– Глаза закрыть.
Поток воды обрушился сверху. Энджел закашлялась, изо всех сил стискивая железный поручень.
– Дура, – припечатала служанка. Загремели склянки и плошки. В руку сунули кусок мыльной губки, – сама мойся. Не хватало мне тут пачкаться.
Проглотила молча. В ее ли положении спорить? Притащилась в Верхний город оборванная и грязная, как добралась – сама не помнила. По закоулкам, прячась в тени и вздрагивая от любого шороха. Часть дороги удалось проделать на запятках общественного кэба. Если бы возница человеком был – согнал прочь, но старому голему все равно. Намертво прилипнув к холодной задней стенке, Энджел ехала в сторону богатых особняков. О, эти маски великого Лонтора! Трущобы рядом с кварталами, блиставшим магическим светом и чистотой. Да, она знала, где жил герцог. А кто не знал? Это почти, как дворец короля! Мать обшивала и прислугу из знатных домов, и несколько раз Энджел посетила Верхний город.
Нет, они не подходили близко к огромному особняку де Сармундов, но маленькая девочка навсегда запомнила густой сад, острые шпили и кусок-темно коричневый кладки, по которой змеился плющ.
Мыльные потёки грязи ползли по коже, а Энджел кусала губы, изо всех сил стараясь не упасть. Двое суток на ногах. Без пищи, в постоянном страхе… Едва только переступила порог – чуть не рухнула на хмурого дворецкого. Да если бы не пуговица…
Энджел покосилась на полочку, где рядом с флаконом шампуня блестел кружок серебра. Она никому его не отдала! Нет-нет, ни за что!
– Ну, скоро там?! – донеслось из-за ширмы.
– Почти все, госпожа, – прошептала заплетавшимся языком.
От теплой воды совсем разморило, а тонкий аромат чистоты кружил голову. Как же давно она не принимала ванну! Довольствовалась мокрой тряпкой и дешёвой мыльной бурдой для тела… Матушка бы никогда не купила такого!
«Аккуратность прежде всего, моя радость. Пусть на плечах худое платье, но оно должно быть чистым, а от тела пахнуть хотя бы ничем, если уж нет душистой воды».
Энджел тихонько всхлипнула, торопливо жмуря глаза под новой теплой волной. Как не хватало мамы! На память только несколько безделушек осталось, да кольцо… Ойкнув, она поднесла руку к лицу. Не жмёт больше! Опять свободно крутится на пальце, как прежде. Только вот снять нельзя. Никак не получалось с той поры, как мама сама попросила его надеть. На безымянный палец левой руки. Сказала, что это их наследие – обыкновенный железный ободок ценою в медный грошик. Ну да зато не потеряется…
– Полотенце на скамье, – сварливо указала служанка. Смотрела на нее, уперев руки в крутые бока, и морщила нос. – Тощая какая! – обронила недовольно. – Платье болтаться будет…
Да пусть болтается, лишь бы чистое!
– А волосы у тебя богатые, – протянула задумчиво. – Только вшивые, наверняка.
Энджел вспыхнула, старательно промакивая локоны. Вшивые… Ещё чего!
– У меня щётка… густая… И настойка…
Женщина пренебрежительно фыркнула, но поджимать губы почему-то перестала.
– Щетка, как же! Идём, доктор уже заждался.
– Кто? – прошептала едва слышно.
– Доктор! Смотреть тебя будут. Заразные шлюхи господину не нужны!
***
Едва сдерживая рыдания, Энджел сменила за шагавшей служанкой. Лучше бы ее убили в той подворотне!
Лежать перед мужчиной, ещё и с раздвинутыми ногами…Да пусть он хоть трижды лекарь и старик! Сначала было ещё ничего. Ей даже понравился сухощавый строгий старец с аккуратной бородкой и блестящими очками. Такой вежливый. Не обозвал и даже не поморщился, хотя в чистом платье служанки и вымытая она выглядела куда лучше.
Началось все с безобидных вопросов. Сколько лет, как зовут… Каплю крови Энджел тоже отдала легко. Амулет лекаря милостиво принял скромный дар и наградил ее разноцветным свечением. Ей не очень понравилось несколько серых всполохов, но доктор остался безмятежен. А потом вдруг приказал лечь на мягкую кушетку и снять панталоны!
