После «задушевных» посиделок со злюкой-дворецким на посещение гимназии сил уже не осталось. Да и вряд ли я кого-нибудь сегодня бы там застала. Дело близилось к вечеру, занятия давно закончились, не время сейчас для разведок.
Не желая искушать судьбу и рисковать собой понапрасну, сразу из госпиталя я вернулась к Делагарди. Заверив Александра, что сегодня он мне уже не понадобится, попрощалась с охранником. Правда, тот не уехал, пока не проводил меня до самого холла и, только оставив за замагиченными стенами дома, в заботливых руках служанок, пожелал мне приятного вечера и отправился восвояси.
– Может быть, чаю? – с улыбкой предложила Минна, забирая у меня перчатки и шляпку.
– Отличная идея, – ответила я с улыбкой.
Глюкоза с ароматным напитком – вот что меня сейчас нужно.
– В будуар или гостиную?
С каждым днём начинало темнеть всё раньше. Сегодня первый этаж встретил меня мягким мерцанием бра, зажжёнными свечами в изящных подсвечниках и массивных канделябрах. В гостиной уже успели разжечь камин, и теперь оттуда доносился мягкий треск дерева. Успокаивающие, умиротворяющие звуки. То, что мне сейчас было нужно.
– В гостиную, – решила я. Избавившись от жакета, отправилась освежиться в ванную.
В ту самую, в которой на меня совсем недавно напали. Казалось бы, какая ерунда – войти в комнату, помыть руки, поправить причёску. Но у меня, трусихи, на это ушло добрых пять минут, если не больше.
Сначала неуверенно топталась на пороге, потом, разозлившись на себя за теперь уже беспочвенные страхи (дом ведь надёжно запечатали охранной магией), всё-таки шагнула внутрь. Стёкла в рамах уже поменяли, и теперь ни что в этой роскошной уборной не напоминало о пережитом кошмаре.
Ничто, кроме моих воспоминаний…
Тряхнув головой, быстро помыла руки и, пока это делала, старалась избегать смотреться в зеркало. Потом всё же вскинула взгляд и увидела бледную, расстроенную себя. Точнее, Раннвей, но я уже давно считала своим это лицо, эти глаза.
Сейчас в зеркале отражалась я. В зеркале, в котором исчезла Вильма.
– Скучаю по тебе, – прошептала чуть слышно. Быстро вытерла руки и ещё быстрее выскочила наружу.
Когда вошла в гостиную, на столике возле диванчика уже стоял чайничек с чашкой. На фарфоровой красоте распускались розы с фиалками, а в золотом ободке по самому краю отражались отблески пламени. Рядом на подносе, впитывая в себя всё те же блики из камина, красовались серебряные вазочки с печеньем и конфетами.
Чудесно.
– И ещё. – Возле угощений Минна поставила ещё одну серебряную тарелочку, правда, не со вкусностями, а со внушительной стопкой конвертов. – Если вам будет угодно просмотреть свежую корреспонденцию… Обычно этим занимается эйрэ, но в последнее время…
Ему явно было не до этого.
– Я посмотрю.
Изобразив книксен, служанка ушла, а я потянулась за конфетой в форме сердечка в карамельно-ореховой крошке. После поклёпов Бальдера (уж я-то с этим Вольмаром точно не спала!) я её более чем заслужила. И не одну, а несколько.
Потянуться потянулась, но положить в рот не успела. Дом наполнился звоном колокола. Минна, ещё не покинувшая холл, тут же распахнула дверь и поприветствовала мисти Ливен.
– Мисти Эдвина должна вернуться с минуты на минуту.
– Я подожду, сколько будет нужно, – раздался в ответ мягкий голос гувернантки.
Так как двери в гостиную были нараспашку, ей достаточно было повернуть голову, чтобы увидеть меня с конфетой в руках. Улыбнувшись, я пригласила Илену составить мне компанию за чашкой чая.
Передав служанке верхнюю одежду, девушка опустилась на самый краешек кресла, аккуратно сложив руки на коленях. Она вся была собранной, аккуратной. Идеальной.
