Ночь после «праздника» выдалась непростой и длинной. Проводив Рейера, а после Брадена, я стал по очереди допрашивать прислугу. Все до единого были взволнованы, а скорее даже – напуганы. Но не допросом, а появлением в доме искажённого. В доме, где они чувствовали себя в безопасности, защищённые магией от любой напасти.
– Ваша светлость, не понимаю, о чём вы…
– Ваша светлость, я бы ни за что и никогда!
– Чтобы я подбросила отраву… Как вам такое могло прийти в голову?!
– Зелье? Знать не знаю ни о каких зельях.
Стоило упомянуть о Ведьминых каплях, как все до единого округляли глаза и смотрели на меня так, словно я интересовался: а не видели ли они вчера в небе единорогов на радуге. Кухарка так и вовсе на меня обиделась. За то, что я посмел заподозрить её, прослужившую в моей семье много лет, в столь грязных, как она выразилась, делишках.
В общем, или у меня в слугах потрясающие артисты, или никто из них и правда не имел отношения к фокусам с Эдвиной.
Оставалось допросить мисти Ливен и… Бальдера. Хоть представить того в роли отравителя, да ещё и гнусно действовавшего через ребёнка, я не смог бы даже будучи пьяным.
Ах да, ещё бывшая любовница… С ней, как бы ни хотелось мне этого избежать, тоже придётся встретиться.
– Кто-нибудь ещё в тот день приезжал?
На всякий случай этот вопрос я задал каждому из прислуги, но, увы, в ответ все качали головой. Лишь Полин, уже выходя из кабинета, вспомнила:
– В тот день я правда из чужих никого не видела. Но накануне вечером заезжала помощница портнихи. Не помню, правда, которой из двоих… Она принесла две коробки со шляпками. Я как раз наполняла для госпожи ванну.
– Спасибо, Полин. – Я благодарно улыбнулся девушке, а та, согнув колени, тенью скользнула за дверь.
Ещё какое-то время посидев в кабинете и отругав себя за то, что мой дом превратился в проходной двор для отравителей и убийц (и я это допустил!), отправился наверх. Женя уже спала. Лежала, сжавшись в комок и положив под щеку руки. Такая беззащитная и маленькая на огромной кровати. Почему-то в тот момент невыносимо захотелось её коснуться. Провести пальцами по шее от подбородка до самых ключиц, дотронуться до нежных губ… Пусть у неё было лицо Раннвей, пусть его покрывали чёрные в полумраке пятна, но даже такой она мне… нравилась.
Это была совершенно другая девушка, пусть и с лицом, которое было мне хорошо знакомо. Девушка, порой упрямая, порой и вовсе невыносимая, но добрая и отзывчивая. Такая милая и… пленительная.
Перед глазами заскользили недавние воспоминания, о том, что происходило несколькими часами ранее в ванной. Согласен, воспоминания не самые приятные, для иномирянки, но мне и пары картин хватило, чтобы податься к ней, наклониться… К счастью, в последний момент одумался и просто поправил одеяло, набросив на обнажённое плечико. Велев себе перестать пожирать её взглядом, отправился к себе, но дверь между нашими спальнями на всякий случай закрывать не стал.
Утром «жена» снова решила во что бы то ни стало отстоять свою свободу и независимость, словно я, тиран и деспот, собирался держать её здесь в кандалах. Следовало проявить твёрдость и убедить её оставаться дома (по крайней мере, в ближайшее время, пока не выясним, откуда берутся эти твари), но…
Но проявлять твёрдость с иномирянкой почему-то не получалось.
С Раннвей было проще, она выполняла любую мою просьбу, едва я успевал её озвучить. А с Женей… А из-за Жени, готов поспорить на что угодно, у меня ещё не раз и не два будет болеть голова. Из-за неё и из-за Эдвины.
Вот они все прелести «семейной» жизни, которых так страшится Рейер.
Напарник приехал в управление первым, но к Экебладу не спешил, ждал меня.
– А к любовнице мы когда? – поинтересовался Таубе, лениво прокручивая между пальцами папиросу.
– Как только любимый начальник даст вольную.
Я быстро поднялся по ступеням крыльца и толкнул дверь в управление. Напарник, явно огорчённый тем, что перекурить до «жаркой» встречи не успеет, нехотя поплёлся следом.
