Я вернулась домой в полпятого, просидела полчаса на диване, глядя в стену и ничего не соображая, а потом встала и направилась к бару в углу гостиной – обычно я в него не заглядываю.
Я с удовольствием выпью вина за ужином или пинту пива, болтая на досуге со Сьюзен, но в целом спиртным нисколько не увлекаюсь, так что если сейчас опрокину рюмку-другую чего покрепче, то, может быть, сумею снова уснуть, вернусь в то сновидение, к Патрику. Непременно нужно увидеть его снова, убедиться, что я еще не сошла с ума. Впрочем, не это ли пытается доказать себе любой сумасшедший?
Я отыскала у Дэна бутылку «Бэзил Хейдена», налила немного поверх кубиков льда. Бурбон обжег горло и подействовал почти сразу. Через минуту голова уже поплыла, однако сна пока не было ни в одном глазу, поэтому я долила стакан почти до краев, сделала глубокий вдох и быстро все проглотила.
Через десять минут комната начала расплываться перед глазами. На ощупь я добралась до спальни и укрылась одеялом, благодарно зевая – в голове уже все мешалось.
– Сделай так, чтобы я проснулась рядом с Патриком, – шепнула я, не зная, кого прошу: Бога? Бурбон?
Вскоре я отчалила, но, хотя спала очень крепко, так ничего и не увидела. На следующее утро я очнулась у себя в спальне, рядом с Дэном. Без особой радости.
– Доброе утро, крошка. – Голос Дэна был еще сонным, он повернулся и крепче прижал меня к себе. Потыкался носом мне в шею, потом вдруг отодвинулся, сморщил нос: – Фу, Кейт, ты пахнешь как водочный завод.
– Извини, – пробормотала я. В голове долбило так, словно ее переехал грузовик. – Немного выпила вчера перед сном.
– Опять выпила? С тобой все в порядке?
– У-гу. – Я изобразила лучезарную улыбку, отчего в голове застучало еще сильнее. Пошла почистить зубы и заодно проглотила три таблетки ад-вила, потом вернулась в постель, рассчитывая еще несколько минут доспать, прежде чем встать окончательно. А вдруг…
Но Дэн обнял меня, прижался всем телом.
– Во сколько тебе на работу? – спросил он низким голосом – с намеком.
Я глянула на часы – прощай надежда поспать. Первый пациент явится только через полтора часа, и пришлось честно признаться Дэну, что время в запасе еще есть: было неловко, что всю ночь я мечтала проснуться рядом с другим мужчиной.
Мы занимались любовью лениво, медленно, и я вовсе не думала о Патрике, пока Дэн не ушел в душ, – и тут, когда я осталась в постели одна, и голова все еще гудела, я вдруг снова заплакала – потом поспешно вытерла слезы, встала и начала собираться.
Через пятнадцать минут мы с Дэном попрощались у двери, поцеловались, как вдруг он схватил меня за руку.
– Кейт! – обеспокоенно заговорил он. – Что с тобой такое? Ты словно не здесь.
Я еще не говорила ему про мой диагноз, про бесплодие, и едва ли сейчас был подходящий момент. Рассажу вечером, за ужином, и все устроится.
Так что я ответила:
– Нет, все в порядке.
Он заглянул мне в глаза:
– Точно? Ты сама не своя.
Я все еще думала над его словами – ведь он прав! – когда входила в приемную. Дина спросила, как я себя чувствую, и я пробормотала, что подташнивает, мне в самом деле было нехорошо. Выпивка и странные сны быстро доведут человека.
Глаза Дины радостно вспыхнули.
– Наверное, вы ждете ребенка! – пафосным шепотом заявила она.
– Вряд ли, – ответила я. Под пытливым взглядом Дины рука сама потянулась к плоскому животу, и я поспешила укрыться в кабинете и приготовиться к долгому дню, на протяжении которого думать о собственной жизни не придется.
В начале шестого, когда я уже собирала свою сумку, в кабинет решительно вошла Сьюзен с толстой папкой в руках.
