Признаться, не ожидал от Вилены таких высказываний. Понятно, что ни одна из женщин не любит, когда к ее мужчине близко подходит другая, но здесь крылось что-то иное. Она же не могла видеть, как актрисулька со мною заигрывает. По крайней мере, точно не выходила изквартиры. Так что, видать, здесь какая-то старая обида. Неужто гражданка Неголая перебежала когда-то дорогу моей девушке? Стоит ли вникать во все обстоятельства сего дела или лучше не лезть? Мало ли что у Вилены было в прошлом. У меня ведь тоже было!
– Насчет того, куда мне стоит смотреть, – проговорил я. – Если ты подразумеваешь какие-нибудь шашни это одно, а если мне придется закрывать глаза всякий раз, когда в поле моего зрения окажется соседка… Ну а вдруг я буду в этот момент за рулем?
– Смеешься, Саш? – горестно осведомилась она. – А мне не до смеха!.. Знаешь кто такая Таська Неголая?!
– И кто же?
– Вот видишь – ты уже заинтересовался!
– Я задал простой вопрос, – пожал я плечами. – Не хочешь, не отвечай. Не очень-то мне и интересно.
– Вот, значит, каким ты бываешь?
– Каким?.. – переспросил я.
– Недобрым…
– Я очень добрый, может быть, даже чересчур, естественно с теми, кто сам такой, – проговорил я, – только не люблю, когда меня держат на поводке.
– Прости, – вздохнула Вилена. – Дело в том, что однажды Таська уже отбила у меня хорошего парня и я не хочу, чтобы это повторилось.
– Не о чем беспокоиться, – сказал я. – Неразборчивые женщины не в моем вкусе.
– Я думала, ты скажешь, что тебя у меня никто не отобьет, – проворчала она, но уже совсем другим тоном.
– Не родилась еще такая, которая могла бы сделать это, – улыбнувшись, откликнулся я.
И мы скрепили наше примирение долгим поцелуем.
– Кстати, забыла тебе сказать! – спохватилась Вилена. – Пока ты там машину загонял тебе звонили.
– Кто?
– Какой-то мужчина. Он не представился. Просто поздоровался и просил тебе передать, что во вторник, в семнадцать часов, на прежнем месте.
– Спасибо!..
– Давай все-таки спать.
– Давай, – вздохнул я.
Когда девушка, к которой ты глубоко неравнодушен, говорит тебе: «давай спать», подразумевая при этом, что спать вам придется в разных постелях, это не может не навести на печальные размышления, а еще – не вызвать в памяти образа разбитной бабенки, которая в первую же минуту знакомства пригласила тебя в гости. В конце концов, мы с Виленой пока что не в браке и даже заявления в ЗАГС не подали, так что наша свобода при нас. Я уж не говорю о том, что сил уже нет терпеть. Я отогнал дурные мысли и завалился спать.
Встал рано, как и всегда. Не будя гостью, отправился на пробежку, а когда вернулся, застал девушку за приготовлением завтрака. Мы мирно, по-семейному поели, потом я подбросил ее к райкому, а сам отправился в школу. Занятия шли своим чередом. На большой перемене, в столовке я рассказал трудовику о том, что Сумароков снова назначил мне встречу. Витек принял известие с полным равнодушием, как будто его это не касалось. Странные дела…
– А что, Эдвина все-таки посадили? – спросил я.
– Под следствием, – буркнул майор КГБ и добавил: – Твоими стараниями…
– Я-то здесь причем? – удивился я. – Это он меня велел схватить своим подручным и собирался посадить за шпионаж…
– Это не в его компетенции… – отмахнулся Курбатов. – А вот то, что он сейчас находится под следствием, нарушило всю схему, которую мы выстраивали несколько месяцев и залатать ее теперь нечем… – он умолк и посмотрел на меня с надеждой. – Если только…
– Что – только? – насторожился я.
– Не знаю, удастся ли это согласовать с руководством…
– Да что именно – согласовать? Не тяни ты резину!
– Тише! – прошипел трудовик и добавил: – Если только заткнуть эту дыру тобой!
– С ума сошел?! Ага, щас… Каким образом?
– Об этом поговорим не в столовке, – сказал он. – Приходи сегодня ко мне в семь вечера.
