– Доброго дня, класс может присаживаться, – положив ноутбук и папку с документами на стол, я повернулась к классу. – Я просмотрела вашу программу и признаться честно, она меня немного опечалила. Понимаю, что у вас не было нормальных преподавателей, но это не повод запускать всё до такой степени. Сегодня я постараюсь проверить уровень вашей базы и выяснить, готовы ли вы к сдаче экзаменов. Если нет, то подам прошение в министерство образования о переносе даты на год. Мы не можем выпускать специалистов такого низкого уровня и думать, что это никак не отразится на будущем страны.
– Вы не имеете права решать вопросы комиссии, – налетел на меня Лакеш, – они все получат дипломы в установленном порядке.
– Вы будете угрожать членам независимой проверочно-аттестационной коллегии, мистер Лакеш? – вздёрнула я бровь. – Того, что я видела в первой половине рабочей недели мне с лихвой хватило для того, чтобы сложить полную картину о знаниях студентов этого учебного заведения. И дай-то боже, чтобы хотя бы часть из них набрала проходной балл и выпустилось с отметкой «удовлетворительно». На большее в их случае я бы даже не рассчитывала.
– Кажется, вы забыли, с кем разговариваете, – начал медленно надвигаться на меня господин кандидат то ли в президенты, то ли в мои мужья, – вы без году сутки на территории моей страны, а уже позволяете себе так пренебрежительно относиться к ученикам, которые столько лет тянули на себе груз ответственности.
– Если бы они это делали, то сейчас бы от каждого сидящего в этой комнате не тянуло бы страхом и паникой, – поднялась я и выпрямилась. – Обведите комнату взглядом, ни у одного на лице нет уверенности в том, что он сдаст элементарный тестовый срез на проверку остаточных знаний. Заметьте, мистер Лакеш, даже не за эти месяцы, которые можно было бы наверстать в конце года, а за пройдённый материал прошедших курсов. И вы хотите мне сказать, что они сдадут итоговую аттестацию и получат дипломы?
– Вы давите на них, вот они и засомневались, – тут же пошёл он в атаку.
– Хорошо, – сложила я руки на груди, – одного раза видимо вам мало. Будем пробовать ещё. Я даю им одну единственную сцену с места преступления. Опять же это реально дело, на котором была я и моя группа аналитиков. Заметьте, мы не военные криминалисты и не являемся выпускниками знаменитых вузов. Мы просто люди, отдавшие своим профессиям больше половины жизни. Только благодаря этому я могу читать лекции тут или в любом другом университете мира. Быть приглашённым экспертом в судах. И выезжать на места преступлений, в статусе внештатного сотрудника. Я заработала своё имя сама! А что сделали вы? Я не припомню громких статей и заголовков о том, чтобы вы раскрывали преступления и вас называли Шерлоком нового времени!
– Я спас этот мир от маньяка-психопата с армией фанатиков, – зарычал он на меня.
– И что? – вопросительно вздёрнула я бровь. – Сотни офицеров и военных по всему миру каждый день рискуют жизнями, чтобы останавливать преступников. Спецслужбы ведут борьбу с государственными переворотами и жестокими маньяками, чьи имена даже не должны упоминаться в СМИ. И вы сравниваете свой подвиг с теми, кто рискует головой в полях? Боже, из вас чертовски некомпетентный глава ведомства. Ведь ни один уважающей себя вояка не стал бы читать детям лекции, а рвался бы туда, в самую гущу событий.
– Ваше мнение не имеет для меня никакого значения, – тут же включил он режим агрессии и пренебрежения, – малолетняя пигалица не понимающая, что такое война, не может мне тут указывать. Такая же, как и Энханте: заносчивая, эгоистичная, надменная тварь. Место таким как вы в могиле.
– Мистер Лакеш, – холодно и ровно ответила я, – и это слова того, кто должен пресекать преступные деяния? Перед вами сидят дети, которые в скором времени выпустятся и станут полноценными членами общества. Ваши слова сравнимы с действиями сектантских лидеров. Вы программируете молодое поколение на проявление агрессии и нетерпимости. Я могу сказать, что вы достойный преемник предыдущему главе Тёмного культа. По вам прям можно один психологический портрет рисовать. Не удивлюсь, если лет через десять, своего президенствования вы захватите власть и поставите всех на колени жёсткой диктатуры. Вы с ним одного поля ягодки, это видно невооружённым взглядом.
– Как вы… – герой минувших дней даже не нашёлся с ответом, он просто задохнулся от возмущения, не зная, как правильно реагировать на мои слова.
