– Почему никто не расселся по местам! – повысила я голос и позволила магии растечься по комнате. – Кажется, я сильно ошибалась, считая, что это элитное учёбное заведение для одарённых детей. То, что я сейчас вижу у себя перед глазами, на него совершенно не похоже. Хотела бы сказать, что я расстроена, но нет… Я обескуражена. Староста?
– Кто вы такая и почему ведёте себя столь хамски с детьми? – брюнет влетел в комнату, а за его спиной развивался чёрный плащ.
– Как вы посмели войти в кабинет без стука, – где-то в углу комнаты громыхнула моя сила, коротким разрядом молнии, – посторонним запрещено находится на территории академии в течение всего учёбного года, вас в списке преподавателей я не помню, потому требую покинуть территорию замка, пока я не сообщила в правоохранительные органы на вторжение неустановленного лица с целью недобрых намерений.
– Вы что себе позволяете, леди! – вспылил тот и едва не побагровел от злости. – В отличие от вас, дети меня прекрасно знают и с радостью общаются, так что это вы тут посторонняя, живо пошла вон! И чтобы глаза мои тебя не видели!
– Мама родная, – охнула я и прикрыла рот рукой, – дети, без паники, все будет хорошо, больше этот озабоченный дядя не будет к вам приставать. Все дружно по моей команде под столы, я задержу педофила и сдам его куда следует. И потом мы все дружно будем разбираться с тем, как это произошло.
– Ты что вообще несёшь, идиотка? – выпучил на меня глаза Лакеш.
Не говоря ни слова, я направила на него руку и приказала магии начать формироваться в виде золотого лассо. Оно было совершенно безопасно, но выглядело вполне эффектно и устрашающе. Самое то, для моих нужд. Правда полностью поиздеваться над героем мне не дали. Дверь распахнулась и в неё вбежали двое. Растрепанный и заспанный Энханте, которому сегодня было лишь к обеду и директриса с перекошенной набекрень шляпой и выпученными от увиденного глазами. Так что спектакль пришлось быстренько свернуть.
– Что тут вообще происходит? – голос женщины прокатился по помещению. – Учёба не успела начаться, а тут уже творится дурдом!
– Директор, – кивнула я, в знак приветствия. – Тут педофил пробрался в академию и преставал к детям с непристойными предложениями. Такого нельзя было допускать, потому я приняла решение, что его нужно обезвредить и сдать властям, чтобы там уже с ним поговорили.
– Леди Форлеска, – с тяжёлым вздохом сказала та, – отпустите мистера Лакеша. Он не педофил и не преступник. В отсутствие преподавателя он читал эти дисциплины время от времени, чтобы дети хоть как-то могли готовится к экзаменам.
– Точно? – подозрительно прищурившись я посмотрела на мужчину.
– Родная, – тихо сказал блондин, – отпусти этого идиота, а то ещё что-нибудь магическое подхватишь. Он настолько белый, что от этого даже не смешно. Отпусти бяку, пока он тебя не покусал и не пришлось делать прививки от бешенства.
– Энханте, – зарычал Лакеш.
– Всем внимание, – директриса привлекла к себе внимание, – с этого момента, леди Фролеска будет читать у вас те две дисциплины к которым мы никак не могли найти профессора. Она обучалась в Европе и не знает некоторых порядков, но она сильный маг и хороший специалист. Работала консультантом при полицейском ведомстве, а также помогала в раскрытие преступлений, связанных с маньяками. Мистер Лакеш все ещё будет у вас читать, но в строго установленные дни, после составления нового графика. А теперь за учёбу! А вас профессор Энханте я попрошу пойти со мной и объяснить мне, почему вы использовали это странное деление и по какому принципу советовали мне принять именно её.
– Давайте знакомится, – ровно продолжила я. – Моё имя Линерия Форлеска, с этого момента я буду преподавать вам социальные дисциплины и тактико-стратегическое планирование в военном ремесле. Возможно, у меня нет реального боевого опыта, но я больше пяти лет проработала внештатным криминалистом и консультантом при полицейском департаменте. Мой основной профиль – это построение профиля маньяка или планомерного серийника. Так что в отличие от большинства профессоров уклон я делаю на психологию и развитие критического мышления. Иногда лишь взглянув с другой стороны мы находим истину в том, что раньше казалось заурядностью. Надеюсь, у вас нет вопросов, и мы можем начинать лекцию.
– У меня есть, – не успокоился Лакеш и не смог остаться в стороне, – почему вы считаете, что подходите для работы с детьми.
– А почему вы подходите? – ответила я вопросом на вопрос.
– Потому что у меня есть реальный опыт, – скрестил он руки на груди, – и в отличие от теоретички, я могу дать им реальные знания, которые построены не на книжках и глупом зазубривание учебника.