– После Каролы надо будет посетить пару портних.
– Решил обновить гардероб?
– Помощница одной из модисток заезжала ко мне домой за день до того, как Эдвина нашла зелье.
– Значит, надо проверить, – посерьёзнев, кивнул Рейер.
В воскресенье в коридорах управления было так же тихо, как у Шультена в прозекторской. Лишь из-за двери Экеблада доносилась какая-то приглушённая возня.
– Может, там искажённый? – с надеждой предположил Таубе. – Мало ли, вдруг кто-то решил облагодетельствовать всех следователей Кармара… Тогда не будем торопиться!
– Мечтатель, – хмыкнул я и постучал в дверь главы управления.
– Ну наконец-то! – тут же раздалось из-за неё ворчливое. – Заходите уже! Вечно опаздывают, словно девицы на свидание…
Обменявшись мрачными взглядами, мы вошли в кабинет и застали Экеблада за превращением собственного рабочего места в свалку. Хорошо хоть не отходов, а просто бумажек. Вполне возможно, что важных, но Арильд всегда был неряшлив, а к документам относился так, словно это был ничего не стоящий хлам.
Вытащив один из ящиков стола, он просто-напросто вытряхнул его содержимое на столешницу. Другие ящики уже были опустошены тем же самым образом, и найти что-либо в этом бардаке явно не представлялось возможным.
– Да куда же он мог подеваться… – раздражённо бормотал начальник.
– Что-то потеряли? – услужливо поинтересовался Таубе.
– Память свою потерял! Ничего без Руткера не помню. А паршивец, как назло, на выходные уехал! Не то к тётке в деревню, не то сбежал к любовнице в какой-нибудь провинциальный кабак. Столичные шлюхи-то ему не по зубам. Ну то есть не по карману.
Перед глазами тут же нарисовался тщедушный парень в очках и в пиджаке, который вечно на нём болтался. Пиджаков у Руткера было несколько, но все сидели на тощем помощнике Экеблада, как на больном смирительная рубашка.
Вполне возможно, что скоро ему действительно понадобится этот замысловатый предмет одежды. С начальником вроде Арильда до безумия долго идти не надо.
– Помочь с поисками? – без особого энтузиазма предложил напарник.
Я зыркнул на него, безмолвно требуя, чтобы перестал стелиться перед Экебладом.
– Шультен подготовил отчёт? – спросил я поспешно, пока начальнику не пришла в голову идея превратить нас в своих личных уборщиц.
– Он сейчас у себя, можете сами всё у него узнать, – растерянно оглядываясь по сторонам, пробормотал Экеблад. – А я искал… А что я искал? Ах да, ордер на вскрытие ячейки Келлера! Ума не приложу, куда эта бумажка подевалась. – Схватив платок, он стал сосредоточенно вытирать пот со лба. – Ладно, раньше понедельника всё равно в банк не попадёте. Завтра Руткер вернётся, вот пусть лентяй и ищет!
– А мы тогда пойдём, – осторожно проговорил Таубе.
– Идите… – рассеянно ответил начальник и махнул рукой – для нас сигнал, что можно с чистой совестью убираться.
У патологоанатома мы не узнали ничего нового. Точнее, стало известно, что на теле вчерашнего убийцы, личность которого ещё не установили, как и на теле Келлера проступали багровые вены.
– Они как будто раздулись, – лаконично описал состояние покойника Свен. – Я взял несколько проб и могу с уверенностью заявить: оба искажённых приняли одно и то же. Зелье, яд, какой-то препарат… До этих двух не встречал ничего подобного, – пробормотал он и поджал губы, явно расстроенный, что не сумел дать нам больше информации.
Закончив с Шультеном, мы покинули управление. Решили разделиться, иначе за день банально не успеем всех объехать. Я отправился к Кароле, Рейер поехал к портнихам.
Бывшая любовница жила на другом конце города, поэтому нам с Вернером пришлось покататься. Оставалось надеяться, что леди Ферзен не укатила на какое-нибудь чаепитие или за город дышать чистым воздухом провинции. Карола не любила сидеть дома и, по-хорошему, мне следовало предупредить о своём визите. Но если допустить, что яд всё-таки от неё, лучше воспользоваться эффектом неожиданности.