Щеки обожгло пожаром. Опустив голову, Энджел кусала губы, стараясь просто забыть о нескольких деликатных прикосновениях.
– Довольно носом шмыгать, – вдруг неожиданно произнесла все та же служанка. – Каждая из нас первым делом к господину Смиту шла. И мужчины шли. Всех смотрел одинаково.
– Спасибо, госпожа – вздохнула Энджел. Правда, чего вдруг разнервничалась? Но как же стыдно…
– Да какая я госпожа? – хохотнула служанка. – Вот пугливенькая, и откуда выбралась? Матильда я. Для тебя на будущее – мисс Пэри. Экономка при господине де Сармунде.
– Как скажете, мисс Пэри… А почему – на будущее? Может…
Тут Энджел осеклась. Даже думать страшно, что случится, если герцог вышвырнет ее отсюда. Но служанка опять фыркнула, осмотрела ее с ног до головы, и Энджел показалось, что в серых глазах мелькнуло лукавство.
– Пришли уже. Ну, давай, деточка…
Мисс Пери нажала окованный латунью звоночек, и замок тихо щёлкнул. Толкнув тяжёлые двери, служанка быстро отступила в сторону.
– Девушка прибыла, господин.
Толчок, и Энджел чуть кубарем не полетела на блестящий паркет. За спиной хлопнул двери. Возмущенная, она обернулась, но подлой мисс Пэри и след простыл! И в комнате пусто… Беспокойство заверещало на все лады. Все недовольство мигом исчезло от понимания, что ее оставили одну!
Робко шагнув вперёд, Энджел остановилась. Взгляд скользнул по дорогой мебели и предметам искусства. Красота и строгость кабинета привели бы в трепет, но ей отчаянно хотелось распахнуть высокие окна и сделать хоть глоток воздуха!
Голова опять закружилась. Присесть бы на оббитую вишневым бархатом софу или хотя бы резной стул, но двинуться с каждой секундой все труднее.
– Хм, неужели передо мной та самая нищенка?
Внутри стало пусто и гулко. Медленно-медленно Энджел повернула голову. Заложив руки за спину, в дорогом черном костюм и без платка, скрывающего внешность, около одной из колонн стоял сам герцог.
Пол под ногами качнулся. Ещё и ещё. Черный туман заклубился под потолком и рухнул вниз, погребая под собой и роскошный кабинет, и высокого мужчину с темно-пепельными волосами и жёстким выражением лица.
***
– Проклятье!
Перехватив девчонку за талию, Дэвид оглянулся. Надо бы на полу и оставить, но, подумав, перенес на софу.
Не шевельнулась даже. Как лежала тряпичной куклой, так и лежит, и он застыл. Черт возьми, вот это сюрприз! Ещё в подворотне заметил, что девка не уродлива, но чтобы настолько…
Дэвид пригляделся внимательнее. Какая милашка!
Белокурые волосы слегка пушились, завиваясь в крупные локоны. Густую роскошь не прятал серенький чепец служанки. Высокий лоб и чуть широковатые скулы придавали худому личику беспомощное выражение. Бледно-розовые губы прекрасны. Не вульгарно пухлые, но и не капризно тонкие. И наверняка мягкие…
Дэвид нахмурился. Что за блажь! А взгляд уже ласкал тонкую шею, и выступающие дуги ключиц. Декольте сбилось, практически обнажая упругий холмик…
– Лекаря!
Хрипотца в собственном голосе разозлила. Оттолкнув девицу, поднялся на ноги. Но опять обернулся. Зацепился взглядом за хрупкую руку, свисавшую нежным изломом, и снова вернулся к лицу. Нупросто олицетворение невинности – художника звать надо, а не врача! Сколько мужиков успело отодрать это белокурой создание? Наверняка девка пользовалась огромной популярностью.
Магия заворочалась в груди, распуская жгучие щупальца гнева. Желание свернуть кому-нибудь шею обожгло яркой вспышкой, и линии татуировок заледенели, готовые принять всплеск силы. Чертова бессонная ночь! И такое же утро! Надо послать за Роззи.
– Господин? – в комнату просочился Смит.
– Я недостаточно ясно выразился? – оглядел прямого, как палка, врача. – Больной здесь не место!
