Дыхание уносит тень из лиц,
Сложны они и масками увенчаны,
На форме философских Неба птиц
Располагают звон сердечной полноты,
Его луна, как встреченный апломб
Сегодня говорит под тенью нового,
Что смыслом он навязчиво поёт,
Догадываясь ложью каждый час.
Твоя печаль рождает смерти день
И нет нигде потомственной отрады,
Пустили время на одном ходу
По этой форме раненного кванта —
Твою утопию, что стынет на лице,
Ей не доходят час на Небе птиц
И обрывают в гордости шаги
Всё те же умыслы из ночи бытия.
Они, рождаясь словом нигилизму
Прочли утопию посередине всех миров,
Остановили счастье добрых снов
И сложным мифом окрыляют снова.
Неясно видит в тени гиблый шаг,
Что делал бы внутри добром окованный
Твой идеал на постаменте серых лет,
Образчика фортуны смелой тьмы.
Он вожделеет смелостью войны
Унять свои строптивые фигуры времени
И хочет стать под роскошью былой —
Твоей свободы в диалектах гиблого.
Нет места встать из признака войны,
Что все устали проводить ей стыд
На этой крайней, обезличенной вине
Из полуявных склепов робы мира.
Она устало смотрит в сердце вдаль,
До завтра ожидает тенью слова
Помочь, ценой фортуны не попасть
На смелой пропасти из уготованного чуда.
Но только возраст видит вдалеке,
Он смелый раб и труд больной догадки,
Обяжет сон потворству из преград
Успеть определить свою вину,
Что был ты рад над пленом помогать,
Дороже жить, как светоч перед словом,
Но нигилизму пасти света открывать,
Что воля исторической руки наивной.
Ценой гордыни слепит новый склеп
И переходит формулой к свободе,
Он знаку отвечает словом лично
Открытой воле к притче говорить.
Служить ли этой встрече над умом,
Её спектакля в форме похоронной,
Но гордой юности забыть цену потом
И спрятать нужный логос в темноте?