Черная гладь застывшей реки сияла в темноте этой ночи, достигая самого неба, бездонного и пустого. Они будто бы отражали друг друга, и не было возможности сказать, где заканчивается река, а где начинается небо. По черной, твердой и непроницаемой, словно лед, корке, казалось, можно ходить не боясь, что в эту пустоту провалишься, и исчезнешь в ней навсегда. Это хуже смерти. Чем ближе я находился к этой дыре, тем чернее она становилась, и в один неопределенный момент она переступила границу тьмы. Абсолютно черная дыра начинает поглощать в себя свет, воздух и даже саму тьму. Ничего не оставляя. Смотришь туда, а там ничего нет, словно провал в твоем собственном зрении. Слишком поздно замечаешь, что тьма пробралась к тебе внутрь, залезла в каждый уголок твоего круглого сознания. Заполнила собою все и полностью тобой завладела. Кто-то или что-то начинает управлять тобой, заставляет подойти ближе, ближе и уже совсем близко, пока ты не оказываешься у самой кромки воды, на самом краю этой бездонной пропасти, рискуя свалиться туда. Не отрываясь, даже не моргая, продолжая в нее смотреть… в никуда… в пустоту. Встаешь на колени, рядом с застывшей ледяной коркой, что превратилась в ничто, почти касаешься ее руками. Рядом абсолютно статичная вода. Смотришь прямо в бездонную пропасть, совершенно не заботясь о том, что можешь упасть. Сама пропасть в тебя упала.
Ты ничего больше не боишься. Абсолютная тьма высасывает тебя, поглощает эмоции и чувства, как свет, как воздух, как саму тьму, как все, что до нее коснулось, даже если только одним лишь взглядом. Плотная корка покрывает твои глаза, и ты полностью лишаешься зрения. Нет, ты видишь все отчетливо, прекрасно, как и всегда, но совершенно лишен возможности моргать и смотришь только туда, куда тебе приказали. Но кто это делает? Для чего ему это нужно? Чтобы процесс высасывания твоей души не прерывался ни на мгновение. Продолжай смотреть в никуда, у тебя больше нет возможности отвернуться. У тебя вообще больше нет никакой возможности управлять своим телом. Твоя воля подчинена какой-то невероятной силе, темной, как сама пустота, и могущественной, как сами Боги. Апатия заменяет страх. Ты – никто. Твоя личность умерла, воля вместе с нею, а душа уже на самом дне застывшей реки. Настало время сдаться, но ты и этого не можешь. Все давно решено за тебя. Ты полый. Кости, обтянутые кожей, и больше ничего. Пустота внутри и пустота снаружи, все становится единым целом и это, в определенном смысле даже прекрасно. Ни осталось никого, кто о тебе бы еще помнил. Ты никому не нужен и тебе не нужен никто, все равно что тебя бы никогда не существовало. В общем, ты уже близок к этому состоянию. Еще чуть-чуть и все, мир будет прекрасно существовать без тебя. Ложь, от которой осталась ишь оболочка, и та скоро лопнет словно мыльный пузырь.
Пришло время паниковать, хотя бы попытаться отвернуться. Отвести свой взгляд. Тебя не существует. Ну давай же, попробуй сделать это! Хоть что-нибудь! Давай! Нет. Тебя не существует. Все так же продолжаешь стоять на четвереньках, потому что на этот раз всем твоим вниманием завладели тысячи вмерзших в непроницаемый лед звезд. Они тускло отражались на застывшей глади. Только появились, только набирают свои силы. Эти огни… они не могут быть звездами. Я смотрю в реку, что отражает небо, что отражает реку, что отражает небо… что отражают друг друга в своей пустоте. Там… ничего нет и быть не может, а значит – это не звезды. Вот только я уже так давно не поднимал свою голову к небу, чтобы убедиться в отсутствии там звезд, что уже ни в чем не могу быть уверенным. И сами звезды… существуют ли они на самом деле или я сам только что выдумал их? Но тогда что там светит в глубине пустоты? Зачем они меня завораживают? Почему не отпускают? Поддельные звезды начинают приближаться. Горят ярче, обжигая сетчатку глаз и сознание. Но отвести взгляд невозможно. Тебя не существует. Продолжаешь смотреть на них даже когда по носу начинают стекать кровавые слезы, и падать прямо в никуда, чтобы навсегда там исчезнуть. Чтобы рассмотреть звезды лучше, ты приближаешься к воде. Наклоняешься все ближе и ближе, пока случайно не касаешься ее носом. Можно было вечно смотреть на них, но ты сделал эту роковую ошибку. Теперь все закончится намного быстрее вечности, только эту ошибку невозможно было не совершить. Коснулся воды и… звезды ожили. Смотрят на тебя миллионами глаз, словно бы всегда ждали этого момента. Тысячи, миллионы ярко-желтых глаз загорелись почти ослепительным светом. Теперь река излучает его, свет, но только тот, что излучают глаза-звезды. На застывшей глади не осталось свободного места. Так много их, и каждый глаз желает тебя уничтожить.
