Редакция словно оцепенела. Никто не бегал по коридорам, все сидели по кабинетам, говорили шёпотом, словно боясь кого-то разбудить. Планёрку провели за полчаса – обычно говорливый главный редактор сегодня явно не находил слов для общения с подчинёнными. Коротко выступил Мамонтов, изложив последние вводные, полученные в правительстве, напомнил Свистуновой о необходимости подробного освещения реконструкции рыбозавода, а Шингареевой – о горно-обогатительном комбинате, и отпустил всех по рабочим местам. Все встали, потянулись к выходу.
– Шингареева, задержись.
Лерка села обратно и вопросительно посмотрела на него.
– Лера, сегодня закончилась экологическая экспертиза, уже есть заключение. Елисеев тебе принесёт её. Ознакомишься, свяжешься с экологами, они тебе комментарий дадут, можешь писать, что все согласования пройдены, и строительство скоро начнётся.
– Хорошо, Владимир Николаевич.
– Боровиков послезавтра даст тебе интервью, сделаешь на понедельничный номер. Вопросы придумай, только мне покажи, прежде чем к нему идти.
– Хорошо.
– Что ты заладила – хорошо, хорошо… Я тоже не железный, между прочим, но работать надо, что бы ни случилось. Ты заявление написала?
– Написала, Владимир Николаевич, Ирине Николаевне сдала.
– Ну ладно, иди, работай.
В кабинете Лерка включила компьютер и принялась раскладывать пасьянс. Раз, другой, третий… А он не сходился и не сходился… Зазвонил телефон. Это был Ворохов. Он коротко пригласил Лерку выйти на улицу – недалеко от редакции за высоким железным забором и деревьями прятался детский садик. Ворохов ждал её в закрытой беседке. С крыши срывались капли и гулко ударялись о бетонный пол. Лерка зябко повела плечами и прислонилась к стене.
– Здравствуйте, Валерия Евгеньевна.
– Здравствуйте, Дмитрий Николаевич. Как Вы?
Он болезненно поморщился и, махнув рукой, начал:
– Давайте без долгих предисловий. Лера, можно, я Вас буду так называть?
– Конечно, Дмитрий Николаевич.
– Алёша очень гордился, что работает с Вами, что помогает Вам…
– Информацию о фирме «Витлор» он от Вас получил?
– Нет, не от меня. Нашёлся один… сотрудник! Дурак молодой. Выслужиться хотел. Но он наказан, из органов ему придётся уйти. Только дело уже не в этом. Алёша успел с кем-то поделился этой информацией. С Вами? Но… В Вас я не сомневаюсь, даже учитывая факт близкого знакомства с одним из учредителей фирмы. Есть кто-то ещё…
Лерка покачала головой.
– Быстро работаете!
– Лера, неужели Вы думаете, что такие вещи можно скрыть? Ещё пятнадцать лет назад в обком партии пришло на Вас частное определение из суда. Там, кстати, рекомендовалось Вас исключить из комсомола и не допускать к идеологической работе, каковой, кстати и считается журналистика! Однако, пока это всё с сопроводиловками дошло до севера, перестройка уже началась, да и Ваш главный редактор не дал Вас в обиду. При случае поблагодарите его за это. Но факт был зафиксирован, где надо, и за Вами всё равно наблюдали. И тут Вы попадаете, как кур в ощип, прямо в «Витлор»! Ничего нет закономернее случайности? Сейчас, конечно, та Ваша история никому не интересна, дела давно минувших дней, но если кому-нибудь захочется, ей могут придать новую окраску, современную. А это можно под каким угодно соусом подать.
– Дмитрий Николаевич, Вы меня пугаете, что ли?
– Нет, Лера, я Вас предупреждаю. Будьте осторожны, здесь задействованы очень серьёзные структуры. Журналиста небольшой газеты могут просто… в горячке не заметить. Как с Алёшей…
– Да уж куда серьёзнее! Дмитрий Николаевич, скажите, пожалуйста, Вы знаете, кто убил вашего сына?
– Догадываюсь. Только их не найдут, милиции этого сделать точно не дадут. Привлекут каких-нибудь пацанов, навесят срока, элементарно, Ватсон.
– Ужас какой! – Лерка прижала ладони к пылающим щекам. – Но это же неправильно, несправедливо!
– А здесь, Лера, всё неправильно. Неправильно и то, что я догадываюсь, с кем Алексей, кроме Вас, информацией поделился, но доказательств у меня нет. Но я найду способ наказать того, кто моего сына на смерть отправил! Как бы пафосно это ни звучало! И я Вас очень прошу – будьте осторожнее, не подставляйтесь. Может так случиться, что на этот раз Ваш… друг не сможет Вас защитить.
Он встал и, не прощаясь, вышел из беседки. «Дурацкие шпионские игры… только страшно очень…»
В кабинете Лерка посмотрела на пустой монитор, ощущая мелкую дрожь внутри. Опять шаталась под ногами зыбкая палуба судёнышка. И всё надо решать самой, потому что поделиться нельзя ни с кем, да и не поможет тут никто!
