Джейн Кобб шел.
Он шел с кофром в руках и закипал от злости.
Проклятый Мэл Рейнольдс. Подлый цин вацао де лю ман. Кем он себя возомнил? Сначала отказался от прекрасной, денежной работы, затем бросил товарища где-то посреди пустыни на такой жаре, от которой даже с кораллового аспида полоски слезут. А до корабля десять миль, да еще и ящик этот весит как небольшой человек.
Когда Джейн вернется на «Серенити», настанет момент истины. У Мэла не останется никаких иллюзий о том, что бывает с людьми, которые так обращаются с Джейном.
Но самый важный вопрос состоял не в том, доберется ли Джейн до корабля, а в том, придет ли он вместе с кофром или без него. Пока что он шел десять минут, и у него уже заболели руки и поясница. Ему уже дважды пришлось останавливаться и переводить дух. Он, вероятно, преодолел уже полмили, и это означало, что его ждет еще не менее трех часов ходьбы.
И это если исходить из предположения, что он не заблудится, что было более чем вероятно. Сейчас он ориентировался по бороздам, которые оставил нисходящий поток воздуха от турбин «Мула», но данный метод навигации работал только на земле, покрытой пылью. Джейн знал, что впереди начинается каменистый участок, где обнаружить следы «Мула» будет практически невозможно.
Черт побери, как жаль, что лошади Кестлера и его людей разбежались. О, если хотя бы одна из этих кляч не испугалась стрельбы, этого было бы достаточно. Неужели Джейн слишком многого просит?
Он шел дальше, и пот щипал ему глаза, а ладони начало сводить от того, что он слишком сильно сжимал узкие металлические ручки кофра. Джейну показалось, что он слышит странное, прерывистое гудение, исходящее от контейнера, но решил, что у него просто в ушах шумит от натуги. У него закружилась голова, и он снова остановился, чтобы перевести дух и отдохнуть.
Джейн потряс руками, чтобы расслабить пальцы, а затем двинулся дальше. Теперь напряжение распространилось на его мышцы предплечий и плеч и даже на шею. Он уже не шел, а волочил ноги. Нижнее ребро кофра то и дело било по бедрам, мешая идти. Приклад «Веры» врезался Джейну в позвоночник.
Джейн отказывался обращать внимание на эти неудобства и развлекал себя, представляя, как устраивает трепку Мэлу. Он знал, что в реальности не собирается бить капитана «Серенити», ведь подобный поступок был бы не только приятным, но и глупым. В лучшем случае за такую выходку Джейна выбросят с корабля, а в худшем команда объединится и отомстит ему – да, она настолько предана Мэлу. Зои в особенности позаботится о том, чтобы такое нарушение субординации не осталось безнаказанным, а ведь именно Зои Эллейн Уошбер была одной из немногих людей, кто пугал Джейна. Более того, Джейн боялся ее настолько, что из кожи вон лез, чтобы ее не злить.
Однако фантазия, в которой Джейн несколько раз бьет Мэла по лицу и для ровного счета пинает его по яйцам, была приятной и поддерживала Джейна, пока он преодолевал еще одну милю своего трудного пути.
Затем боль в различных частях его тела заглушила все мысли о возмездии. Ко всем страданиям добавилась еще и страшная жажда. У Джейна запершило в горле. Ему стало трудно дышать. У него кружилась голова, а кофр, казалось, становился все тяжелее и тяжелее. Что вообще в нем лежит? На крышке кодовый замок, так что без пароля – или ломика – кофр не открыть. Не может быть, чтобы в нем лежал простой «аппарат». Может, Бэджер соврал? Может, там слитки платины?
Как бы то ни было, Джейна подмывало бросить кофр и дальше идти налегке.
Но решимости у Джейна было хоть отбавляй. «Он такой упрямый, что мог бы давать кабанам уроки упрямства», – так говорила его мать. Был ли это комплимент или оскорбление, Джейн точно не знал. Хотя Радиант Кобб души не чаяла в своих двух сыновьях, бранила она их не реже, чем хвалила. С другой стороны, свиньи – животные умные, умнее многих знакомых ему людей.
Еще через полчаса Джейн был готов признать поражение. Каждый мускул его торса и рук превратился в комок боли. Джейн едва мог двигать ногами. Каждый вдох давался ему с трудом. Свои ладони он едва чувствовал.
Кроме всего этого, на земле уже не осталось следов «Летучего мула». Джейн по-прежнему двигался в том направлении, которое считал правильным – на запад, но солнце танцевало в небе и отказывалось остановиться, и поэтому он не мог сориентироваться.
Он снова стал слышать странный пульсирующий гул. Звук, похоже, доносился из кофра, но Джейн не был в этом уверен. Этот звук еще больше сбивал его с толку. Возможно, звук существовал только в его голове.
Вдруг Джейн услышал голос:
– Куда идешь, сынок?
Джейн остановился и озадаченно посмотрел по сторонам.
