– Я готов, – заявил Николай.
Но я по голосу слышала – ни черта он не готов и больше всего на свете хочет обратно в столицу, в уютную гостиную главного родового особняка, к камину, выдержанному коньяку и светским разговорам ни о чем.
– Мы все понимаем, насколько это важно, – поддакнула тетушка Серафима. – Вы можете рассчитывать на нашу поддержку.
– Конечно, Игорь, – добавила Алиса, ее голос был полон восхищения. – Мы всегда на вашей стороне.
Я с трудом удержалась от смеха. Эти две дамы стараются угодить Снежинскому, а он лишь сдержанно кивает. Интересно, что он на самом деле думает об их поддержке?
– Благодарю, – сказал Игорь. – Я учту ваши слова. Но сейчас мне нужно обсудить детали похода с Николаем. Раз уж сейчас встретиться с Ольгой нет возможности, навещу ее завтра, перед тем как отправимся в аномалию. Сударь, вы составите мне компанию в саду? Нам надо обсудить пару деталей будущей экспедиции. Госпожа Серафима, госпожа Алиса, честь имею откланяться.
Выждав пару минут, я осторожно выбралась из узкого прохода и вернулась к Марфе, которая стояла на страже. Сердце колотилось, и мысли вихрем крутились в голове. Что же за миссия такая у Николая? И как это повлияет на наши планы?
– Ну, что там? – нетерпеливым шепотом спросила моя приемная мать, пока мы бегом бежали в сторону «затворных покоев».
– У Снежинского приказ взять Николая с собой в аномалию, – прошептала я на ходу. – От самого канцлера. Видимо, у них там какая-то особая миссия. А сам боярыч очень хотел поговорить со мной, но Алиса и тетушка Серафима ему отказали.
Марфа нахмурилась.
– Ох, неладно. Как бы чего не вышло! Надо быть настороже. С тобой ему встретиться, ясное дело, никто не даст. До похода в аномалию так точно. А вот потом… И еще боярыч Николай! Только его тебе по ту сторону границы и не хватало! Он же олух! Так еще и слишком хорошо знает тебя в лицо!
Я злобно засопела, скидывая черный балахон, и кивнула, зная, что впереди нас ждут новые испытания. Одна надежда – с поддержкой Марфы и моими собственными навыками я готова встретить любую опасность. Потому что куда мне деваться-то?
Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас бы побыстрее смыть грим, с помощью которого я превращаюсь в прежнюю Оленьку, пусть и болезненно осунувшуюся, полинявшую. И самое главное – прячу шрам на щеке.
Марфа пожелала мне спокойной ночи и ушла – ей еще предстояло проследить, чтобы гости устроились на ночь с минимальным набором удобств и не шастали по дому в темноте, разыскивая какую-нибудь бытовую мелочь. А то найдут еще то, что им видеть не следует.
Тут я приемной матери полностью доверяла. Магии у нас с ней не было, зато мозгов и житейской хитрости оказалось в достатке.
Утро пришло слишком быстро. Я даже не поняла, что спала, мне ничего не снилось. Закрыла глаза в темноте, открыла на рассвете. И сразу почувствовала, как изменилась граница. В жизни не смогла бы словами объяснить, как я это чую, но ощущение в голове было очень четкое: сегодня можно перейти тонкую грань и оказаться там, где магия не имеет силы, а чудеса происходят сами собой. Значит, пора.
Я тщательно нанесла на лицо новый грим, включающий, в частности, специальный крем с побочным эффектом глубокого загара. Без такого крема в аномалию лучше не соваться – там частенько шалят законы физики и оптики, так что ультрафиолетовое излучение может выкинуть неожиданный фокус.
Это мои подопечные из боярычей могут прятать лицо под шляпами и козырьками, проводнику лишний головной убор будет мешать чувствовать колебание граней. Как и слишком длинные волосы.
Так вышло, что крем только подчеркнул шрам на щеке и окончательно убрал все следы прежней Оленьки. Теперь на меня смотрел жесткий и опытный проводник – Еж. Далеко не каждый вообще догадается, что это девушка, а не нахальный носатый и загорелый пацан с сумрачным взглядом. Никаких следов утонченной боярышни, спрятанной под вуалью. Я быстро натянула свою обычную форму – штаны, очень похожие на джинсы, блузку (о трикотажных майках здесь оставалось только мечтать, по неведомым причинам магическая текстильная промышленность такого не выпускала), жилет, внешне смахивающий на кожаный корсаж, но на самом деле прятавший в себе множество секретов.
Кожаная сбруя, нож, кристаллы-индикаторы, травы, эликсиры и даже особые шарики-таблетки по кармашкам. Все, я готова. Быстро попрощалась с Марфой, в последний раз проговорила с ней план дезинформации: в связи с плохим самочувствием и взволновавшим ее визитом бывшего боярышня Ольга решила принять молитвенное бдение на семь суток, во время которых не может покинуть затвор и ее тоже никто не смеет тревожить.
Как только я вошла в здание конторы, меня встретил знакомый шум. Коллеги бодро занимались своими делами, обсуждали последние новости, проверяли снаряжение.
– Привет, Еж, – окликнул меня начальник кордона. – Твои наниматели уже прибыли. Мы еще затемно за ними послали, как только грани выстроились в ключ. Боярычи ждут в комнате для встреч.
– Спасибо, Петрович, – кивнула я, мысленно усмехаясь. Ранние пташки, надо же. Подскочили сразу, как пришло известие, что уже можно отправляться. Неужели Николай тоже встал на рассвете? За ним отдельно прислали кого-то от Снежинского? Кузен в прошлом терпеть не мог подниматься раньше полудня, представляю, в каком он настроении. – Надеюсь, все прошло гладко.
Начальник в ответ усмехнулся, его глаза заблестели.
– Гладко, как наждак. Особенно когда я сказал им, что дополнительные платежные документы им придется согласовывать с канцелярией самостоятельно. Кордон и проводники не обязаны волочь на себе всю столичную бюрократию. Они до сих пор переваривают это известие.
– Отлично, – пробормотала я, направляясь к комнате для встреч. Было все же немного волнительно. Да, узнать во мне Оленьку трудно, почти невозможно. Но вдруг? Николай все же мой кузен и знает меня с детства.
Когда я вошла, взгляды всех четверых обратились на меня. Снежинский, Николай и Орловский стояли у стола, за которым мы с ребятами обычно пили чай с Марфиными пирогами, явно напряженные. Их наряд и манеры резко контрастировали с моим видом и поведением.
– Приветствую, господа, – сказала я, скрестив руки на груди. – У нас тут проблема. В договоре четко указано, что я сопровождаю только троих. Четвертый боярыч лишний.
– Мы понимаем ваше беспокойство, Еж, – начал Игорь, стараясь говорить спокойно. – Но у нас есть приказ от канцлера. Николай Барятинский обязан присоединиться к нам.
– Не нанималась тащить четвертого подопечного, – отрезала я. – Так еще и платить за это будет корона. А от нее больше бумаг, чем денег. Оно мне надо?
Что интересно, Снежинский после моих слов переглянулся с Орловским так, будто опять заранее поспорил на мою реакцию. И выиграл.
Их рыженький спутник вообще слился со стеной, он всю дорогу вел себя как зайчик и не отсвечивал.
Зато Николеньку буквально всего перекорежило. Он меня не узнал, но зато по-настоящему взбесился оттого, что какая-то девка смеет перечить и ставить условия.
– Ты забываешься, простолюдинка! Тебе приказывает боярыч! Делай что велено и не задавай вопросов!