– Хорошо, – кивнул я, поднимаясь из-за стола.
Черт меня дернул за язык заговорить о Рогоносце. Вот теперь свалят на плечи еще ношу. И не факт, что она мне нужна. Хотя… Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться – вряд ли эта идея пришла Витьку только, что. Скорее всего, давно уже крутится в его майорской голове, а теперь он только решил воспользовался оказией, чтобы ею меня огорошить. Вот ведь сволочи, не дадут мне спокойно жить. Коготок увяз, всей птичке пропасть. И отказаться нельзя, в отместку могут отстранить меня от работы с пацанами. Ладно, разберемся…
С другой стороны мне было любопытно, что там гэбэшники еще придумали? И можно ли будет из этой их придумки извлечь выгоду? Не для себя, конечно, а для пользы будущего Ордена. В любом случае, я это обязательно постараюсь сделать. В общем, я даже с трудом дождался окончания рабочего дня. Правда, не забыл предупредить Шурика Могильникова, что намерен посетить его семейство завтра, после занятий. Пацан не слишком радостно кивнул. Вряд ли он думал, что я начну жаловаться на него родителям, тут что-то другое.
Ладно, завтра будет видно. Сегодня у меня – посещение «коллеги». После уроков у меня еще оставался вагон времени, и я решил заскочить в комиссионку. Рудик, правда, не звонил, но мало ли… И я покатил на улицу Дзержинского, к дому 17. Увидев меня, торгаш радостно заулыбался. Из чего я сделал вывод, что товар есть. Едва поздоровавшись, Рудольф поманил меня в подсобку, как и во всяком другом советском магазине заваленную коробками с дефицитом, и тут же выложил несколько стопок видеокассет.
– Ого! – сказал я. – Это все мне?!
– Двадцать штук, – сияя, откликнулся торгаш. – Я хотел звонить тебе сегодня вечером, но если уж ты сам подъехал…
– И сколько с меня?
– Только тебе, как постоянному клиенту, – по четвертаку штука.
– Ладно, – поморщился я и полез за бумажником. – Завернуть есть во что?
– Я тебе коробку дам…
Пока я отсчитывал купюры, Рудик достал коробку и сложил в нее кассеты с фантастикой. Расплатившись с ним, я взял коробку и потащил ее в машину. Посмотрел на часы, убедился, что до встречи с трудовиком еще минут сорок. Зная, что Витек не слишком гостеприимный хозяин, я предпочел бы заранее перекусить. Для ресторана времени маловато, а вот в кафешку заскочить в самый раз успею. До «Диеты» от комиссионного магазина всего пара кварталов, и я направился туда.
Войдя внутрь, я подошел к раздаче, взял четыре пирожка и какао, и принялся искать свободное место за одним из столиков. Ну и опять увидел знакомую физиономию. Судя по отросшей щетине, мутному взору – гонорар уже закончился. Литейский классик снова скатился до дешевой кафешки, но еще не опустился до пивнушки. А значит, пока еще относительно вменяемый. И я потащил поднос к его столику. Миня кивнул мне, словно мы с ним только что расстались и даже освободил место для моей тарелки и стакана.
– Ну что, товарищ Третьяковский, гонорар уже заканчивается? – спросил его я.
– Не помню, я у тебя в долг брал? – вопросом на вопрос отозвался он.
– Брал, но вернул…
– А-а, ну тогда, значит, могу еще взять…
– Можешь, – подтвердил я. – Только у меня есть предложение получше.
– А – именно?
– Ты бросаешь пить, а я беру тебя на зарплату.
– А ты – кто?
– Неужто не помнишь, Миний Евграфович?
– Да нет, я прекрасно тебя помню, – пробурчал тот. – Ты каратист, физрук, хороший парень… Я в том смысле спрашиваю, как ты можешь меня взять на работу, если ты не главный редактор и не председатель Союза писателей?
– Я хуже, чем главный редактор, я хозяин города.
Это было шутка, и писатель догадался об этом. Он хмыкнул и покачал головой.
– Ха! Смешно… Хозяин города – это предгорисполкома… Не слыхал, чтобы Степанова переизбрали.
– А вот про работу я не шучу, – продолжал я. – Мне понадобится человек на должность ну, скажем, литературного секретаря.