– Что это ты вдруг? – удивилась я. За пять лет, что я здесь проработала, сестра побывала в моем кабинете лишь однажды. – С детьми все в порядке?
– Они с Робертом, – отмахнулась Сьюзен и протянула мне папку. – А мы с тобой едем в «Хаммерсмит» планировать свадьбу.
Я взяла папку, и от золотого тиснения – «миссис» – голову сдавило.
– Я обещала Дэну приготовить ужин.
– Это займет всего час, – пообещала она. – На обратном пути купишь еду навынос.
– Сьюзен…
– Послушай, – деловито заговорила она. – Понимаю, помолвка выбила тебя из колеи, отсюда и эти сны. Вот я и подумала: начнем планировать свадьбу, тебе полегчает. Чем реальнее будет становиться твоя новая жизнь, тем легче ты отпустишь прошлое. Верно?
– Это тебе доктор сказала? – спросила я. Сьюзен каждый четверг посещала психотерапевта, хотя я так и не поняла зачем, при ее идеальной жизни. О каких проблемах она там консультируется?
Сьюзен пожала плечами:
– Она тоже думает, что тебе станет лучше, когда ты сосредоточишься на настоящем. Так что же? Идем? Или мне напиться в одиночку?
Я вздохнула. Ладно, зато опробую на сестре монолог, который мне предстоит произнести вечером перед Дэном, – о бесплодии. Тем более я все равно должна ей об этом сказать.
– Ты угощаешь?
Через десять минут мы уже сидели в любимом нашем уголке «Хаммерсмита», английского паба за углом от моей работы, куда мы со Сьюзен заглядывали пару раз в месяц. «Наш» бармен Оливер принес Сьюзен шардоне, а мне «Гиннесс», но я изобразила рвотный позыв и заказала спрайт.
– Я должна тебе кое-что рассказать, – заговорила я, едва Сьюзен сделала первый долгий глоток. – Дэну я еще не говорила.
– Не говорила о чем? – рассмеялась она. – Тон у тебя уж больно серьезный.
Я сердито глянула на сестру – неужели не видно, как я расстроена?
– Сьюзен, я серьезно. У меня не может быть детей. Несколько дней назад врач поставил окончательный диагноз. Мои яичники отработали свое.
– О! – Она уставилась на меня, подумала. – Что ж, это в самом деле печально.
Я рассчитывала на другую реакцию. Ждала слез или каких-то слов утешения. А тут недоумение – не более того.
– И это все, что ты можешь мне сказать?
– Видишь ли, до сих пор я не знала, что ты собираешься обзавестись детьми, – ответила она, избегая моего взгляда. – То есть если бы ты и раньше пыталась забеременеть и получила такой диагноз, это и правда была бы трагедия. Но тебе уже сорок, так что я думала…
– Что? Что я не вправе родить ребенка? – взорвалась я. – Только потому, что собиралась сделать это не так рано, как ты?
Она преспокойно пожала плечами:
– Вовсе нет. Я просто имела в виду, что в сорок лет поздновато об этом задумываться. Думала, вы с Дэном давно все решили. А выходит, вы ничего даже не обсуждали?
– Нет! – сердито ответила я. – И сорок – еще не старость.
– Ясное дело, не старость. Между прочим, я на два года тебя старше.
– На два года и десять месяцев, – буркнула я.
Она смерила меня взглядом:
– Точно. Однако Келвина и Сэмми я родила, не дожидаясь сорока, потому что так надежнее. Ты же знаешь статистику, сестренка. Родить до сорока – намного безопаснее и для матери, и для ребенка.
– Да-да, – пробормотала я. – Какая жалость, что я не встретила Дэна пораньше, чтобы уложиться в твое расписание.
Она опять пожала плечами.
– Самые ответственные годы – после тридцати – ты провела, спрятав голову в песок и думая только о Патрике. Вот Джина – она же нашла в себе силы жить дальше, а ты? Хотела бы ребенка – ухватилась бы за эту возможность, а не тянула время.
Я в упор смотрела на сестру, чувствуя, что закипаю.
