– Вряд ли, боярыч. – Я нарочно посмотрела Вьюжину прямо в лицо. Дело в том, что аномалия пометила меня не только шрамами. Например, радужка изменила цвет. Сразу, с первого взгляда, это не так заметно, а вот если смотреть долго и пристально, становится не по себе – будто один глаз у меня выцветает до бледно-голубого, почти белого. А вторая радужка в это же время темнеет, наливается сине-лиловой тьмой.
На самом деле это иллюзия, глаза у меня как были обычными, так и остались. Откуда взялся странный эффект, никто так и не смог объяснить. Наш прикордонный маг-лекарь просканировал меня с головы до пят, но так ничего и не обнаружил. Поскольку этот феномен мне никак не мешал и вообще больше никак не проявлялся, все просто забили в конце концов.
Зато сейчас трюк сыграл мне на руку. Разные глаза чокнутого Ежа были так непохожи на нежно-голубые очи боярышни Ольги и вообще на что-то нормальное и человеческое, что Вьюжин даже отшатнулся.
Едва заметно, но мне хватило, чтобы спрятать в уголках рта злорадную усмешку.
– Господин Барятинский, я впишу вас в свою группу при одном условии. Вы от имени своего рода дадите мне закрытое обещание.
Николенька резко выдохнул, но все же кивнул, хотя и выглядел страшно недовольным. Еще бы, фактически я попросила у боярского рода желание на будущее. Любое, какое захочу. В рамках разумного, естественно. Никто не посмеет требовать с должников чего-то противозаконного или идущего вразрез с боярской честью.
– Согласен, – коротко кивнул мой кузен в конце концов.
– Отлично. Как только мы оформим это на бумаге и заверим официальной печатью, можем отправляться. – Я хлопнула в ладоши, давая понять, что разговор окончен. И только потом снова посмотрела на Вьюжина: – Боярыч? Вы еще что-то хотели? Надеюсь, не присоединиться к моей группе? Боюсь, в этом я буду вынуждена вам отказать.
– А жаль. – Вьюжин уже свыкся с моими особенностями и окончательно перестал стесняться. – Я бы хотел получить услуги лучшего проводника. Но увы, на этот раз Снежинские успели первыми. Так что я нанял одного из ваших коллег и отправляюсь в аномалию совершенно самостоятельно.
– Вы не прогадали, боярыч, на кордоне не работают дилетанты, – совершенно искренне высказалась я. – Желаю удачи, и пыль вам шелком на тропе. А теперь извините, я хотела бы закончить инструктаж для своих нанимателей.
– Скатертью дорога, – тут же влез сам Снежинский. – Надеюсь, до возвращения в столицу не увидимся!
– Это вряд ли, – уже с порога оглянулся Алексей. – Как ни велика аномалия, тропы в ней постоянно пересекаются. Да и цель у нас одна. Посмотрим, кто достигнет ее первым.
И ушел, слава пряникам. Без него забот полон рот.
Дальше все покатилось привычным чередом, разве что закрытое обещание от рода Барятинских мы оформляли чуть дольше, чем обычную оплату миссии проводника.
У меня все внутри дрожало, когда я получила на руки конверт с заверенной кордонным поверенным бумагой. Я держала в руках собственную будущую свободу! Теперь главное – правильно этим козырем воспользоваться…
Но это все потом.
– Петрович, положи в свой сейф, пожалуйста. – Я отдала конверт начальнику в полной уверенности, что с этой минуты и до моего возвращения с миссии могу просто забыть о деньгах и заветной бумаге. Их сберегут лучше любого банка и самого крепкого замка.
– Все правильно, Еж. – Петрович так давно ухаживал за Марфой, что почти успел стать нам семьей. Он знал многое, почти все. А чего не знал, о том догадывался. И молчал. – Забудь до возвращения. С этой минуты ты вся там и, кроме граней, нет в этом мире ничего.
Немного пафосно, но все проводники говорили себе эту истину точно такими же словами перед каждым походом. Как талисман, оберег и заклинание на удачу.
Всего час прошел, а мы уже стояли возле низенькой арки, увитой диким виноградом. Такие арки устраивают у себя в садиках простолюдины в провинции. Делают под ними беседки, где вечерами пьют чай или едят поджаренное на вертеле мясо – почти как шашлыки.
Но эта невинная садовая конструкция на деле была не так проста. Прямо за ней начиналась тропа за грань. И пусть с площадки перед зеленой дугой ничего такого видно не было, в воздухе отчетливо чувствовался запах измененной, искаженной магии.
– Итак, в последний раз. – Я была собранна и деловита. А в таком настроении всегда начинаю разговаривать телеграфно-командным стилем. – Идете шаг в шаг за мной. От красного камня и до первого привала, когда я ясно и четко скажу, что можно разговаривать, – ни звука. Команды жестами все помнят? Повторить!
Больше всех, конечно, морщился Николенька. Его изрядно бесил мой тон. Но он молчал и делал, за что ему относительный респект и некоторая уважуха.
Остальные трое боярычей во главе со Снежинским и вовсе были серьезны, как вороны на похоронах. Это успокаивало – чем послушнее клиент, тем больше шансов организовать ему поход туда и обратно без потерь. Есть даже некоторый шанс, что все конечности уцелеют.
Выстроив своих подопечных в колонну, я ее возглавила, а Снежинского, как самого сильного и противного, поставила замыкающим. И мы пошли.
Правда, недалеко. За виноградной аркой начиналось смещение граней, но там было еще относительно безопасно, метров пятьсот можно было идти спокойно, привыкая к тому, как слабеет твой магический источник, как неуловимое нечто мешает в кашу все привычные силы, с которыми боярычи за всю свою жизнь срастались как с собственной кровеносной системой.
Никто не ждал сюрпризов на этом отрезке пути. Если сюда и прорывались какие-то твари из глубин аномалии, то уже сильно ослабленные и так редко, что каждый случай вносили в историю как невероятный.
Но именно нам повезло. Сначала грани всколыхнулись, расходясь волнами в разные стороны, будоража аномалию по самому краешку, но даже это волнение могло привлечь ее не самых приятных обитателей.
Я вскинула руку, давая сигнал остановиться и замереть. Вслушалась… Черт! Чуть не оглохла!
Из-за ближайшего куста с пронзительным визгом выскочила какая-то девица, разодетая в ужасно навороченный полевой комбинезон с несуразно большим количеством примочек, перевязок и карманов. Продолжая визжать, она промчалась вдоль тропы и прыгнула прямо на руки Снежинскому, с ходу уткнувшись лицом ему в грудь.
– Это. Что. Такое?!
Честно сказать, больше всего на свете мне хотелось кого-нибудь убить. А лучше всего сразу бывшего жениха!