Кейсон переслал ей на электронную почту материалы дела и предупредил следователей полиции Сент-Джорджа, что она направляется туда. Полицейский должен был встретить ее у дома Олсенов.
– Джесс, ты хорошо подумала? – сказал ей по телефону Болдуин, когда она ехала в Сент-Джордж. – Я не хочу, чтобы ты занималась тем, чем не хочешь заниматься.
– Кейсон, ты вывалил все на меня в надежде на то, что именно это и произойдет. И теперь не прячься за фальшивым сочувствием. К тому же я просто посмотрю, что к чему. Я еще не решила, буду ли помогать тебе.
Шоссе оставалось пустынным, лишь изредка проносились легковые машины, спешащие по каньонам из Невады в Юту. Днем поездка доставила бы удовольствие человеку, влюбленному в пустыню, к каковым относилась Ярдли, однако ночью вокруг простирался лишь непроницаемый мрак. Мрак и уродливые тени там, где при свете дня возвышались бы горы.
До Сент-Джорджа было недалеко, и Джессика быстро отыскала дом Олсенов. Городок располагался в плоской долине, окруженной красными скалистыми горами и песчаными барханами. Ярдли решила, что он похож на огромную миску.
Дом Олсенов устроился на вершине скалы, откуда открывался панорамный вид на Сент-Джордж. Отсюда можно было видеть белый восточный фасад мормонского храма в центре города.
Джессика остановилась на обочине рядом с полицейской машиной. Когда она вышла из машины, к ней подошел невысокий полный мужчина в полицейском мундире в обтяжку.
– Я жду вас уже двадцать минут, – недовольно пробурчал он.
Как федеральный прокурор, Ярдли формально обладала юрисдикцией на всей территории Соединенных Штатов, а федеральный суд стоит выше суда штата. Это создавало молчаливую напряженность в отношениях с местными правоохранительными органами: федеральный прокурор, к тому же женщина, имеет право вмешиваться в их расследования и при желании забирать их себе…
– Извините, – Джессика улыбнулась. – Я живу в другом штате. Я очень благодарна вам за помощь.
Нахмурившись, полицейский протянул ей ключ.
– Когда закончите, завезите его в участок. Или я могу подождать здесь, если вы ненадолго.
– Возможно, ненадолго.
Сказать по правде, Ярдли понятия не имела, сколько времени проведет в доме, но ей была приятна мысль, что полицейский останется рядом, пока она будет находиться там: Джессика не знала, какой будет ее реакция.
– Хорошо, я подожду.
Она направилась к дому. Большинство прокуроров никогда не бывают на месте преступления, и многие даже не общаются с жертвами, предоставляя это социальным работникам и адвокатам. Но Ярдли давала номер своего сотового жертвам всех дел, которыми занималась, и бывала по крайней мере раз на месте каждого преступления.
Сам дом представлял собой бурое плоское строение в духе пуэбло с кактусами у крыльца. Вместо травы щебенка – обычное дело для пустыни; длинная дорожка вела к гаражу на две машины. Ярдли сорвала желтую ленту с входной двери и положила ее на крыльцо.
Воздух внутри был теплым и затхлым. На протяжении трех дней окна не открывались. Скоро родственники пригласят специальную бригаду, наводящую порядок на месте преступления, и выставят дом на продажу. Риелторы в штате Юта не обязаны сообщать потенциальным покупателям о том, что в доме произошло убийство или самоубийство, если только их прямо не спросят об этом, и Ярдли прониклась жалостью к тому семейству, которое переедет в этот дом, ни о чем не подозревая, и лишь потом узнает от соседей о том, что здесь произошло.