Дверь распахнулась и в кабинет ворвался Елисеев, как всегда, стремительный и улыбающийся.
– Лера, привет! Не поверишь, я скучал! Я тут без тебя, как без рук, написать так, как ты написала про Белозёрова и Гейнцлера, никто не сможет!
– Привет! Ты несколько преувеличиваешь мои заслуги.
– Ну что ты. Что любовь с людьми делает – я читал статью про комбинат как роман!
– Давай не будем про любовь, ладно?
– Не будем, так не будем. А я тебе привет всё-таки передам. Ничего спросить не хочешь?
– Не хочу, Сергей. Если есть, что рассказать, ты и сам расскажешь, правда?
– Нет, а где вопрошающий взгляд? Где девичьи сомнения? Где румянец от смущенья? Вы поссорились, что ли?
– Нет, не поссорились, – Лерка отчаянно пыталась справиться с собой и не заплакать, хотя слёзы были где-то на подходе.
– Всё-таки поссорились! То-то Вовчик второй месяц ходит, как в воду опущенный. Ладно, поедешь в командировку, помиритесь. Так, теперь давай о деле.
– Давай о деле, – облегчённо проговорила Лерка. Ей было трудно сдерживаться и совсем не хотелось разговаривать с Елисеевым о Володе, он улыбался как-то сально, будто видел в Леркиных глазах что-то неприличное.
Он достал из дорогого портфеля пачку листов, разложил их на письменном столе.
– Смотри, это экологическая экспертиза. Заключение положительное, мы предоставили экологам всю документацию по оборудованию, оно, чтоб ты знала, будет доставляться не откуда-то, а из Америки. А там, как известно, об экологии заботятся, поэтому всякие неприятности исключены.
– Прямо исключены? Но на оборудовании наши люди будут работать, форс-мажоры у нас гораздо чаще происходят.
– Не преувеличивай, люди везде люди, что у нас, что в Америке, там форс-мажоров тоже до фига бывает. Смотри, – он ткнул пальцем в текст, – здесь всё про форс-мажоры написано, вывод сделан, что оборудование такого класса практически исключает выбросы вредных веществ, к тому же тут прекрасная система очистки!
– Ну ладно, убедил, в завтрашний номер напишу. А на понедельник у меня Боровиков пойдёт.
– Знаю, к Мамонтову заходил, он уже доложил. Хорошо. Лера, ты полиричней напиши, народ это любит! – он подмигнул ей, она в ответ только хмыкнула.
– Ну, всё, я помчался. Давай, Лера, полиричнее. Ядрихинскому очень те твои статьи понравились, говорит, правильный выбор я сделал, что тебя привлёк. Так что вот. Пока, увидимся!
Он выскочил из кабинета, а Лерка ещё раз просмотрев экспертизу, начала набрасывать статью. Внутренняя дрожь не проходила. Спустя полчаса она, решив прогуляться, вышла из кабинета. За закрытой дверью отдела промышленности слышались голоса. Лерка толкнула дверь и от неожиданности остановилась на пороге. В комнате клубился сизый табачный дым, на столах стояли бутылки водки и коньяка, здесь собралась почти вся редакция, кроме секретариата и верстальщиков.
– Ну, вы даёте, а что, газета уже готова?
– Валеронище, не гони, – Ленка, пригорюнившись, качала головой. – Всё мы сделали, одна твоя дыра осталась. – И вдруг вскинулась на Леру, разозлившись, – А ты что, ответсек, нас стращать?! Ах, Владимир Николаевич, как Вы изменились и похорошели! Вы же только что заходили и шипели, как змея. И вдруг такая перемена… – кривлялась Свистунова.
– Лен, чего ты, в самом деле? Я же не враг тебе, зачем ты так.
– Ладно! Хрен с тобой! Пей! Поминай Лёшку!
Лерка взяла протянутый ей стакан с коньяком, выпила залпом, тяжело вздохнула. Кто-то подал ей бутерброд с колбасой. Она жевала и грустно думала – если бы все проблемы решались вот так просто – хлоп рюмашку – и проблем нету…
– Пойду я, на самом деле статью надо сдавать.
– Иди, Валерон, иди! Напиши нам ещё что-нибудь про грандиозную стройку века!
Лерка встала и молча вышла, решив не отвечать на Ленины желчные высказывания. Видно, коньяк и вправду помог, статью она написала быстро – мысли бодро выстроились в логичный ряд, нужные слова находились сами собой, абзац за абзацем она рассказывала об экологической экспертизе проекта. Закончив, отправила по локальной сети статью в секретариат, позвонила Мамонтову, отчиталась и, довольная, потянулась всем телом. И тут раздался телефонный звонок. В трубке что-то шуршало и скрипело, она едва различала слова, которые произносил смутно знакомый мужской голос.
– Здравствуйте, мне нужна Валерия Евгеньевна Шингареева.
– Я Вас слушаю.
– Валерия Евгеньевна, это Гейнцлер.