Тот, кто обращался к нему, был совсем рядом, однако Джейн никого не видел. Кроме того, он не заметил поблизости никаких укрытий, деревьев и кустов. Перед ним во всех направлениях расстилалась только лишь бесплодная, скалистая земля.
И, что еще хуже, голос показался Джейну знакомым. Очень знакомым. Это был женский голос, и он звучал совсем как…
Джейн покачал головой. Нет. Не может быть.
Это просто галлюцинация. Мозг решил над ним подшутить – и это неудивительно, если учесть изнуряющую жару и вес кофра.
Собрав все силы, Джейн поплелся вперед. Он доведет дело до конца и вернется на «Серенити» – с кофром. Скорее бы увидеть лицо Мэла. Каким потрясенным и раздосадованным он будет! Черт побери, Мэл такой самодовольный. Давно пора напомнить ему, что он – не пуп земли и что у команды тоже есть право голоса. Что, если бы Мэл Рейнольдс не был таким заносчивым ублюдком, Инара Серра, возможно, осталась бы на корабле. Если Мэл в самом деле любил эту женщину, то почему позволил ей уйти? Она же компаньонка, и все такое. Он ведь мог просто заплатить ей, чтобы она осталась. Джейн бы так и сделал.
– Джейн, сынок, я сказала – «куда ты идешь»?
На этот раз голос звучал так громко и четко, что Джейн невольно вскрикнул от удивления. Кофр выпал у него из рук и едва не отдавил ему пальцы на ногах.
– Мама? – спросил Джейн, оглядываясь. – Это ты?
– Я, конечно, – ответила Радиант Кобб. Она стояла слева от него, наклонив голову набок. – А кто же еще?
Джейн ахнул. Да, это была его мать, собственной персоной. Она, высокая нескладная женщина, выглядела так, будто собрана из отдельных частей, словно пугало. Голова ее была слишком большой по сравнению с шеей, плечи – слишком узкими по сравнению с бедрами, а ноги казались слишком тощими по сравнению с большими ступнями. Из-за широкого носа ее глаза выглядели слишком близко посаженными, а ее рот был узкий и сдавленный, с еле заметным пушком над верхней губой. Никто не назвал бы Радиант Кобб прекрасной, но внимание она привлекала.
– Но… цзэнмэлэ… – сказал Джейн. – Что ты делаешь на Кентербери? Почему ты не предупредила, что приедешь сюда?
– Кентербери? Джейн, ты головой ударился, что ли? Зачем мне Кентербери? Я ни разу в жизни не покидала Сикоракс.
– Да, но это… – Джейн заморгал: перед ним появилась вторая фигура. – Мэтти? Ты тоже здесь?
Его младший брат застенчиво кивнул.
– Привет, Джейн. Давно не виделись. Как дела?
– Я-то ладно, – сказал Джейн, – а вот ты как?
Мэтти развел руками.
– Если честно, то неплохо. Ты не поверишь, но «сырость в легких» рассосалась. Доктор говорит, что я здоров как бык.
С тех пор как смертельная респираторная болезнь поймала его в свои лапы, Мэтти постепенно и неуклонно усыхал, словно замок из песка, подтачиваемый морским прибоем. Он всегда был бледным и истощенным, с темными мешками под глазами.
Но теперь он, похоже, прибавил в весе, а на его щеках появился румянец. И, что более важно, Мэтти не хрипел и не кашлял. Когда Джейн в последний раз заезжал домой погостить, состояние его брата настолько ухудшилось, что он едва мог ходить и целыми днями лежал в постели. Вокруг него валялись салфетки, испачканные кровавой мокротой и слюной, а каждый вдох и выдох превратились в булькающее хрипение.
Но Мэтти, который сейчас стоял перед ним, выглядел совсем иначе – он стоял прямо, дышал нормально и буквально светился от переполнявшей его энергии.
Обычно «сырость в легких» означала смертный приговор. Но это… Это было похоже на какое-то чудо.
Джейн шагнул вперед, чтобы обнять брата, но споткнулся о камень и упал на колени.
Когда он поднял взгляд, Мэтти и Радиант Кобб уже исчезли.
Бесследно исчезли.
– Проклятье! – зарычал Джейн.
Ну разумеется, они пропали. Их ведь тут и не было. Они – иллюзия, вызванная обезвоживанием, усталостью и болью, они – эта штука, как ее там, когда ты видишь то, что не существует. Мираж.
Джейн с трудом встал.
– У тебя едет крыша, – громко сказал он самому себе. – Соберись. Ты прошел почти половину пути. Осталось еще шесть, а может, всего пять миль. Это недалеко. Бери ящик и топай дальше. Сначала одна нога, потом другая, вот так это делается.
Он снова поднял кофр, не обращая внимания на боль в руках и спине. Он устремил взгляд к горизонту и заставил ноги двигаться.
Солнце безжалостно палило.
Перед Джейном растянулась голая, унылая пустыня.
Джейн Кобб пошел вперед.