Обломив головку ампулы, Отец втянул шприцем лекарство. Занеся шприц, он как всегда замешкался. Он боялся причинить своей кровиночке даже такую незначительную боль, хоть и понимал, что иногда она испытывает поистине нестерпимые муки.
– Пап, ну смелей же, – улыбнулась Дочь и предложила, – ну хочешь, я сама сделаю?
Отец вонзил иглу и медленно ввел лекарство.
– Ну, вот, а ты боялся. Тебе сделать?
– Я сам, – ответил Отец. – Лежи, отдыхай.
Он прикрыл дверь в комнату дочки и взял из холодильника еще одну ампулу. Но пересчитав оставшиеся, вернул лекарство на место. «Потерплю», – решил он. До конца месяца оставалось еще несколько дней. По уколу на каждый день уже не хватало. А дочке из-за резких приступов боли иногда требовалось два.
Сам Отец тоже очень мучительно переносил приступы, но две-три рюмки крепкой настойки немного притупляли его страдания. Впрочем, только физические. Душевные же страдания нельзя было заглушить ни чем. Отец знал, что их болезнь была неизлечимой. С тем, что ему осталось жить на этом свете каких-нибудь года три, если повезет, он давно смирился. Но то, что его Дочь…
Отец отер ладонью навернувшуюся слезу и поморщился от боли. Глаз болел. Отец подошел к зеркалу и полюбовался на ярко-синюю гематому – результат вчерашней драки. И нужно же ему было влезть в этот конфликт. Еще и Дочь подверг опасности. Знал ведь, что она не будет стоять, а бросится вслед за ним. А с другой стороны, если бы не они с дочкой, эта троица, пожалуй, могла бы убить того бедолагу. Надеюсь, паршивцам достанется по заслугам.
Раздался звонок. Отец посмотрел в дверной глазок и увидел молодого сотрудника полиции, который не далее, чем вчера опрашивал его. Отец открыл дверь.
– Я помню вас, – сказал он, после того, как Полицейский поздоровался и начал представляться и демонстрировать удостоверение, – проходите.
Полицейский вошел.
– Как вы себя чувствуете? – заботливо спросил он, заметив опухший глаз Отца.
– Как подросток после сельской дискотеки, – улыбнулся Отец. – У вас остались ко мне какие-то вопросы?
– Да. Хотел еще раз уточнить ваши показаниях. Дело в том, что они несколько расходятся со словами других очевидцев. Подумал, может быть, вы были в состоянии шока и…
– Что ж, давайте уточним, – не дослушал Отец объяснения Полицейского. – Что именно в моих словах подвергается сомнению?
– Ну, зачем вы сразу так: «подвергается сомнению», – смутился Полицейский, – просто расхождение в данных. А мне нужно установить правду, понимаете? Такая уж служба.
– Понимаю. Хорошо, какие мои показания расходятся с показаниями других свидетелей? – переформулировал свой вопрос Отец.
– Насчет количества дерущихся, есть показания посетителей кафе, что дрались только двое. Возможно, еще два молодых человека, которых вы описывали, были прохожими, которые, как и вы подбежали разнимать дерущихся?
– Если так, – саркастически усмехнулся Отец, – то они разнимали очень своеобразным образом, а именно, пиная лежачего мужчину ногами. Избивали все трое. С количеством я не ошибся, как-никак учитель математики.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно! – твердо сказал Отец. – Как и в том, что после нашего с дочкой вмешательства, когда зазвучали сирены, двое побежали с криком «Валим!», а третий спокойно сказал: «Давайте, пацаны! Я разберусь. Мне ничего не будет».
– Вы это отчетливо слышали? – спросил Полицейский.
– Отчетливей некуда.
– И готовы подтвердить свои показания в суде?
– Если потребуется.
– А ваша дочка? Она…
– Не нужно впутывать мою дочь. Она несовершеннолетняя и болеет сейчас.
Полицейский открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но задумавшись на секунду, улыбнулся и произнес:
– У меня все. Большое спасибо вам за показания и за вашу гражданскую позицию. Не каждый бы вот так бросился разнимать дерущихся. – И уже выходя из квартиры, он добавил. – Да, и скорейшего выздоровления вашей дочери.
– Папа, кто там? – раздался из комнаты голос Дочки, видимо, разбуженной звуком захлопывающейся двери.
– Спи, спи. Сотрудник избирательной комиссии зашел рассказать о предстоящих выборах, – соврал Отец.
Визит полицейского напомнил Отцу разговор трехгодовой давности со следователем. Следователь с наигранным сочувствием произнес Отцу слова соболезнования, в связи с потерей супруги. А потом начал зачитывать казенные фразы из дела: «неожиданно выскочила на проезжую часть на запрещающий сигнал светофора», «получила травмы не совместимые с жизнью», «в крови погибшей обнаружены следы алкоголя». То есть, по версии следствия, его непьющая супруга, которая, даже при отсутствии в зоне видимости машин, всегда дожидалась зеленого света, вдруг выскочила прямо перед автомобилем на красный. Еще и, будучи в состоянии алкогольного опьянения.
Ни одному слову из этого Отец не поверил, но доказать ничего не смог. Несколько очевидцев свидетельствовали, что все было именно так. Отец лично встретился с одним из свидетелей. Тот выглядел не убедительно, волновался, прятал глаза, но при этом, раз за разом, как мантру, повторял одно и то же. Отец, не выдержав, схватил его за грудки и закричал, чтобы тот сказал ему правду. На что свидетель начал угрожать судом, а, высвободившись, поспешил ретироваться.
Автомобиль после наезда на жену Отца врезался в остановочный павильон. Хорошо, что в этот момент на остановке не было людей. Сильные повреждения машины и павильона, а также тяжелые травмы водителя, оказавшегося руководителем крупной компании, противоречили заключению экспертизы. В ней было сказано, что автомобиль двигался с допустимой скоростью. Но на суде к этому доводу не прислушались и назначили виновной погибшую.
Отец подал апелляционную жалобу. Как раз в этом момент обнаружился страшный диагноз Дочери. Стало не до судов.
Про свою болезнь Отец уже знал. Но что его любимая Дочь унаследует этот ужасный недуг, не мог представить себе в самом страшном сне. Будь проклята генетика!
Начался очередной приступ. Боль неотвратимо подступала. Отец достал из шкафчика дежурную рюмку и, наполнив ее крепкой настойкой, выпил залпом. Эту процедуру он повторил трижды. Теперь нужно было отвлечь себя чем-нибудь. Если сидеть и прислушиваться к своему состоянию, боль себя обязательно проявит.
Не придумав другого занятия, Отец взял мешок с мусором, бросил в него использованный шприц и пустую ампулу, допил из горлышка остаток настойки и сунул бутылку туда же. Обувшись, он вышел в подъезд. Спускаясь по лестнице, решил проверить почту. В почтовом ящике обнаружился белый конверт.