В стародавние времена рыжая лиса и белая лиса вместе жили, в одном иглу[5]. Каждое утро рыжая лиса шла к морю, опускала в лунки рыболовные крючки и ловила на них треску. Тем обе подруги и сыты были.
Но однажды рыжая лиса не выдержала:
– И не совестно тебе, сестрица, без дела целыми днями сидеть да моими трудами кормиться? Сходила бы, что ли, тоже порыбачила!
– Так я же не умею! – воскликнула белая.
– Глаза боятся – лапы делают, – назидательно тявкнула рыжая и скрылась в иглу, давая понять, что сегодня она – не охотница, а если кто хочет с голоду помирать, так это его личное дело.
– Да и пожалуйста, да и пойду, – фыркнула белая лиса и отправилась к морю.
Но, как она ни старалась, как хвостом ни мела, ни одного крючка приладить к лунке так и не сумела. Треска, проплывая мимо, только посмеивалась.
Озябла лиса, продрогла, но вернуться домой без добычи гордость не позволяла. Вдруг смотрит, вдали что-то чернеет. Что-то большое и непонятное.
– Что бы это могло быть? – в недоумении почесала за ухом лиса. – Раньше я этого тут точно не видела. А если это еда?!
Много-много еды. То-то же утру я нос рыжей зазнайке.
И бочком-бочком да ползком-ползком отправилась на разведку.
Большое и непонятное на деле оказалось старым моржом, сладко посапывающим среди ледяных торосов.
– Вот это удача! Вот это ужин! – радостно взвизгнула белая лиса, но тут же глубоко задумалась: – А как же я его до дому-то дотащу, тушу эдакую?! Вдруг он проснётся? И тогда ещё неизвестно, кто чьим ужином окажется. Ну нет, пойду-ка я отсюда подобру-поздорову.
И вернулась в иглу ни с чем. Услышав о «подвигах» сестрицы, рыжая лиса рассвирепела:
– Нет, ну это же надо быть такой бестолковой неумёхой! Вот и живи теперь одна, а моих сил больше нет!
И убежала в горы.
С тех пор рыжая лиса и белая лиса живут порознь. Рыжая – в лесу и в горах, а белая – у моря. Всё думает, как моржа на ужин себе заполучить.