Она зажгла свет. Мебель была современной, обстановка в гостиной отличалась скудостью. На ковролине сохранились знакомые вдавленные узоры, оставленные электростатической машиной для сбора пыли. Эксперты-криминалисты расстелили на ковролине листы термопластика и включили машину, наводящую на него электростатический заряд. После этого они провели по листам катками, обтянутыми мягким материалом. Все посторонние вкрапления в ворсе ковролина: волосы, волокна, пылинки и даже отпечатки обуви, образованные грязью, – прилипли к листам. Затем все обнаруженные улики были отправлены на анализ в лабораторию изучения улик ФБР в Вашингтон.
Десятки убийств и похищений раскрываются благодаря уликам, собранным с помощью электростатической машины. Преступники даже не догадываются о том, что ворс ковров и ковролина у них дома и ковриков в машине можно идентифицировать, – а также о том, что он так легко переносится с места на место. Как только подозреваемый установлен, в лаборатории смогут определить соответствие волокон, обнаруженных на месте преступления, с теми, которые взяты у него дома или в машине.
Обыкновенно криминалисты раскладывают листы термопласта только в тех местах, по которым с наибольшей вероятностью мог пройти преступник. Здесь же оставленные электростатической машиной узоры расходились до самых отдаленных уголков ковролина. Болдуин сказал правду: он обследовал место преступления досконально. И ничего не обнаружил.
Достав телефон, Ярдли открыла файлы, присланные Болдуином: первые отчеты полиции Сент-Джорджа, материалы следователей ФБР, в том числе результаты осмотра места преступления, анализ характера брызг крови, данные токсикологической экспертизы и протоколы вскрытия. Последние, пока что еще не в окончательном виде, занимали больше пятидесяти страниц.
Согласно предварительному заключению патологоанатома, обе жертвы умерли от потери крови – попросту истекли ею. На руках Райана Олсена имелись многочисленные порезы, на пальцах и ладонях. Он пытался сопротивляться, вероятно, даже после того, как ему перерезали горло.
Характер ножевых ранений и тип использованного лезвия установлены не были. Как сказал Болдуин, все указывало на то, что преступник дополнительно поработал над ранами, чтобы исключить идентификацию лезвия. У Ярдли мелькнула мысль: он делал это в перчатках или же ему хотелось ощутить своими пальцами прикосновение к влажным от крови тканям порезов?
Полицию вызвали соседи Олсенов после того, как Айзек, их единственный сын, утром на следующий день открыл дверь в спальню своих родителей и увидел самый страшный кошмар в своей жизни, ставший явью.
Убрав телефон в сумочку, Ярдли прошла на кухню. На стене над плитой висела толстая деревянная дощечка с надписью: «Кухня – сердце дома». Заглянув в холодильник, Джессика увидела знакомые продукты – такими же был заполнен холодильник у нее дома, когда Тэра была маленькой: небольшие упаковки пиццы, гамбургеры, вафли с черничным джемом, сок. Она закрыла холодильник. Ей не хотелось идти в спальню, поэтому Ярдли прошла в гостиную в конце коридора. Большой плоский телевизор, стереосистема, стеллаж с видеодисками. У стеллажа лежал планшет. Джессика взяла его и включила. Планшет загрузился без пароля. Он был перепачкан чем-то липким, карамелью или шоколадом. Ярдли предположила, что это планшет Айзека. Открыв папку с фото и видео, она включила первую видеозапись.
Держа планшет в руках, ребенок снимал, как его родители готовят ужин. Райан рассказывал жене про статью в журнале, которую он прочитал, а Айзек подсматривал из-за угла. Притворившись, что он этого не видит, Райан сказал:
«Думаю, нужно отправить Айзека к деду и бабушке. Он не убирает за собой, так что ему будет лучше пожить там».
«Согласна», – Обри улыбнулась.
«Папа!» – испуганно воскликнул мальчик.
«Что? Айзек, так ты все слышал?»
Джессика печально улыбнулась.
Схватив сына, Райан принялся его щекотать. Мальчик засмеялся и выронил планшет. Запись оборвалась.
Ярдли положила планшет на место, чувствуя, что семейство Олсенов ей понравилось бы. Затем, шумно вздохнув, направилась в спальню.