Они начинают быстро приближаться к тебе. В какой-то момент даже кажется, что ты паникуешь, но… тебя не существует! И ты спокойно смотришь, как звезды каждое мгновение преодолевают миллионы световых лет, только чтобы до тебя добраться. Когда они уже совсем близко, ты видишь, что это не только звезды, и не только глаза. Миллионы трупов. Плавают в пустоте. Приближаются к тебе. Мертвые, разложившиеся, со светящимися в темноте глазами. Все смотрят на тебя. Бледная кожа, словно сперва небрежно натянута на черепа с идеально заточенными висками и скулами, а только потом небрежно изрезана на длинные неровные лоскуты. Целые куски мяса, почти полностью оторванные от тела, но все еще на каких-то очень крепких жилах частично прикрепленные к костям, плывут и колышутся на несуществующем течении. Руки, в основном голые кости с редкими кусками сгнившей плоти, давно лишенной крови, безжизненно болтаются в какой-то невесомости. Сквозь сгнившие остатки тряпья, что когда-то было одеждой, виднеются голые ребра, сквозь которые можно было увидеть распухшие от воды легкие или, что еще хуже, горящие глаза следующего в очереди желающих тебя убить. Многие мертвецы были разодраны в клочья. У многих отсутствовали конечности и части тела, или большая часть тел. Но ничего! Ничего не мешало им желать моей смерти. И я был беззащитен перед ними, но не боялся умереть.
Смерть для тебя безразлична. Ты не можешь отвернуться от всего этого ужаса. О, нет! Этого делать нельзя. Мертвецы желают, чтобы ты видел, как ты должен умереть, как тебя убивают, как утаскивают вниз и тысячи трупов на части разрывают твое тело, чтобы после ты стал одним из них. Ты должен видеть, кто тебя убивает, что тебя убивает. Сердце от ужаса выскочило бы из груди, если хотя бы на мгновение ты смог бы почувствовать хоть что-нибудь, но покойники этого не хотят. Они хотят, чтобы все твое внимание принадлежало только им. Нет времени что-либо чувствовать, а тем более бояться. Они давно владеют тобой, ты стоишь здесь, перед ними не первый год, не первое десятилетие. Опомнись! Ты сам уже превратился в живого мертвеца! Руки высохли, кости виднеются сквозь кожу. Но все же ты еще не мертв! Очнись! У тебя еще есть возможность убежать. Так беги же! Чего ты стоишь? Ты можешь мне ответить? Они так близко, что вы вот-вот столкнетесь лбами. Мертвый смрад заполняет легкие. Время остановилось. Секунды – десятилетия. Минуты – тысячелетия. Иногда приходит осознание, что мышцы твои атрофировались, пришли совершенно в негодное состояние. Нечеловеческое. Держишься изо всех сил, из последних сил, которых осталось совсем немного. Но усталость не может копиться вечно, ты скоро упадешь, и тогда ты окончательно перестанешь существовать. Твоя оболочка лопнет. Как только руки подведут тебя, ты окажешься во власти тех, кто эту изначально бессмысленную битву уже давно проиграл. Время пришло! Или, если говорить точнее, оно закончилось… и для тебя… и для меня. Когда-то мы с тобой были единым целым. И ты, или я, падаешь или падаю… падаем прямо в воду… прямо к мертвецам. Глаза-звезды приобретают синее сияние, и все обращены только к тебе.
Словно это ты – Бог, тысячи мертвых глаз смотрят на тебя.