его щеках снова показались лукавые ямочки.
– А что с рыцарями?
– Они успели хорошо погулять в этих краях, прежде чем орден все же распался. Эпоха его владычества закончилась, и местные земли отошли Польше, затем Швеции, а потом уж и России, чтобы в конце концов опять обрести независимость.
– Откуда ты так много знаешь? – спросила я.
Он пожал плечами.
– Просто мне это интересно.
Я хотела спросить его еще о чем-то, но вдруг отчетливо расслышала свое имя:
– Марина! Марина!
На другой стороне площади стояли Наташа и Юра и отчаянно махали мне руками.
– Это меня, – рассеянно обернулась я к незнакомцу.
– Ну что же, тогда пока!
Он махнул рукой и двинулся было прочь, но вдруг обернулся.
– Вспомнил! – воскликнул парень. – Пока мы болтали, я все пытался сообразить, где мог видеть тебя раньше.
Я презрительно скривила губы: подумаешь, тоже мне оригинальный способ знакомства, тем более что вполне можно было без него обойтись.
– Ну и где? – спросила я скорее из жалости к его повисшей в морозном воздухе реплике.
– В книге, – ответил парень, ничуть не смущаясь нелепости своего ответа.
Я растерялась.
– То есть? Ты шутишь?
– Конечно, нет. В местном музее хранится старинная книга. Готов поспорить, что в ней есть портрет девушки, похожей на тебя как сестра-близняшка, только одета она по моде века, наверное, пятнадцатого… У тебя не было сестры в пятнадцатом веке?
Щеки вспыхнули от гнева.
– Ты издеваешься?!
– Нет. Не веришь – могу доказать!
Я перевела взгляд на маячивших вдалеке Наташу и Юру. Мы и так задержались. Галина Дмитриевна наверняка уже заметила наше отсутствие и переполошила всех.
– Сейчас не могу, тороплюсь. Где мы с тобой сможем встретиться? – быстро спросила я, заметив, что Наташа идет к нам. Наверное, ей надоело ждать.
– Давай завтра примерно в это время, здесь же. Приметное место, – улыбнулся парень. – Хорошего тебе вечера и приятных впечатлений!
– Подожди, а как тебя зовут?
– Артур, – небрежно бросил он через плечо. И ушел, растворившись в снежной дымке.
«Артур… Ну точно рижанин!» – решила я.
Он не попросил номер моего телефона, очень странно. Кто сейчас назначает встречу, а не пишет в мессенджере?
– Марина, ты куда делась? Мы тебя уже целый час разыскиваем! – затормошила меня подбежавшая Наташа. – А с кем это ты разговаривала?
– Так, – я махнула рукой, – парень местный. Байки про Ригу рассказывал.
– Симпатичный? – тут же поинтересовалась подруга.
– Не обратила внимания.
Я почти не солгала. Потому что внешность Артура большого значения не имела, к тому же сказать, симпатичный ли он, было сложно. Все эти нордические блондины с правильными чертами лица и обаятельными ямочками на щеках – на любителя. Меня такие никогда особо не волновали.