– Как насчёт пари? – с тяжёлым вздохом спросила у него.
– Ещё и азартные игры продвигаете, – гнусно усмехнулся он.
– Так и скажите, что вам слабо, – ехидно сказала я. – Нечего было тут из себя непонятно что строить. Только время от занятия заняли.
– Винсельд, покажи этой заносчивой сволочи, – выкрикнул кто-то из детей.
– Кто это был? – ровным голосом спросила я. – Староста.
– Килила, мэм, – встала блондинка с карими глазами.
– И кто такой бессмертный у вас? – вскинула я бровь.
– Уислен Прокс, – тут же сдала его девица и даже глазом не моргнула.
– Замечательно, мистер Прокс, отработка в шесть у завхоза, – кивнула я головой, – и так, мы возвращаемся к занятию или вы найдёте в себе силы признать свою некомпетентность.
– Ну, уж нет, – в тихой ярости прошептал Лакеш, – пари так пари. Черт с тобой! Какие условия.
– Тот, кто победит будет решать и строить учебную программу на этот год, – усмехнулась я. – Альфейн!
– Готовы даже клятвами поразбрасываться, что же условия принимаю, в чем суть пари? – он подошёл и оперся на преподавательский стол.
– Я показываю вам снимок реального места преступления, – хмыкнула я, – а вы должны сказать убийство это или самоубийство. Все просто, два варианта ответа. Пятьдесят на пятьдесят. Но чтобы все не было так просто и нельзя было угадать, надо привести хотя бы три признака, по которым вы это определили. Как думаете, господин офицер, вам это под силу. Как раз в тему нашего урока. Тактическое ведение расследования в стеснённых условиях. Как раз четвёртый курс уже должен был проходить данную тему.
– Не пожалей о своём выборе конфетка, – усмехнулся он мне, – Альфейн!
– Ну, замечательно, – я щёлкнула по клавише компьютера и загрузила на экран сцену убийства из собственной памяти. – Как видите все честно, ваши полчаса пошли. А мы с классом пока займёмся небольшой самостоятельной. И если кто-то сможет объяснить мне все тоже самое, что я задала вашему бывшему профессору, но сделает это более точно и логично, то готова подумать о том, чтобы освободить этого человека от годовой контрольной. Ну-с, приступаем.
А дальше я перестала обращать какое-либо внимание на своего временного коллегу и приступила к тому, что умела безупречно. Выносить мозг всем тем, кто оказался на моем пути. Ведь даже будучи ребёнком я всегда слышала, что, если хочешь запасть кому-то в душу начни знакомство с такой нелепой ситуации, чтобы и на смертном одре не смог забыть. Пока из нас с Демисаром лепили боевую двойку, нам пришлось столько всего пережить, что возрождение своего отца из куска камня я восприняла с пофигистическим равнодушием. Воскрес и хорошо, подох ещё лучше.
Единственное, о чем я до сих пор сожалела: упущенная возможность быстро и стремительно захватить власть. Но все, что не делается к лучшему. И раз таким образом распорядилась судьба, то кто я собственно такая, чтобы сомневаться в решениях, принятых крестным и отцом? Правильно, простая дочка бывшего главы тёмного круга, которую он прятал всю жизнь и на которую делал ставки. У каждого была своя роль. Кто-то должен был сдохнуть, а кто-то до последнего прятаться в стане врага и быть тоненькой ниточкой, связывающей нас и возможность всё же сделать невозможное. Отомстить…
– Мадам Форлеска, – раздался осторожный голос с задней парты.
– Леди Форлеска или Профессор Форлеска, – подняла я глаза от журнала, – ваше имя.
– Я Нитель Ровье, – парень посмотрел на меня, – Профессор, я могу дать ответ на ваш вопрос. На экране убийство.
– Что ж, семь минут сорок пять секунд, неплохой результат, – посмотрела я на таймер, – Мистер Лакеш, что скажете, вы согласны со своим учеником.
– Нет, – покачал тот головой, – ставьте ему два, потому что тут у нас самоубийство.
– Интересно, – отложила я ручку, – класс, можете бросить контрольную. Поднимите руки, те, кто за убийство. А теперь за самоубийство. Замечательно семеро против четверых, включая мистера Ровье. Уступим ответ вам, профессор Лакеш, отличитесь.
