Как Ландаун изменил демографическую ситуацию в регионе? Наивный подумает, что речь о сексуальных приключениях нашего героя, но проницательный ум поймет, что эффективность управления зависит от появления в нужном месте в нужное время. Впрочем, по порядку.
Ландаун прочитал в газете: «В средней российской семье только один ребенок». Три дня Ландаун считал и так, и этак, но все равно у него получалось, что каждое следующее поколение будет в два раза меньше предыдущего. Десятое поколение будет меньше в 1024 раза, т.е. через 200 лет русских, татар, башкир, удмуртов и т. д. всех вместе будет 100 тыс. человек. Если процесс не ускорится за счет ассимиляции коренным китайским населением.
«Е… лки-палки!» – подумал Ландаун и бросился в Министерство оргазмов и зачатия.
– А куда нам больше детей? – возразили ему. – Их и так миллион по приютам. Наша задача раздать наркоманам противозачаточные средства, чтобы хоть они не рожали.
И на ухо добавили:
– Меньше народу – меньше очередей к руководству, меньше долгов по зарплате. Суеты меньше. Понимаете?
«Х… озяйственники помогут! – догадался Ландаун. – Нужны же им трудовые ресурсы».
– А нас и китайцы устраивают, – сказали ему в ЗАО «Все продам инкорпорейтед». – Экономика для народа – это банально, это устарело давно. Наука говорит: народ для экономики. Китайцы, кстати, экономичней.
«П… ойду к ученым!» – решил Ландаун и зашел на сайт Института социально-экономических проблем народонаселения РАН. Милые тетеньки улыбались с фотографий, а все их статьи и монографии оказались – на английском языке. «Это доклады… о проделанной работе! – понял Ландаун. – Надо идти в народ…»
Собрал Ландаун всех женщин страны и произнес речь:
– Главное оружие народа в борьбе за выживание – это не водородная бомба, и не космические технологии, а… э-э-э… женские родовые органы. Ни один микропроцессор не рассчитает и ни один робот не сможет соткать ткани маленького человечка, а женщина может. Она же… как Бог! Вот цивилизованные страны построили рай на земле – а для кого? В Германии уже треть населения турки, и средняя турецкая семья имеет 3 детей (немецкая – 1-го). В Америке – 14 млн. китайцев и половина негров…
– Вы что расист? А мы лучше за негров замуж выйдем, – сказали женщины и разошлись.
– Погодите! – крикнул Ландаун, но ухватил за рукава только двух – молодую горожанку и пожилую колхозницу.
Молодая отрапортовала:
– Я жительница Казани, у меня три высших образования и использовать себя для разведения вам подобных трудовых ресурсов я не дам. Я пишу роман из жизни спонсоров и рекламодателей.
– Да кто ж его прочитает, если даже языка не останется?
– Я по-китайски напишу.
«Этого нельзя допустить, – подумал Ландаун, – это же вирус. Если и китайцы вымрут, потомки нам этого не простят. Некому прощать будет».
– А я, – сказала пожилая, – из села Ступино Рамонского района Воронежской области. Ко мне пристал мой – давай второго ребенка заведем. Я ему привязала подушку к животу и отправила пол подметать, чтоб почувствовал. Через пять минут передумал. Говорит, лучше клонироваться будем.
– Но ведь дети – это счастье, – пытался оправдаться Ландаун.
– Маленькие дети – спать не дают, большие вырастут – сам не уснешь, – подытожила крестьянка.
– Но ведь как-то народ жил и радовался! Детям, солнцу, весне… Китайцы и сейчас радуются.
– Значит, они лучше нас, пусть и живут…
Ландаун устроился кондуктором в маршрутку и на перегоне «Компрессорный – Гаврилова» думал: «Иметь трех детей – за троих платить в автобусе, троих сводить в зоопарк, на речку, троих одеть, обуть, прокормить, троим сказку на ночь почитать – это же подвиг. Что может поднять людей на подвиг? Ради чего на подвиг пошли мои мать с отцом – всю жизнь строили, запасы на зиму делали, учили? Да они и не думали, что это подвиг. Ради чего мы с женой на это пошли? Ну, нам легче было на всем готовом. И все-таки – ради любви. Друг к другу, к детям, к роду своему, чтобы не прервалась ниточка».