– Здравствуйте, Антон Петрович! Только, пожалуйста, говорите громче, я Вас почти не слышу! – сама кричала она в трубку.
– Валерия Евгеньевна, я не могу громче, вдруг меня кто-то услышит, – но голос слегка повысил. – Я по поводу вашего комбината звоню. Как там у вас дела?
– Да всё нормально, дело идёт грандиозными темпами, проект прошёл экологическую экспертизу. Экологи уверены, что форс-мажоры исключены, очень хорошие очистные предусмотрены, выбросов в атмосферу вредных веществ быть не должно. В общем, всё прекрасно!
– К сожалению, не всё прекрасно. Потому я и решил Вам позвонить. Оборудование для вашего комбината уже лет пятнадцать отработало где-то в странах третьего мира. Оно практически пришло в негодность, его демонтировали из-за того, что никто уже не может гарантировать отсутствие выбросов.
– Откуда Вы это знаете, Антон Петрович?
– Не важно, Валерия Евгеньевна, это абсолютно не важно, но информация проверенная. Это оборудование уже не стоит ни копейки, а его закупают и перепродают по цене нового. Валерия Евгеньевна, продиктуйте мне Вашу электронную почту, я отправлю свои мысли по этому поводу… Вы мне показались здравомыслящим и смелым человеком!
Лерка продиктовала ему по буквам адрес и положила трубку. И что всё это значит? Тоже мне, нашёл борца за экологию региона. Она же одна-одинёшенька, что она может сделать?
Решив, что сию минуту и даже сегодня письма вряд ли стоит ждать, она выключила компьютер. Настроение, и без того бывшее не ахти, испортилось окончательно. Редакционные стены давили, хотелось куда-нибудь на волю, в пампасы. Мамонтов не очень-то приветствовал отсутствие журналистов на рабочем месте среди бела дня, но Лерка решила всё же сбежать с работы. Но предупредить надо, иначе потом стонов будет – не оберёшься. Она оделась и пошла по коридору в сторону секретариата. У отдела промышленности приостановилась. Похоже, поминки там всё продолжались, голоса звучали неконтролируемо громко, из-под двери тянуло сигаретным дымом. Лерка помедлила секунду, и решила не заходить – у Свистуновой сегодня период активной нелюбви к людям, приступ мизантропии, пожалуй, не стоит её провоцировать на очередной конфликт! Она заглянула в секретариат, где неизменно строгая Касьянова сидела на своём месте, изредка как-то нервно подёргивая головой.
– Ирина Николаевна, я отписалась, пойду, мне ещё на интервью надо сходить. Вы скажите Мамонтову, ладно? – скороговоркой «отпросилась» Лера.
– А нет его и сегодня не будет, идите себе спокойно. Валерия Евгеньевна, отдел промышленности всё… гуляет?
– Вроде, да. Я туда давно заходила, часа два назад.
– Ну ладно, пусть пока отрываются, раз начальства нет.
– А где они все?
– Валерия Евгеньевна, что Вы задаёте глупые вопросы? Если начальства нет, значит, оно на важном совещании. Владимир Николаевич просто себя неважно почувствовал, домой поехал. Газета подписана, никаких срочных замен не предвидится. Идите уже, пока есть возможность.
– Спасибо, Ирина Николаевна, до свидания.
Обрадованная неожиданной удачей, Лерка помчалась на выход, вдохнула влажного воздуха и, не торопясь, пошла по улице. Оттепель продолжалась, дороги были покрыты лужами, и машины носились по ним, поднимая фонтаны грязных брызг. Неужели весна? Да всё равно на День Победы обязательно какая-нибудь пакость случится – или снегу навалит, или пурга, или задует с моря ледяной ветер… Ждать от северной весны особенного тепла нельзя никак.
Проходя мимо двухэтажного здания УВД, Лерка замедлила шаги, чуть-чуть подумала, и решительно взялась за дверную ручку. Узнала в дежурке, что подполковник Лебедев на месте и даже не на совещании, узким коридором, слегка скользя холодными подошвами сапог по покатому полу, прошла в самый торец здания. Заместитель начальника угрозыска был на месте. Яркий блондин, весёлый и непосредственный в своих проявлениях, Лебедев вскочил из-за стола, увидев Лерку.
– Валерь Евгеньевна, здравствуй! Сколько лет, сколько зим! Забыла старика совсем, не заходишь, ничего про нас не пишешь, я уже обижаться начал.
– Здравствуйте, Иван Ильич. Рановато что-то Вы себя в старики записали. А не заходила, потому что временно на другую тему посадили, в смысле, – она засмеялась, – в смысле, задание дали. Пишу только про строительство горно-обогатительного комбината, будь он неладен. Не меньше, чем на год буду к одной теме привязана. Хотя, кто знает, может, строительство начнётся, посвободнее стану, буду и с Вами работать. Да я только после отпуска вышла, пока в ритм вхожу.
– Да читал я, читал про комбинат. Дело хорошее, нужное, для нашего города – настоящее спасение! Будет у людей работа – некогда станет пить да дурить!