Небольшой особняк из тёмно-рыжего кирпича, увитый виноградом и плетистой розой, находился в конце тихой уютной улицы. Ворота оказались открыты, и я, быстро миновав холёный двор, взбежал по ступенькам крыльца.
Позвонил. Стал ждать.
Впрочем, ждать пришлось недолго. И минуты не прошло, как дверь распахнулась, и на меня уставился пожилой дворецкий Каролы. Уставился так, словно я сам вдруг стал единорогом на радуге. Пришлось, кашлянув, выводить его из транса.
– Я бы хотел поговорить с леди Ферзен. Она сможет меня принять?
– Проходите, ваша светлость, – отмер дворецкий. – Сейчас узнаю у леди.
Слуга неторопливо прошагал в гостиную, а я остался в холле, расчерченном, как шахматная доска, чёрно-белыми плитами пола. Они были так хорошо наполированы, что я мог запросто рассмотреть в них своё отражение. Своё и… Каролы.
Леди Ферзен оказалась столь любезна, что решила лично меня встретить. Выскочила в холл с недостойной её воспитания прытью и с восклицанием:
– Я знала, что ты вернёшься! – повисла у меня на шее.
Не знаю, кто оторопел сильнее: я или пожилой дворецкий.
– Карола… – Опомнившись, я попытался отцепить от себя бывшую любовницу.
Оказалось не так-то просто. Наверное, отбиться от искажённого и то было бы легче.
– Так и знала, что ты быстро от неё устанешь. Ну что может быть между тобой и Раннвей? Ха! Турвальд, шампанского нам!
Последние слова предназначались всё ещё пребывавшему в тяжёлом шоке дворецкому.
– Турвальд, ну чего застыл?! – капризно топнула ногой Ферзен, заметив, что пожилой слуга продолжает смотреть на нас во все глаза. – Я что, вдруг онемела и теперь меня не слышно?
Увы, это было не так. Пронзительный голос Каролы звучал даже у меня в ушах.
Когда наши отношения только начинались, виконтесса казалась идеальной. Красивая, интересная леди, не лишённая чувства юмора, а главное – мозгов. Проводить с ней время было приятно. Это уже потом я стал замечать и её собственнические замашки, и то, как она легко выходит из себя с прислугой, и её капризный нрав, который нет-нет да и просачивался из-под маски утончённой, сдержанной и образованной красавицы.
Тогда-то я и задумался о «побеге» из отношений, и вскоре так и сделал. Что явно расстроило, задело Каролу. Может, Ведьмины капли действительно её рук дело? Но тогда бы она не вела себя так беспечно. Наверняка бы занервничала.
– Карола… – Мне всё-таки удалось отцепить её от себя, хотя должен признать: в тонких пальчиках виконтессы силы было хоть отбавляй. – Нам надо поговорить.
– Вижу, ты истосковался по нашим… разговорам, – послала мне томный взгляд кокетка, а в дворецкого стрельнула таким, что тот, несмотря на преклонный возраст, прытко метнулся в сторону служебных помещений.
– Может, пригласишь в гостиную? – Я многозначительно огляделся, давая понять, что холл – не место для нашего общения.
Обычного общения, а не того, чего ей вдруг захотелось.
– И правда, что это я? – залилась очаровательным румянцем девушка. – Так обрадовалась тебе, что совсем забыла про манеры!
Это уж точно.
– Проходи.
Не переставая оглядываться через плечо, она провела меня в гостиную, такую же зефирно-светлую, как и все комнаты в этом доме.
– Когда твоя жена нашлась, я сначала за тебя обрадовалась. А потом вспомнила, как ты маялся с Раннвей, и поняла, что тебе, мой милый, остаётся только посочувствовать.
Я сел в кресло, Карола тут же пристроилась рядом на диване, на самом его крае, чтобы быть ко мне ближе.
Как бы с него не свалилась.
– Но может, это и к лучшему, раз ты решил вернуться. Вернуться ко мне. – Томный взгляд из-под ресниц, призывно закушенная губа.
Поразительно, как женщины из ничего могут приходить к столь масштабным выводам! Возводят замки, воздушные, на пустом месте.
Я к ней возвращаться не собирался, зато с завидной быстротой к Кароле вернулся Турвальд. С откупоренной бутылкой шампанского и угощениями, на которые я посмотрел с раздражением. Точнее на всего дворецкого в целом, с шампанским и угощениями.
