Глава 41

– Лекарь! Лекарь! – крикнул король. Портьера рядом зашевелилась, а расторопный слуга кивнул и исчез.

– Сейчас придет лекарь, и вас осмотрит. Я очень опасаюсь за ваше здоровье, – произнес король авторитетным голосом.

– Палач, – послышался тихий шепот на ухо.

Что? Какой палач? О чем это он? Неужели муж догадался?

– Плач и устраивай истерику, – шепнули мне, когда я уже перебрала в голове все возможные мысли. В основном, нехорошие!

Так, чтобы расплакаться, нужно вспомнить что-то грустное. А у меня как бы грустного и не было в жизни. Дядя и тетя меня очень любили! Мы вместе по вечерам читали книжки. Однажды, когда я расшалилась, дядя шлепнул меня по попе. Это было вовсе не больно. Скорее, обидно. Но я быстро об этом забыла.

Но дядя плакал двое суток, пока тетя хлопотала вокруг него. И пока я сама не залезла ему на колени и не сказала, что это было не больно, и я не обижаюсь, он не успокоился. Зато мне купили леденец и ленточки. Одну из них я повязала на хвост и показывала. «Ах, мартышка!», – смеялся дядя, когда я кружилась с ленточкой на хвосте.

Тетя сказала, слегка смущаясь, что это, наверное, неприлично. И хвост никто не украшает. В правилах этикета для благородной леди такого нет. На что я ответила, что не у каждой есть хвост.

Я вспомнила тот единственный момент, когда я плакала. Мне тетя рассказывала.

Я помню, как однажды разревелась, когда на ужин тетя сделала говяжий стейк. Я съела половину, спросив, что это. На что дядя ответил, что это такая коровка! Му! И сделал пальцами рога.

И тут я вспомнила, что видела стадо коров. И видела, как они обмахиваются хвостами! А тут говяжий стейк. Через два часа безутешного рева дядя и тетя узнали, что коровы – мои родственники. И я не буду есть родственников!

Дядя смеялся так, что по стенке сполз. А тетя кричала на него. Поскольку все были шумными, я решила еще немного порыдать. Чтобы внести посильную лепту в общий шум.

Загрузка...