– Неприятно? – вскинула я бровь. – Так идите и занимайтесь тем, чем должны. Ловите преступников и делайте этот мир чище и справедливее. А воспитание детей оставьте тем, кто в этом смыслит явно больше вашего. Потому прошу впредь не посещать уроки, в вашей помощи лично я не нуждаюсь. А терпеть надуманные выпады и приставания не собираюсь. Моё дело сделать так, чтобы дети стали достойным примером для будущего поколения, а не шли за вами подобно стаду баранов на заклание.
– Это исключительно твоё сугубо личное мнение, – огрызнулся Лакеш.
– И попрошу без фамильярности, – сверкнула я глазами, – я к вам обращаюсь в уставной форме, а вы так, словно мы с вами уже с десяток лет любовники. Боюсь такой дурной славы я не особо желаю. А теперь выйдете за дверь моего кабинета и больше никогда её не открывайте.
– Пари, – тут же накинулся он на меня. – Ещё одно идиотское пари.
– И что же вы ставите? – удивлённо вздёрнула я бровь.
– Если выигрываете вы, то ноги моей тут не будет, – серьёзно сказал он, – а если я, то мы будем делить занятия, как и прописано в контракте.
– Не забывайте, что первое вы уже проиграли, – не стала я упираться, – а значит занятия и программу выстраиваю я. Но так уж и быть, чтобы меня не обвинили в предвзятости, я согласна на второе пари. Условия?
– Вы даёте своё идиотское задание, неважно какое, то самое, которое хотели, – начал он рассуждать, – а если хотя бы один из детей напишет «выше ожидаемого», то я выиграл в этом споре. Если все провалятся, то я уйду и не стану мешать вашим занятиям. Альфейн!
– Альфейн! – тут же сказала я и улыбнулась. – Задание на проекторе. Установите картину преступления.
– И это всё? – удивлённо протянул брюнет.
– А вы хотели, чтобы у них не было и шанса? – вопросительно вздёрнула я бровь. – Час на выполнение проверочной работы пошёл. Тот, кто будет перешёптываться, получает «неудовлетворительно» автоматом. Надеюсь, всем все понятно? Ну и славно.
Студенты вопросительно переглянулись между собой, но промолчали. В кабинете повисла тишина и лишь скрип ручек по бумаге нарушал её. Лакеш сам себя загнал в ловушку. Первое пари гарантировало мне полную власть над ходом занятий, но не только над ним. Мы спорили на весь учебный процесс… Который включал в себя проверки домашних заданий, отработки и прочую бытовуху. Если я скажу, что он должен остаться и помочь с проверкой работ, чтобы я не была предвзятой, магия одобрит мои слова и примет их как часть проигранного спора.
А в новом споре, он даже толком не поставил мне условий. Просто сказал, что никуда не уйдёт. По факту он привязал сам себя к предмету. Это было мне на руку. Никогда бы не подумала, что человек с такой маниакальной одержимостью может сам себя закапывать в землю, даже не понимая, что он творит! Это возмутительно и настолько глупо, что я не представляла, как поступить. Я словно маленького и неразумного ребёнка обижала. Как вообще этот тридцатилетний мужик мог вести себя подобным образом?
Пусть я тоже не идеал для подражания, но я же не претендовала на звание героя всея мира. Просто была той, кто жил за счёт своих собственных сил и пытался решить неразрешимые загадки мироздания. В частности, каким местом судьба повернулась к Лакешу в тот момент, когда он угрохал моего папаню? Нет… Ну никак не могу себе эту картину вообразить. Сколько бы раз не пересматривала свои воспоминания с того дня. Я так и не смогла понять мотивов. Почему нам было запрещено применять силы, данные матушкой природой?
Подними я тогда полторы дюжины трупов и им бы было уже не до веселья. Последние пятьсот лет борьбу с некромантами перестали преподавать в базовом курсе. Слишком мало таких осталось. Да и Демисар мог натворить бед. Собрав от родителей всё самое худшее, его магия могла посоперничать с моей за звание самой убийственной и тёмной. И то, о чем мы с ним ни раз и ни два говорили… Почему никто не стал использовать проклятые способности самого Лакеша? Словно взрослые опасались, что тогда события обернуться полнейшей катастрофой.
Хотя, если они знали, что этот идиот настолько неуправляем, туп и несведущ, то ничего удивительного. Как и сказала Грация, ему требовался надёжный поводок, от которого он никогда не сможет отказаться. И хорошо бы, приурочить это к чему-то настолько действенному, как… Клятва! Вот я балда! Он же сам себя только что продал мне со всеми потрохами. Магия, самый надёжный поводок из всех возможных. Он уже дал мне две, а значит ещё одна и наши магические узы окажутся сильнее брачных. И почему до меня всё как обычно доходит с огромным опозданием? Я едва не упустила такой великолепный шанс подловить его на крючок и привязать к себе.
