Подарки для Санта-Клауса
У каждого из нас под Рождество дел невпроворот, и столяр Йоханссон, живший в крошечной деревушке близ Кируны[6], не исключение. Заказов тьма, а ещё ёлку сруби, поросёнка заколи, о подарках для детишек – Эвы, Карин и Олафа – подумай, а в Сочельник – обрядись Санта-Клаусом и гостинцы домой доставь.
И вот, когда жена с ребятишками затеяли наряжать ёлку, Йоханссон незаметно выскользнул во двор и направился прямиком к дальнему амбару под холмом, где были припрятаны конфеты и хлопушки для детей. Облачился в красный суконный кафтан с весьма потрёпанной, некогда лисьей опушкой – в кафтане этом ещё его дед Санта-Клауса изображал, – погрузил гостинцы на санки и в обратный путь пустился.
Дом его стоял на пригорке, к вечеру сильно подморозило, поскользнулся Йоханссон на накатанной тропке и, не удержавшись на ногах, кубарем вниз покатился. Санки за ним. И вместе они – и Йоханссон, и санки – на полном ходу врезались в незнакомца, неизвестно откуда появившегося под холмом.
– Покорнейше прошу меня извинить, – фыркая, как загнанная лошадь, промямлил несчастный столяр, пытаясь открыть залепленные снегом глаза.
– Что вы, любезнейший, это моя вина, – кряхтел незнакомец, тщетно старавшийся выбраться из соседнего сугроба. Как и Йоханссон, он был облачён в красный кафтан и колпак Санта-Клауса.
– Столяр Йоханссон, – галантно, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах, представился столяр.
– Санта-Клаус, – поклонился незнакомец.
– Очень смешно… – хмыкнул столяр и на всякий случай проверил, не забило ли ему уши снегом.
– И правда смешно, – расхохотался незнакомец. – И пусть будет ещё смешнее. Давай я отнесу подарки твоим детям, а ты навестишь моих. То-то обрадуется малышня. Ведь они в жизни не видели живого столяра и уверены, что вас сказочники выдумали.
Только сними, бога ради, этот скучный кафтан, иначе никто тебе не поверит.
– А что же я подарю твоей ребятне?
– Странный ты человек, – улыбнулся Санта-Клаус. – А говоришь – столяр! Захвати с собой инструменты – стамеску, молоток да пару-тройку чурбачков и покажи моим домашним настоящее чудо.
На Йоханссона неожиданно напало какое-то детское веселье, возможное, наверное, лишь в Сочельник. Этот план показался ему крайне забавным, а потому он заскочил в сарай за инструментами и со всех ног бросился к дому Санты. Следы на снегу указывали путь. Через сосновый лесок, а там – направо – перемахнуть через ручей, у старой ели свернуть налево и всё прямо-прямо до вересковой пустоши. А там уж рукой подать до неприметной землянки, притаившейся под поваленным деревом.
Йоханссону пришлось чуть не вдвое сложиться, чтобы в землянку попасть, но внутри она оказалась необычайно просторной.
Вместо стульев и лавок – пеньки, а кровати застланы не одеялами, но ярким зеленым мхом – мягким-премягким.
– Ты кто? – хором спросили его три маленьких Санта-Клауса в точно таких же, как у отца, колпаках.
– Я – столяр Йоханссон, пришел поздравить вас с Рождеством!
– Вот это да, настоящий живой столяр, – взвизгнули дети. – А не обманываешь? Докажи!
Улыбнулся Йоханссон, разложил свои инструменты, и работа закипела.
Для старшего мальчишки гость смастерил крошечные лёгкие санки. Для смешной девчушки – рыжие косички и нос в веснушках – кукольную кроватку с резной спинкой. Для задорного малыша – лошадку-качалку. А тут и четвёртый отпрыск Санты в колыбельке проснулся и радостно загулил – ему Йоханссон подарил птичку-синичку из лёгких стружек.
Дети были так счастливы, что никак не хотели отпускать Йоханссона. Пришлось пообещать непременно навестить их в следующий Сочельник.
Вернувшись домой, столяр застал дома праздничный переполох.
Эва, Карин и Олаф распаковывали подарки и за обе щеки уплетали конфеты.
– Папочка, в этот раз роль Санты тебе особенно удалась, – радостно закричали дети, завидев отца.
– Глупенькие, – рассмеялся Йоханссон. – Так не я ж это был, а самый настоящий Санта!
– Ну да, ну да, – закивала старшая Эва, – а где-то за морем люди живут в домах из бумаги и едят птичьи гнёзда.
– И собак с синими языками, – захихикала Карин.
– И кузнечиков, – зашёлся от смеха Олаф.
Столяр не стал с ними спорить. А просто пришёл ко мне и попросил записать его приключения пером на бумаге. Ведь всё, что записано, – не может быть выдумкой.