– Мир устроен немножко по-другому, Сьюзен. Я не могу вот так щелкнуть пальцами – и чтобы все стало по-моему. Ты даже не представляешь, каково это – потерять мужа.
Снова это движение плечами.
– Пусть так. Но я знаю, что Дэн – хороший парень. А ты опять все испортишь, если начнешь переживать из-за своего бесплодия и из-за детей, которых на самом деле не очень-то и хотела.
– Откуда ты знаешь, чего я хочу на самом деле? – Мой голос взлетел на целую октаву, и краем глаза я увидела, как покосился на нас встревоженный Оли-вер.
– Так расскажи мне, – ответила она. – Ты думала о ребенке?
– Да! Наверное. Не знаю. – Я не смотрела на нее, опасаясь прочитать на лице сестры «я же говорила!». – Но я не была готова к тому, что решат за меня.
– Кейт! – Голос Сьюзен смягчился. – Ты можешь себе представить Дэна в роли отца?
– Конечно, могу!
– Но он терпеть не может моих детей, – так же мягко продолжала она.
– Что ты говоришь? Как это – терпеть не может?
– Ладно, допустим, это сильно сказано. Однако ни малейшей симпатии к ним он не испытывает. Ты хоть раз видела, чтобы он общался с Келвином и Сэмми по собственной воле?
Я уже приоткрыла рот, собираясь защитить своего жениха, но вспомнила, что он в самом деле ни слова им не говорит, кроме «Привет!» и «Пока!».
– Он не умеет с ними обращаться, – признала я наконец. – Он не привык иметь дело с детьми.
– Милая, он не любит детей, – возразила Сьюзен. – Так что ты зря волнуешься о том, как он отреагирует на твой диагноз.
– Ты уверена? – переспросила я. Плечи распрямились, груз тревоги уже не так давил на них. Но взамен защемило под ложечкой.
– Убеждена: он будет вполне доволен, – решительно подтвердила она. Дождалась, пока я подняла глаза, и добавила: – Это твоя проблема, а не его.
Она выждала мгновение, а потом хлопнула в ладоши и улыбнулась:
– А теперь – начинаем подготовку к свадьбе!
– Шутишь, что ли? – вытаращилась на нее я.
– Почему шучу? – удивилась она.
Я сжала челюсти.
– Большое тебе спасибо за все, Сьюзен. Свадебная папка – чудесная идея. И все-таки прежде, чем начинать планировать, я должна поговорить с Дэном. Ребятам привет передай.
И, бросив на стол десятидолларовую купюру, я вышла, не дожидаясь ответа.
Я зашагала в сторону центра, но чем дальше шла, тем хуже становилось на душе. Конечно, Сьюзен не всегда меня понимает, но сердце у нее доброе. Надо извиниться. Я набрала ее номер, но он не отвечал. Сунув телефон в сумку, я тут же снова достала, чтобы позвонить Джине.
– Скажи, как тебе это удалось? – не здороваясь, спросила я.
– И тебе привет, – засмеялась она. – Ладно. Считай, заинтриговала. Что именно мне удалось?
– Пережить Билла, – дрожащим голосом выговорила я. – Жить дальше. Найти другого человека. Выйти замуж, родить от него ребенка.
Джина вздохнула. Замуж она вышла через шесть лет после смерти Билла, их с Уэйном дочке, Мэдисон, уже три года.
– Нужно просто думать об этом как о другой жизни. Возможно, не той, что тебе предназначалась, – не той, которую ты считала своей судьбой. Но все же это твоя жизнь, такая же твоя, как и прежняя.
Я задумалась:
– Ты все еще вспоминаешь Билла?
– Дня не проходит. Но я уже не так сильно о нем тоскую.
Я подумала, можно ли рассказать ей, что я видела Патрика точно наяву. Нет, она сочтет меня сумасшедшей. Да может, я и впрямь сошла с ума.
– Не знаю, права ли я, что приняла предложение Дэна? Ведь какая-то часть меня все еще влюблена в Патрика.
