Последняя моя жена была профессионалом прививкам яблонь, работала в опытном хозяйстве, выращивала всеми возможными способами яблони, и в том числе занималась прививками. Но с ней я давно развелся, и привлекать ее для помощи не хотел. В своей библиотеке я нашел несколько книжек про садоводство, прочитал, как привить яблоню. Это оказалось простым делом, но на практике все оказалось сложнее, чем я думал.
В один весенний солнечный день я решил привить черенки с яблонь, которые вырастил отец, на дикие яблоньки, которые выкопал осенью в лесу, как раз для этой цели. Три лесных яблонь были уже большие, я спилил одну у самого корня, чтобы оставшийся ствол расщепить и засунуть в этот расщеп несколько черенков. Черенки тут же нарезал с обеих яблонь, сделал на их концах ровный и гладкий надрез, засунул их в расщеп, замазал пенек краской и стал ждать результата.
Через неделю под ярким теплым весенним солнцем почки стали набухать и вскоре из них вылезли маленькие ярко-зелёные листики. Они радовались солнечному весеннему дню и быстро росли, потому что корневая система у спиленной яблони была хорошей, и даже сок сочился свозь не замазанные на корне щели. Я каждое утро приходил в огород и любовался этими листочками. Через неделю они были уже большими, но почему-то потом стали сохнуть, и наконец, все листья засохли.
Мне было их жалко, но я ободрял себя, что следующей весной привью больше черенков, и тогда у меня будет целый яблоневый сад. Этой же весной я походил вокруг груши и яблонь и заметил робкие побеги,– это взошли семечки от упавших прошлым летом яблок и груш, которые только и ждали, когда я их пересажу на солнечное место.
Между грушей и яблонями было метров десять, и каждой будущей груше или яблоне досталось солнечное место. Между этими молодыми побегами было метра полтора, но я и не рассчитывал, что все они выживут, а если вдруг вырастут все, то им придется бороться за место под солнцем, – расти быстрей и выше.
Наступила следующая теплая, солнечная весна, и в конце апреля я принялся за дело: нарезал черенков с обеих яблонь и принялся их прививать за кору на молодые лесные яблони. Когда эта работа закончилась, я стал наблюдать, как они растут. Те семена, которые я посеял в том году, не спешили расти, а побеги яблонь и груш из семечек росли очень медленно. Черенки, которые я привил, все засохли, но я не унывал, и на следующую весну продолжил прививки, но уже по привычке.
Через несколько лет аллея молодых яблоней и груш, которую я посадил между старых грушей и яблонями начала расти, и я летом ходил по ней, пытаясь узнать, что там растет – яблони или груши. Листья на них были похожими, и я не мог сказать на сто процентов, что где растет. Лишь два года один саженец вырос почти на полтора метра, и на нем появились цветы розового цвета. Это оказалась яблоня. Рядом с ней в одной лунке выросло три побеги груши и яблоня, причем у яблони были такие огромные листья, как у самой любимой мною яблони, на которой росли красные, сочные и вкусные яблоки. Я наблюдал за всеми молодыми грушами и яблонями все лето. На одной яблоне, у которой были весной цветы, выросли очень красивые красные яблоки, но это был не тот сорт, на который я рассчитывал – они были меньше размером и вкус у них был с горчинкой. Остальные яблони и груши все еще были достаточно маленькими, чтобы цвести – всего в этой аллее было девять маленьких груш и яблонь.
Между тем лето постепенно заканчивалась, настала осень, потом выпал первый снег, и я с нетерпением стал ждать следующую весну, чтобы снова заняться прививками – у меня было еще достаточно лесных яблонь, которые попросили меня привить на них черенки от старых яблонь, яблоки от которых я очень любил.