Норри – ходячая катастрофа. Она и не подумала извиниться! Уселась на кровать и жевала булку, невозмутимо наблюдая, как я спасаю вещи от молочного наводнения.
Платье я застирала, страницы дневника просушила заклинанием. Пододеяльник, простыню и наволочку пришлось снять – они насквозь пропитались молоком – и идти сдаваться кастелянше. От мадам Шруми я сначала выслушала нелестные замечания о своей криворукости, затем получасовую лекцию о бережном отношении к вещам и только после этого мне вручили новый комплект постельного белья.
Наверное, это глупо, но я не стала выдавать Норри. Какой смысл? Кастелянша передо мной все равно не извинится, зато выдаст Норри дополнительную порцию нотаций.
Только я уселась, раскрыв блокнот, как явился мастер Фай.
– Юные претенденты, к сожалению, не всегда понимают, что к имуществу академии следует относиться аккуратно. Поэтому мы, наставники, обязаны их учить. Пройдемте со мной, Рози, я отведу вас в прачечную академии, где вы поможете работникам в их нелегком труде.
Да что за день-то такой!
– Я…
Я выразительно посмотрела на гоблинку, но соседка делала вид, что увлечена учебником магии. Один раз, правда, она быстро взглянула на меня из-под опущенных ресниц, но и не подумала спасать мою репутацию!
– Я согласна, – буркнула я.
А что мне еще оставалось?
Куратор сокрушенно покачал головой: мол, учить вас еще и учить, и сделал какую-то пометку напротив моей фамилии. Замечательно! Могу представить, какое мнение складывается у мистера Фая о нерадивой претендентке: расистка и дикарь.
После половины дня, проведенной в прачечной, я падала с ног от усталости. Кожу рук щипало от едкого раствора. Но какой смысл жаловаться? К тому же я нашла в наказании и плюсы. Во-первых, когда я стану искать работу, опыт прачки мне пригодится! (Нет, нет, на самом деле только не это!) А во-вторых, я познакомилась с Мурой и Лурой, сестрами – гномихами, вместе с которыми я ворочала белье в кипящих чанах длинными деревянными щипцами. Отличные девчонки. А ведь они никогда не станут магами, так и проведут жизнь, меняя одну тяжелую работу на другую, но не печалятся. Так чего же мне унывать?
Когда я вернулась, свет в комнате уже погасили. Я потихоньку забрала дневник и вышла на балкон. Здесь, в тишине и уединении, привела мысли в порядок.
Про испытание осталось написать всего несколько строк.
– Доставь себе удовольствие! – презрительно сказал Рон.
В этот момент он живо напомнил мне другого представителя своей расы. Лицемера и убийцу. Я будто наяву представила губы герцога, кривившиеся в холодной усмешке…
В общем, что ходить вокруг да около. Я вонзила ланцет из драконьего железа в ладонь Рона. Кожа у ящеров крепче стали, поэтому я не ожидала, что проткну ее так легко.
Рон не вскрикнул, только глаза мгновенно пожелтели, зрачки вытянулись. Он крепко сжал губы. Не ожидал, конечно.
Картина маслом: кровища хлещет, Вики верещит, эльфик кулем бухнулся в обморок. Студент-наблюдатель кинулся к Рону и накинул на него обезболивающее плетение, а на меня посмотрел, как на злодейку.
– Я сама залечу! – крикнула я.
Вытащила ланцет, кинула на пол, взяла Рона за руку, чувствуя, как потоки магии потекли из моих пальцев.
– Прости, – шепнула я.
Он стоял бесстрастно, даже не шевельнулся. О чем думал – неизвестно. Чувствую, я нажила себе в академии злейшего врага.