Время неспешно тянулось, пока таймер не прозвенел и не оповестил нас о том, что отведённый час остался позади. Короткий взмах рукой и все работы, дописанные или нет, но перекачивали ко мне на стол. Положив поверх них ручку, я поднялась из-за стола и оперевшись на край бедром обвела комнату вопросительным взглядом. Дети занервничали и переглянулись меж собой. Скорее всего им не хотелось прощаться с Лакешом и оставаться один на один с неизвестной профессоршей, которая грозилась отнять их шанс на выпуск.
– И так, я не буду нудно и монотонно перечитывать все восемнадцать листов, – усмехнулась я, – сейчас я просто расскажу вам о том, что же случилось на фото, а вы уже сами примете решение, правы вы или провалилась. Мистер Лакеш, вас устраивает подобная перспектива.
– Да, – кивнул он и сам приблизился к фотографии.
– То, что вы видите перед собой, снимок моей памяти о деле, которое вы скорее всего ни раз и не два обсуждали, – сверкнула я глазами. – Анинелия Гелерет, одна из самых знаменитых оперных див последнего столетия, погибшая в марте прошлого года. Была найдена мёртвой в гостиничном номере, который был зарегистрирован на вымышленные документы некого Филигеля Бломентеля, которого никогда не существовало в природе. Даже похожих однофамильцев в целом мире не нашлось. Всё что было известно следователям в начале пути – фальшивая информация из социальных сетей. Мадам Гелерет, перед смертью сделала два телефонных звонка. Адвокату, с просьбой перевести всё её имущество некому Шелемелю Дигерри. И второй своему мужу. Через сорок пять минут нашей жертвы не стало. Во всем мире до сих пор идут споры, кто же именно убил госпожу певицу.
– Подождёте, но ведь её мужа посадили, – раздался девичий голос, – я читала пост на странице её дочери.
– Сколько ему дали? – склонила я голову к плечу. – Ну же смелее? Не знаете? А я вот знаю… Три с половиной года условно, за мошенничество по страховым выплатам. Якобы он оформил полис на смерть жены задним числом. Больше никаких прямых улик, связывающих его с трупом следствию, до сих пор не удалось обнаружить.
– Но её голова свёрнута и сделал это человек выше неё ростом, – Лакеш повернулся ко мне, – какой рост у её мужа?
– Метр пятьдесят четыре, – ответила я ему, – при том, что сама жертва была метр семьдесят восемь и в два раза толще супруга. Полиция пыталась представить несколько вариантов: стул, постель, жертва лежала. Но ничего из этого криминалисты не смогли идентифицировать, как причину смерти. А теперь вопрос вечера: от чего умерла мадам Гелерет? Кто знает ответ?
– Дочь писала, что её мать позорно подавилась во время полового акта и она сожалеет, что вообще имела такую нелепую родительницу, – повторила все та же девица с телефоном наперевес.
– Вот вам и современные методы воспитания, – засмеялась я, – что скажете мистер Лакеш?
– У неё признаки асфиксии и связывания, – сказал он, – полового акта тут не было. Были следы сопротивления, так как верёвки были наложены на запястья как попало, а не с определенной техникой. Так же в отличии от нашей первой жертвы, она не готовилась к свиданию. Пожалуй, я заинтригован тем, что смогли разузнать вы и ваши люди. Потому что всё что я мог предположить, её муж нанял кого-то, чтобы убить жену и подставить все как убийство.
– И вы совершенно правы, – улыбнулась я, – никто не рассматривал других версий, пока в самых обычных и заурядных отчётах о вскрытии, мы не наткнулись на один интересный факт. Мадам Гелерет была на втором месяце беременности. И это не просто убийство, а убийство беременной женщины на ранних сроках.
– Любовник? – тут же послышались предположения с разных концов комнаты.
– Нет, муж знал о том, что жена хотела забеременеть и они провели процедуру ЭКО, – покачала я головой, – все получилось. Через три дня у неё было запланировано интервью, на котором она хотела сообщить о том, что из-за беременности прекращает свою концертную деятельность и в возрасте тридцати шести лет навсегда покидает оперную сцену. А теперь вопрос, почему убийца до сих пор на свободе?
– Срок давности? – предположил блондин с первой парты.
– Нет, – покачала я головой, – у следствия нет подозреваемых. Есть мотив, психологический портрет, рост и куча косвенных домыслов. Но нет ни одной прямой зацепки. Убийца, которого хотят наказать, никогда не будет найден, ведь время безнадёжно упущено. Там, где можно было проверить всё по горячим следам, через полгода уже ничего не осталось. Большая часть свидетелей и опрошенных просто не могли вспомнить события такой давности. Кто-то и вовсе склонялся к версии, что это обычный киллер и смысл копаться в этом деле.