– Для начала, стоит обратить внимание на положение тела жертвы, – начал он, – убийца не стал бы нападать в лицо и тем более втыкать нож снизу вверх, это не характерно для людей. Тут же мы видим, что жертва лежит полубоком со смещённым вправо ножом, который вошёл по диагонали чуть задираясь вверх, так, словно она в последний момент передумала и хотела выдернуть его. Это свидетельствует о том, что жертва находилась в психологическом диссонансе и не желала умирать, просто не понимала, что творит. Второе, что бросается в глаза. Порядок в ванной комнате. Он идеален и лишь лужа крови говорит нам о том, что она умерла именно тут. Вряд ли бы убийца стал прибираться и не вытер бы за собой лужу крови и смазанные отпечатки с ножа в крови. И последнее, у жертвы нет заломов на лице, оно спокойное, а это свидетельствует о том, что она не боялась и умерла со спокойной душой. Мой вердикт самоубийство.
– Что же, я зафиксировала ваш ответ, – кивнула я головой, – теперь ваша очередь мистер Ровье. Объясните, почему это убийство.
– Я попробую использовать аргументы мистера Лакеша и объяснить ими же, свою теорию, – посмотрел на меня пацан.
– Да, как душе угодно, хоть весь том криминалистики тебе в помощь, – пожала я плечами.
– Женщина была убита в собственной ванной, человеком которого сама впустила в дом, и которого ждала, – начал тот с опаской. – На ней кружевное белье, в ванной идеально прибрано, но дама в халате и с макияжем. Так в душ не ходят и уж точно не красятся перед смертью. Точнее, женщины не выбирают подобный способ. Перерезать вены и красиво утонуть в белой ванной да, но не в душевой кабине. В прошлом семестре у нас были вводные лекции по психологии жертв, но очень поверхностные. И все же даже из них следует, что она сама не могла этого сделать. Доказательства профессора противоречат сами себе. Если бы она дёргала нож и пыталась его вытащить, то рана бы была намного страшнее, а лицо бы не осталось в таком умиротворённом состоянии. Так что я предположу, что это убийство и совершено оно её любовником.
– Замечательно, – кивнула я ему, – Мистер Лакеш, что скажете? Все ещё будете настаивать на том, что это самоубийство?
– Нет ни следов борьбы, ни присутствие посторонней ауры, на снимке, – хмыкнул он, – так что я не собираюсь поддаваться вам, и проигрывать спор. Будь это убийство, все бы выглядело более правдоподобно, и она бы плавала в ванной с перерезанными венами или лежала бы в постели, но не вот так. Кухонным ножом, на полу в душе.
– Что же, тогда позвольте рассказать вам правду, – усмехнулась я, – это воспоминание с убийства трёхлетней давности. Маньяк, терроризирующий восемь стран и не оставляющий никаких улик. Все жертвы, женщины от тридцати пяти до сорока, разведённые или в процессе бракоразводного процесса. Каждая была убита ножом в живот. Но самое интересное, он убирал всю квартиру или дом. Не оставлял никаких отпечатков, кроме тех, которые вы видите на рукояти ножа. Это его фирменный почерк. Смазанные пальцы жертвы и маска блаженства на лице. С каждой из них у него был защищённый половой акт. Средства контрацепции всегда дорогие и одной и той же марки. В трёх странах импорта нет, из-за чего был сделан вывод, что он всегда носил их при себе. Но, самое главное, что указывает на насильственную смерть жертвы: отсутствие пряди волос в височной доле. Присмотритесь, она срезана под корень и её нигде нет. И если сложить всё это вместе, смерть не может считаться самоубийством. Она даже не поняла, что он её убил, выброс гормонов в кровь заглушил боль и оставил эту посмертную маску блаженства. Так что вы Лакеш, чертовски некомпетентный преподаватель, раз ваши студенты справились быстрее и лучше вас.
– Червонный вдовец? – удивлённо посмотрел он на меня.
– Да, – кивнула я, – одно из двух его дел, консультантом на котором я выступала.
– Профессор, а его поймали? – спросил все тот же парень, отличившийся на уроке.
– Да, – подтвердила я, – по официальной версии задержан при попытке убийства. На самом же деле, мы больше месяца дежурили во всех аэропортах тех стран, в которых совершались убийства и проверяли всех, кто пересекал воздушные гавани с презервативами в багаже или личном имуществе. На том он и погорел. Пусть долго, но мы смогли поймать его, устанавливая слежку за всеми, кто пользовался нужной нам маркой и разновидностью.
– Кровожадный маньяк, который гордился тем, что совершал, – передёрнул плечами глава военного ведомства, – Надо было такого прямо на месте задержания пристрелить и сказать, что оказал сопротивление и был ликвидирован.
– К сожалению, данный вариант нам не подходил, – покачала я головой, – такие личности как он, заслуживают самого сурового наказания. Смертной казни, причём публичной.
Я вновь положила пальцы на кнопки ноутбука и вызвала в памяти холеное и ухоженное лицо мужчины средних лет. Дорогой костюм, часы от дизайнерского бренда. Белозубая улыбка и встрёпанные серебристые волосы. Звезда с обложки, мечта многих. Один из самых востребованных актёров по всему миру. И человек оказавшийся самым отпетым маньяком в истории современного мира. Это стало огромным шоком для всех, но указало многим магам, что криминалистика и психология развита намного лучше, чем им казалось, и выручает в такие моменты, о которых говорить страшно.