– Я слышала, что произошло на выходных, – сказала она, с сочувствием на меня глядя. – Очень рада, что вы не пострадали, но всё равно… Это такое потрясение. Это так ужасно!
Минна принесла ещё одну чашку, наполнила каждую ароматным горячим чаем, а уходя, прикрыла дверь в гостиную, чтобы нам не мешали.
– Да уж, – я мрачно усмехнулась. – Вечер выдался не для слабонервных.
Гувернантка хлопнула ресницами (видимо, так леди в её представлении выражаться не следовало) и продолжила вкрадчиво интересоваться: как я себя чувствую, не нужно ли мне чего-нибудь и всё в том же духе.
– Знали бы вы, какие только по столице не гуляют слухи! Одни утверждают, что искажённый вас серьёзно ранил, и теперь у вас на лице и теле навсегда останутся ужасные шрамы. Другие – что заразил неведомой болезнью. А есть и такие умники, которые заявили, что теперь вы тоже станете искажённой. Вот уж глупости!
Замолчав, Илена скользнула по моему лицу взглядом, долгим, внимательным, и до меня наконец-то дошло, откуда у этих сплетен растут ноги. Последствия Ведьминых капель! Сегодня пятна уже были едва заметные, и я благополучно про них забыла. Но Гратцвиг, по всей видимости, забывать не собирался. А записать в местные «зомби» жертву нападения – тут много ума не надо.
– Если вы о сыпи, так это у меня аллергия, – ответила с беззаботной улыбкой. – На финики. Совсем недавно выяснилось.
Гувернантка кивнула, немного неуверенно, немного с сомнением. Собиралась продолжить расспросы, уже даже открыла рот, но тут в холле хлопнула дверь. Илена сразу поставила чашку на стол, поднялась.
– Это, должно быть, моя ученица. Ваша светлость, была очень рада вас видеть.
– Взаимно, Илена. Взаимно…
Проводив гувернантку взглядом, я отправила в рот очередную сладость и покосилась на горку корреспонденции. Что ж, удачи мне.
Нежному голоску Илены в холле вторил голос Эдвины: раздражённый, капризный. «Племянница» явно была не в духе и, мягко говоря, не обрадовалась, что этот непростой для неё день продолжается. Гувернантку она поприветствовала так, словно вместо этого хотела обругать. Ещё через минуту послышался топот шагов – это Эдвина поднялась наверх, а следом – голос Вернера, непонятно кому сообщавшего:
– Я за эйрэ.
Когда возня в холле стихла, я мысленным пинком заставила себя приступить к обязанностям герцогини. Потянулась за первым конвертом и… пропала на целый час. Оказывается, просматривать корреспонденцию – занятие ужасно медленное! Муторное, совершенно неинтересное.
В большинстве конвертов обнаружились пригласительные на званые вечера и чаепития. Также было немало писем с пожеланиями моей светлости скорее оправиться после двух нападений. В одном конверте с ажурным тиснением лежали билеты в оперу на эту пятницу, а в следующем… несколько лепестков розы: сухих, тёмно-бордовых. Почти чёрных. Они выпали из конверта, когда я достала листок бумаги, плотной, шершавой, пропитанной знакомым, очень знакомым ароматом. Ароматом Вольмара. Именно он так взбудоражил меня на празднике. Точнее, они оба.
С нетерпением жду следующей встречи.
Подписи не было, как и не было указано, кому адресовали послание. Но и так ясно, что это привет леди Делагарди от Родингера.
Вот уж прицепился на мою голову…
Скомкав, раздражённо швырнула записку в огонь, стряхнула с юбки, как грязь, дурацкие лепестки. Потянулась было за очередным утешительным угощением (вечно этот тип портит мне настроение), но мне снова помешали.
Громкий крик разлетелся по дому, заставил испуганно замереть, а спустя мгновение я, сорвавшись с места, полетела наверх.
Искажённый? Убийство?!
После недавних событий мой разум ничто другое просто не посещало. Набегу схватила подсвечник. Такое себе оружие в борьбе с безумным, но всё же лучше, чем никакого.