– Даже и не сомневайся! – решительно ответила Джина. – Патрика ты будешь любить всегда. И это нормально. Только приходится напоминать себе, что его уже с нами нет.
– А если есть? – прошептала я.
– О чем ты?
Я растерялась:
– Никак у меня не получается отпустить его.
По дороге домой я постаралась все это продумать. В нью-йоркской толпе почему-то чувствуешь себя одиноко и спокойно. Ни с кем не встречаешься глазами, никто с тобой не заговаривает, так что, дойдя до дома, чувствуешь себя как после двадцати минут в звукоизолированной капсуле.
Дэн уже был на кухне – пил из бокала красное вино.
– Ты как, малыш? Сьюзен звонила мне, говорит, ты расстроена. Она беспокоится за тебя.
– Все у меня в порядке, – с принужденной улыбкой ответила я. – Честное слово. Спасибо, дорогой.
Он поставил бокал на столик и пошел меня обнять.
– Ну так? Как себя чувствует моя красавица-невеста? Я так понял, вы со Сьюзен планировали свадьбу?
– Самую малость, – кивнула я, и он мне улыбнулся.
– Слушай, не стоит оно такого напряга, – сказал он. – Никакой спешки! Я знаю, невесты иногда чуть не в гроб себя загоняют, обо всем хлопочут, но мне совсем не хочется тебя обременять. Чем я могу помочь?
– Ты и впрямь само совершенство, – со вздохом признала я. – Но за меня не беспокойся. Я не из таких невест.
– Во всяком случае, об ужине на сегодня я позаботился, уже тебе легче, – сказал он, и мне стало жутко стыдно, ведь я обещала заняться готовкой. Тут, словно по отмашке режиссера, в дверь позвонили. – Вот и он.
За десять минут Дэн накрыл стол, зажег две тонких свечи, разложил китайские блюда по тарелкам так красиво, что ужин казался по-настоящему праздничным.
– Кто, кроме тебя, способен подать лоуминь на лучшем фарфоре! – не удержавшись, рассмеялась я.
– Вегетарианский, полезный лоуминь, – уточнил он. Налил мне бордо и поцеловал меня в макушку. – Все самое лучшее для моей девочки.
– Я должна тебе кое-что сказать, – заговорила я, когда мы утолили первый голод.
– Говори, малыш, – кивнул он.
– Несколько дней назад я была у врача, – начала я, внимательно следя за его реакцией. – Мои яичники перестали работать. Я не… мы не сможем завести ребенка.
– Кейт! – Он потянулся ко мне, но я еще не закончила:
– Ты все равно хочешь на мне жениться? То есть мы с тобой о детях раньше не говорили, но если это что-то меняет…
Мгновение он молча смотрел на меня, и сердце тревожно застучало. Потом перегнулся через стол и поцеловал меня.
– Разумеется, я хочу жениться на тебе, Кейт. – И добавил: – Нам вовсе и не нужны дети для полного счастья. Только ты и я. – И он широко, радостно улыбнулся.
Но под ложечкой все еще щемило, и пришлось сморгнуть слезу, прежде чем я решилась спросить:
– Но ведь мы могли бы взять приемного?
Он пожал плечами:
– Малыш, а может, нам просто не выпало стать родителями? И нечего переживать. Это не твоя вина. – И, не дав мне шанса возразить, резко сменил тему: – Так что вы со Сьюзен решили насчет места? Твоя сестра сказала, что принесла тебе целую папку с разными идеями. Я тоже тут подумал – например, осенью вполне можно устроить все под открытым небом…
Я пожала плечами и словно отключила его голос. Он говорил и говорил, а я таращилась на стену поверх его плеча и старалась не заплакать.
В ту ночь Дэн уснул быстро и безмятежно, а я смотрела в потолок и вспоминала, как мы с Патриком лежали рядом и обсуждали, какие имена дадим нашим детям, сколько у нас будет семейных забав, – говорили о жизни, которую собирались прожить вместе.
Я все упустила, впервые подумала я. А теперь уже поздно. И с этой невеселой мыслью я наконец провалилась в сон.