До чего неприятная женщина, боже мой! Иду сегодня мимо будки ее, изготовился, думаю: больше ждать не буду, что она сделает, сразу книгу ей подарю…
А в окне темно. На двери замок. Чтоб она провалилась!
«Не бывает счастливых случайностей, несчастливых случайностей не бывает. Не бывает вообще случайностей, это все чей-то замысел, умысел надо мной…» – проходя по знакомой улице, думал так. Он глядел на знаки дорожные, он читал внимательно магазинов витринные надписи, ведь тут каждый шаг его был заведомо вымерен, предрешен.
«Вот написано “ВХОД”, и знают они заранее, что я здесь войду, а нигде больше». Он хотел было не войти, но наутро в пиковый час со спины всегда подпирают. С тем был втолкнут, протолкнут далее вслед общему направлению, идиотом три раза назван был, три – бараном и два – ослом. На него повеяло кассами, теплым ветром дыханья подземного. Никуда ты отсюда не денешься. Проходи турникеты подземные, да еще за это плати.
Лишь у спуска толпа расслабилась, распределилась и успокоилась, по ступенечкам замерла. Объявила дежурная станции: «ЗАНИМАЙТЕ ОБЕ СТОРОНЫ ЭСКАЛАТОРА», – он вздохнул, на ступеньку встал, опустил перчатку на поручень, удивленно разглядывал лица встречных. «Этот тоже… и этот тоже, и этот, и тот…»
Лица их эти бледно-зеленые, равнодушные, точно мертвые, точно… мертвые? Как покорно едут вверх-вниз, вверх-вниз, эти бедные, обреченные, не живущие, как выходят, входят, слоняются овечьими толпами. Как в экраны таращат глаза пустынные, тетрис, танчики, одноклассники, однокласснички обреченные, все заранее обреченные, предрешенные, за вагоном вагон, за поездом поезд к станции… Все заранее мертвецы.
На подъезде к окончанию эскалатора, где, сложив ступеньки, идет за новой партией человечины эта чертова лестница, он внезапное принял решение, развернулся и пошел по текущему вниз конвейеру вверх.
Это было движение всполошенное, всем на спуске мешавшее, но упорное, очень упорное. Но на месте.
Проезжая мимо него вниз и вверх, пассажиры подземного транспорта оживлялись лицами, можно даже сказать, оживали на миг, удивляясь поведению этого против всех и всего восставшего, поменявшего направление человека.
Он, растрепанный, задыхавшийся, занимал постоянное положение против рекламы «М.Видео» – вверх и против.
Он бежал, умножив волей усилие, толкаемый встречными, обзываемый, но не сдаваясь, не отвлекаясь и не откликаясь. А ступени сменялись ступенями, тек по кругу общего направления металлический зубчатый километраж, вниз скользила в резиновой гладкости, не встречая сопротивления, черная лента перил. И на этой сверхсиле движенья души и разума, против всех законов человеческих и божественных, билось сильно, смятенно и радостно, билось живо в первый раз с юности его сердце.
Он упал как подкошенный, направлением вниз проволоченный, став внезапно угрозой движению, баррикадой, пробкой над лопастью, запятой на пути. Кем-то бо́льшим, чем был прижизненно, кем-то лучшим, чем он в ней был.
И случилось чудо, подобное воскрешению, непривычное совершенно для вечности, неудобное для удобного движения пассажиров. Эскалатор был остановлен.