Крик повторился, тут же сорвавшись на истошный визг. Жуткие, пугающие звуки. В классную комнату (а именно оттуда они долетали) я влетела почти одновременно с Полин. Она прибежала с одного конца коридора, я примчалась с другого, чтобы… Чтобы испытать чувство дежавю.
Источником визгов и криков была Илена. Снова. И снова девушка исполняла на столе невообразимые танцы, пока Эдвина… Нет, не сидела за партой, довольно усмехаясь, а лежала на полу, безвольно раскинув руки.
Искажёнными здесь, к счастью, даже не пахло.
– Что случилось?! – Уронив подсвечник, я подлетела к Эдвине, коснулась её щеки и тут же отдёрнула руку – кожа девочки была раскалённой. – Илена?!
Гувернантка жалобно заскулила:
– Они везде… Везде! Кусают меня… Куса-а-аю-ю-ют!
Обернувшись, я увидела, как она дрожащими пальцами начинает расстёгивать блузку, судорожно её срывает.
– Полин, сними её со стола!
– Но как же я… – Служанка стояла, прижавшись к стене и с изумлением смотрела, как гувернантка, скуля и рыдая, избавляется от одежды.
– Кыш! Убирайтесь! Слезьте с меня!!!
– Илена, на тебе никого нет! – не сумев сдержать раздражения, гаркнула я и легонько хлестанула Эдвину по щекам.
По-хорошему, надо было ударить от души, за то, что опять издевается над преподавательницей, но раскалённой кожи девочки было страшно касаться.
– Я… я не хотела, – чуть приоткрыв глаза, пробормотала она. Губы её побелели, растрескались, словно последние несколько часов она находилась под знойным солнцем. – Не… не нарочно…
И минуты не прошло, как прибежало ещё несколько служанок и, беря пример с Полин, замерло с широко раскрытыми глазами. На бессознательную мисти Фармор никто даже не обратил внимания, взгляды всей компании были устремлены на уже почти голую гувернантку.
Господи, она уже и панталоны развязывает!
– Не стойте столбами! – прикрикнула я на горничных. Троим велела скорее бежать за холодной водой и полотенцами, двум другим – попытаться как-то привести в чувство доморощенную стриптизёршу.
– Но как мы её оттуда снимем?
Именно на этом моменте, на моих окриках, лепетании служанок и чужих недоснятых панталонах, в классную комнату влетел Эндер.
– Что здесь… – Делагарди осёкся, во все глаза уставившись на полунагую учительницу.
Надо полагать, он, как и я, мчался сражаться с заражённым магией ненормальным, а вместо этого застал мисти Ливен в ненормальном состоянии.
И тут Полин наконец-то пришла в себя. Шустро запрыгнула на стол и загородила собой зарёванную девушку.
– Ваша светлость…
– У неё жар! – прервала я смущённое бормотание служанки, тем самым перетягивая внимание на себя и «племянницу».
Выругавшись сквозь зубы, Делагарди подскочил к девочке и, видимо, зная, что надо делать, сдёрнул с её шеи нежное девичье украшение. Кулон-звезда, сверкнув в его руке, тут же потускнел, а Эдвина прерывисто вздохнула. Медленно открыла глаза, вопросительно моргнула:
– Что… что происходит?
Спрятав украшение в карман, дракон отошёл к проблеме номер два. Илена больше не кричала, но продолжала скулить и плакать, в страхе озираясь.
– Отойди, Полин.
Поколебавшись, служанка исполнила приказ, отодвинулась на край стола, а дракон, подхватив гувернантку на руки, поставил её на пол. Накинул ей на плечи свой пиджак, проговорил вкрадчиво:
– Всё хорошо, мисти Ливен. Вы в безопасности.
Он ещё что-то говорил, чуть слышно шептал ей на ухо, осторожно поглаживая по спине, успокаивая, и с каждым словом взгляд девушки прояснялся. К ней возвращалось осознание, где она находится, но едва ли Илена понимала, что происходит.
