Внутрь оценит – прискорбное я,
Посмотрев на ладони – не скроет
Этот ужас, зачем – то уму
По значению медленных тел.
В удручении белого стона,
В обозначенной року – седины,
Восприятием страха – уводит
Безнаказанный почерк – от слов.
Эта мнимая воле – картина
Стала снова нам – жить одиноко,
Стала городом – в воле порока,
Где несчастье не видит – поток,
От которого – слеплены миром,
Развалившейся бездны – от срока
Идеальные, точные крылья,
На коротких от лет – облаках.
Им бы снова взлететь – до порога,
Им бы ужасом вылить – случайность,
Но не может ужалить – твой искус
Монолитное поле – со строк.
Потому ты им видишь – примету
И от этой картины – не жалишь
Подопечное тождество – вида
Снисхождения страха – на нас.
Он внутри означения – тот же,
Он стоит, чтобы думать и править,
А над городом высмотрев – стелу
Нам не может убытком – продать
Идеальные вечности – крылья,
Идеальное тождество – в стали,
О того он не видит – нечаянный,
Одинокий привычки – поток.
Страхом стала случайная лужа,
Смыла сны – на вороньей картине,
Что внутри безысходности – мира
Мы не можем свой страх – обуздать.
Будто он просидел – на поминках,
А потом в изголовье – рутинном
Нам опал – в безымянной картине,
Чтобы думать – на тех облаках,
Принимая – обличье в нужном,
Словно общество смерти – уныло,
Что не тонет в значении – крыльев,
Только думает праву – отняв
Эту общества – мнимую точку,
Эту форму внутри – безначальной
Идеальности – в смытой картине,
Словно страх ей – один в облаках.