– Собираешься писать мемуары или пособие по каратэ?
– Там будет видно… Ну что, согласен?
– И сколько ты мне положишь жалования?
– Для начала – двести.
– В месяц?
– Да, на время испытательного срока, – ответил я. – Если оправдаешь ожидания, может и подниму.
Глаза писаки загорелись, но он сразу стал набивать себе цену.
– Я за роман получаю до трех-четырех тысяч, за повесть – полторы-две, а за пьесу, с учетом постановочных, могу и до десяти заколотить!
– И сколько же ты времени тратишь на роман?..
– Год или два… Иногда больше.
– Давай посчитаем… Допустим, ты укладываешься в год и получаешь в итоге три штуки, то в месяц у тебя получаются те же двести пятьдесят рэ… Кроме того, я ведь не собираюсь тебе запрещать и дальше писать свои романы и пьесы, так что считай это дополнительным заработком.
– Ладно, уговорил… – проговорил Миня. – В таком случае, нельзя ли получить аванс?
– Можно. Только не забывай, что мое условие – бросить пить!
– Совсем? – уточнил классик.
– Запоями.
– Ну-у… это я тебе обещаю.
– Посмотрим, – сказал я, доставая бумажник и вынимая из него пятьдесят рублей. – Уйдешь в запой, уволю. И аванс заберу.
Третьяковский спрятал их в карман и деловито осведомился:
– Когда приступать?
– Дай-ка мне номер твоего телефона, – проговорил я, вытаскивая записную книжку и ручку.
Евграфыч продиктовал циферки.
– Сиди дома, работай над своими бессмертными творениями, я позвоню, – распорядился я.
– Слушаюсь, шеф! – угрюмо пробормотал он.
Зачем он мне нужен, кроме того, чтобы вести в клубе литературный кружок, я и сам пока не знал, но чуял – пригодится. И вообще – чувствовал, что перемены в моей жизни не только не закончились, а, наоборот, идут по нарастающей. И предстоящий разговор с Курбатовым мог сыграть в моей судьбе гораздо более серьезную роль, нежели мне показалось в первый момент. Впрочем, что гадать. Вот сейчас доем эти пирожки, допью приторно сладкое, но остывшее какао и поеду.
Закусив и попрощавшись с литератором, я поехал на конспиративную квартиру. Ровно в девятнадцать ноль-ноль нажал на кнопку звонка, дверь тут же открылась, пропуская меня внутрь. Я вошел в прихожую и увидел хозяина. Он кивнул мне и жестом велел проходить в большую комнату. Фроси видно не было. Наверное – на спецзадании. Я разулся, снял дубленку – а шапку по теплой погоде уже не надевал. Прошел, куда указано. Увидел бутылку армянского коньяка, две рюмки и блюдце с ломтиками лимона.
Видать, разговор и впрямь предстоял серьезный. Я уселся в кресло, а Витек расположился на диване, наполнил рюмки, взял свою и, качнув ею, предложил мне сделать то же самое. Я не возражал. Звякнув хрусталем, мы выпили и закусили лимончиком. Со стороны все выглядело так, что два приятеля собрались бухнуть, ни о чем серьезном не помышляя. Собеседника я не торопил, понимая, что ему нужно собраться с мыслями. Главное, чтобы мысли его меня устраивали.
– Ну в общем смотри, Саша, – заговорил Курбатов. – Чтобы ты вник в суть моего предложения, я должен тебе кое-что раскрыть… Тебе известно, что в Литейске действует одна из самых мощных и хорошо организованных преступных группировок в Союзе, связанная, к тому же, с иностранными разведками. В преступную деятельность этой группировки втянуты многие руководящие работники сферы торговли, общепита, а также – ряда предприятий и организаций города. Причем – все организовано настолько блестяще, что выглядит как обыкновенный блат, кумовство, «ты мне, я тебе». Кое в чем – эта возня прикрыта трудовым энтузиазмом, комсомольским задором и изобретательностью. Я говорю о швейной фабрике, разумеется… Однако сейчас речь не о ней… До недавнего времени мы держали на крючке ряд ключевых фигур этой группировки, а именно – Киреева Сильвестра Индустриевича – капитана милиции из отдела БХСС и Сумарокова Илью Ильича – темного типа, который выступает в роли сборщика податей с дельцов, втянутых в их воровскую схему. Киреев в результате известных тебе событий отпал. Оперативно внедрить в банду человека, который был бы сотрудником правоохранительных органов, мы не можем. Ведь Киреев попал в нее не с нашей помощи, а по инициативе тогдашних главарей банды, которым пришлось долго и тщательно готовить его к той роли, которую он играл в ней. Бывший капитан милиции умудрился ликвидировать одного из главарей – не собственноручно, конечно. Второй сам недавно умер, в колонии. Остался третий…
– Сумароков, – брякнул я.