– Нашу встречу стоит отпраздновать, – источая очарование и кокетство, заулыбалась виконтесса.
– Я на службе.
– В воскресенье?!
– Карола, нам надо поговорить. Наедине, – быстро и сухо произнёс я, отчего дворецкий испуганно отступил назад. Бокалы на подносе тревожно звякнули.
– О нас? – с надеждой выдохнула она.
Подалась ко мне с явным намереньем коснуться моего колена, но после резкого:
– Не о нас! – обречённо откинулась на спинку дивана.
– Уйди Турвальд, – махнула рукой, и слуга, будто только того и ждал, исчез за дверью.
Дождавшись, когда он выйдет, я заговорил о причине своего вынужденного визита, и по мере того, как рассказывал о вчерашних событиях, лицо моей бывшей пассии то краснело, то бледнело, то вытягивалось от изумления.
– И ты ей поверил? Своей племяннице? – прошептала она чуть слышно, когда я закончил. – Что я могла такое… такое вытворить?
– Я пока что ни в чём тебя не обвиняю. Просто пытаюсь разобраться.
– Пока что? – Карола тихо усмехнулась. Вскинула взгляд, посмотрела мне прямо в глаза: – Эндер, я могу быть вспыльчива, импульсивна, но я бы ни за что не сделала подобную глупость. Зачем? Вредить жене ультора? Это в первую очередь навредило бы мне! Я ведь не сумасшедшая. И на тебе, между прочим, – она высокомерно вздёрнула подбородок, – не зациклена. Думаешь, ты единственный мужчина во всём мире?
– Даже в голову такое не приходило. Я искренне желал и продолжаю желать тебе счастья, Карола. Но если это ты пыталась навредить Раннвей…
Я угрожал, хоть и сам не верил в её причастность. Ферзен больше всех и всего любила себя. Не стала бы она рисковать своим именем и своим положением ради мести, на которую по-хорошему не имела права. Нас больше ничего не связывало.
Виконтесса поспешно поднялась.
– Если тебе угодно, приглашай дознавателей. Пусть хоть пытают меня – мне нечего скрывать! Моя совесть чиста! До твоей жены-пустышки мне нет дела. Как и до тебя! А сейчас, если ты закончил меня оскорблять, Турвальд проводит тебя…
– Прежде чем уйду, я бы хотел поговорить с твоим дворецким и остальными слугами.
Щёки Каролы, до этого такие же бледные, как и шёлковые обои на стенах, окрасились румянцем. Она уже открыла рот, явно собираясь высказать всё, что обо мне думает, но в последний момент сдержалась и буркнула:
– Делай что хочешь. Главное, больше меня не трогай.
Подхватив юбки, оскорбленная до глубины души вышла, а спустя пару минут из холла послышался её раздражённый голос:
– Турвальд! В гостиную! Живо!!!
Прислуги у виконтессы было немало, а потому на допрос пришлось потратить больше часа. Ни её камеристка, ни дворецкий, ни другие слуги не помнили, чтобы госпожа привечала подозрительных личностей и сама никакие сомнительные места не посещала. Ведьмины капли не выпишешь, как платье из магазина готовых нарядов, заполучить эту дрянь не так уж и просто. Кто-то бы что-то заметил. По-хорошему следовало бы встретиться со всеми, с кем она в последнее время проводила время, но я и так уже знал – бывшая любовница не виновата. Её именем воспользовались так же, как воспользовались наивностью Эдвины.
И что остаётся? Попытка отравления, попытка убийства – и всё в один вечер. Кто-то явно желает моей жене смерти, а Жене, как назло, не сидится дома.
Невозможная.
В управлении меня дожидался Рейер. Не то чем-то взволнованный, не то воодушевлённый.
– Нашёл я помощницу, которая к тебе заходила! – заговорил он, едва завидев меня на другом конце коридора, и поспешил навстречу. – Но знаешь, что интересно: портниха, у которой эта девица была на подхвате, мистис Стина, её в тот день к Раннвей не посылала.
– Где девушка?
Таубе слегка скривился.
– Ты привёз её в управление? – нетерпеливо продолжил я.
– Привёз, – кивнул напарник и тут же мрачно добавил: – Она сейчас на «допросе» у Шультена. Увы, ни ты, ни я поговорить с ней уже не сможем.