Доктор невозмутимо поправил очки.
– Девушка здорова. Истощена, несомненно, страдает некоторыми характерными для ее окружения заболеваниями…
– О да, у трущобных шлюх богатый выбор на болезни!
Доктор поперхнулся. Посмотрел на него как на полоумного, и опять поправил очки.
– Ни одной срамной болезни, господин. Юная мисс девственна.
Дэвид резко обернулся, впиваясь взглядом в лежащую на софе девушку.
– Девственна? – переспросил, уже зная, что услышит в ответ.
– Да, мой господин. Чиста, как слеза святой Мэри.
Сердце тяжело стукнуло о ребра. И жажда, терзавшая с ранней юности, выпустила когти, вонзая их прямо в душу. Надо вызвать Роззи. Срочно.
***
– Имя.
– Энджел, господин… Энджел Нилл.
Черные глаза сверкнули, а ей вдруг стало неловко. Как будто насмешка над его прозвищем. Ангел и Демон… Хуже не придумать!
– Возраст.
– Девятнадцать, господин…
Злой излом брови стал ещё острее.
– … Я выгляжу младше, господин, – забормотала Энджел, утыкаясь взглядом в пол. – Мне девятнадцать, клянусь.
– Девятнадцать и без выводка детишек… Занятно.
Нет, это настоящая пытка! Стоять и бесполезно пытаться выглядеть достойно. Этот мужчина… О, лучше бы ее вышвырнули прочь. До сих пор перед глазами жёсткие, будто высеченные из мрамора черты. А этот взгляд… Она чуть вновь не лишилась духа, когда увидела склонившегося над ней герцога. Воистину – Демон. Он был так близко! И разглядывал так пристально…
– Значит, шьешь?
Энджел моргнула, пытаясь избавиться от наваждения. Конечно, герцог хорош собой! Может, его черты и напоминают о хищном звере, но это куда лучше завитых локонов и напомаженных усов. Но ей смотреть лишний раз не стоит.
– Моя матушка была белошвейкой. Я многому обучена!
– В моем особняке есть швея.
Не сдержавшись, Энджел заправила выбившийся локон.
– Я… я умею не только шить! Любая работа, господин…
Запнулась, уловив лёгкое движение. Мужчина оттолкнулся от стола и направился к ней. Нервы зазвенели от напряжения. Энджел таращилась на блестящий паркет, чувствуя, как снова ведёт голову. Воздух загустел, застревая в горле сухими комками. Вокруг словно заискрилась сотня жалящих молний, рассыпая по телу колкие мурашки.
А мужчина медленно обошел ее кругом и остановился за спиной. Тонкие волоски на шее и руках встали дыбом, и в глазах опять потемнело.
– Любая?
Горячее дыхание обожгло кожу сильнее пламени. Энджел судорожно вздохнула.
– Да… да, господин. Я… старательная, и…
Облизнув пересохшие губы, Энджел замолкла. В голове звенела блестящая карусель, увлекая в головокружение. Герцог так близко!
– И?
Бархатная хрипотца заставила прикусить губу. Создатель, как тут жарко… Невыносимо! Ей нужен воздух!
– И… и… мало ем?
Громкий смех был словно пощечина. Возмущение и обида разорвали в клочья все очарование. Над ней просто потешались! Вздернув подбородок, Энджел рванула прочь.
– Стоять!
Крепкая хватка за руку помешала бегству. Играючи, мужчина развернул ее к себе и схватил за плечи. Жар широких ладоней просочился сквозь платье, отбирая дыхание. Какой сильный!
– Ты действительно думаешь, что у меня не найдется миски супа для прислуги?
– Для прислуги может и надеться, но швея в вашем особняке уже есть! – выпалила и тут же испуганно прикусила губу. Дура! Кому вздумала показывать характер?
Но герцог опять хмыкнул. Черная топь глаз стала гуще, завораживая колкими искрами, вспыхнувшими под толщей мрака.
– Еще одна лишней не будет, Ангел-который-мало-ест.
Энджел вспыхнула, опуская глаза. Еще несколько секунд мужчина разглядывал ее, но все же отпустил.
– Поступишь в распоряжение Матильды. Она все объяснит. И передай, что бы вызвала Роззи.