– Верно! – удивился майор. – Как догадался?
– Вывел методом дедукции.
– Если бы не малопонятная ненависть Киреева к тебе, ему осталось только убрать Сумарокова и возглавить банду самолично. Вот почему он так нам был нужен!
– Что ж вы его и на этот раз не выпустили?
– Выпустили бы, если бы не наша Симочка, – пробурчал Курбатов. – Она дала показания о том, что Эдвин пытался ее изнасиловать.
– Как будто это для вас препятствие…
– Препятствие… Ее папаша знаешь – кто?
– Ну, знаю… – кивнул я. – Тренер по классической борьбе в «Литейщике».
– Не только. Он ветеран Великой Отечественной, участник событий на Малой Земле, сослуживец Брежнева… Оставь мы заявление его дочери без внимания, он бы дошел до Самого!..
– Выходит, это не я посадил Эдвина, а – Симочка.
– Теперь это уже не важно, – сказал Витек. – Киреев из игры выбыл. И скорее всего – получит по совокупности. А это, наверняка, вышка… Теперь банду держит в руках только Сумароков. А это нас категорически не устраивает.
– Почему?
– Потому, что твой Илья Ильич законопатит все щели, и единственным источником информации останешься ты, да и то – до поры, до времени. Ведь Сумароков никогда не забудет того, что ты слишком много знаешь и при этом являешься человеком со стороны. Думаешь, ты ему нужен для того, чтобы охранять его от разных там директоров станций технического обслуживания и завскладами?.. Как бы не так… Единственными людьми, которых он боялся, были бывшие главари, а их больше нет… Теперь ему не нужен слишком умный, знающий лишнее, к тому же – строптивый телохранитель. Он обойдется дуболомами попроще. Так что не исключено, что в ближайшее время Сумароков попытается от тебя избавиться. Может быть даже – завтра!
– Нихренасе перспективочка!
– Да, нас она тоже не устраивает.
– И что мне теперь делать? – спросил я. – Линять куда-нибудь?.. А это как раз категорически не устраивает меня… У меня работа, ученики…
– Нас – тоже, – сказал Курбатов. – Однако, как говорится, если не можешь предотвратить безобразие, возглавь его.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не догадываешься?.. – хмыкнул майор. – Ну, примени свой дедуктивный метод!
– Убрать Сумарокова и возглавить банду, – сказал я.
– В точку!
– И кто же это должен сделать?
– Кроме тебя – некому.
– И как это ты представляешь?
– В банде знают, что ты человек Сумарокова. Также, почти наверняка, там известно, что Киреев пытался тебя посадить, что легко истолковать, как соперничество за лидерство. Ничего не стоит пустить слух, что именно ты подсунул ему Симочку, таким образом убрав соперника.
– Как-то это не по-пацански…
– Опасаешься за свою репутацию? – хмыкнул Витек. – Ничего. После того, как разберешься с Ильей Ильичом, репутация твоя достигнет небывалой высоты.
– Я не наемный убийца.
– Никто тебя не вынуждает его убивать.
– Так как же я его уберу?
– А вот – это, другой разговор! – проговорил трудовик. – От этого и будем плясать.
– Погоди, плясун! – остановил его я. – Прежде, чем продолжишь, признайся, вся эта говорильня – чисто твоя инициатива или она с полковником согласована?
– С полковником? – усмехнулся майор госбезопасности. – Бери выше! С самим генералом-лейтенантом Севрюговым!
– Ясно! – нахмурился я. – А что ты мне тогда впаривал про согласование с руководством?
– Проверял тебя. Прощупывал. Задание-то ответственное.
– Ну, проверил?.. Тогда давай, выкладывай!