Скользнув взглядом по себе нагой в мужском пиджаке, она напряжённо выдохнула:
– Вы…
Покраснела, вспыхнула и отскочила от Делагарди с такой прытью, как если бы её обнимала и шептала ей на ухо любовные признания большая жирная крыса. Одна из тех, что создала в её сознании Эдвина.
– Это возмутительно! – выкрикнула она истерично.
Сразу стало ясно: придётся Делагарди искать новую гувернантку.
– Позвольте мне всё объяснить, – мягко проговорил дракон. – Мы всё уладим.
Не знаю, уместно ли подобное сравнение, но его голос сейчас очень походил на воздушную сладкую вату. Не дракон, а прямо внимательный психиатр.
– Что уладим?! – вместо того чтобы успокоиться, Илена продолжала заводиться. – Такой позор! Такое унижение!
Она судорожно вцепилась в отвороты пиджака, стыдливо отвела взгляд, и Делагарди, больше не медля, распорядился:
– Полин, помоги мисти Ливен одеться и проводи в мой кабинет. Раннвей, пожалуйста, отведи Эдвину в её комнату и побудь с ней.
Минне он велел отправляться с нами, чтобы помочь девочке подготовиться ко сну, Санну попросил подать в кабинет чай и к нему успокаивающих травок.
Скоро с нашей подачи бедная мисти Ливен на них подсядет.
Я помогла Эдвине подняться, вывела в коридор. В свою комнату она шла, не поднимая взгляда, и, пока переодевалась, не подавала ни звука.
Чтобы не сидеть сложа руки, я тем временем расстелила постель. Убрала триллион декоративных валиков с подушками, на которых сиротливо сидела всего одна кукла. Кажется, игрушки Эдвину действительно больше не интересовали.
И словно в опровержение моих слов, девочка выхватила у меня из рук куклу и забралась с ней в кровать. Положила рядом, заботливо накрыла одеялом. С нежностью, которая ей явно была не свойственна, коснулась золотистых кудряшек, поглаживая, а обернувшись ко мне, буркнула:
– Можешь идти. Я не нуждаюсь в няньках.
Не желая становиться свидетельницей очередной сцены в исполнении юной наследницы, Минна поспешила ретироваться. А я осталась. Опустилась на край кровати, поинтересовалась:
– Как ты?
– Замечательно, – и столько в голосе сарказма.
Немного поколебавшись, я всё же решила разобраться в ситуации. Не сказку же ей читать на ночь.
– Зачем ты это сделала?
– Сделала что?! – бросила Эдвина с вызовом.
– Снова воздействовала на мисти Ливен.
Она опустила голову и, дёрнув за вышивку на одеяле – синие вьюнки с зелёными ростками, чуть слышно произнесла:
– Если скажу, что не специально, ты ведь всё равно не поверишь. Никто не поверит. Вы все считаете меня…
– А ты попробуй, – мягко перебила я девочку. – Расскажи.
Несколько секунд она молчала, словно сомневалась, стоит ли откровенничать с ненавистной тётей или лучше грубо посоветовать ей убираться.
Было видно, Эдвине хотелось последнего, но вместо этого она со вздохом сказала:
– Дядя предупреждал. Говорил, что если попробую обратиться к дару, мне станет плохо. А я и не пробовала… Я просто так сильно на неё разозлилась! Я весь день злилась, на всех вас, а когда мисти Ливен принялась меня отчитывать за одно-единственное несделанное упражнение… Всё остальное я сделала! Всё! Полдня вчера на эти её задания потратила. А последнее просто не поняла. Хотела попросить её объяснить, а она заявила, что я самая ленивая её ученица. Ленивая и глупая. Меня такая злость взяла… Так захотелось, чтобы её кто-нибудь покусал за эти слова!
– И вот результат, – пробормотала я, размышляя над неприятным инцидентом.
Обманывает? Вряд ли. Эдвине неплохо удавалась роль девочки-ангела, но сейчас она даже не пыталась таковой казаться. И истинные чувства к гувернантке не скрывала.