– Сейчас перед собой вы видите хладнокровного убийцу, совершившего более пятидесяти эпизодов за три с половиной года, – усмехнулась я, – это воспоминание с суда, когда его впервые завели на открытый гражданский процесс. Сотни журналистов, камер и присяжные выбранные случайным образом. Он не боялся ни прокуроров, ни следаков ведущих его. Ровно до того момента, пока в зале не появились психоаналитики и работники криминалистического отдела полиции Мюнхена. Вот тогда он занервничал.
– А почему? – раздался возбуждённый голос с задней парты.
– Потому что он до последнего не верил, что сядет, – пояснила я, – но, когда в зал вошла бригада профессиональных мозгоправов, которые легко могли отличить его игру от реальности, шутки кончились. С этого момента его участь стала очень незавидной. Любое неосторожно сказанное слово или признание могли повлечь за собой плачевные последствия. Потому-то я и включила блок психоанализа и последовательного изучения повадок маньяка в курс, для вашего года обучения. Чем раньше вы начнёте вникать в вопросы поведенческого характера и анализа личности по минимальному объёму информации, тем вам будет проще.
– Но нет никаких доказательств того, что именно ваша хвалёная психология помогла поймать убийцу, – хмыкнул брюнет и перекинул хвост за спину, – все что вы имеете, лишь дешёвые слова, которым нет никакого подтверждения. На самом деле, все что вы сделали: потратили кучу денег налогоплательщиков, чтобы сидеть в аэропортах и проверять презервативы. Это издевательство, а не хорошо проведённая операция по поимке серийного маньяка.
– Да, – усмехнулась я, рассматривая его перекошенное лицо, – вы явно не понимаете суть таких личностей. Он знаменитость, которого любили и обожали по всему миру. Ни одна жертва не заявила бы на него, что вот я чувствую подвох. Каждая, свято была уверена в том, что она исключительная. Он ловко пудрил им мозги и просил сохранить все в тайне, ведь он звезда и скандал ему может навредить. Лишь в трёх эпизодах, матери вспомнили на допросах, что дочери рассказывали о новом ухажёре. Богатом, статном, но не могли назвать имени, ведь он известен. И сколько бы вы такого ловили? Мне просто интересно? Пока число жертв за сотню не перевалило бы? Или пока он сам не сдался бы? Как? Объясните мне…
– Просто подобрали бы типаж его жертвы и начали бы ловить на живца, – пожал он плечами.
– Единственное сходство у всех жертв: развод, – посмотрела я на него, как на полного идиота. – Примерный возраст, схожая жизненная ситуация, а внешность абсолютно разная. Он выбирал среди фанаток, которые мечтали ухватить мечту за хвост и заиметь шикарного мужа на зависть всем подружкам.
– Но женщины между собой ничем были не связаны, – с тяжёлым вздохом признал он, – если они не были знакомы и попадались ему в соцсетях, то получается, он не оставлял улик. Знакомился с ними случайно на концертах или мероприятиях. Приглашал в номер, но потом говорил, что там много папарацци и лучше будет у неё в доме или квартире. После чего вступал с жертвой в интимную связь и убивал, когда та достигала кульминации.
– Все именно так, – кивнула я, – ни следов, ни улик, ни связи между женщинами, десятки трупов, восемь стран и лишь одна прямая зацепка. Как думаете, скольких мы спасли, тратя деньги налогоплательщиков бессмысленным просиживанием в аэропорту? Я не отрицаю того факта, что его последняя жертва всё же умерла и мы не смогли этого предотвратить. Но она стала той, кто позволил его поймать и скрутить прямо там, сузив поиски багажа и время въезда и выезда из стран. А дальше было лишь делом техники запросить его эмиграционные документы и даты пересечения границ. Возможно, подключи психологов к этому делу на начальном этапе, и они бы смогли заметить ещё что-то. Но увы… Моя команда действовала в ограниченных условиях. И мы все же продумали тот единственный вариант, который минимизировал затраты и сокращал сроки поимки. Не интересно, скучно и нудно… Но мы не рисковали ни одним человеком. И мы взяли его прямо на следующий день, как пришла весть о последней жертве Червонного вдовца. Мы свою задачу выполнили.
– Ещё посмотрим, – кинул он на меня яростный взгляд.
– Звонок прозвенел, можете быть свободны, – посмотрела я на часы, – а вам, мистер Лакеш, я бы советовала привыкать. Вы проиграли спор, и теперь я решаю, как вести занятия.
– Стерва, – услышала я вслед.