– Тогда почему ты показала им это дело? – Лакеш смотрел на меня в упор.
– Если бы офицеры сразу связали бы смерть с беременностью, то переквалифицировав дело в убийство первой степени с особо тяжкими, – поёжилась я от воспоминаний, – то концертный директор нашей жертвы, сейчас бы не ходил на свободе. Он ссылается на кучу народу, которая якобы его видела. Но ни точного времени, места и видели ли они его вообще практически никто не может сказать. Один звонок заставивший всех думать о разводе звёздной пары. Одно событие, которое казалось всем логичным. Беременность, на которую не обратили внимания, ведь она укладывалась в попытку жены уйти от мужа к любовнику. Тот, кто готовил это, был хорошо знаком с жертвой и её семьёй. И это одно из тех дел, в котором я раз за разом буду повторять, психологический портрет есть не только у жертвы или убийцы, он есть и у места преступления. Ведь муж, тем более знавший о беременности супруги, не стал бы оставлять её в номере отеля, где её нашли бы уже на утро. Это почерк того, кто хочет, чтобы жертву нашли как можно быстрее. Мужья обычно прячут тела и усложняют следствие. Всё это вы уже должны были изучить и понять. Что каждое место преступления не только даёт нам представление об убитом, но и рассказывает о его убийце. За редким исключением, если там совсем какой-то психованный социопат.
– Кто-нибудь из класса написал любую версию отличную от мужа? – Лакеш вскинул бровь и подошёл ко мне.
– Я указала любовника и ревность, – подняла руку одна из девушек, – мы же не могли узнать признаки беременности просто по фото. Вот и выходило, что это бытовое убийство в отеле на почве ревности к мужу или отказа уйти от него.
– Неплохая версия, – кивнула я головой, – весьма обосновано при такой ситуации, так уж и быть зачту её в качестве вашего Мистер Лакеш выигрыша. И настоятельно рекомендую вам, перестать в меня тыкать! Это уже переходит границы разумного. Мы с вами коллеги и так фамильярно обращаться к незамужней даме просто верх неуважения.
– Привыкайте, тут между коллегами все равны, – ядовито прошипел брюнет.
– Леди Форлеска, а у меня мама папу бросила, не хотите стать моей мамой? – улыбчивый парнишка с ямочками на щеках смотрел на меня весело и задорно.
– Боюсь вынуждена отказаться, – улыбнулась я в ответ, – я не встречаюсь с отцами своих студентов. Даже если об этом просят сами студенты. Ну, а теперь шутки в сторону, начинаем тему первой лекции: «Методологическое выявление воздействия магии на структуру трупа». Эта тема открывает обширный блок, который будет включать в себя не только поверхностный анализ, но и ритуалистику. Мы должны понимать, что в нынешних условиях, когда многие маги могут использовать простых людей в качестве жертвы или подручного инструмента, расследовать дела и давать верную оценку всему происходящему очень важно.
– Но мы же не все идём в полицейское управление, – раздался очередной голос, перебивший меня.
– Ещё один выкрик с места, без разрешения и класс в полном составе отправится на отработку, – сурово ответила я. – Но возвращаясь к заданному вопросу. Вы думаете в политике, госслужбе или любой другой сфере вам не пригодятся навыки, о которых сейчас идёт речь? Психология поведения – одна из самых обширных баз знаний, которая существует на данный момент. При помощи неё можно устроить войну в коллективе и тем самым повысить продуктивность работы. А можно напротив, зарубить весь энтузиазм коллектива, поставив двух лидеров в пару и не позволяя одному перетянуть одеяло на себя. Это пока мы анализируем то, что проще всего. Перед нами труп, готовая картина места преступления и мы можем в любой момент проверить данные. Будь у вас более уверенная база, мы бы пробовали составлять психотипы личностей по словесному описанию. Или моделировали ситуации, при которых нужно было получить определенный результат манипулируя перечисленными людьми. Но, к сожалению, до этого вам далеко. Потому мы начинаем с базовых вводных знаний, которые проще всего понять по уголовной сфере. Ведь зачастую маньяки, самые яркие личности из всех, которых вы можете себе представить.
Детям, да и Лакешу, похоже никто и никогда не доносил мысль подобную той, которую я высказала. Так что этот раунд остался за мной, а рыбка заглотила наживку. Теперь ему самому было интересно понять, что ещё могла выкинуть странная девица, которую приволок Энханте из другой страны и заставил взять в преподаватели. И если думать обо всём этом, как о долгосрочной перспективе, то у нас есть все шансы добиться первых прогрессов уже через полгода. Пока контракт действует, этот самовлюблённый идиот полностью в моей власти, а обо всём остальном можно будет думать по ходу развития этого сюжета.